Уже, наверное, третий месяц чувствую себя котенком, пытающимся поймать себя за постоянно ускользающий хвост. Пытаюсь поймать мысль, а она, гадина, убегает. Поскольку у меня, наконец, появилась (возможно, временная) возможность вернуться сюда, попробую использовать это пространство по назначению. И нет, это не значит устроить всеобщий срач, а попробовать выговорить то, что не складывается. Мысль вертится вокруг идеи подвижности. Не глобализации в ее классическом понимании, и даже не миграции. Просто, возникает ощущение, что главным социальным пространством становится ДОРОГА. Люди (военные, вахтовики, которые используются во все более расширяющихся сферах, руководители-гастролеры самых разных отраслей) не едут из пункта А в пункт Б, а живут в дороге, в постоянном кочевье. Говорю только о России, поскольку про иные пространства не знаю. Собственно, "кочевники" были всегда. От номенклатуры, тасуемой по всем просторам первой страны победившего социализма, до шабашников, набора на "комсомольские стройки", выпускников, едущих "по распределению". Но сегодня такое чувство, что число и качество таких "кочевников" меняется. Они из маргиналов (даже начальники-гастролеры были все же периферией) становятся не просто привычной стратой, но стратой господствующей. Местные (принимающее сообщество миграционистов) оказываются в исключительно страдательной позиции. Уже не вахтовик "Газпрома", РЖД или иного гиганта, да и не только гиганта, но местный житель должен приспосабливаться. Не новый ректор или губернатор знакомится с коллективом или территориальным сообществом, но коллектив (территориальное сообщество) получает информацию о том, как оно будет жить дальше. Причем, совсем не навсегда, а на время остановки в пути данного персонажа. Начальник поедет начальствовать дальше, вахтовый поселок уйдет, забрав с собой все, что можно забрать. Придет новый вахтовый руководитель и вахтовый работник, которые опять установят новые правила игры. Пока толком не могу сформулировать идею. Но чую мягким местом (головой), что что-то в этом есть. Может быть, есть банальность. Ладно, Бог даст, летом поедем в поле, поизучаем вахту в ее взаимодействии с местным сообществом. Авось картинка и сложится.
Уже, наверное, третий месяц чувствую себя котенком, пытающимся поймать себя за постоянно ускользающий хвост. Пытаюсь поймать мысль, а она, гадина, убегает. Поскольку у меня, наконец, появилась (возможно, временная) возможность вернуться сюда, попробую использовать это пространство по назначению. И нет, это не значит устроить всеобщий срач, а попробовать выговорить то, что не складывается. Мысль вертится вокруг идеи подвижности. Не глобализации в ее классическом понимании, и даже не миграции. Просто, возникает ощущение, что главным социальным пространством становится ДОРОГА. Люди (военные, вахтовики, которые используются во все более расширяющихся сферах, руководители-гастролеры самых разных отраслей) не едут из пункта А в пункт Б, а живут в дороге, в постоянном кочевье. Говорю только о России, поскольку про иные пространства не знаю. Собственно, "кочевники" были всегда. От номенклатуры, тасуемой по всем просторам первой страны победившего социализма, до шабашников, набора на "комсомольские стройки", выпускников, едущих "по распределению". Но сегодня такое чувство, что число и качество таких "кочевников" меняется. Они из маргиналов (даже начальники-гастролеры были все же периферией) становятся не просто привычной стратой, но стратой господствующей. Местные (принимающее сообщество миграционистов) оказываются в исключительно страдательной позиции. Уже не вахтовик "Газпрома", РЖД или иного гиганта, да и не только гиганта, но местный житель должен приспосабливаться. Не новый ректор или губернатор знакомится с коллективом или территориальным сообществом, но коллектив (территориальное сообщество) получает информацию о том, как оно будет жить дальше. Причем, совсем не навсегда, а на время остановки в пути данного персонажа. Начальник поедет начальствовать дальше, вахтовый поселок уйдет, забрав с собой все, что можно забрать. Придет новый вахтовый руководитель и вахтовый работник, которые опять установят новые правила игры. Пока толком не могу сформулировать идею. Но чую мягким местом (головой), что что-то в этом есть. Может быть, есть банальность. Ладно, Бог даст, летом поедем в поле, поизучаем вахту в ее взаимодействии с местным сообществом. Авось картинка и сложится.
Private channels are only accessible to subscribers and don’t appear in public searches. To join a private channel, you need to receive a link from the owner (administrator). A private channel is an excellent solution for companies and teams. You can also use this type of channel to write down personal notes, reflections, etc. By the way, you can make your private channel public at any moment. Telegram offers a powerful toolset that allows businesses to create and manage channels, groups, and bots to broadcast messages, engage in conversations, and offer reliable customer support via bots. Your posting frequency depends on the topic of your channel. If you have a news channel, it’s OK to publish new content every day (or even every hour). For other industries, stick with 2-3 large posts a week. It’s easy to create a Telegram channel via desktop app or mobile app (for Android and iOS): On June 7, Perekopsky met with Brazilian President Jair Bolsonaro, an avid user of the platform. According to the firm's VP, the main subject of the meeting was "freedom of expression."
from us
