не успела я выдохнуть после нашей конференции-загляденья про актуальные ошибки гуманитарных наук — и уже едем на Векторы.
на векторах — огромная программа, 35 событий в разных точках Москвы и интернета. конечно, там можно провестижизнь все четыре дня, но я расскажу про мероприятия, где буду сама и по близким темам:
10 апреля — с 14 и до вечера — говорим про инфраструктуры.
на самом деле там ещё два прекрасных дня на ту же тему и доклад Лёни Юлдашева про ур-инфраструктуры. и ещё Дарья Радченко, и ещё много интересных исследовательниц и исследователей, и докладов, и инфраструктур.
мы с Кариной Никифоровой расскажем о том, что интерфейс цифрового проекта — скрывает инфраструктуру, инструмент и институцию (ещё там могло быть слово «инструкция», но слишком много И).
потому что
13 апреля — с 11 до 13 — будем говорить про сентиментализм платформ и (инфра)структуры чувств. секцию организует брошенка стадиз.
когда-то я оказалась скована ленью (обратная сторона любви к труду) и не подала заявку в их зин, а они сделали вебзин мечты. я залипала в нём часа два и поняла, что юзер — не абьюзер. теперь хочу написать об этом книжку, но для начала — поговорим.
13 апреля — с 14 до 16 — развиваем и продолжаем тему ошибок, на этот раз в образовании и с ИИ. мой доклад будет про то, как поставить/решить задачу, где ИИ не может обнаружить ошибку, и кто может узнать об ошибках с помощью ИИ (на самом деле не все).
а в пятницу, 11 апреля, если успею, попробую послушать секцию с соорганизаторами из SAS и докладами и дискуссиями, превосходящими технические пределы, короче, про философию техники.
короче, векторы — это хронотоп, в котором нужен хроноворот, то есть времяворот как у Гермионы. видимо, так сказывается девиз конференции «Иное всегда дано».
на векторах — огромная программа, 35 событий в разных точках Москвы и интернета. конечно, там можно провести
10 апреля — с 14 и до вечера — говорим про инфраструктуры.
на самом деле там ещё два прекрасных дня на ту же тему и доклад Лёни Юлдашева про ур-инфраструктуры. и ещё Дарья Радченко, и ещё много интересных исследовательниц и исследователей, и докладов, и инфраструктур.
мы с Кариной Никифоровой расскажем о том, что интерфейс цифрового проекта — скрывает инфраструктуру, инструмент и институцию (ещё там могло быть слово «инструкция», но слишком много И).
потому что
13 апреля — с 11 до 13 — будем говорить про сентиментализм платформ и (инфра)структуры чувств. секцию организует брошенка стадиз.
когда-то я оказалась скована ленью (обратная сторона любви к труду) и не подала заявку в их зин, а они сделали вебзин мечты. я залипала в нём часа два и поняла, что юзер — не абьюзер. теперь хочу написать об этом книжку, но для начала — поговорим.
13 апреля — с 14 до 16 — развиваем и продолжаем тему ошибок, на этот раз в образовании и с ИИ. мой доклад будет про то, как поставить/решить задачу, где ИИ не может обнаружить ошибку, и кто может узнать об ошибках с помощью ИИ (на самом деле не все).
а в пятницу, 11 апреля, если успею, попробую послушать секцию с соорганизаторами из SAS и докладами и дискуссиями, превосходящими технические пределы, короче, про философию техники.
короче, векторы — это хронотоп, в котором нужен хроноворот, то есть времяворот как у Гермионы. видимо, так сказывается девиз конференции «Иное всегда дано».
Vectorsconference
Главная
Международная конференции молодых учёных «Векторы»
«Как минимум для людей своего круга Зомбарт считает чем-то само собой разумеющимся задавать вопросы о ценности технических достижений, а не относиться к каждому новшеству с энтузиазмом современных инженеров».
полезная статья Александра Михайловского про Вернера Зомбарта как критика техники.
спойлер: критика — это не только брюзжание насчёт того, что не годится жить с ежедневным потоком технических изобретений.
критика — это и предложение новых, альтернативных способов устраивать жизнь.
от себя замечу, что новизна — это новый способ жить, а не очередной драндулет.
также замечу, что ценность высшего образования как раз в том, чтобы собирать и образовывать людей, которые считают само собой разумеющимя задавать вопросы о ценности технических достижений. даже если они инженеры.
#rawreading
Михайловский, А. (2024). Вернер Зомбарт как критик техники. Социологическое обозрение, 23(2), 260-282.
полезная статья Александра Михайловского про Вернера Зомбарта как критика техники.
спойлер
критика — это и предложение новых, альтернативных способов устраивать жизнь.
от себя замечу, что новизна — это новый способ жить, а не очередной драндулет.
