Тверской диалект карельского языка относится к собственно-карельскому наречию. Когда современные исследователи говорят о тверском диалекте, то они имеют в виду толмачёвский говор, который распространён в Лихославльском, Спировском, Рамешковском, Максатихинском районах и Бежецком округе Тверской Карелии. Именно на основе этого говора развивалась письменность тверских карел. На северо-востоке Тверской области, в Весьегонском округе и частично деревнях Бежецкого района говорят на весьегонском диалекте. На юге Тверской области, в Зубцовском районе, распространён держанский говор, значительно отличающийся по произношению как от толмачёвского, так и от весьегонского говоров. Носителей говора осталось крайне мало. Самая многочисленная группа тверских карелов говорит на толмачёвском диалекте.

Tverin alamurreh kuuluu karjalan kielen varzinkarjalazeh murdeheh. Konzu nygyaigazet tutkijat paistah tverin alamurdeheh nähte, hyö tavan mugah tarkoitetah tolmačun paginluaduu, kuduadu paistah Lihoslavl’an, Spirovan, Rameškovan, Maksatihanlov alovehil da Bežetskois piiris Tverin Karjalas. Juuri tämän paginluavun perustehel kehityi tverinkarjalazien kirjukieli. Tverin alovehel koillispuoles Vesjegonskan da erähis kylis Bežetskan piiris paistah vesjegonskoidu paginluaduu. Tverin alovehen suvipuoles Zubtsovan piiris paistah d’oržan paginluaduu, kudai vägi äijäl eruou paginua myöte kui tolmačun mugai vesjegonskan paginluadulois. Sen maltajua jäi ylen vähä. Kaikis suurin tverinkarjalazien joukko pagizou tolmačun paginluaduh.

Karjalaisien järješšetty etnosidi: pakkošulauttamini, poliittini venäläistämini šekä karjalan kielillä pakasijien miärän vähenemini

KARJALA ON OLEVA VAPAA

Шокша – старинное вепсское село в Республике Карелия, расположенное на берегах одноимённой реки, вдоль Вытегорского тракта. Уже в 1563 году Шокша впервые упомянута в писцовых книгах Обонежской пятины как объединённый куст из малых деревень, при этом некоторые из них сохранили свои названия: Серёга, Сурья, Чога, Пинжа. Исследователи полагают, что название реки Шокша имеет древние финно-угорские истоки. В марийском языке слово «шокш» означает «рукав реки».

Šokšun kylä Karjalan tazavallas on vepsäläzien vahnu kylä, kudai sijoitui samannimizen joven rannoile Viitergan suurel dorogal. Jo vuvvennu 1563 Oniegan rannikon viijendeksen verokirjois on kirjutettu Šokšuh kui suureh kyläh nähte, kudai yhtisti pienembät kylät, kuduat täh päivässäh säilytettih omat nimet: Ser´og, Surja, Čoga, Pinža. Tutkijat ollah sidä mieldy, ku Šokšun joven nimel ollah ammuzet suomelas-ugrilazet juuret. Marin kieles «šokš»-sana tarkoittau «joven mutkua».

В эпосе «Калевала» центральное место занимает взаимодействие человека с силами Природы, проявляющимися через стихии и мифических героев: Ильмаринена, Лоухи, Хийси, Лемминкяйнена и иных. Природа в произведении представлена как одушевлённая сила, которую человек стремится использовать. Традиционные цвета одежды финно-угров – красный, белый, синий и коричневый – символизируют четыре стихии. Белый доминирует, так как согласно народной эпической песни, верховный бог Укко именно из Воздуха создал Землю, Воду и Огонь. Женская роль с ассоциировалась с семейным уютом и продолжением Рода. Наряд включал длинную юбку белого или коричневого оттенка с красно-чёрной каймой, льняную рубашку, тёмно-серый фартук, синий головной платок или светло-серое покрывало для плеч.

Костюмы североевропейских народов XIX века сохранили структуру и цветовую гамму финно-угорской традиционной одежды, однако у поморов, например, красный цвет стал использоваться чаще. В поморской этнокультуре красный считался символом красоты, что объясняет его преобладание в орнаментах и вышивке. При этом использовались также синий, коричневый и чёрный цвета. Орнаменты включали растительные, зооморфные, антропоморфные и геометрические элементы.

Карельские этноактивисты посетили презентацию международного правозащитного проекта Антиимперского Блока Народов: «Настоящие заключённые Путина. Политические заключённые порабощённых народов» в Таллинне и Хельсинки.

Карельское Национальное Движение призывает международное правозащитное сообщество обратить внимание на политические репрессии в национальных республиках. Особенно на судьбу доблестного сына Карелии – Андрея (Антти) Васюренко!

