Стихотворение Гласные входит в сборник Eunoia канадского поэта Кристиана Бёка. Книга эта — поэтический эксперимент, реверанс объединению УЛИПО и, конечно, «Гласным» Артюра Рембо — достаточно взглянуть на обложку первого издания (покажу в комментах).

Бёк, по его словам, стремился продемонстрировать в своих стихах не только гибкость английского языка, но и то, что каждый гласный звук обладает своим особым характером. Удалось это ему или нет, бог весть: полного текста книги я раздобыть не смогла.

Впрочем, «Эвноя» стала бестселлером не только в Канаде, но и в Британии: там какие-то невероятные — особенно для поэзии! — цифры, десятки тысяч проданных экземпляров. Сам же Бёк полагает, что народ скупал его сборничек не столько из любви к искусству как таковому, сколько из интереса к словесной эквилибристике и из любопытства: как же поэт выкрутился, затолкав свою «музу» в такие жёсткие рамки, смог ли он вообще написать нечто стоящее, исполненное литературной ценности, в таких-то условиях? Собссно, писал он эти стихи примерно по тем же самым соображениям.

Первая часть книги тоже называется Eunoia — это самое короткое слово в английском языке, которое содержит все пять гласных. Стихи здесь строятся по принципу моновокализма: в них используются любые согласные, но только один гласный — тот, которому посвящена глава.

Вторая часть — Oiseau, это уже самое короткое французское слово, где собраны все пять гласных. В эту часть как раз и включено стихотворение «Гласные», перевод которого я запостила в Поэзии по понедельникам. В комментариях к посту закономерно возник вопрос: как же выглядит оригинал?

Я его и сама искала перед тем, как публиковать перевод, но как-то он у меня вовремя не нашёлся. Но вот я покопалась в сети немного подольше и понастойчивей, и вуаля.

Vowels

loveless vessels
we vow
solo love
we see
love solve loss
else we see
love sow woe
selves we woo
we lose
losses we levee
we owe
we sell
loose vows
so we love
less well
so low
so level
wolves evolve

В этом стихотворении Бёк использует только те слова, что складываются только из букв, составляющих слово “vowels”.
Получается, чтобы соблюсти правила игры, переводчик вынужден просто-напросто сочинить собственный текст на русском языке. То есть мы, по сути, читаем в переводе Марины Бородицкой не то, что написал Бёк, а то, к а к он это сделал.

Умберто Эко, рассуждая о поэтическом переводе, замечает, что недостаточно воспроизвести эстетическое воздействие оригинала:

нужно дать читателю перевода ту же возможность, которой располагал читатель оригинального текста, возможность «разобрать устройство», понять, какими способами производится воздействие, и получить от них удовольствие.

Мне кажется, в русском переводе «Гласных» Бородицкая вот именно такую возможность нам и даёт.

Сегодня с моим книжным клубом драгоценным обсудили «Обломова» (и не только его, как всегда). Уже во второй раз прильнули к той классике, которую почему-то никто из нас не перечитывал после школы.

Я, читая, вспомнила, чем же пленил пятнадцатилетнюю меня Андрей Иванович Штольц (помимо того, конечно, что был умён, мускулист, смугл, зеленоглаз и умел смешить женщин). А вот:

Однажды он пропал уже на неделю: мать выплакала глаза, а отец ничего — ходит по саду да курит.
— Вот, если б Обломова сын пропал, — сказал он на предложение жены поехать поискать Андрея, — так я бы поднял на ноги всю деревню и земскую полицию, а Андрей придёт. О, добрый бурш!
На другой день Андрея нашли преспокойно спящего в своей постели, а под кроватью лежало чьё-то ружьё и фунт пороху и дроби.
— Где ты пропадал? Где взял ружьё? — засыпала мать вопросами. — Что ж молчишь?
— Так! — только и было ответа.
Отец спросил: готов ли у него перевод из Корнелия Непота на немецкий язык.
— Нет, — отвечал он.
Отец взял его одной рукой за воротник, вывел за ворота, надел ему на голову фуражку и ногой толкнул сзади так, что сшиб с ног.
— Ступай, откуда пришёл, — прибавил он, — и приходи опять с переводом, вместо одной, двух глав, а матери выучи роль из французской комедии, что она задала: без этого не показывайся!
Андрей воротился через неделю и принёс и перевод и выучил роль.

