Михаил Чернышев разбирает популярную книжку Аджемоглу и Робинсона. Я считаю эту книжку (полезным) сборником исторических анекдотов. Там нет никакой теории и вообще сколько-нибудь связанной и непротиворечивой концепции. Но ее разбор может быть полезным.

"Что экономическая наука думает по поводу этой популярной книги? #3
“Почему одни страны богатые, а другие бедные” Джеймс А. Робинсон , Дарон Аджемоглу
(Глава 1: Так близко — и так по-разному)
=== Из Кахамарки… ===
В этой части первой главы авторы ещё раз делают акцент на том, что испанцы прежде всего завоёвывали те народы Южной Америки, которые имели государственность. Т.е. прежде всего они завоёвывали тех людей, которые и до испанцев уже насильно привлекались к принудительному труду и с которых уже взималась принудительная дань (налоги).
Почему испанцы придерживались такой практики? Да потому что завоевать такие народы было несравнимо проще, чем народы, для которых принудительный труд и налогообложение были неприемлемы. То есть если эти народы не терпели никакого насилия над собой даже со стороны своих соплеменников, то нетерпимость к насилию по отношению к себе со стороны чужеземцев для них была просто огромной.
А вот с порабощением народов, которые смирились с насилием по отношению к себе со стороны своих соплеменников, всё было проще. Достаточно было просто взять под контроль политическую элиту этих народов, а затем объявить себя такой элитой, устранив посредника в виде предыдущей элиты.
Вот одна из цитат авторов книги по этому поводу:
“…Испанская стратегия колонизации была очень эффективной. Впервые доведенная до совершенства Кортесом в Мексике, эта стратегия исходила из наблюдения, что лучший способ подавить сопротивление местных жителей — это взять в плен их вождя. Эта стратегия позволяла захватить уже собранные богатства вождя и заставить его подданных обеспечивать захватчиков едой и платить дань. Следующим шагом было утверждение себя в качестве новой элиты и установление контроля над уже существующими методами сбора налогов и дани и, что особенно важно, принуждения к труду…”
Авторы книги пишут, что испанцы повсеместно с лёгкостью заменили собой предыдущую политическую элиту (представителей местных государств) и успешно начали использовать эти государства (инструмент эксплуатации местного населения, граждан этих государств) для собственного обогащения. Просто потому, что местно население уже ранее привыкло к принудительному труду и налогообложению. И от того, кто их эксплуатирует и собирает с них дань – местная государственная элита или заменившие её испанцы – от этого жизнь поданных этих государств принципиально не менялась. Да, новая государственная элита – испанцы – использовали инструмент государства более активно, чем их предшественники. Но и при предыдущей политической элите уровнь эксплуатации и налогообложения тоже менялся. Поэтому со сменой элит для эксплуатируемых и налогооблагаемых мало что менялось. Именно поэтому народы, до испанцев уже жившие при государстве, можно сказать, не оказывали сопротивления испанским завоевателям. В таком сопротивлении для них не было смысла.
Другое дело, народы, до испанцев жившие без государства. Для них завоевание испанцами означало очень большие перемены – означало привлечение их к наёмному труду (которого они до этого не знали) и отъем у них ресурсов через налогообложение (чего до этого у них не было). Поэтому для таких народов был смысл в том, чтобы не позволить завоевать себя испанцами, т.е. не позволить обратить себя в рабство и не позволить обречь на регулярный грабёж через налогообложение. Вот они и не позволяли. Причём делали это очень эффективно. Настолько эффективно, что намного превосходящие их в военных технологиях испанцы предпочитали не связываться ними, и вместо этого нападали на более лёгкую и безобидную жертву – народы, уже привыкшие к регулярному грабежу и насилию со стороны своих государственных элит.