KARJALA ON OLEVA VAPAA

С началом Освободительной войны генерал-лейтенант барон Карл Густав Эмиль Маннергейм, возглавивший Белую армию независимой Финляндии, предпринял решительные действия по очищению страны от большевистской угрозы. Благодаря стратегическому мастерству и твёрдости, к маю того же года Страна Тысячи озёр была освобождена от внутреннего врага, что позволило молодой республике уверенно встать на Путь национального возрождения!

«Мне помогли выстоять мои верные друзья, а победу нам принесли героические офицеры и солдаты шюцкора. Финская армия, которую даже в собственной стране многие ненавидели и на которую клеветали, спасла страну от гибели и создала мощный фундамент для будущего Финляндии как независимого государства», – вспоминал Карл Густав Эмиль Маннергейм.

Карельское политическое самосознание корнями восходит к Союзу беломорских карел и Ухтинской Республике. Идея вновь обрела актуальность в период Перестройки, когда было сформировано Карельское Национальное Движение.

Позднее, летом 2021 года, на горе Воттоваара молодые этноактивисты возродили культурно-политическое объединение, выступающее за сецессию автохтонных народов Карелии.

Однажды в детстве я краем уха услышал разговор отца с его старшим братом Вейкко, который горячо доказывал отцу, что в Петрозаводске он видел деда Степана. И ошибиться он не мог. Мне кажется, что и сыновья деда не верили в его гибель. И как-то раз, когда я был с головой погружён в поиски деда, отец мне сказал, что я ищу не в том месте. Что начинать надо с событий пересмотра его дела в 1940 году, в разгар Финской войны. Что дед вполне мог быть вытащен из лагеря именно под нужды этой войны, так как имел все необходимые для неё навыки: знание языка, связи в Финляндии, где он жил и учился, опыт службы в Карельском егерском батальоне…

Как бы там ни было, конец этой трагической истории теряется где-то в жерновах прошедшей войны. Не менее жестокими оказались и судьбы двух братьев деда – Петра и Алексея. Младший брат Алексей погиб первым. В момент начала войны он служил срочную в пограничных войсках г. Бреста. Его гибель датирована 25 июня 1941 года. Дольше других воевал средний брат Пётр. До войны он работал в Ухтуа киномехаником, после начала войны был призван в июне 1941 местным РВК в стрелковые части и попал воевать в соседний район, на Кестеньгское направление, где шли тяжелейшие бои с частями прорывающейся к станции Лоухи горно-стрелковой дивизии СС «Норд». Пётр погиб в бою в марте 1944 года, всего за полгода до завершения боевых действий в Карелии. Ни Алексей, ни Пётр потомков после себя не оставили.

Род Миттоевых всегда славился обилием рождавшихся мужиков. Кроме моего деда и его братьев, на войну ушло ещё шестеро молодых парней из рода Миттоевых – двоюродных братьев деда Степана. Вернулся домой с войны только один – Пекка Миттоев. Ещё один двоюродной брат моего деда – Иван Миттоев – попал в 1943 году в плен к немцам в районе Старой Руссы и был передан финнам, согласно договору, существовавшему между Германией и Финляндией. Немного позднее он вступил в карельский «Хеймобатальон» и воевал уже на стороне финнов в Карелии. Вместе с ним воевали тысячи карелов, в том числе и выходцы из Калевальского района. Для большинства из них эта война стала продолжением ещё той, первой «Зимней войны» 20-х годов, развязанной Советами против независимой Ухтинской республики. Родной брат Ивана Фёдор воевал на Ухтинском направлении в составе 54 стрелковой дивизии. Погиб в марте 1944 года в ходе совместного с партизанами рейда в тыл к финнам вместе со всей группой, насчитывающей более 300 человек. На выходе из рейда в районе Регозера вся группа попала в засаду, была окружена и полностью уничтожена. В живых осталось 16 человек.

Иван же после окончания боевых действий и заключения перемирия с Финляндией не стал дожидаться своей выдачи советской стороне и ушёл в Швецию, где и прожил, вместе с другими однополчанами-земляками остаток своих дней…

Вот такая тяжёлая и печальная военная история у моего рода Миттоевых. И таких историй – сотни. По всем нашим калевальским карельским родам война прокатилась своим кровавым молохом, унеся сотни и тысячи жизней. Не только отцов и сыновей, ушедших воевать, но и жизней стариков, женщин, детей, погибших от голода и холода в эвакуации, под бомбёжками и обстрелами. Вся первая половина XX века – война и кровь, вся вторая половина – горе и вдовьи слёзы. Никакой славы, никакой радости и никакой гордости. Только кровь, горе и слёзы.