Именно тем, что мог не только ружьё добыть, но и текст перевести. Ну такой разносторонний мальчик, прямо ах.

Как относиться к словам?
Да так же, наверно,

Как к деревьям и травам,
К домам и дорогам — ко всему, что равнина
Раскинула перед твоими глазами,
Чем она манит тебя.

Пусть живут
Своей собственной жизнью,

Не надо их ни к чему принуждать,
Лучше их приручать потихоньку
И самому приручаться,

Дать им выговориться, но при этом —
Легко, без нажима, не вызывая у них подозрения,
Заставить их высказать больше.

Чем они сами хотят,
Больше, чем знают, —

Пробудить в них
Древние соки,

Оживить то густое и терпкое,
Что вложило в них время.

(Эжен) Гильвик
{перевод с французского
Мориса Ваксмахера}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Только что в лекции Виктора Васильевича Шаповала услышала прекрасноэ:

Ну, это не совсем люди, это слависты.

Никакой дискриминации славистов, даже наоборот: речь шла о том, что люди на конференциях хорошо понимают друг друга, даже если на разных славянских языках говорят, но так-то они не просто люди какие-то — все они слависты.

И я подумала.

Да все мы, филологи, не совсем люди, канешн.

Мы не иначе как волшебный народец: занимаемся своей филологией так, будто у нас впереди вечность. А в глазах настоящих людей с «настоящими профессиями»™, кажется, не на лингвистов и литературоведов делимся вовсе, а на Благой двор и Неблагой.

#уцарямидасаослиныеуши

А говорим — языком метафор, поэзией архетипов.
Цветет зелёная липа, терновник поднимается, как кенотаф для златокудрой Изольды, для верного ей Тристана.
Нету у меня в косе золота, нету в чаше моей дурмана, только чай из пакетика с тонкой, прозрачной долькой лимона.
Все эти метафоры, архетипы, патетика, висят на плечах моих плащом или хитоном.
Под хитоном у Коры — ключицы торчащие, тонкие рёбра.
Понимаешь, любые наши разговоры наги без всех этих образов, в совершеннейшей мере нелепы, словно с них ободрали одежду и кожу:
Ты знаешь, ведь лето? — Я знаю, что лето.
Я тебя... — Я тебя тоже.
Словно кто-то выпил весь мёд из фраз, всё волшебное зелье.
...Знаешь, самая лучшая метафора зарастает понемногу кладбищенской зеленью, беспокойным дыханием трав. Прикасайся к ней бережно — слишком уж похожи на правду эти надписи:
Лютиэн.
Берен.

Мария Гуцол

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Песнь Амергина

Я сохач — семи суков
Я родник — среди равнин
Я гроза — над глубиной
Я слеза — ночной травы
Я стервятник — на скале
Я репейник — на лугу
Я колдун — кто как не я
Создал солнце и луну?

Я копьё — что ищет кровь
Я прибой — чей страшен рёв
Я кабан — великих битв
Я заря — багровых туч
Я глагол — правдивых уст
Я лосось — бурливых волн
Я дитя — кто как не я
Смотрит из-под мёртвых глыб?

Я родитель — всех скорбей
Поглотитель — всех надежд
Похититель — всех быков
Победитель — всех сердец

Амергин, сын Миля

{перевод Григория Кружкова,
основанный на версии Роберта Грейвза и английском подстрочнике с древнеирландского}


#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Кстати, на канале имеются два пакета с ирландскими пакетами☘️
↓↓↓

Lá fhéile Pádraig sona dhaoibh!
С Днём святого Патрика!
☘️
Из любви к Ирландии вообще и к ирландской литературе в частности я в прошлом году затеяла небольшой ирландский марафон, в котором правда немного увязла.