Таким образом, авторам книги, на основании своих исследований, следовало бы не притягивать за уши вывод о пользе хорошего государства и вреде плохого, а, вместо этого, следовало сказать, что завоевание испанцами Южной Америки стало возможным только потому, что на некоторых территориях этого континента существовали государства. Это позволило испанцам с лёгкостью поработить народы, жившие на этих территории, и, благодаря этому, накопить силы и ресурсы для того, чтобы затем завоевать и свободные народы (народы жившие без государства).
Авторы книги пишут, что испанцы в стране инков использовали “…инкский механизм управления рабочей силой, который назывался мита, что на кечуа (языке инков) означает «поочередно». Инки использовали этот механизм, чтобы принуждать крестьян к работе на государственных плантациях, которые снабжали продовольствием храмы, аристократию и армию. Взамен крестьянам обещалась защита и помощь во время голода…”
Эта цитата интересна тем, что авторы преподносят это как отрицательный эпизод в истории Южной Америки. Очевидно для того, чтобы назвать это плохим государством, в отличие от хорошего государства в Северной Америке.
Но так ли это на самом деле? Действительно ли испанское правление в Южной Америке тех лет чем-то отличается от государства США или любого другого современного государства. Что делают современные государства? Если учесть, что налоговая нагрузка на экономику сегодня практически повсеместно составляет 50% ВВП, это означает, что любое современное государство насильно заставляют своих граждан шесть месяцев в году работать на него. Взамен государство обещает эксплуатируемым им гражданам защиту и помощь в трудные для них времена. То есть то, что авторы книги описывают как негативное, экстраординарное явление в период испанского завоевания Южной Америки, на самом деле, является обыденным явлением и сутью существования любого государства.
Показательны так же описываемые авторами книги мероприятия проводимые испанцами, направленные на повышение эффективности эксплуатации завоёванных ими народов. К таки мероприятиям относятся:
- проведение переписи населения
- реализации принципа “налоги должны платить все”
- введение государственных монополий на обеспечение населения определёнными товарами и услугами
- повышение занятости населения, путём привлечения его к труду на создаваемых государством рабочих местах
- национализация наиболее значимых для экономики (стратегических) ресурсов
Всё это, по словам авторов книги, было направлено “…на снижение жизненного уровня коренных жителей до минимума и удержание всех доходов сверх этого минимума в пользу испанцев…”
Видите ли вы здесь какие-либо отличия от того, что делают по отношению к своим гражданам современные государства? Конечно, не видите. Потому что никаких отличий тут нет и быть не может.
В заключение, авторы книги делают следующий вывод:
“…Хотя эти институты [только что перечисленные выше по тексту] обогатили испанскую корону и сделали конкистадоров и их потомков очень состоятельными людьми, они же превратили Латинскую Америку в континент с самым высоким уровнем неравенства в мире и подорвали его экономический потенциал…”
Но, на самом деле, такой вывод далек от действительности. Дело в том, что авторы игнорируют оценку уровня неравенства, которое существовало в Латинской Америке до прихода туда испанцев. Наоборот, то, о чём пишут авторы в этой части книги, свидетельствует о том, что до испанского вторжения в Латинской Америке уже существовало огромное неравенство. Например, авторы пишут о том, что элита существовавших там государств обладала несметными сокровищами, в то время как жители этих государств привлекались к рабскому труду и облагались данью. Поэтому, даже если полагаться на то, что пишут сами авторы книги, из этого никак не может следовать вывод, что до испанцев в Латинской Америке было не самое высокое неравенство в мире.