Наверное, у нас, потомков тех, кто прошёл сквозь кровавые события XX века, есть всего лишь одно безусловное право: право помнить и передавать эту память из поколения в поколение. Не право судить и не право кричать, что «деды воевали», не право хвалиться военными подвигами наших предков, не право становиться рядом с ними, бравируя их военными судьбами и выкрикивая «Если надо – повторим!» Не надо повторять. Не надо никому угрожать. Надо просто знать и помнить, что все мыслимые и немыслимые кровавые счета уже с лихвой оплачены нашими предками. Оплачены и оплаканы сполна.

Андрей Туоми

Рыболовство играло существенную роль в жизни карелов, поскольку рыба являлась основным блюдом народа с древних времён и до сегодняшнего дня. С рыболовным промыслом связано множество ритуалов, запретов, обрядов и примет, которые хранятся во многих карельских семьях. Считалось, что успех первого весеннего улова обещает удачу в течение всего сезона, а также обильный урожай. Перед началом сезона ловли заговаривали хлеб. Его разрезали по числу участников лова, затем бросали куски хлеба в воду, задабривая и обращаясь с заговором к «хозяину воды» Ахти. После удачного улова Ахти приглашали на первую уху в знак благодарности за успешный промысел в его владениях.

Kalastus ainos oli karjalazien tärgevimii ruadoloi, sendäh ku kalua puaksuh syödih da suvaittih ammuzis aijois da täh päivässäh. Kalastukseh liittyy äijy perindyö, tabua, uskomustu, kudamiis mustetah karjalazis perehis. Uskottih, ku enzimäzen keviän kalastuksen suuri sualis uskaldau hyviä sualistu vuvvekse, sego hyviä kazvostu. Kalah lähtijes tiedovoittih leiby: se leikattih sen mugah, kui äijy rahvastu lähti kalah. Sit lykättih leibypalat vedeh, lahjoittajen da hyvittäjen vienižändiä Ahtie. Konzu kalua hyvin tuli, Ahti kučuttih enzimäzele kalaliemele da kiitettih hyväs sualikses.

Эльмо Эдвард Кайла (Йоханссон) – финский белогвардеец, хранитель Военного архива, председатель Карельского Академического Общества и лидер тайной организации «Братья по ненависти». С началом Первой Мировой войны Эльмо Кайла действовал как вербовщик егерского движения, при его содействии Пааво Талвела отправился в Германию. После Февральской революции Кайла стал редактором газеты «Новый день», выступающей за независимость. Он также участвовал в создании тайной сети. Так поддерживалась связь с егерями в Германии, управлялась сеть агентов по всей стране, подделывались паспорта, передавалась развединформация немцам, а также тайно переправлялось оружие в Финляндию. Осенью 1917 года через сеть Кайлы началась организация и обучение Шюцкоров по всей Финляндии. В ноябре 1918 года Кайла начал разрабатывать планы правоконсервативного переворота, в ходе которого генерал Карл Густав Эмиль Маннергейм должен был стать диктатором Финляндии, а также был намечен поход на Петроград. По мнению Кайлы, война между Финляндией и Россией в будущем была неизбежна, и до этого необходимо было объединить людей, укрепить оборону и заручиться поддержкой народа. Эльмо Кайла был председателем КАО в 1923-1927 и 1928-1930 годах. Кайла не одобрял «истинно финляндский» подход КАО, по его мнению, это нарушало цель объединения народа, противопоставляя говорящих на финском и шведском языках. Позже Эльмо Кайла сосредоточил свою жизнь на семье и защитил докторскую диссертацию по географии в 1932 году.

Elmo Edvard Kaila (Johansson) oli suomalainen valkoinen aktivisti, Sota-arkiston hoitaja, joka Akateemisen Karjala-Seuran puheenjohtajana ja salaseura «Vihan veljien» johtajana. Ensimmäisen maailmansodan puhjettua Elmo Kaila toimi jääkäriliikkeessä värvärinä, ja hänen avustuksellaan muun muassa Paavo Talvela aloitti matkan Saksaan. Venäjän vallankumouksen jälkeen Kaila liittyi itsenäisyysmielisen «Uusi Päivä» -lehteen toimitussihteeriksi. Hän oli myös luomassa salaista aktivistiverkostoa. Sieltä pidettiin yhteyttä Saksassa oleviin jääkäreihin, johdettiin ympäri maata toiminutta asiamiesverkkoa, väärennettiin passeja, välitettiin vakoilutietoja saksalaisille sekä salakuljetettiin aseita Suomeen. Syksyllä 1917 Kailan verkoston kautta alettiin perustaa ja kouluttaa Suojeluskuntia ympäri Suomea. Marraskuussa 1918 Kaila alkoi suunnitella oikeistolaista vallankaappausta, jolla kenraali Carl Gustaf Emil Mannerheim nostettaisiin Suomen diktaattoriksi ja aloitettaisiin hyökkäys Pietariin. Kailan mielestä sota Suomen ja Venäjän välillä oli tulevaisuudessa väistämätön, ja sitä ennen piti kansa eheyttää ja puolustusvoimat vahvistaa ja hankkia niille kansan tuki. Elmo Kaila toimi AKS:n puheenjohtajana 1923-1927 ja 1928-1930. Kaila ei hyväksynyt AKS:n «aitosuomalaisuutta», koska se hänen mielestään rikkoi tavoitteena olleen kansan yhdistämisen asettaessaan suomea ja ruotsia puhuvat vastakkain. Elmo Kaila keskittyi elämässään perheeseen ja väitteli maantieteen tohtoriksi vuonna 1932.

