О свидании детей с папой в СИЗО Грозного со слов супруги Абдулмумина читайте ниже 👇
————-
« Утро получилось очень эмоциональное. Слёзы грусти, радости и разное их сочетание
Ближе к девяти утра выдвинулись в сторону сизо. Путь был короткий, но довольно колоритный, проходящий по центру города. Местное сизо, в отличие от махачкалинского, находится в тихом уютном месте. Атмосфера вокруг спокойная, не вводящая в мандраж своим видом.
На подступи к изолятору в беседке ждали «такие же, как мы». Работник в форме подсказал куда нам пройти. Дверь, турникет, выписали данные моего паспорта, сдали телефоны, взамен получили талоны. Вышли с работником во двор сизо. Всё также тихо, спокойно. Справа предстала мед.сан часть, с виду похожая на уютные белые домики для отдыха. Чистый двор, отдельные здания. Ух, как это отличалось от Махачкалы. Где-то в публикациях есть заметка о нашем походе в те застенки.
В итоге мы дошли до небольшого отдельного здания, в котором производились передачи и оформлялись свидания.
Отдаю бумаги-разрешения на свидание, выписанные на каждого по отдельности. Работник в окошке смотрит одни бумаги, заполняет другие и вдруг говорит:
Положено заходить лишь двоим. Пойдёте вы и Адам. Остальным нельзя!
Далее были одни лишь эмоции. Видимо, я выплакала всё, что накопилось и не выходило за последнее время. Смотрю на детей и не знаю как им объяснить, что приехать-то они приехали, а папу увидеть можем лишь мы с Адамом.
Дети с замершими лицами, безостановочно рыдающая я, и люди вокруг, говорящие на чеченском. Одни оформляют передачи, другие принимают. Для многих ежедневная обычная рутина.
Женщина на передачах жалостливо спросила что случилось. Я попыталась сквозь слёзы объяснить, что со мной дети и они не видели много лет папу, нам дали наконец разрешение, но их не пускают. После каких-то просьб, разговоров на своём языке, времени.. работник подозвал «кто к Гаджиеву..» и объяснил, что ‘ладно, раз приехали издалека, то пустят. Но это в последний раз’. Детям сказали, что пока я оформляю передачу они могут пройти к папе, так как его уже вывели и он там ждёт. Я же, успокоившись, продолжила с оформлением.
Первые эмоции папы и детей при встрече не видела, но когда пришла туда, предстало передо мной следующее:
Помещение, в котором находится череда маленьких кабинок. По ту сторону заключенные, по эту - их близкие. Первые сидят в закрытой решеткой камере, то есть позади решетка, впереди решетка, за решеткой стекло, а за ним, по ту сторону, к примеру, твой 6-летний сын с телефоном в руках.. смотрит на тебя через стекло, квадратики решетки мешают чётко видеть всё лицо разом, и ты, прислонив трубку к уху, включаешь все свои органы чувств и начинаешь прислушиваться, приглядываться, причувствоваться к отцу, которого ты вроде знаешь, а вроде и нет. Ведь твои черты, мимику, интонацию, движения, папа, он не видел изо дня в день и сложить теперь это в единый пазл - что-то новенькое для него.
Когда я пришла, на очереди был Сулейман, он слушал папины назидания и что-то отвечал. Время ведь ограничено и ты пытаешься вспомнить всё возможное в моменте. Старший Адам сказал, что первым с папой говорил молодой Мухаммад, он начал плакать со словами ‘мой папа в тюрьме»’, пришлось его успокаивать и передать трубку следующему. Все понемногу пообщались с ним. А я наблюдала как сменялась мимика отца при смене сыновей, с более строгой улыбки при взгляде на старших и совсем расплывающаяся при взгляде на младших.
Так и прошло время. В камеру постучали. Папа встал, оглянул каждого ещё раз взглядом, вышел из камеры, завёл перекрещенные руки назад привычным действием и ушел в свою камеру, на свою шконку, в свой застеночный мир. Мы же посмотрели ему вслед и ушли в свой, свободный мир, с осознанием того, что свобода эта очень мнима и обманчива».
На завтра, 11 октября, назначено апелляционное заседание. Надеемся на здравомыслие при рассмотрении дела.
О свидании детей с папой в СИЗО Грозного со слов супруги Абдулмумина читайте ниже 👇
————-
« Утро получилось очень эмоциональное. Слёзы грусти, радости и разное их сочетание
Ближе к девяти утра выдвинулись в сторону сизо. Путь был короткий, но довольно колоритный, проходящий по центру города. Местное сизо, в отличие от махачкалинского, находится в тихом уютном месте. Атмосфера вокруг спокойная, не вводящая в мандраж своим видом.