В заключении этой части книги авторы сравнивают две рядом расположенные территории современного Перу, имеющие большой разрыв в уровне жизни местного населения. Авторы объясняют это тем, что на одной из этих территорий во времена завоевания Южной Америки наблюдалась более высокая степень эксплуатации испанцами местного населения и более высокий уровень налогообложения, а на другой территории всё это проявлялось не так сильно.
Такой объяснение авторами книги разницы в уровне жизни этих двух территорий не противоречит тому, о чём нам говорят экономическая теория и наука о человеческой деятельности. Но проблема авторов здесь заключается в том, что они пытаются более низкую степень эксплуатации одних людей другими и более низкие налоги выдать за правильно и полезное состояние дел – то к чему якобы всем нам надо стремиться. При этом авторы книги упорно не хотят замечать и признавать то, что если на одной территории сильная эксплуатация и высокие налоги сильно тормозят рост экономики (рост уровня жизни людей), то и менее сильная эксплуатация и менее высокие налоги тоже тормозят экономический рост. Вместо этого авторы пытаются подвести своих читателей к тому, что существует такой уровень эксплуатации и такие налоги, которые не тормозят, а ускоряют процесс повышения уровня жизни людей. Но делают это авторы книги абсолютно безосновательно. Более того, подобные выводы авторы делают вопреки тому, что сами же излагают в своей книге.
Если говорить коротко, то в этой части книги авторы углубляются в историю завоевания испанцами Южной Америки, пытаясь подвести читателя к мысли, что хорошее государство полезнее плохого. Однако все их примеры говорят о другом – о том, что любая политическая власть (любое государство) не повышает, а снижает уровень жизни людей, живущих на контролируемой государством территории. Разница между плохим государством и хорошим (в терминологии авторов книги) только в том, что второй тип государства сильнее тормозит рост уровня жизни людей, чем его тормозит второй тип государства. Ещё раз. Так называемое, хорошее государство тормозит рост уровня жизни своих граждан. Тормозит, а не ускоряет. И из того, что пишут авторы этой книги следует именно это – государство тормозит рост уровня жизни людей. Да, авторы хотят подтолкнуть своих читателей к другому, противоположному, выводу, и именно для этого они написали эту книгу. Но, к счастью, к желаемым для авторов выводам читатель может прийти, только если будет читать исключительно выводы авторов, не читая того, что написано в книге. Те же читатели, которые книгу всё-таки прочитают, несомненно не будут согласны с выводами авторов. Вместо этого они придут к полностью противоположным выводам – к тем выводам, которые совпадают с законами экономической теории и науки о человеческой деятельности.
Продолжение следует…"

"Теорию интервенционизма Людвига фон Мизеса можно продемонстрировать на примере кризиса COVID-19. Интервенционизм укрепил свои позиции в секторе общественного здравоохранения и за время кризиса COVID-19 распространился на другие области, такие как денежная политика, фискальная политика, регулирование транспорта и общественных собраний. Спираль интервенционизма в здравоохранении поглотила гражданские свободы на фоне массовой истерии по поводу вируса (1Bagus et al., 2021).
Функционирование спирали интервенционизма хорошо известно австрийским экономистам, но вот обратный процесс изучен гораздо слабее. Поэтому в этой статье я хочу использовать теорию интервенционизма Мизеса для разработки теории деинтервенционизма, теории деспирализации. Сначала я изложу теорию интервенционизма Мизеса и то, как Мизес со временем ее модифицировал.
Во-вторых, я представлю теорию деинтервенционизма. В-третьих, я проиллюстрирую эту теорию на конкретном примере реформы пенсионной системы. В конце я поделюсь некоторыми выводами для либертарианских реформаторов."
https://mises.in.ua/article/emergence-tradition-essays-huerta-process/

Михаил продолжает разбор
"Что экономическая наука думает по поводу этой популярной книги? #4
“Почему одни страны богатые, а другие бедные” Джеймс А. Робинсон, Дарон Аджемоглу
(Глава 1: Так близко — и так по-разному)
=== …до Джеймстауна ===
После экскурса в предыдущих частях книги в историю зарождения государств в Южной Америке, точнее, экскурса в историю захвата и адаптации под себя испанцами существовавших там до них государств, авторы книги переходят к описанию зарождения государства в Северной Америке.
При этом, авторы ставят своей целью объяснить почему в Южной Америке сформировались плохие (в понимании авторов) государства, а в Северной Америке – хорошее.
Авторы определяют три причины того, почему создаваемое англичанами в Северной Америке государство не занималось принуждением местного населения к труду и не облагало их данью.
Во-первых, авторы пишут, что в Северной Америке до колонизации её англичанами не было местных государств – население не было организовано в большие иерархические структуры, для него были непривычны и неприемлемы принудительный труд и поборы в виде налогообложения. Поэтому здесь английские колонизаторы не смогли использовать тот метод завоеваний, который успешно использовали испанцы в Южной Америке. У англичан не было возможности захватить местного короля и заставить его отдавать им то, что до них этот король получал с подвластного ему населения – подневольный труд на благо государя и регулярную дань ему в виде налогов. По этой причине англичане вынуждены были создавать государство с нуля. Но это оказалось невозможным, по той причине, что местное население (так как у них ранее не было государств) не было привычно к гнёту государственной власти и поэтому массово сопротивлялось насильному принуждению к труду и налогообложению.
Во-вторых, плотность местного населения в Северной Америке была во много раз меньше, чем в Южной Америке. Намного хуже были так же и природные условия. Поэтому, даже если бы у англичан получилось навязать местному населению государственную власть, экономическая эффективность такой эксплуатации местного населения для англичан (для вновь созданной государственной элиты) оказалась бы ничтожной. Во всяком случае, результаты эксплуатации местного населения были бы во много раз хуже, чем у испанцев в Южной Америке. Немаловажным фактором в этом было то, что Северная Америка при малочисленности местного населения имела огромные незаселённые территории, что позволяло легко избегать порабощения, создаваемым англичанами государством, простым перемещением на ещё никем не освоенные территории, подальше от государства.
Интересно, что когда у государственной элиты Северной Америки (как самопровозглашённой, так и назначенной английским монархом) ничего не получилось с эксплуатацией местного населения, они сменили тактику и приступили к эксплуатации своих же соотечественников, прибывших с ними для завоевания американского континента. Причём, это было не какая-то условная эксплуатация, а самая настоящая, ничем не отличающаяся от эксплуатации испанцами народов Южной Америки или эксплуатации Сталиным заключённых ГУЛАГа. Здесь было всё: и “закон о трёх колосках”, и физическое наказание за “нерадивую” работу, и смертная казнь за попытку покинуть поселение (территорию государства). Однако и эта тактика колонизаторов не увенчалась успехом. Рабский подневольный труд соотечественников не дал и не мог дать никаких положительных результатов. От него элите колонизаторов тоже пришлось отказаться.

