Notice: file_put_contents(): Write of 3946 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/tgoop/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 12138 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/tgoop/post.php on line 50 Мародер Хаски@ShapkaSchpree P.587
Президент России поручил Минобороны до 1 апреля 2025 года представить предложения о совершенствовании механизма поиска военнослужащих, пропавших без вести в период спецоперации.
Мы очень рады, что президент услышал нас, ведь мы почти три года занимаемся проблемами, связанными с пропавшими военнослужащими. Подчёркиваем, что необходим комплексный, системный подход, иначе решить их будет невозможно.
Коротко обозначим сложности, с которыми сталкиваются семьи пропавших. Сразу оговоримся, что мы, как гражданские лица, не имеем права лезть в процесс розыска на месте боевых действий - там все решения принимаются командованием в соответствии с положением дел "на земле". Однако и в тылах, в административной части, немало проблем, которые мешают семьям оперативно получать информацию о статусе военнослужащих.
Некоторые из них:
1. Плохая осведомленность "горячей линии". Мы видим, что информация туда поступает не оперативно, она не всегда достоверна, полагаться на данные с горячей линии невозможно. Мы неоднократно описывали ситуации, когда боец пропал, нашелся в плену, вернулся из плена, а на горячей линии все это время числился "активным" или "трехсотым".
2. Неразбериха со статусами военнослужащих. Части не имеют четких распоряжений, на каком основании можно выпустить приказ о признании пленным. Где-то требуют видео, на котором боец представляется, где-то меняют статус на основании откровенного Фотошопа. Семьи получают совершенно разнородную информацию сразу от кучи органов: военкомат говорит одно, часть молчит, военная полиция шлёт свои письма, УПЧ делает обзвон на основании недостоверной информации. Необходимо четко обозначить, на основании чего можно менять статусы бойцов, и ограничить список тех органов, которые могут предоставлять семьям информацию по бойцам.
3. Участников СВО, подписавших контракт в СИЗО или ИК при пропаже зачастую автоматически записывают в СОЧ. При этом семьям отказывают в получении хоть какой-то информации относительно обстоятельств исчезновения бойца. Эти семьи лишены возможности получать ДД пропавшего.
4. Плохая работа военкоматов. Тут виноваты не всегда сами их сотрудники, а, скорее, отсутствие грамотной работы с ними сверху. Иногда доходит до того, что военкомы, искренне пытаясь помочь, отправляют данные бойцов анонимным волонтёрам и даже украинским проектам. Это происходит, так как у них нет четкой дорожной карты действий, связанных с работой по пропавшим.
Очень надеемся, что наш опыт будет полезен Министерству Обороны для улучшения работы, связанной с поиском пропавших без вести. Мы готовы участвовать в любых официальных обсуждениях этих вопросов, предоставлять полную информацию о проблемах как системных, так и частных, а также совместно разрабатывать пути их решения, продолжая при этом оказывать максимальную информационную поддержку как семьям участников СВО, так и официальным органам, нацеленным на плодотворную и реальную работу.
Президент России поручил Минобороны до 1 апреля 2025 года представить предложения о совершенствовании механизма поиска военнослужащих, пропавших без вести в период спецоперации.
Мы очень рады, что президент услышал нас, ведь мы почти три года занимаемся проблемами, связанными с пропавшими военнослужащими. Подчёркиваем, что необходим комплексный, системный подход, иначе решить их будет невозможно.
Коротко обозначим сложности, с которыми сталкиваются семьи пропавших. Сразу оговоримся, что мы, как гражданские лица, не имеем права лезть в процесс розыска на месте боевых действий - там все решения принимаются командованием в соответствии с положением дел "на земле". Однако и в тылах, в административной части, немало проблем, которые мешают семьям оперативно получать информацию о статусе военнослужащих.
Некоторые из них:
1. Плохая осведомленность "горячей линии". Мы видим, что информация туда поступает не оперативно, она не всегда достоверна, полагаться на данные с горячей линии невозможно. Мы неоднократно описывали ситуации, когда боец пропал, нашелся в плену, вернулся из плена, а на горячей линии все это время числился "активным" или "трехсотым".
2. Неразбериха со статусами военнослужащих. Части не имеют четких распоряжений, на каком основании можно выпустить приказ о признании пленным. Где-то требуют видео, на котором боец представляется, где-то меняют статус на основании откровенного Фотошопа. Семьи получают совершенно разнородную информацию сразу от кучи органов: военкомат говорит одно, часть молчит, военная полиция шлёт свои письма, УПЧ делает обзвон на основании недостоверной информации. Необходимо четко обозначить, на основании чего можно менять статусы бойцов, и ограничить список тех органов, которые могут предоставлять семьям информацию по бойцам.
3. Участников СВО, подписавших контракт в СИЗО или ИК при пропаже зачастую автоматически записывают в СОЧ. При этом семьям отказывают в получении хоть какой-то информации относительно обстоятельств исчезновения бойца. Эти семьи лишены возможности получать ДД пропавшего.
4. Плохая работа военкоматов. Тут виноваты не всегда сами их сотрудники, а, скорее, отсутствие грамотной работы с ними сверху. Иногда доходит до того, что военкомы, искренне пытаясь помочь, отправляют данные бойцов анонимным волонтёрам и даже украинским проектам. Это происходит, так как у них нет четкой дорожной карты действий, связанных с работой по пропавшим.
Очень надеемся, что наш опыт будет полезен Министерству Обороны для улучшения работы, связанной с поиском пропавших без вести. Мы готовы участвовать в любых официальных обсуждениях этих вопросов, предоставлять полную информацию о проблемах как системных, так и частных, а также совместно разрабатывать пути их решения, продолжая при этом оказывать максимальную информационную поддержку как семьям участников СВО, так и официальным органам, нацеленным на плодотворную и реальную работу.
With the “Bear Market Screaming Therapy Group,” we’ve now transcended language. Telegram message that reads: "Bear Market Screaming Therapy Group. You are only allowed to send screaming voice notes. Everything else = BAN. Text pics, videos, stickers, gif = BAN. Anything other than screaming = BAN. You think you are smart = BAN. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police. Ng Man-ho, a 27-year-old computer technician, was convicted last month of seven counts of incitement charges after he made use of the 100,000-member Chinese-language channel that he runs and manages to post "seditious messages," which had been shut down since August 2020. As of Thursday, the SUCK Channel had 34,146 subscribers, with only one message dated August 28, 2020. It was an announcement stating that police had removed all posts on the channel because its content “contravenes the laws of Hong Kong.”
from us