Рунический бубен (runebomme), саамский барабан (sametromme) или барабан нойда (noaidetromme) – северный тип шаманского бубна, изготовленный из шкуры животных (чаще северного оленя), натянутой на овальный деревянный обруч или на деревянное колесо с удалёнными спицами. Кожа украшается уникальными мотивами, каждый из которых отражает саамскую религиозную Традицию. Орнаменты рунического барабана передают личное мировоззрение его владельца.

Шаманский бубен использовался как инструмент для путешествия Души вне тела. Нойды били по его коже с помощью рунического молоточка. Когда нойды входили в состояние транса (гибернации), бубен помещали над нойдом кожей вниз, в то время как «ганд» (gandr) – сознание саамского шамана – покидал тело и отправлялся в мир Духов или иные трансцендентные пространства.

Бубен также был инструментом предсказаний (spå): на него клали предмет и ударяли молоточком. Предсказание зависело от того, на каком изображении оказывался предмет. Например, если камень попадал на нарисованную на бубне Грозу, нойд предсказывал Бурю.

В Национальном архиве Финляндии в базе данных «Судьба – Советский Союз» (Kohtalona Neuvostoliitto) добавлено 6 000 имён – финны, воевавшие на стороне Красной армии в Гражданской войне 1918 года, а также те, кого в 1920-1930-х годах советская власть объявила «врагами народа». В их числе – 90 бывших депутатов Эдускунты.

База данных содержит детальные картографические сведения о финнах, проживавших в СССР в 1917-1964 годах. Среди них – эмигранты из США и Канады, а также переселенцы из Скандинавии. Согласно архивным данным, в годы сталинского Большого террора 1937-1938 годов подверглись репрессиям до 8 200 выходцев из Фенноскандии; из них 80% были приговорены к смертной казни.

За сухими цифрами стоят судьбы тысяч людей! Одна из них – Этель Саари (Etel Saari). В 1932 году, когда ей было три года, её родители перебрались в СССР. Семью выслали в Сибирь, а позже её старшие родственники были расстреляны. Лишь в январе 1996 года Этель наконец смогла вернуться в Финляндию вместе со своей дочерью Людмилой.

Финляндский историк и доктор философии Каарле Ялмари Яаккола (Kaarle Jalmari Jaakkola) исследовал Средневековую Финляндию с целью реконструкции малоизвестной истории новообразовавшегося государства. Он стремился подчеркнуть значимость Западной Финляндии и своей родной Сатакунты в Северной Европе. В период с 1935 по 1959 годы он опубликовал пятитомную серию трудов, охватывающую период от эпохи викингов до XVI века, используя топонимы, эпические повествования и народные песни наряду с историческими источниками.

В своих трудах о железном веке Каарле Яаккола акцентировал внимание на политической истории и представил для Финляндии концепцию «древнего периода независимости». Он подчёркивал уникальность Финляндии, утверждая, что во время Кальмарской унии она находилась под властью датского монарха и, следовательно, была четвёртой страной унии, а не частью Швеции. Один из его основных доводов заключался в том, что переход Финляндии под власть Стокгольма был постепенным и взаимовыгодным.

После Зимней войны Каарле Яаккола составил краткий обзор под названием «Контуры истории Финляндии» (Suomen historian ääriviivat). Во время Войны-Продолжения он также представил лекцию «Восточный вопрос Финляндии» (Suomen idänkysymys), адресованную зарубежным слушателям. В данной лекции он использовал исторические аргументы для обоснования геополитических интересов Финляндии в Восточной Карелии и на Кольском полуострове.

Для своей мемориальной медали Каарле Яаккола выбрал надпись «Провидец ранней истории Финляндии» (Suomen varhaishistorian näkijä), что является его точным описанием. Яаккола был главным редактором «Исторического журнала» (Historiallinen Aikakauskirja) с 1935 по 1959 год. Он был удостоен почётных докторских степеней от теологического факультета университета Хельсинки и философского факультета университета Турку.