В этот раз я ничего к празднику не приготовила (впрочем, я вообще редко приурочиваю посты к датам), однако хочу оставить тут подборку моих ирландских постов — вдруг кто-то из вас их не видел, да и вообще «хорошее — повтори»(с)

Про одну из моих любимых книг — «Поющие Лазаря или На редкость бедные люди»

А вот великая цитата оттуда, которой, пожалуй, можно описать всю нашу жизнь

О крутизне средневековых ирландских поэтов

с примером их творчества

Про талантливую, но несчастную королеву Гормлайт

И её средневековый блюз

Про Йейтса, гениального и прекрасного

А вот одно из его шикарных стихотворений

Пакет с пакетами пост со ссылками на ворох постов про Фрэнка Маккорта и «Прах Анджелы»

Откуда в «Улиссе» фраза «арфа дивная голодом нас уморила» и что потерялось при переводе

Почему арфа уморила кого-то там голодом и откуда взялась эта арфа вообще

Про secret treasure ирландской литературы — Пата Инголдзби: раз, два, три

Стихи Пата — раз и два

Про то, что «особое чувство собственного ирландства» — это не только книга Пата Инголдзби

Когда Джойс «не для радости, а для совести»(с)

Éire go Brách!
☘️

Со времён того «ирландского поста» здесь появились

ещё одно стихотворение Пата Инголдзби,

видос с Шеймасом Хини

и его стихотворение,

а также фотка, где Хини занят вовсе не поэзией, в комментах к которой скрывается совершенно очаровательная (и кажется, очень ирландская) история о нём.

Всё это опубликовано не так давно, но вдруг вы пропустили)

Так-то на этом канале каждый понедельник — день поэзии, но раз сегодня он аж всемирный, вспомню свой давний пост, ибо «хорошее повтори»™, новые-то тексты всё равно пока не пишутся:

Уистен Хью Оден в стихотворении-эпитафии Йейтсу мрачно замечает: “poetry makes nothing happen”. А Тед Хьюз, прекраснейший, с этим спорит и говорит, э нет: “poetry makes things happen the way you want them to happen”.

Мне ближе мысль Хьюза, хоть сейчас, наверное, силой обладает вовсе не поэтическое слово. Однако мне кажется важным читать хорошую поэзию, потому что если она и не повлияет на нас, не изменит нашу жизнь, то всегда может стать чем-то вроде максофраевского бальзама Кахара, один глоток которого возвращает тебе силы, или пластыря, под которым быстро и аккуратно затягиваются ранки.

«Поэзия не изменяет мир» — переводит Бродский строки Одена. Ну, пусть. Однако определённо делает его лучше. Для меня так уж точно.

Мои предки

Моряки старинных фамилий,
влюблённые в далёкие горизонты,
пьющие вино в тёмных портах,
обнимая весёлых иностранок;
франты тридцатых годов,
подражающие д'Орсэ и Брюммелю,
внося в позу дэнди
всю наивность молодой расы;
важные, со звёздами, генералы,
бывшие милыми повесами когда-то,
сохраняющие весёлые рассказы за ромом,
всегда одни и те же;
милые актёры без большого таланта,
принёсшие школу чужой земли,
играющие в России «Магомета»
и умирающие с невинным вольтерьянством;
вы — барышни в бандо,
с чувством играющие вальсы Маркалью,
вышивающие бисером кошельки
для женихов в далёких походах,
говеющие в домовых церквах
и гадающие на картах;
экономные, умные помещицы,
хвастающиеся своими запасами,
умеющие простить и оборвать
и близко подойти к человеку,
насмешливые и набожные,
встающие раньше зари зимою;
и прелестно-глупые цветы театральных училищ,
преданные с детства искусству танцев,
нежно развратные,
чисто порочные,
разоряющие мужа на платья
и видающие своих детей полчаса в сутки;
и дальше, вдали — дворяне глухих уездов,
какие-нибудь строгие бояре,
бежавшие от революции французы,
не сумевшие взойти на гильотину, —
все вы, все вы —
вы молчали ваш долгий век,
и вот вы кричите сотнями голосов,
погибшие, но живые,
во мне: последнем, бедном,
но имеющем язык за вас,
и каждая капля крови
близка вам,
слышит вас,
любит вас;
и вот все вы:
милые, глупые, трогательные, близкие,
благословляетесь мною
за ваше молчаливое благословенье.