На подступи к изолятору в беседке ждали «такие же, как мы». Работник в форме подсказал куда нам пройти. Дверь, турникет, выписали данные моего паспорта, сдали телефоны, взамен получили талоны. Вышли с работником во двор сизо. Всё также тихо, спокойно. Справа предстала мед.сан часть, с виду похожая на уютные белые домики для отдыха. Чистый двор, отдельные здания. Ух, как это отличалось от Махачкалы. Где-то в публикациях есть заметка о нашем походе в те застенки.
В итоге мы дошли до небольшого отдельного здания, в котором производились передачи и оформлялись свидания.
Отдаю бумаги-разрешения на свидание, выписанные на каждого по отдельности. Работник в окошке смотрит одни бумаги, заполняет другие и вдруг говорит:
Положено заходить лишь двоим. Пойдёте вы и Адам. Остальным нельзя!
Далее были одни лишь эмоции. Видимо, я выплакала всё, что накопилось и не выходило за последнее время. Смотрю на детей и не знаю как им объяснить, что приехать-то они приехали, а папу увидеть можем лишь мы с Адамом.
Дети с замершими лицами, безостановочно рыдающая я, и люди вокруг, говорящие на чеченском. Одни оформляют передачи, другие принимают. Для многих ежедневная обычная рутина.
Женщина на передачах жалостливо спросила что случилось. Я попыталась сквозь слёзы объяснить, что со мной дети и они не видели много лет папу, нам дали наконец разрешение, но их не пускают. После каких-то просьб, разговоров на своём языке, времени.. работник подозвал «кто к Гаджиеву..» и объяснил, что ‘ладно, раз приехали издалека, то пустят. Но это в последний раз’. Детям сказали, что пока я оформляю передачу они могут пройти к папе, так как его уже вывели и он там ждёт. Я же, успокоившись, продолжила с оформлением.
Первые эмоции папы и детей при встрече не видела, но когда пришла туда, предстало передо мной следующее:
Помещение, в котором находится череда маленьких кабинок. По ту сторону заключенные, по эту - их близкие. Первые сидят в закрытой решеткой камере, то есть позади решетка, впереди решетка, за решеткой стекло, а за ним, по ту сторону, к примеру, твой 6-летний сын с телефоном в руках.. смотрит на тебя через стекло, квадратики решетки мешают чётко видеть всё лицо разом, и ты, прислонив трубку к уху, включаешь все свои органы чувств и начинаешь прислушиваться, приглядываться, причувствоваться к отцу, которого ты вроде знаешь, а вроде и нет. Ведь твои черты, мимику, интонацию, движения, папа, он не видел изо дня в день и сложить теперь это в единый пазл - что-то новенькое для него.
Когда я пришла, на очереди был Сулейман, он слушал папины назидания и что-то отвечал. Время ведь ограничено и ты пытаешься вспомнить всё возможное в моменте. Старший Адам сказал, что первым с папой говорил молодой Мухаммад, он начал плакать со словами ‘мой папа в тюрьме»’, пришлось его успокаивать и передать трубку следующему. Все понемногу пообщались с ним. А я наблюдала как сменялась мимика отца при смене сыновей, с более строгой улыбки при взгляде на старших и совсем расплывающаяся при взгляде на младших.
Так и прошло время. В камеру постучали. Папа встал, оглянул каждого ещё раз взглядом, вышел из камеры, завёл перекрещенные руки назад привычным действием и ушел в свою камеру, на свою шконку, в свой застеночный мир. Мы же посмотрели ему вслед и ушли в свой, свободный мир, с осознанием того, что свобода эта очень мнима и обманчива».
На завтра, 11 октября, назначено апелляционное заседание. Надеемся на здравомыслие при рассмотрении дела.
How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) Commenting about the court's concerns about the spread of false information related to the elections, Minister Fachin noted Brazil is "facing circumstances that could put Brazil's democracy at risk." During the meeting, the information technology secretary at the TSE, Julio Valente, put forward a list of requests the court believes will disinformation. The channel also called on people to turn out for illegal assemblies and listed the things that participants should bring along with them, showing prior planning was in the works for riots. The messages also incited people to hurl toxic gas bombs at police and MTR stations, he added. On June 7, Perekopsky met with Brazilian President Jair Bolsonaro, an avid user of the platform. According to the firm's VP, the main subject of the meeting was "freedom of expression." Each account can create up to 10 public channels
from us