также замечу, что ценность высшего образования как раз в том, чтобы собирать и образовывать людей, которые считают само собой разумеющимя задавать вопросы о ценности технических достижений. даже если они инженеры.
#rawreading
Михайловский, А. (2024). Вернер Зомбарт как критик техники. Социологическое обозрение, 23(2), 260-282.
до официальных комментариев, я не знаю что сейчас происходит с Шанинкой. но не могу не думать об этом.
чтобы не метать пустых слов, расскажу анекдот.
———
в середине апреля была самая интересная из крупных конференций этого года. это шанинские Векторы.
Векторы проходят десятилетиями, и иногда эта конференция бывает менее
мощной, а иногда (как в этом году) — то самое место, где происходит наука.
так вот, анекдот.
вышли мы с коллегами из этого места происхождения науки, голодные. вокруг Москва, и заведения либо переполненные, либо дорогущие. мы нашли непримечательный бар, там было неплохо. но меня угораздило заказать блюдо под названием «индийская лепёшка с креветкой», надеясь на что-то вроде пиццы на всю компанию. готовили его минут сорок.
благодаря открытой кухне, я увидела, что лепёшку достали из заготовок Яндекс.лавки (225 рублей/упаковка, итого лепёшка стоит 45 рублей). креветки — примерно оттуда же. креветки — вещь дорогая. стоили они, думаю, рублей 90. ну и соус, зелень (допустим, руккола). итого, стоимость продуктов по расценкам Лавки — около 150 рублей. себестоимость, понятное дело, куда меньше.
блюдо стоило около тысячи рублей. повторю, что заказывая его, я предполагала нечто совсем другое. но мне принесли простейший фастфуд, который я люблю и уважаю, но могу приготовить за десять минут на собственной кухне за двести рублей.
но зачем я рассказываю вам эту историю из жизни буржуазного потребления?
подождите ещё немного.
сейчас объясню, откуда я знаю цены на продукты. вообще, я люблю готовить. я умею готовить разную еду. двадцать блюд из картошки. что-то эдакое с индийской лепёшкой.
когда я ем что-то, то почти всегда понимаю, из чего оно сделано (химически и политэкономически). это понимание не снижает моего удовольствия от еды.
но конечно, не все люди так делают.
——
результат хорошего гуманитарного/социологического образования — способность понимать, из чего сделаны вещи в социальном мире, и какова их ценность. этому учит нас Макс Вебер и Поль Рикёр, Жильбер Симондон, Александр Чаянов и Донна Харауэй, и так далее. этому учили меня в Шанинке. встречаться с классиками помогают те, кто уже освоился в мире, осмысленном прежними поколениями. осмысление там не закончилось, оно всё ещё требуюет ярых усилий.
усилия нужны сегодня тем более, что множество людей вокруг утверждают, будто технологии или там политические реалии — н о в ы е. будто бы нужно раззнать всё, что было и погрузиться в пайплайны изобретения и решения задач, как в школе.
когда образованный человек подходит к тому, из чего состоит большинство «мягких навыков» или «курсов по критическому мышению», он испытывает то же, что и я в случае с лепёшкой.
конечно, бывает великолепный фастфуд. я очень люблю дорожную еду. вопрос лишь в том, где мы ожидаем её встретить. и не заменяет ли лепёшка — пирог на компанию или комплексный обед.
ещё свойство хорошего образования — помнить, кто и чему научил тебя, участвовать в передаче знания. преподавать для нас — так же естественно, как дышать и говорить. в мире, где это не является нормой, люди быстро забывают, из чего сделан шкаф, лепёшка, мост и промпт, а также вещи, жена и страх чего угодно.
——
пожалуй, этот пост и анекдот я рассказываю для того, чтобы напомнить: можно выйти с конференции Векторы, но раззнать то образование, которое получено в Шанинке — решительно невозможно. как невозможно и перестать его передавать и транслировать. это необходимость, сравнимая с тем, чтобы есть хлеб.
чтобы не метать пустых слов, расскажу анекдот.
———
в середине апреля была самая интересная из крупных конференций этого года. это шанинские Векторы.
Векторы проходят десятилетиями, и иногда эта конференция бывает менее
мощной, а иногда (как в этом году) — то самое место, где происходит наука.
так вот, анекдот.
вышли мы с коллегами из этого места происхождения науки, голодные. вокруг Москва, и заведения либо переполненные, либо дорогущие. мы нашли непримечательный бар, там было неплохо. но меня угораздило заказать блюдо под названием «индийская лепёшка с креветкой», надеясь на что-то вроде пиццы на всю компанию. готовили его минут сорок.
