за сумеречный край в нетронутой земле,
подвинув снегопад неровными руками,
выходит, говорит: я список кораблей,
а ты сегодня кто, неведомый зеркальный,
о чём тебя поют обугленные рты,
зачем тебя глаза горячие не чают —
из сердца, из угла, из самой темноты —
я голод, говорит; я голос, отвечает,
и шёпот изнутри, и это тоже я,
оттаявший в ночи, укрывшийся в ресницах,
и белая вода, и тёмные края,
и ты, печаль моя, куда тебе не спится,
когда по берегам огромная луна,
полуночью бело в окраинах метельных,
когда летучий свет выходит из окна,
когда ночует снег на рёбрах корабельных.

Екатерина Перченкова

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Мы с семейством зачем-то подхватили злокозненный вирус, и пока я не могу писать посты (и даже читаю с трудом), предлагаю посмотреть, например, на то, как молодойкрасивый™ Шеймас Хини пробирается сквозь высокую траву.

Пока болею, хотела тут вслед за этим видео запостить забавный снимок Хини и Хьюза, но подумала, что день памяти Сильвии Плат, наверное, не лучшее время для этого.

У меня с Плат, как я люблю напоминать, всё сложно — ещё с тех пор, когда я была юным подающим надежды хьюзоведом (вчера как раз исполнилось стотыщ лет с защиты диссера). Вернее, не столько с Плат, сколько с нарративом вокруг её жизни и творчества, пожалуй.

Так что, про неё у меня тут (пока?) только один пост и тот со ссылкой на канал Дарьи Лебедевой.

Сегодня Дарья тоже написала о Сильвии Плат и — не пропустите вторую часть поста! — поделилась «дополнительными материалами»™ (по этим ссылкам собираюсь пройтись даже я).
В общем, весьма рекомендую и пост, и весь канал целиком. И Сильвию Плат, конечно, чего уж🖤

Про фильм «Сильвия» вдогонку — наболевшее: я категорически не понимаю, что там делает Дэниэл Крэйг, такой ведь лютый мискаст, ъуъ. Может, на тембр голоса ориентировались (хотя тут тоже спорно), ну так ведь не радиоспектакль всё же. Хотя, чего там, Хьюз такой один был.

PS а Теду, как и говорили ему друзья, надо было сразу жениться на фермерской дочке, а не вот это вот всё.

PPS с вами был журнал «Караван историй».

#уцарямидасаослиныеуши

Воздушный змей
для Майкла и Кристофера

Его мы запустили в воскресенье
после обеда. Он был так хорош! —
тугой, как кожа барабана,
летучий, как полова.

Пришлось мне повозиться с
этим змеем;
когда же он подсох и затвердел,
я хвост к нему приладил двухметровый
и пышных бантов нацепил на хвост,
их из газетной вырезав бумаги.

И вот уже он, как жаворонок, взмыл —
и нитка натянувшаяся тянет,
что твой буксир —
или как мокрый трос,
вытягивая полный трал с уловом.

Один мой друг считает, что душа
привязана к струне, ведущей в небо;
и эта тянущая нас струна
то провисает, то рывками тащит —
как будто борозду ведет со
скрипом
по неудобной, каменистой пашне.

Покуда змей не врезался в листву
и эта связь не сделалась ненужной,
возьмите в руки нить — и ощутите
звенящий, рвущийся натяг печали.
Вам это предназначено с рожденья.
Так станьте же сюда, передо мной,
и переймите нитку.

Шеймас Хини
{перевод Григория Кружкова}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

А вот и обещанная фотокарточка.

Ничего особенного.

Просто два великих поэта катят куда-то сетку-рабицу.

UPD: тут в комментах чУдная история про Хини, если кто пропустил:)

«Нельзя было глядеть без участия на их взаимную любовь. Они никогда не говорили друг другу ты, но всегда вы; вы, Афанасий Иванович; вы, Пульхерия Ивановна. «Это вы продавили стул, Афанасий Иванович?» — «Ничего, не сердитесь, Пульхерия Ивановна: это я».

«Старосветские помещики» для меня — один из самых пронзительных текстов о любви.