В-третьих, в Северной Америке местное население не обладало сокровищами (запасами золота и серебра), и там не было обнаружено крупных месторождений драгоценных металлов. Это означало, что, в отличие от испанцев в Южной Америке, у англичан в Северной Америке не было возможности быстро обогатиться, конфисковав сокровищницы местных королей (которых в Северной Америке не было). Конечно, нельзя говорить, что у местного населения совсем не было золота и серебра. Да, драгоценных металлов на руках у населения было намного меньше, чем у в Южной Америке. Но для англичан проблема была не в меньшем количестве имеющихся в Северной Америке драгоценностей, а в том, что, по причине отсутствия здесь государств, эти драгоценности не были сконцентрированы в королевских сокровищницах, а были максимально децентрализованы, распределены в виде микро-сокровищ среди всего населения Северной Америки. Это делало практически невозможным и, по большей части, нецелесообразным экспроприацию золота и серебра в интересах английских колонизаторов.
Как английские колонизаторы вышли из этой трудной для них ситуации, в которой они оказались, когда все попытки ограбить местное население, принудить его, а также собственных соотечественников к рабскому труду, по объективным причинам не увенчались успехом? Очень просто. Они отказались от концепции общегосударственной собственности, принудительного труда и сбора дани. Вместо этого они отдали предпочтение праву частной собственности человека на себя, свою землю и результаты своего труда. Вместо сбора дани они вынуждены были отдать предпочтение самому надёжному способу получения необходимых ресурсов – добровольному обмену (торговле), причём не только друг с другом, но и с местным населением.
Всё, что написано выше, является моим структурированным пересказом того, что пишут авторы в этой части книги. Почему структура пересказа важна? Потому что она помогает увидеть ошибочность выводов авторов книги и прийти к собственным правильным выводам.
Дело в том, что историей, рассказанной в этой части книги авторы пытаются подвести своих читателей к тому, что Северной Америке, в отличие от Южной, повезло с тем, что там создавалось хорошее (полезное для людей) государство. Но, как мы видим из структурированного пересказа, Северной Америке повезло не потому, что там создавалось хорошее государство, а потому, что там государство либо не получилось создать, либо оно было создано, но, по объективным причинам, получилось недееспособным.
И действительно то, что мы видим из рассказанного авторами книги, государство в Северной Америке создавалось вполне себе нормальное: с рабским трудом, сбором дани, запретом частной собственности, законами о трёх колосках, смертной казнью за попытку побега из под власти государства. И то, что всё это в то время в Северной Америке не прижилось, это означает не то, что в Северной Америке было создано хорошее государство, а то, что государство там создано не было. Поскольку наличие у людей частной собственности, отсутствие принудительного труда и сбора дани, свобода перемещения и свобода распоряжения собой и своей собственностью – всё это признаки отсутствия государства, а не его наличия.
В заключение можно сказать, что авторы книги достаточно правдиво описывают историю колонизации американского континента, но почему-то настойчиво подталкивают своих читателей к выводам, которые практически полностью противоречат тому, что сами авторы описывают в своей книге. Это касается, в том числе, и этой части книги. Вместо вывода “Северной Америке повезло, что там было создано хорошее государство” авторам следовало прийти к выводу “Северной Америке повезло, что с созданием государства там возникли объективные сложности”.
Однако, книга, очевидно, задумывалась, как оправдание и обоснование необходимости существования хорошего государства. По этой причине для авторов книги, естественно, неважно, что они напишут в своей книге, вывод у них всегда будет определённый ими заранее."