Михаил Кузмин

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Мне нужно денег и книг.

Фёдор Достоевский.
Дневник, 1854.

Все мы в этом замкнутом кругу, ФёдорМихалыч, все мы, книжные люди.

Несущественное

Что кошки помнят о жизни?
Помнят, как войти внутрь с холода,
Какое место теплее, где миска с едой.
Помнят, где было больно, помнят врагов,
надоедливых птиц, тёплый пар от земли,
полезную пыль.
Помнят скрип кровати и звук
шагов своего хозяина,
какова на вкус рыба, как восхитительны сливки.
Кошки помнят всё самое существенное в жизни.
Остальные, бесполезные воспоминания они отпускают
и спят крепче, чем мы,
надрывающие свои сердца памятью об огромном ворохе
несущественного.

Брайан Паттен
{перевод с английского
Владимира Иванова}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Вчера я не вдруг, а в День детской книги, подумала, что ведь вернулась я к текстам о литературе и около, начав именно с детских книжечек, поскольку была в те далёкие годы мамой младеновца и младшешкольника. Писала я тогда про милейшие ироничные картонки Эрика Карла, про «Идём ловить медведя», про комиксы о Хильде, про какой-то иллюстрированный научпоп и про «Меня удочерила горилла», такое вот.

А уж параллельно с этим стала иногда постить и о взрослом чтении, забацала в том же 2018 книжный клуб «Прочитал и обсуждаю», который, несмотря на все перипетии и турбулентности, счастливо существует по сей день, а потом, пребывая в изумлении от иных букблогеров, завела «Видят фигу» и чуть погодя — эти вот самые Штаны.

Великая вещь — детская книга, чего уж.

#уцарямидасаослиныеуши

Пока вокруг составляют списки к нон-фику, я чот всё продолжаю думать о детской и подростковой литературе и даже, может быть, напишу, что там надумала (ну да, ну да, может, ещё и кракена, давно обещанного, выпущу).

Но пока тут зачем-то случилась очередная внезапная зима, и я так фраппирована всеми этими снегами, что хочу только батонить на диване, как АннаАндревна.

Впрочем, сто лет назад, когда Штаны ещё были коротки, я написала про
Библиотеку пионЭра 2.0, и хоть в литературе что-то всё время происходит, некоторые штуки из того поста всё ещё актуальны, пожалуй.

А ещё у меня есть вой на болотах в трёх частях о том, что меня бесит в подростковой литературе:

Раз

Два

Три

Все пункты из этого воя всё ещё в силе среди меня, как и категорическое неприятие весенних метелей.

Полюбил меня лес

Полюбил меня лес,
подарил мне цыганское слово.
Ветер петь научил,
а река помогала мне плакать.
Я из диких цветов
соткала себе дивное платье.
Птицы, травы, деревья
мне братья и сёстры родные.
На цыганских привалах
плещет дым в журавлиное небо,
просят Бога костры —
уберечь милый лес от пожара.
Жизнь что малый листок,
нынче ль, завтра меня похоронят,
а в чащобах лесных
будут жить мои кроткие песни,
повторят их ручьи,
и шумливые ветви,
и птицы.
На звериных тропинках
не умрёт, не умолкнет мой голос.

Папуша / Бронислава Вайс
{перевод с польского*
Марии Покровской}

*увы, это перевод с перевода; напишу пост, где расскажу, почему так

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам