#байки_из_цеха
Зовите меня товарищ капитан (Часть 1)

В бытность мою ещё вполне зелёным студентом, пришлось реализовать в рамках кампании довольно обширный спецпроект: известно, что оппоненты повезут из другого региона отпечатанный АПМ. В своем то регионе мы им все ходы заблокировали, вот и должна где то со дня на день прибыть фура с макулатурой.

В типографии есть договоренность, что дадут сигнал как машина выйдет, но не смогут сказать какая и сообщить номера, а на въездных постах ГИБДД с сотрудниками есть договоренность, что они тормозят все большегрузы и как найдут, дадут команду, что машина пришла, а дальше мы уже будем действовать. Макеты мы получили заранее и обнаружили в них два нарушения 56 ст. 67-ФЗ и одно по 282 УК (что в общем то и препятствовало законному распространению). Наш чудо-юрист успел подготовить все необходимые документы и занести их куда нужно, так что наша задача проста как три рубля одной монетой - отследить фуру до точки разгрузки и "хлопнуть всех на горячем". А наличие повода по 282, как вы понимаете, привлекает несколько отличные от обычных структур силы.

Вечером раздается звонок и наш агент сообщает, что фура ушла. Сигнал мы передаём на посты и остаёмся ждать до утра - путь не близкий и в лучшем случае машина будет к 5ти утра. К сожалению у нас низкобюджетная кампания и нет возможности перекрыть все посты своими людьми, больше того скажу - нас трое. И два водителя.

В 6 утра раздается звонок. От того же агента - говорит, что фура в области и ее готовят к разгрузке. Сказать, что мы в панике - ничего не сказать. У нас срыв ключевого момента в спецпроекте, родная милиция все проспала. Что остаётся делать? - старший товарищ в оперштаб, на доклад, а мы с коллегой по машинам и пытаемся развернуть хоть какую то поисковую деятельность. Звучит глупо? - В полуторамилионной области найти фуру. Да оно и выглядит глупо. Но делать нечего, мы начинаем методично "пропалывать" все возможные промзоны. Естественно, абсолютно безрезультатно, поскольку мы не понимаем что конкретно ищем. Грузовиков тьма - регион транзитный, в каждый не заглянешь.

К обеду мой водитель взмолился - "шеф, ну давай хоть вот тут на базу заедем, у меня там дядька работает, в соседнем ларьке такой плов делают, а мы 8й час катаемся, жрать охота", куда деваться - голод не тетка, грустные заезжаем в промзону, ковыряемся через весенние лужи и видим ЕЁ - у здания стоит фура из которой вяло разгружают газетки. Прям настолько вяло, как будто простой техники бесплатный.

В эту же секунду, мы с водителем ныкаемся вместе с машиной в куст и я звоню в оперштаб старшему товарищу. "Так не бывает, но мы ее нашли, что дальше?". "К тебе приедут. Жди. И не отпускай фуру" что делать, сидим, ждём, не отпускаем, жрать охота.
При этом ещё приходится вести съемку на довольно не хилых размеров фотоаппарат, а в телефонах в то время камеры приспособлены разве лишь для того, чтоб различать на снимке время суток: светло - день, темно - всё остальное.

Через непродолжительное время в наглухо тонированое окно нашей шестерки стучится фигура и протискивается на заднее сиденье "Здравствуйте, вы Дмитрий Владимирович?" утвердительным тоном, почти как Шариков у Булгакова интересуется пассажир. Даже если бы он ошибся, то наверное мне бы пришлось согласиться, столько уверенности было в его вопросе. "Зовите меня товарищ-капитан. Разрешите начинать?"

Продолжение завтра

#байки_из_цеха
Зовите меня товарищ капитан (продолжение)

Нужно прояснить несколько фактов: на момент истории мне что то около 20 лет, я конечно к этому времени уже управлял не самыми мелкими сетями и даже перевоспитывал глав районов, но тут то целый капитан. А надо сказать капитан не выглядит ни то что как сотрудник внутренних органов или военный, он даже на капитана дальнего плавания не тянет. Серый тренч (ага, это вы сейчас это слово знаете, а я тогда не знал), серые брюки, ведомственные туфли, серая кепка, кашне (а вот это слово знал) и табельное лицо. Вот знаете, у настоящих чекистов табельные лица - их во что ни одень, они одинаковые, как будто есть конвейер по производству чекистов. Думаю, что на той же фабрике, где одежду производят. И вот этот персонаж, спрашивает у меня можно ли ему начинать.

Естественно можно! Но выдавить я из себя могу только кивок головой.

А дальше как в старом кино: на территорию въезжает 4 одинаковых автомобиля. Говоря одинаковых, я не шучу - они неразличимы. Одного цвета, одинаково тонированы, одинаково без номеров. Из одинаковых автомобилей выходят одинаковые люди. Настолько одинаковые, что отличить их от товарища капитана я не могу. И одинаково уходят вглубь помещения, внутрь которого ведётся вялая разгрузка.

Это уже потом приедут машины полиции, позже доедут сотрудники во впечатляюще огромных фуражках, со столь же впечатляющими лампасами и звёздами. Потом они будут спрашивать, "и кто все это затеял?", мне же ничего не будет оставаться кроме того как отвечать - "товарищ капитан..."

Системный шанс для малых городов — почему инициатива ЛДПР критически важна

Предложение ЛДПР о создании единой федеральной программы поддержки малых городов — не просто новость, а потенциально поворотный момент для 3,4 миллионов россиян, живущих в этих территориях. Именно такой масштаб проблемы (а это сопоставимо с населением нескольких регионов!) делает инициативу советника председателя ЛДПР Дмитрия Шатунова не просто актуальной, а социально и стратегически необходимой для страны. Игнорировать столь значительную часть населения — значит подрывать социальную стабильность и терять огромный экономический потенциал "глубинки".

Проблема депрессивности малых городов — давняя боль. Годы разговоров и точечных мер не дали коренного перелома. ЛДПР же предлагает комплексный федеральный подход: объединить налоговые льготы для бизнеса, развитие инфраструктуры и — что принципиально важно — молодежную политику в единую программу. Только такой системный охват взаимосвязанных проблем дает реальный шанс на возрождение. Амбициозно? Да. Но именно масштабность задачи соответствует масштабу вызова, стоящего перед страной в вопросах регионального развития и сохранения человеческого капитала.

Особенно ценно и ключевое для будущего этих территорий внимание к молодежной политике в предложении Шатунова. Вкладываться только в дороги или заводы — тупик. Без комфортной социальной среды, возможностей для самореализации и достойного досуга молодежь будет уезжать, обрекая города на вымирание. Шатунов приводит убийственный аргумент из личного опыта жизни в Кирово-Чепецке: 342 тысячи рублей на ВСЕ годовые молодежные мероприятия и 100 тысяч на грантовый конкурс — это не просто смехотворно мало, это показатель катастрофического недофинансирования и непонимания проблемы на местах. Такие цифры — прямой путь к потере целого поколения в малых городах. Этот личный опыт политика, его знание проблемы "изнутри", превращает инициативу из абстрактной в остро конкретную и неотложную.

Почему эта инициатива выходит далеко за рамки обычного партпредложения? Во-первых, она напрямую отвечает на глубинный социальный запрос миллионов, чье недовольство текущим положением дел — фактор риска. Во-вторых, малые города при грамотной поддержке (инфраструктура, льготы) — это не балласт, а потенциальные точки роста для малого бизнеса, переработки, туризма. Раскрыть этот спящий потенциал — задача национального масштаба. В-третьих, сама идея единой федеральной программы ставит острый вопрос об эффективности существующих механизмов (нацпроекты, региональные программы): почему они не справляются? Требуется ли новая, централизованная модель? Ответ на этот вопрос — ключ к повышению качества госуправления в региональной политике. И, наконец, работа с этой темой — значимый политический ресурс для любой партии, так как затрагивает судьбы огромного числа избирателей.