благодаря открытой кухне, я увидела, что лепёшку достали из заготовок Яндекс.лавки (225 рублей/упаковка, итого лепёшка стоит 45 рублей). креветки — примерно оттуда же. креветки — вещь дорогая. стоили они, думаю, рублей 90. ну и соус, зелень (допустим, руккола). итого, стоимость продуктов по расценкам Лавки — около 150 рублей. себестоимость, понятное дело, куда меньше.
блюдо стоило около тысячи рублей. повторю, что заказывая его, я предполагала нечто совсем другое. но мне принесли простейший фастфуд, который я люблю и уважаю, но могу приготовить за десять минут на собственной кухне за двести рублей.
но зачем я рассказываю вам эту историю из жизни буржуазного потребления?
подождите ещё немного.
сейчас объясню, откуда я знаю цены на продукты. вообще, я люблю готовить. я умею готовить разную еду. двадцать блюд из картошки. что-то эдакое с индийской лепёшкой.
когда я ем что-то, то почти всегда понимаю, из чего оно сделано (химически и политэкономически). это понимание не снижает моего удовольствия от еды.
но конечно, не все люди так делают.
——
результат хорошего гуманитарного/социологического образования — способность понимать, из чего сделаны вещи в социальном мире, и какова их ценность. этому учит нас Макс Вебер и Поль Рикёр, Жильбер Симондон, Александр Чаянов и Донна Харауэй, и так далее. этому учили меня в Шанинке. встречаться с классиками помогают те, кто уже освоился в мире, осмысленном прежними поколениями. осмысление там не закончилось, оно всё ещё требуюет ярых усилий.
усилия нужны сегодня тем более, что множество людей вокруг утверждают, будто технологии или там политические реалии — н о в ы е. будто бы нужно раззнать всё, что было и погрузиться в пайплайны изобретения и решения задач, как в школе.
когда образованный человек подходит к тому, из чего состоит большинство «мягких навыков» или «курсов по критическому мышению», он испытывает то же, что и я в случае с лепёшкой.
конечно, бывает великолепный фастфуд. я очень люблю дорожную еду. вопрос лишь в том, где мы ожидаем её встретить. и не заменяет ли лепёшка — пирог на компанию или комплексный обед.
ещё свойство хорошего образования — помнить, кто и чему научил тебя, участвовать в передаче знания. преподавать для нас — так же естественно, как дышать и говорить. в мире, где это не является нормой, люди быстро забывают, из чего сделан шкаф, лепёшка, мост и промпт, а также вещи, жена и страх чего угодно.
——
пожалуй, этот пост и анекдот я рассказываю для того, чтобы напомнить: можно выйти с конференции Векторы, но раззнать то образование, которое получено в Шанинке — решительно невозможно. как невозможно и перестать его передавать и транслировать. это необходимость, сравнимая с тем, чтобы есть хлеб.
мы с коллегами читаем медленно Люси Сачмен: «Реконфигурация отношений человек - машина».
к концу апреля смогли прочитать все предисловия и добрались до первой главы. предисловий так много, потому что Сачмен честно пытается ответить всем, кто неверно понял её текст. получается порой занудно, но очень точно.
из книги можно узнать про то, что план — это ресурс для действия, а искусственный интеллект изобретают, чтобы жить с ним не по плану. хотя Сачмен изучает не ИИ, а копировальный аппарат.
именно книга о копировальном аппарате — одна из самых полезных для понимания ИИ. сложно мне стало говорить с людьми, не различающими планы и ситуативные действия.
——
но пост не про саму Сачмен. в своих многочисленных предисловиях, она знакомит нас с другими авторами. в частности, познакомила с Хелен Верран. у Хелен Верран есть замечательная книга про математику и логику в Африке (даже по гугл.букс можно полистать).
сейчас Хелен Верран живёт в Австралии, и уже второй десяток лет изучает, что там у австралийцев, в частности, с цифровой жизнью.
в 2013 году вместе с Майклом Кристи, они опубликовали статью про цифровую жизнь аборигенов Австралии. статья написана в духе антропологии 1960-х годов: вы узнаёте про местные знания, а потом — о практике создания аборигенами сайта и проектирования цифровых интерфейсов.
так вот, они сделали проект TAMI. это база данных с точно описанными параметрами, предназначенная для хранения текстов, звуков, картинок и видео. её описание — безупречно интересно. оно исходит из множества метафорических, научно продуманных описаний. выработано было в ходе совместных сессий по проектированию интерфейсов. снабжено документацией.
антропологи объясняют, что проект — это глагол. проекты не живут, а делаются. пока делаются — они есть. это полностью соответствует логике жизни аборигенов Австралии, да и вообще — жизни.
мало соответствует бизнесу и науке в их изводе позднего модерна.
после проекта могут быть — инструмент, инфраструктура, жизнь, смерть. ещё статьи.
так вот, я нашла статью, но главное: подобных архивов и цифровых проектов теперь — десятки. TAMI, впрочем, было бы интересно увидеть. до архива я пока не дошла. утешаюсь Люси Сачмен.
планы планами, а мир меняется ситуативными действиями.
Christie, M., & Verran, H. (2013). Digital lives in postcolonial Aboriginal Australia. Journal of Material Culture, 18(3), 299-317.
к концу апреля смогли прочитать все предисловия и добрались до первой главы. предисловий так много, потому что Сачмен честно пытается ответить всем, кто неверно понял её текст. получается порой занудно, но очень точно.
из книги можно узнать про то, что план — это ресурс для действия, а искусственный интеллект изобретают, чтобы жить с ним не по плану. хотя Сачмен изучает не ИИ, а копировальный аппарат.
именно книга о копировальном аппарате — одна из самых полезных для понимания ИИ. сложно мне стало говорить с людьми, не различающими планы и ситуативные действия.
——
но пост не про саму Сачмен. в своих многочисленных предисловиях, она знакомит нас с другими авторами. в частности, познакомила с Хелен Верран. у Хелен Верран есть замечательная книга про математику и логику в Африке (даже по гугл.букс можно полистать).
сейчас Хелен Верран живёт в Австралии, и уже второй десяток лет изучает, что там у австралийцев, в частности, с цифровой жизнью.
в 2013 году вместе с Майклом Кристи, они опубликовали статью про цифровую жизнь аборигенов Австралии. статья написана в духе антропологии 1960-х годов: вы узнаёте про местные знания, а потом — о практике создания аборигенами сайта и проектирования цифровых интерфейсов.
так вот, они сделали проект TAMI. это база данных с точно описанными параметрами, предназначенная для хранения текстов, звуков, картинок и видео. её описание — безупречно интересно. оно исходит из множества метафорических, научно продуманных описаний. выработано было в ходе совместных сессий по проектированию интерфейсов. снабжено документацией.
антропологи объясняют, что проект — это глагол. проекты не живут, а делаются. пока делаются — они есть. это полностью соответствует логике жизни аборигенов Австралии, да и вообще — жизни.
мало соответствует бизнесу и науке в их изводе позднего модерна.
после проекта могут быть — инструмент, инфраструктура, жизнь, смерть. ещё статьи.
так вот, я нашла статью, но главное: подобных архивов и цифровых проектов теперь — десятки. TAMI, впрочем, было бы интересно увидеть. до архива я пока не дошла. утешаюсь Люси Сачмен.
планы планами, а мир меняется ситуативными действиями.
Christie, M., & Verran, H. (2013). Digital lives in postcolonial Aboriginal Australia. Journal of Material Culture, 18(3), 299-317.
В Новой Третьяковке в Москве идут одновременно две выставки — «Путь на Восток» и «Человек и нейросети: кто кого создаёт?». Я сходила на обе, и советую так поступать всем, кто будет в Москве в ближнее время. Это здорово бодрит, заставляет быть внимательным и сердитым.
—
«Путь на Восток. Русские художники в Центральной Азии» — это работы 1920-1940-х годов, на основе коллекции Третьяковской галереи. Авангардисты, неоклассицисты, скульпторы, пейзажисты, заезжие, в эвакуации, из разных школ — рисовали чайханы и чинары, снимали кино и изображали местных жителей, иногда себя. Выставка немного поппури, но собрана симпатично. Многие картины есть в основной коллекции Третьяковки ХХ века, но в ней 38 залов, и вникнуть сложновато. А тут — и Кузьма Петров-Водкин, и Роберт Фальк, и Александр Волков невероятный, и Василий Рождественский, и много имён, которые видела впервые: Надежды Кашиной, Виктора Уфимцева (на первой фотографии), Евгении Малеиной, и других.
Начало у выставки — попытка увидеть Среднюю Азию из художественных направлений 1920-х. Конец — 300-летняя чинара (на последнем фото).
В центре выставки (хронологически и фактически) сюжет о Турксибе. Можно посмотреть фильм 1931 года (авторы сценария — Виктор Шкловский и Ефим Арон). Там показано, зачем людям железная дорога (зерно, например, по ней возят), и как её громоздят посреди природы (а она упряма). Рабочие кладут шпалы, строят мосты, едет в конце первый паровоз. За ним с ужасом несутся люди на конях, разбегаются животные.
На картинах после этого — много паровозов, появляются города, и вообще видно, что произошло с искусством, людьми и местами за 20 лет. История изменений, репрессий и художественных миров — вот она.
Этажом ниже — выставка про искусственный интеллект. Вход на неё бесплатный, потому что у выставки спонсор Яндекс. На ней рассказано, что делают нейросетки этой компании, как собрали 600 заявок, и вот сделали выставку с избранными художниками и художницами. Красивое кино показывает людей, затеявших и исполнивших это дело. У выставки есть элементы для незрячих людей, и о каждом экспонате — подробный рассказ создателей и консультантов.