"Медицинские работники хотели бы оказывать услуги в сельской местности. Извините, им нужно свидетельство о необходимости. Люди из разных слоев населения хотели бы делать гробы, заплетать волосы или создавать цветочные композиции. Извините, им всем нужны лицензии. Застройщик хотел бы построить многоквартирное, доступное жилье. Извините, на это есть правила зонирования.
Хотите накормить бездомных? Сначала договоритесь с городскими инспекторами по санитарии.
Это социализм. Или, точнее, этика социализма в действии. Мы должны просить разрешения, прежде чем будем служить своим собратьям. Процедуры для получения такого разрешения отличаются тем, насколько они обременительны. Чем они более обременительны, тем более полно реализована этика социализма. Гильдейский социализм — это социализм."
https://mises.in.ua/article/the-essential-ethic-of-socialism/

"Столь строгое отношение к сговору кажется странным. Ведь продавцы, вступающие в сговор, только ограничивают количество товара, которое они выставляют на продажу, в то время как продавцы, которые уходят из отрасли, вообще перестают производить эти товары. Почему наказывают первое действие, а о втором вообще не думают?
Мейнстримный экономист ответит на вышеупомянутый вопрос учебным материалом о том, что выгоды, получаемые сговаривающимися, меньше, чем затраты от сговора, которые несут потребители. Закончив эту рецитацию — которая, вероятно, включала бы аккуратно нарисованный “треугольник безвозвратных потерь” — мейнстримный экономист был бы уверен, что он доказал надежно и вполне обоснованно, что запрет на сговор действительно служит общественному интересу.
Но если вы надавите на мейнстримного экономиста, чтобы он объяснил, почему, если сговор так ужасен, выход продавца из отрасли является вполне приемлемым, этот экономист запнется. Он не будет знать, что сказать, потому что почти наверняка даже не думал сравнивать сговор с полным выходом из отрасли.
Таким образом, мы обнаружили одно из самых больших несоответствий мейнстримной экономики. Экономист, работающий в этой почетной традиции (и, в основном, это действительно почетная традиция), понимает, что продавец, который умирает, уходит на пенсию или каким-либо иным образом выходит из отрасли, не причиняет вреда потребителям, потому что другие поставщики быстро заполнят пропуск в выпуске, оставленный выходом продавца. Более конкретно, этот экономист будет вполне разумно объяснять, что если товары, которые бывший продавец больше не поставляет, достаточно ценны для потребителей, чтобы оправдать их продолжающееся производство, другие продавцы расширят свое производство, или в отрасль войдут новые продавцы, чтобы заменить ушедшего. Просто-напросто.
Но этот экономист таинственным образом не применяет это же понимание к сговору. Предполагая, что нет препятствий, созданных правительством, для входа в индустрию йо-йо, если два или более продавца йо-йо сговариваются для повышения цен, эти более высокие цены побудят продавцов йо-йо, которые не участвуют в сговоре, расширить выпуск йо-йо, или они привлекут новых производителей в индустрию йо-йо.
Нет веских причин беспокоиться о том, что на рынках, которые не защищены для входа установленными правительством барьерами, сокращение объема производства, вызванное сговором, причинит больше вреда потребителям, чем в случае, когда производители добровольно покидают отрасль"
https://mises.in.ua/article/in-defense-of-allowing-collusion/