Инициатива ЛДПР по малым городам — не рядовое заявление, а попытка запустить механизм решения одной из ключевых стратегических проблем России. Ее комплексность, фокус на будущее и опора на реальную боль делают ее заслуживающей самого серьезного обсуждения и проработки на федеральном уровне.

#байки_из_цеха 

Северный полет (часть 1)

Как то пришлось мне организовывать ряд мероприятий на севере нашей родины. Пракитически за полярным кругом. Везти туда нужно было, казалось бы немного - один грузовик музыкального оборудования и немножко артистов. С "большой земли", а уж тем более из центрального региона задачка видится плевой, если не брать во внимание несколько фактов: везти из регионального центра - по прямой чуть больше 1000 км, но дорог нет совсем. Тут закономерено предположение, что дело было давно и с дорогами тогда все было плохо, но нет - с дорогами там и по сей день никак, и да - дело давнишнее. По реке - 1,5 тысячи, но ведь какая незадача - зима, на реке лёд, а ледокол нам не положен. Остаётся лететь. 

Объясню почему это решение не было первым в списке: взлетно-посадочная полоса в пункте назначения конечно есть, но она грунтовая. Сам по себе этот факт не особо страшный, почти все региональные аэродромы в советское время имели грунтовые полосы и на них взлетело и садилось все винтовое и турбовинтовое с радостью и комфортом и даже один турбореактивный самолёт - ту-134. Но грунтовая ВПП зимой превращается в каток, который конечно можно много чем посыпать или облить, но это требует денег и техники, которых там не так чтобы много. Ну и грунтовая полоса, значит лететь на Ан-24, он может на такое садится и даже увезет, все что нам нужно.

В тех суровых краях в гражданской авиации часто служили "списанные" военные лётчики, мы часто летали в те направления и их залихватский подход к набору высоты и снижению мне не забыть никогда. Шутка ли - Ту-134 набирающий эшелон в один заход, без плавного набора, а просто с места как ракета, впрыгивающий в свой воздушный коридор. Безусловно, и парней набирали не просто так, и летали они как нужно - как минимум климатические условия вносили свою лепту в вопросы пилотирования, ну и точно им виднее чем мне, как нужно делать свою работу.

Так вот договариваемся мы с аэродромом малой авиации на вылет, нам дают самолёт, время загрузки, но полет обещают ночной. Мы оперативно грузим весь скарб и технику, благо в ан-24 много не запихнешь, грузоподъемность не великая. Предварительно по нашей просьбе в грузовом отсеке персонал монтирует кресла по числу участников полета. Получается некая люксовая версия грузовика - сразу за кабиной пилотов 16 пассажирских кресел, а дальше принайтованный груз. 

С нами летел наш коллега - большой энтузиаст авиационного дела, но теоретик, его хлебом не корми, дай в кабине посидеть. И вот коллега договорился... Договорился он конечно заранее, но тут его пригласили и он практически убежал в кабину светясь от счастья, но вернулся понурый через непродолжительное время. 
- У них там приборы не работают...
- В смысле не светятся? 
- Ты глухой что ли? НЕ РАБОТАЮТ. Что-то показывают, но совершенно не то что нужно. 
- А как мы тогда летим? 
- А я откуда знаю, говорят по памяти.

Конечно это была профессиональная шутка и приборы работали, может и не все, но впечатление это производило неизгладимое - старый советский самолёт, в кабине ничего не светится, лишь помаргивает пара лампочек.

Ох уже мне этот военно-воздушный юмор - это я впоследствии научусь его понимать, а в моменте этой истории я в ужасе.

- "Уважаемые пассажиры, на аэродроме прибытия огни на посадочной полосе не работают. Запасного аэродрома в пределах нашей досягаемости тут нет, поэтому мы будем садиться "на ощупь". Осложняют ситуацию погодные условия - боковые порывы ветра. Возможно мы не сразу сядем, но сядем точно - варианта у нас нет, земля, как ни крути, снизу".

Продолжение следует