Елена Петровна однако напоминает, чтоб не расслаблялись тут

Вторую неделю болеем, и меня пока хватает только на картинки. Например, эта вот — простите за оксюморон — очень жизненная:)
↓↓↓

Кругом снег

Кругом снег
всё бело тяжело
или черно
никаких красок
тишина
только красный
цыганский фургон
далеко в поле
но он забыл
о своей расцветке
он мечтает
о лошадях
белых как снег

Аниз Кольц
{перевод Евгения Витковского}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Ну ладно, ладно.

Я тоже сегодня прочла первую главу «Когнаты», хотя не люблю «впроцессники»™ (и то, что книжка так-то вообще
готова, дела не меняет).

Но.

Это Сальников.

Hic sunt dracones!

Ну и с героем мы однофамильцы.

Вполне себе аргументы за, ящитаю.

Прочла вчера вечером небольшую книжицу, которую и прихватила-то в заказ просто за компанию с другими, но всё равно ожидала от неё не сказать что большего, но другого.

В аннотации автора, Гвендолин Тонтон, называют исследовательницей, и я предполагала а надо было гуглить, что это и правда будет такое
и с с л е д о в а н и е, что я что-то удивительное узнаю по милой мне теме в книге под названием «Путь теней: хтонические боги Греции».

Но нет.

Книга распадается на две части, которые связаны друг с другом весьма условно, и скорее напоминают два отдельных реферата (для одного препода), сброшюрованных вместе. И да, это именно что рефераты. Даже на хорошую курсовую текст не тянет — не хватает, среди прочего, однородной, преемственной структуры.

В первой части, посвящённой Аиду, Дионису и Персефоне, автор в основном пересказывает Кереньи, Отто, Юнга и Ницше или даже просто вставляет пространные цитаты из. Ницше, кстати, цитирует не по оригинальным его работам (да пусть бы и в переводе), а по книгам об этих работах. Вторая часть — о мантических традициях — опять-таки зиждется буквально на нескольких книгах, которые Тонтон обильно цитирует.

Изобилует «Путь теней» не только цитатами и парафразами, но и повторами одного и того же на разные лады. Возможно, книга рассчитана на — pardon my French — неискушённого читателя. Предположу, что по той же причине в ней объясняются и проговариваются (иногда по несколько раз) очевидные вещи вроде: Аид не сразу стал повелителем подземного мира, «хтонический» значит связанный с недрами земли (только мема про Кротика и Киркорова тут не хватает), в таком вот, знаете, духе.

Однако этот самый «неискушённый читатель»™ запросто убьётся об избыток и объёмность цитат (в том числе и из древних источников), и я как-то не уверена, что такой читатель очень обрадуется разделу о дивинации (потому что там не про «луна в тельце, игла в яйце»(с) и не про «таро дня»™, вот совсем).

Так что, кому адресована эта книга — не вполне ясно.

Впрочем, это будто бы такой тизер указанных в оглавлении тем: можно пробежаться по аккуратным сноскам (общий список источников, увы, отсутствует) и выбрать себе несколько «книг для лёгкого чтения»™, ну, или перечитывания.

всё сказка и чудо — что церкви Дамаска, что спрут-мегаполис, что виндзорский Аскот,
пока не замылен взгляд.
завистливо смотрят земные синицы, и.о., суррогаты, эрзацы и вице-,
в созвездие Журавля.
жемчужные искры на небе так близко, таблетку луны режу строго по риске —
селенодиазепам
спасёт от мигрени. смог скатом на крышах пластается, душит, клубится и дышит.
спиралью бежит тропа.
и гидра за ноги кусает Калипсо, когда начинают свистеть и кис-кискать
асуры Плеядам вслед.

и жизнь отрезвляет, безмыслие лечит,
но мифами вымощен путь через вечность,

а смерти
и вовсе нет.

Екатерина Малофеева

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Крошечный дебютный роман (всё-таки роман, потому что для повести он слишком густо населён) Штефани фор Шульте чаще всего сравнивают со сказками Братьев Гримм (неадаптированными, само собой). Да и сама писательница обмолвилась в интервью, мол, сказочное тут действительно есть — не столько в сюжетном, сколько в рецептивном плане: это попытка воссоздать безоговорочную детскую веру в счастливый конец. В него верит главный герой, тот самый «Мальчик с чёрным петухом», и, вроде как, вера эта обязана передаться читателю.