Среди произведений есть творческое «приручение ИИ», подобного ткацкому станку (Кристина Пашкова), танцы, инсталляции, интерактивные датчики. Мне понравилась «Тайная жизнь» Дарьи Неретиной: работы с цветами, цветы, старые и новые, искусные и живописные вещи в ней собраны вместе и как бы задают вопрос о том, откуда берутся наши представления об изображениях. Но в целом выставка удивительно рекламная, и напоминает паровоз Турксиба.
——
Сочетание двух выставок хорошо, потому что:
- Можно доосознать, как на инфраструктурах и политиках 1930-х — выросли современные. Посмотрел, как верблюды тащат шпалы — а потом любуешься нейросеткой.
- Видно, что изменения ХХ века шли с потом, кровью и пропагандой. Изменения наших дней, в чём-то не менее радикальные — происходят под аккомпанемент видеофильмов о красивых офисах и творческих возможностях.
- Внимание к инфраструктурам и истории столетней давности не повредило бы корпорациям. Фильмы о Турксибе, картины о том, что было до советской модернизации — могут помочь посмотреть на свою работу критически. Если иметь в виду историю, с критикой можно работать, а не бояться её, выставляя всё лучшее (а ля кукуруза Н.С. Хрущёва).
Выставки будут в одном здании до 25 мая. Кто в Москве — заходите. «Путь на Восток» — останется до осени, а выставка Яндекса, вероятно, надолго в интернете. Пожалуй, это тоже имеет значение.
—
«Путь на Восток. Русские художники в Центральной Азии» — это работы 1920-1940-х годов, на основе коллекции Третьяковской галереи. Авангардисты, неоклассицисты, скульпторы, пейзажисты, заезжие, в эвакуации, из разных школ — рисовали чайханы и чинары, снимали кино и изображали местных жителей, иногда себя. Выставка немного поппури, но собрана симпатично. Многие картины есть в основной коллекции Третьяковки ХХ века, но в ней 38 залов, и вникнуть сложновато. А тут — и Кузьма Петров-Водкин, и Роберт Фальк, и Александр Волков невероятный, и Василий Рождественский, и много имён, которые видела впервые: Надежды Кашиной, Виктора Уфимцева (на первой фотографии), Евгении Малеиной, и других.
Начало у выставки — попытка увидеть Среднюю Азию из художественных направлений 1920-х. Конец — 300-летняя чинара (на последнем фото).
В центре выставки (хронологически и фактически) сюжет о Турксибе. Можно посмотреть фильм 1931 года (авторы сценария — Виктор Шкловский и Ефим Арон). Там показано, зачем людям железная дорога (зерно, например, по ней возят), и как её громоздят посреди природы (а она упряма). Рабочие кладут шпалы, строят мосты, едет в конце первый паровоз. За ним с ужасом несутся люди на конях, разбегаются животные.
На картинах после этого — много паровозов, появляются города, и вообще видно, что произошло с искусством, людьми и местами за 20 лет. История изменений, репрессий и художественных миров — вот она.
Этажом ниже — выставка про искусственный интеллект. Вход на неё бесплатный, потому что у выставки спонсор Яндекс. На ней рассказано, что делают нейросетки этой компании, как собрали 600 заявок, и вот сделали выставку с избранными художниками и художницами. Красивое кино показывает людей, затеявших и исполнивших это дело. У выставки есть элементы для незрячих людей, и о каждом экспонате — подробный рассказ создателей и консультантов.
Среди произведений есть творческое «приручение ИИ», подобного ткацкому станку (Кристина Пашкова), танцы, инсталляции, интерактивные датчики. Мне понравилась «Тайная жизнь» Дарьи Неретиной: работы с цветами, цветы, старые и новые, искусные и живописные вещи в ней собраны вместе и как бы задают вопрос о том, откуда берутся наши представления об изображениях. Но в целом выставка удивительно рекламная, и напоминает паровоз Турксиба.
——
Сочетание двух выставок хорошо, потому что:
- Можно доосознать, как на инфраструктурах и политиках 1930-х — выросли современные. Посмотрел, как верблюды тащат шпалы — а потом любуешься нейросеткой.
- Видно, что изменения ХХ века шли с потом, кровью и пропагандой. Изменения наших дней, в чём-то не менее радикальные — происходят под аккомпанемент видеофильмов о красивых офисах и творческих возможностях.
- Внимание к инфраструктурам и истории столетней давности не повредило бы корпорациям. Фильмы о Турксибе, картины о том, что было до советской модернизации — могут помочь посмотреть на свою работу критически. Если иметь в виду историю, с критикой можно работать, а не бояться её, выставляя всё лучшее (а ля кукуруза Н.С. Хрущёва).