"13 августа в Аргентине состоялись первичные выборы, и только один из кандидатов в президенты представил подробный план правительства. Этим кандидатом стал Хавьер Милей, экономист и действующий член конгресса. Он называет себя анархо-капиталистом и получил 30% голосов после того, как ожидалось, что он получит около 20% от общего числа голосов. Есть основания полагать, что он более конкурентоспособен, чем показывают опросы, поскольку они не учитывают уровень активности каждой группы избирателей и их готовность прийти в кабинку для голосования, когда наступит день выборов. В общем, победа Милея на всеобщих выборах сейчас является наиболее вероятным сценарием.
Хотя он уже описал основные элементы своего плана, 2 августа Милеи представил его полную версию. Основные вопросы, затронутые в плане, — это экономика и преступность. Аргентина страдает от непосильного государственного бремени и необузданной преступности. Примерно половина ее населения в настоящее время находится за чертой бедности. Сам план, с анархической точки зрения, является чрезвычайно прагматичным."
https://mises.in.ua/article/anarchists-pragmatic-plan-government-argentina/

"Резюме ситуации выглядит примерно так. Электрокомпания, защищенная от конкуренции государством, разместила свою инфраструктуру среди легковоспламеняемых государственных степей над историческим городом Лахайна. Правительство было дважды предупреждено о высокой угрозе пожара на этой территории. Сочетание дефектной водоснабжающей инфраструктуры, ужасной коммуникации со стороны правительственных чиновников и единственного пути для бегства обрекло жителей Лахайны на худший лесной пожар, который этот регион пережил за более чем сто лет.
Это был полный провал правительства. В книге “Человеческая деятельность” Людвиг фон Мизес объясняет, что на рынке конечным источником прибыли является предвидение — способность предвидеть будущие условия. А экономические потери возникают тогда, когда субъекты рынка не могут предвидеть будущее. Возможность разбогатеть в случае успеха и гарантия болезненных провалов в случае неудачи заставляют производителей и поставщиков услуг на рынке постоянно взвешивать риски и возможности.
Правительство избавляет себя от системы прибылей и убытков, и, следовательно, от необходимости оценивать риски. Конечно, некоторые должностные лица округа могут подать в отставку после этих событий. И акции Гавайской электрокомпании могут упасть. Но жители Мауи будут вынуждены продолжать платить тем самым организациям, которые их подвели. В этой катастрофе нет ничего природного."
https://mises.in.ua/article/thanks-government-mauis-lahaina-fire-became-deadly-conflagration/

"Повышение уровня CO2:
1 Не опасно: Люди находятся в большей безопасности от угроз, связанных с климатом, чем когда-либо.
2 Не является временным явлением: Выбросы будут расти в течение десятилетий.
3 Мы не можем его контролировать: США выбрасывают 1/7 часть CO2 и эта доля сокращается.
Объявление “чрезвычайной климатической ситуации” — это бесконечная диктатура
Многие лидеры одержимы летними температурами, которые предсказуемо стали немного выше, чем раньше, учитывая тенденцию постепенного потепления и год Эль-Ниньо. Мы слышим все больше призывов к администрации Байдена объявить “чрезвычайную климатическую ситуацию”.
Это было бы катастрофическим решением.
Объявление правительством “чрезвычайной ситуации” — это временное усиление власти, которое следует использовать только в том случае, если проблема отвечает трём критериям:
1 Острота: Проблема должна быть необычайно смертоносной
2 Временная: Проблема имеет ограниченную продолжительность
3 Под нашим контролем: Наше правительство реально может решить эту проблему
“Климатическая чрезвычайная ситуация” не является таковой"
https://mises.in.ua/article/do-not-declare-a-climate-emergency/