Не тут-то было.

Во-первых, никакая это не сказка. Это такой злой и несмешной шванк, где шильдбюргеры лишены не только ума, но и — pardon my French — совести да и, пожалуй, вообще почти что всего человеческого, а место Тиля Ойленшпигеля (напомню, это не романтизированный декостеровский Тиль), трикстера, преисполненного витальности и сарказма, занимает малохольный пацан неземной красоты и неземных же доброты и смирения (художник пишет с него распятого Христа — и это, вроде бы, просто такая шпилька в адрес жителей деревни, но отчего-то создаётся впечатление, что всё это «на самом деле»™ абсолютно не иронично).

Во-вторых, это немного литературная химера, что ли. Эдакий концентрированный инвариант немецкоязычной литературы (сказки Гриммов туда же, ладно) — кажется, что ты где-то всё это уже читал и видел, ну типа вот-вот по этому усыпанному трупами полю проедет повозка Мамаши Кураж или на загаженной улочке из-за угла выйдет Гренуй, такое вот что-то. Узнавание не конкретики, а ощущений.

А химера это потому, что по смрадному, унылому, беспросветному бюргерскому аду бредёт герой, порождённый будто бы западной рецепцией Достоевского (если не «русской литературы»™ вообще), и бредёт он не к сказочному хэппи-энду, а к горькому, по сути, финалу, подслащённому нехитрой аккуратненькой формулой (её даже вынесли на обложку): «Одна спасённая жизнь — это как все жизни». И неважно, сколько было по дороге «нелепых смертей»™, и неважно, что жить эту жизнь никому совсем не весело и не приятно, ну штош, всё равно, «погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнём… Мы отдохнём!». Ну да, вот и Чехов ещё.

Только это всё не работает.
Мальчик с чёрным петухом при всей своей просветлённости и добрости, местами чуть ли не святости, по сути своей очень деятельный и рассудочный протестантский герой: у него есть чёткий план, и ничто и никто не может сбить его с пути к цели. И та самая «одна спасённая жизнь» выглядит галочкой в этом плане. «Пацан сказал, пацан сделал», остальное — детали. А в деталях кроется сами знаете кто. Но притворялся ли он всё это время чёрным петухом, неизвестно.

Обложка вот. Перевод Татьяны Набатниковой.

Минута

Минует? Что поделать с нею!
На то она ведь и минута.
Покинет, становясь ничьею,
Как облака, меняясь круто.

Минуте, в измененьях скорых,
О предыдущей думать поздно;
От века плещутся в озёрах,
Сменяясь, девушки и звёзды.

Леопольд Стафф
{перевод Марии Петровых}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Поэт начинает с того, что говорит о своей жизни людям;
А потом, когда они засыпают, он говорит птицам;
А потом, когда они улетают, он говорит деревьям…
А потом появляется Ветер и шумит на деревьях листва.
Все это, другими словами, примерно выглядит так:
Исполнено гордости то, что я говорю людям;
Исполнено музыки то, что я говорю птицам;
Слезами наполнено то, что я говорю деревьям.
И все это вместе — песня, сложенная для Ветра,
Из которой он, самый забывчивый гений на свете,
Вспомнит едва ли несколько слов когда-нибудь на рассвете.
Но слова, которые вспомнит нечаянно Ветер,
Будут именно те, которых никогда не забудут камни.
А то, что поэт поверяет камням, полно обаяния вечности.
И это становится песней Судьбы, которую звезды запомнят навек,
Там, у себя, в бесконечности…

Леон Фелипе

{перевод Юнны Мориц}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Я всё ещё «делаю какие-то дела»(с), почти полностью выпав из телеги (звучит как дурацкая метафора). Ни на посты (свои и чужие), ни на комменты, ни на чатики времени пока толком не хватает.

Посему вот вам в честь праздничка моя прошлогодняя подборка «ирландских постов» на канале, чтоб вы меня совсем не потеряли.

Привет!💚