Выставки будут в одном здании до 25 мая. Кто в Москве — заходите. «Путь на Восток» — останется до осени, а выставка Яндекса, вероятно, надолго в интернете. Пожалуй, это тоже имеет значение.
Дэвид Берри (тут блог, тут научные публикации) сначала придумал критический подход к цифровым гуманитарным наукам и коду, но не остановился на этом.
в 2025 году вышла его статья про искусственный интеллект, и это один из лучших текстов по теме культуры и ИИ-технологий. текст небольшой, и я советую читать его целиком и последовательно.
тут совсем коротко. Берри объясняет, в чём особенность ИИ (в отличие от других технологий):
- если объяснять по Беньямину, дело не в технической воспроизводиости объектов, а в том, что они происходят из алгоритмически обработанной реальности.
- эта реальность построена на инверсии — перестановке составляющих (например, текста) в необъяснимом, на первый взгляд, порядке.
- понимание реальности, созданной с участием ИИ предполагает «постсознательное» (а не бессознательное и не «ложное сознание», например) — это когда мы точно не различаем, где исходник, а где — копия и ремикс.
- ИИ-технологии подкреплены математическим и вычислительным романтизмом: их техническую работу принято воспринимать как творческий созидательный труд
- ещё в вычислениях и результатах работы ИИ нет времени в привычном нам смысле истории и линейности, вместо него — синтетическое время (это как синтетическое волокно)
из-за всего этого, Дэвид предлагает называть ситуацию жизни с ИИ «алгоритмическим состоянием» (algorithmic condition).
но главное — это не повод сложить руки и перестать заботиться о понимании. даже наоборот.
в статье есть три пути:
1. заниматься инверсионным анализом (то есть рецензировать и осмыслять то, что мы получаем в виде ИИ-сгенерированных артефактов, не забывая о том, как они сделаны)
2. предаваться рекурсивной критике (то есть не терять из виду, что ИИ-произведения созданы на основе чего-то, имеющего место в неалгоритмизированной реальности)
3. констелляционные цифровые гуманитарные исследования (то есть одновременно изучать, как ИИ-штуки сделаны технически (последовательность процедур людей, трансформаций данных, использование программ), и что они делают в культурном и социальном мире).
термины важны, хотя их и многовато. но они помогают понять, как именно не отключать голову, а также изучать инструкции и разбирать технические объекты на части, используя их для своего блага.
всем détournement, как говорили ситуационисты.
Berry, D. M. (2025). Synthetic media and computational capitalism: towards a critical theory of artificial intelligence. AI & SOCIETY, 1-13.
#rawreading
в 2025 году вышла его статья про искусственный интеллект, и это один из лучших текстов по теме культуры и ИИ-технологий. текст небольшой, и я советую читать его целиком и последовательно.
тут совсем коротко. Берри объясняет, в чём особенность ИИ (в отличие от других технологий):
- если объяснять по Беньямину, дело не в технической воспроизводиости объектов, а в том, что они происходят из алгоритмически обработанной реальности.
- эта реальность построена на инверсии — перестановке составляющих (например, текста) в необъяснимом, на первый взгляд, порядке.
- понимание реальности, созданной с участием ИИ предполагает «постсознательное» (а не бессознательное и не «ложное сознание», например) — это когда мы точно не различаем, где исходник, а где — копия и ремикс.
- ИИ-технологии подкреплены математическим и вычислительным романтизмом: их техническую работу принято воспринимать как творческий созидательный труд
- ещё в вычислениях и результатах работы ИИ нет времени в привычном нам смысле истории и линейности, вместо него — синтетическое время (это как синтетическое волокно)
из-за всего этого, Дэвид предлагает называть ситуацию жизни с ИИ «алгоритмическим состоянием» (algorithmic condition).
но главное — это не повод сложить руки и перестать заботиться о понимании. даже наоборот.
в статье есть три пути:
1. заниматься инверсионным анализом (то есть рецензировать и осмыслять то, что мы получаем в виде ИИ-сгенерированных артефактов, не забывая о том, как они сделаны)
2. предаваться рекурсивной критике (то есть не терять из виду, что ИИ-произведения созданы на основе чего-то, имеющего место в неалгоритмизированной реальности)
3. констелляционные цифровые гуманитарные исследования (то есть одновременно изучать, как ИИ-штуки сделаны технически (последовательность процедур людей, трансформаций данных, использование программ), и что они делают в культурном и социальном мире).
термины важны, хотя их и многовато. но они помогают понять, как именно не отключать голову, а также изучать инструкции и разбирать технические объекты на части, используя их для своего блага.