Из старых запасов

"Кстати, языковая аналогия дает возможность ясно представить, что происходит с правом, когда им пытается монопольно распоряжаться государство. Представьте себе жизнь, в которой правительство не только ежемесячно меняет порядок слов в предложении и правила написания «-тся» и «-ться», но и пытается регулировать, скажем, вопросы контекста и коннотаций. Нетрудно догадаться, что это действительно был бы «аццкий ад», беда только в том, что мы с вами живем именно в таком месте. У нас даже есть специальные люди — юристы. 90% их работы — это перевод с человеческого на государственный. И последнее. Лингвисты, как говорят, в состоянии отличить язык от не-языка. Для этого им не нужно знать этот язык, просто существуют общие принципы, которые превращают набор символов в средство, пригодное для передачи информации. Если этих закономерностей нет, значит это просто бесполезная забава. В праве (по крайней мере, в обозримом прошлом и предполагаемом будущем) основой основ является принцип самопринадлежности. Здесь нужно сказать, что он существует вне зависимости от желания, «согласия» или просто формального знания об этом принципе (неформальное же знание присутствует у подавляющего большинства человеческих особей). Это такая же объективная системная вещь, как и принципы лингвистов, позволяющие отличить язык от не-языка. Многим, например, кажется, что рабство как-то «отменяет» принцип самопринадлежности. Наоборот, только зная о самопринадлежности, можно сказать о ком-то, что он раб, то есть, принадлежит не себе, а кому-то другому. Так вот, критерий самопринадлежности есть наиболее простой и эффективный способ понять, насколько ваша правовая система способна делать то, для чего предназначена, то есть, для мирного сотрудничества людей и решения споров. И если на досуге вы попробуете подойти с этим критерием к нашим «законам», вам станет немного понятнее, почему мы тут так «процветаем».
https://kontrakty.ua/article/64246

По поводу убийства ментом человека в Днепре. Пояснюю, как оно должно было бы быть. Для права нет разницы, мент ты или не мент. Право допускает применение силы только в ответ на силу или явную угрозу и это касается всех людей,без исключения. Для того, чтобы мент мог застрелить человека, он должен иметь соответствующую привилегию, то есть, должен быть вынесен за скобки права, что, собственно и делается с помощью того, что в общем смысле называют "административным правом". Иначе говоря, только "разрешив" безнаказанные убийства "представителям власти" мы можем получить нынешнюю ситуацию ментовского произвола во всем мире.

Понятно, что такое вынесение за скобки является нелегитимным и возможно только в государстве с его произвольным и хаотичным "законодательством". "При этом вашем либертарианстве" менты равны людям в правовом смысле и за стрельбу в кого попало будут нести такую же ответственность как любой другой.

Чтобы вы не подумали, что я что-то выдумываю - именно так обстояло дело в Британии, где правовая система, в силу разных причин, была относительно свободной. Это равенство всех, включая слуг закона, перед законом и называется rule of law. Когда в середине 19-го века этатисты завели в Англии полицию, она, в силу указанных мною причин, долгое время оставалась невооруженной. Классический лондонский Бобби не носил оружия до относительно недавнего времени. Драки с полицейскими и сопротивление властям были обычным делом, об этом можно прочитать в книжках и это можно увидеть в старых фильмах. Никакого вам "підкоряйся, а потім обжалуй", все равны, никаких привилегий.

Британское государство пыталось обходить право с помощью "закона о бунте", который разрешал в экстремальных ситуациях применять силу и, например, применять войска. Однако, как и другие экстремальные меры, этот закон имел срок действия, то есть, его нельзя было принять раз и навсегда. Действовал он один год, после чего его действие автоматически прекращалось. То есть, этатистам нужно было каждый раз исполнять унизительные танцы в парламенте, для того, чтобы менты получили на год полномочия гораздо меньшие, чем они имеют бессрочно сегодня в Украине и в других странах, Иногда этот закон удавалось принять, иногда нет, вокруг него постоянно происходила борьба.

"Административное право" отсутствовало в Англии как явление аж до начала 20-го века и оно просачивалось постепенно и с разных сторон, например, в начале 20-го века полиция получила возможность выдвигать уголовные обвинения. До этого момента это было исключительно делом пострадавшей стороны. Таким образом представители закона превращались в "мы это одно, а вы - это что-то другое".

Проникновение "административного права", то есть безнаказанности преступлений для представителей власти в общее право совпало с общим скатыванием Британской империи в континентальное говно и ее последующим распадом. И если вы меня спросите каузация это или корреляция, я буду настаивать на каузации.

Суть претензій прогресивної громадськості до вбитого в Дніпрі чоловіка фактично зводиться до того, що він "вел себя не по чину". Рускій мір. Адін нарот.

Ну и как бы это было "при этом вашем либертарианстве"? Заметим, что случай в Днепре, как и многие другие, начинался с незначительного нарушения, после которого менты применили меры, которые были, либо показались жертве неадекватными, и затем пошла эскалация конфликта, которая и закончилась убийством.
"При этом вашем либертарианстве" дороги будут частными. Людей, злостно нарушающих правила, будут просто банить. Никто не будет устраивать драку и полицейскую погоню, просто после попыток удрать от полиции или устроить необоснованный скандал, чувака забанят на этой дороге и больше он туда не попадет.
Заметим еще, что ситуация "при этом вашем либертарианстве" характеризуется отрицательными обратными связями (прибыли и убытки) которые позволяют искать и поддерживать баланс между
а) безопасностью дороги. Собственник теряет деньги, когда на его дороге случаются аварии или носятся лихачи на скорости 200 км по встречке.
б) быстротой попадания из точки А в точку Б. Идеальная дорога в глазах клиента не имеет ограничений скорости и при этом безопасна. Одновременно.
в) содержанием правил. Собственник теряет деньги, когда правила пользования его дорогой обременительны.
в) строгостью исполнения правил. Собственник теряет деньги, когда он штрафует или банит всех подряд за малейшие нарушения. Кроме того, полиция "при этом вашем либертарианстве" не имеет никаких привилегий, никто не обязан делать два раза ку, заметив полицейского и это тоже важный фактор.
Заметим, что сейчас эти факторы никак не влияют на собственника - государство и качество предоставляемых им "дорожных услуг" никак не связано с его прибылями и убытками. Поэтому проще убить.

Да, и порекомендую книжку по теме
https://wellbooks.com.ua/product/pryvatni-dorogy-lyudski-ta-ekonomichni-chynnyky

"В межвременном бартере требования предъявляются не в общем средстве обмена, а в одном из товаров (и, возможно, даже услугах). Как предполагают Иннс и другие, таблички или другие средства записи долгов и кредитов могли быть изобретены по мере роста примитивных экономик и населения. Такие средства записи кредитов и долгов уменьшают транзакционные издержки межвременного бартера. Возможно, такие инструменты записи кредитов и долгов могли обмениваться на другие товары.
Представьте, что у Анастасии есть обязательство (IOU) на часть урожая зерна Казимира, но она предпочитает яблоки сейчас, а не будущее право на зерно Казимира. Тадеуш предпочитает будущее право на зерно, а не яблоки, висящие на его деревьях. Итак, Анастасия предлагает Тадеушу обязательство в обмен на яблоки. Если бы не обязательство, Анастасия, Казимир и Тадеуш должны были бы встретиться, чтобы согласовать такую сделку. Без межвременного бартера в виде обязательства, Анастасия и Казимир никогда бы не совершили сделку, и у Анастасии не было бы обязательства для обмена на другие товары."
https://mises.in.ua/article/did-debt-exist-money-it-doesnt-matter/

"Из-за этой перспективы руководители крупных организаций могут поддаться особому виду заблуждения, которое мы предлагаем назвать заблуждением Ратенау в честь великого немецкого промышленника, который флиртовал с социалистической плановой экономикой в начале двадцатого века. Заблуждение Ратенау состоит в том, чтобы видеть только разницу в масштабе между частным планированием очень крупных компаний и централизованно планируемыми экономиками целых наций. На самом деле здесь категориальная разница. Рациональное экономическое планирование всегда происходит в рамках порядка, основанного на частной собственности и денежном обмене. Именно этот порядок ориентирует многочисленные индивидуальные планы и координирует их. Мизес учил нас, что рациональность экономической деятельности всегда и везде укоренена в микроэкономической перспективе и предполагает социальный порядок, основанный на частном праве. В противоположность этому, базовая социалистическая идея состоит именно в отмене этого вышестоящего порядка и его замене планированием сверху вниз. Но тот, кто это делает, пилит ветвь, на которой сидит. Вместо того, чтобы облегчить рациональную экономическую деятельность, он делает ее невозможной. Именно это Мизес доказал сто лет назад."
https://mises.in.ua/article/new-socialism-public-private-partnership/

need help
Много раз попадались данные о том, что в СССР на приусадебных участках (условно 3% сельхоземель) выращивалось n% (значительное число) сельхозпродукции.
Не могу найти источник, а надо.

Пишите в комментах, если кто знает