всем détournement, как говорили ситуационисты.
Berry, D. M. (2025). Synthetic media and computational capitalism: towards a critical theory of artificial intelligence. AI & SOCIETY, 1-13.
#rawreading
собрала подборку подборок: как люди и институции коллекционируют и описывают важные тексты по теме социальных исследований технологий.
- самый красивый и полезный сайт в интернете — the Syllabus. присылает подборки годного каждую неделю в электронную почту. можно ещё на сайте их читать.
- блог исследовательницы Джэнет Салмонс с подборками текстов в жанре «читаем про …». темы: онлайн-исследования, методы, ИИ, этика.
- список публикаций конференций про датасеты от Knowing Machines.
темы: датасеты, критика технологий, политика классификаций, методология работы с данными.
- библиотека клуба любителей интернета и общества. история интернета, методы цифровых исследований, тролли, этика, память, кибернетика, STS и много других прекрасных тем.
- критические исследования алгоритмов. база с текстами о том, что такое алгоритм, пользователи алгоритмов и что мы о них/себе знаем, и как это исследовать.
ещё есть подборки на специальных сайтах вроде Зотеро, но это платформенный, и, на мой взгляд, менее удобный формат.
- самый красивый и полезный сайт в интернете — the Syllabus. присылает подборки годного каждую неделю в электронную почту. можно ещё на сайте их читать.
- блог исследовательницы Джэнет Салмонс с подборками текстов в жанре «читаем про …». темы: онлайн-исследования, методы, ИИ, этика.
- список публикаций конференций про датасеты от Knowing Machines.
темы: датасеты, критика технологий, политика классификаций, методология работы с данными.
- библиотека клуба любителей интернета и общества. история интернета, методы цифровых исследований, тролли, этика, память, кибернетика, STS и много других прекрасных тем.
- критические исследования алгоритмов. база с текстами о том, что такое алгоритм, пользователи алгоритмов и что мы о них/себе знаем, и как это исследовать.
ещё есть подборки на специальных сайтах вроде Зотеро, но это платформенный, и, на мой взгляд, менее удобный формат.
в Москве интернет работает с перебоями. то включается, то нет. новостные медиа сообщают о взрывах — то тут, то там.
космические корабли искусственного интеллекта продолжают бороздить пустующие интернеты. как будто эти вещи никак не связаны. как будто ничего особенного не происходит.
айти-индустрия не принимает ответственности за то, что делает. безликое движение прогресса не рефлексирует и не извиняется.
какого хуя? на английском языке я бы написала what’s the fuck, вот и на русском смягчать не надо.
не смягчаем, попробуем разобраться, почему политика больших компаний приводит к тому, что никто не готов к сбоям, и это чревато экономическими и социальными коллапсами.
1. психология, вычислительная лингвистика и экономика, которые являются сейчас базовыми «гуманитарными» науками в мире IT — не справляются со своими обязанностями по объяснению мира. ну да, они вам скажут, что надо не нервничать и уточнить свой потребительский паттерн. возможно, их учёные предиктивно что-то сообщат людям в больших кабинетах. те разведут руками и сядут на свой вертолёт.
2. у людей отключается интернет и они ждут починщика, а не могут сами разобраться. нет, я в курсе, что интернет не починить, но людям сложно организовать альтернативную практику с сервисом Б, если отрубился сервис А. это происходит в силу господства идеологии «удобные интерфейсы любой ценой, чтобы не задумывался никто и бесконечно листал свою ленту».
будь у разработчиков обязательство объяснять устройство интерфейса, всё было бы менее sexy and smooth, но более прозрачно.
3. работа с шатдаунами рассматривается как нечто, что пригодится только страшным политическим активистам или в случае большой политической передряги (кстати, мы в ней, а большинство москвичей — не активисты).
4. процессы, перестроенные на онлайн-работу, не сохраняют своих доцифровых аналогов (начиная от труда дворничихи и уборщика). люди не знают основ своих профессий и трудов.
кстати, инженеры — в том числе. некоторые ML-инженеры считают, будто их профессия началась с 2000-х годов. серьёзно. и нет, это не в профтехучилище, им это говорят в университетах.
но это всё, возможно, вы и так понимаете, да?
куда более сложные истории начнутся, когда повсеместное внедрение ИИ будет ещё глубже. и менее прозрачным. а при перебоях со связью или других сбоях — разработчики разведут руками «у нас там чёрный ящик, нейросетка как-то этсамое».
——
в принципе, все четыре причины, о которых я написала выше — помогают подумать и про решения.
1. нормальные социальные и организационные исследования в каждый айти-дом. и соответствующие курсы, дискуссии, конференции.
2. более прозрачные и менее sexy интерфейсы и объяснения того, как работают сервисы — в образовач, включая телевизор и радио, дада, не только для smartest.
3. обсуждать вероятности шатдаунов, делать инструкции, спокойно работать с активистским знанием как с гражданским. граждане пользователи — это мы.
4. новые милые сферы знания типа ИИ соотносить с существующими знаниями на уровне образовательных программ, а не пихать в них как «новое и малодоступное».
так не то чтобы процветём, но хоть чуть внятней будет жить.
космические корабли искусственного интеллекта продолжают бороздить пустующие интернеты. как будто эти вещи никак не связаны. как будто ничего особенного не происходит.
айти-индустрия не принимает ответственности за то, что делает. безликое движение прогресса не рефлексирует и не извиняется.
какого хуя? на английском языке я бы написала what’s the fuck, вот и на русском смягчать не надо.
не смягчаем, попробуем разобраться, почему политика больших компаний приводит к тому, что никто не готов к сбоям, и это чревато экономическими и социальными коллапсами.
1. психология, вычислительная лингвистика и экономика, которые являются сейчас базовыми «гуманитарными» науками в мире IT — не справляются со своими обязанностями по объяснению мира. ну да, они вам скажут, что надо не нервничать и уточнить свой потребительский паттерн. возможно, их учёные предиктивно что-то сообщат людям в больших кабинетах. те разведут руками и сядут на свой вертолёт.
2. у людей отключается интернет и они ждут починщика, а не могут сами разобраться. нет, я в курсе, что интернет не починить, но людям сложно организовать альтернативную практику с сервисом Б, если отрубился сервис А. это происходит в силу господства идеологии «удобные интерфейсы любой ценой, чтобы не задумывался никто и бесконечно листал свою ленту».
будь у разработчиков обязательство объяснять устройство интерфейса, всё было бы менее sexy and smooth, но более прозрачно.
3. работа с шатдаунами рассматривается как нечто, что пригодится только страшным политическим активистам или в случае большой политической передряги (кстати, мы в ней, а большинство москвичей — не активисты).
4. процессы, перестроенные на онлайн-работу, не сохраняют своих доцифровых аналогов (начиная от труда дворничихи и уборщика). люди не знают основ своих профессий и трудов.
кстати, инженеры — в том числе. некоторые ML-инженеры считают, будто их профессия началась с 2000-х годов. серьёзно. и нет, это не в профтехучилище, им это говорят в университетах.
но это всё, возможно, вы и так понимаете, да?
куда более сложные истории начнутся, когда повсеместное внедрение ИИ будет ещё глубже. и менее прозрачным. а при перебоях со связью или других сбоях — разработчики разведут руками «у нас там чёрный ящик, нейросетка как-то этсамое».
——
в принципе, все четыре причины, о которых я написала выше — помогают подумать и про решения.
1. нормальные социальные и организационные исследования в каждый айти-дом. и соответствующие курсы, дискуссии, конференции.
2. более прозрачные и менее sexy интерфейсы и объяснения того, как работают сервисы — в образовач, включая телевизор и радио, дада, не только для smartest.
3. обсуждать вероятности шатдаунов, делать инструкции, спокойно работать с активистским знанием как с гражданским. граждане пользователи — это мы.
4. новые милые сферы знания типа ИИ соотносить с существующими знаниями на уровне образовательных программ, а не пихать в них как «новое и малодоступное».
так не то чтобы процветём, но хоть чуть внятней будет жить.
молния!
американцы почитали Рене Жирара, а потом научились вкладывать деньги в ИИ (Питер Тиль) и правильно поворачиваться направо (Джей Ди Вэнс).
но это ещё цветочки.
есть более ошеломляющая новость — они все толкиенисты.
живут в мире, который нужно одновременно проклясть, улучшить и вертать назад. сложная жизнь.
хорошо, что у русских людей есть телеграм-канал про священное насилие и много добротных переводов (Толкиена, Жирара, Батая, Дюпюи и других авторов).
ведь, возможно, когда дело дойдёт до Батая, раша вил би грейт егегейн.
впрочем, это уплотняет вопрос о том, нужно ли жить в России долго.
американцы почитали Рене Жирара, а потом научились вкладывать деньги в ИИ (Питер Тиль) и правильно поворачиваться направо (Джей Ди Вэнс).
но это ещё цветочки.
есть более ошеломляющая новость — они все толкиенисты.
живут в мире, который нужно одновременно проклясть, улучшить и вертать назад. сложная жизнь.
хорошо, что у русских людей есть телеграм-канал про священное насилие и много добротных переводов (Толкиена, Жирара, Батая, Дюпюи и других авторов).
ведь, возможно, когда дело дойдёт до Батая, раша вил би грейт егегейн.
впрочем, это уплотняет вопрос о том, нужно ли жить в России долго.