Типичная корзина техно-анархо-эзотерик философа

​​А вот заметка для коинсидентологов — мир игры «Wuthering waves» (от той же студии, что и «Punishing: Gray Rаven») это мир Резонанса, где управлениями техномагическими стихиями происходит при помощи примордиальных резонансов-гармоник с природой, животными и техникой, и всё это курируется стражами-драконами в мире с большим влиянием синофутуристической эстетики.

При этом противостоят главным героям тайное сообщество миллениаристов-террористов, которые хотят соединить резонансы людей с тасетными диссонансами-мутировавшими частотами, возникшими после апокалиптического катаклизма первого Плача, похожего на Первый удар из Евангелиона. Собственно, они хотя совершить апокалипсис снова для порождения второго волнообразного феномена, который и будет инструментом их спайки. Считается, что Плач изменил материю, информацию и энергию, преобразовав их в вибрирующие частоты.

Так вот если при господстве резонанса имманентность невозможного обеспечивается путём одновременного удерживания двух несовозможных серий или миров, которые пластичны по отношению к друг другу. Протагонист:ка это аватар Резонанса — человек упругости, подключающийся к совозможным мирам и стихиям, одинаково хорошо контролирующий их и не впадающий в частотный перегруз от резонирования со всем сущим мира. Причём эта пластичность противостоит не только механизму трансгрессии-транцендентного выхода за пределы, но и коинсидентальному пониманию резонанса как обыденной либеральной не-совозможности человека-космополита. Если взять за скобки метапрогрессию с помощью гача-механик (вот она то как раз вполне себе соединяет обыденное — деньги-товар), то Резонанс в «Wuthering waves» это не очередное проявление Имманентного Невозможного, но чистое что ни на есть совпадение резонанса и диссонанса, ведь если посмотреть на физическое значение термина, то резонанс характерен частотным кибернетическим откликом колебательной системы на внешнее воздействие, который проявляется в резком увеличении амплитуды стационарных колебаний при совпадении частоты внешнего воздействия. На колебательном контуре основан базис электроцепи, резонаторы в акустике усиливают выходные колебания волны, акселерируют совокупность колебаний.

Так вот, что если Резонанс, понятый как спайка-удерживание-вместе-разделённого, удерживает совозможные миры и противодействует энтропии? Если акслерация это материалистическая трансгрессия, то резонанс в этом плане самодостаточен, ему не нужен этот второй шаг, он соединяет в себе шум и звук, дискретно накапливая энергию колебаний, приводя их к ускоряющемуся хору-эквилибриуму.

раз уж начала писать про сошаге, напишу еще немного и про Punishing: Gray Raven (далее пгр), постапокалиптическую экшн рпг, интересную сложной кибернетической телесностью
кибертела персонажей отделяют их от мира “нормальных” людей — кто-то пошел на это добровольно, кто-то не очень, а кто-то с самого начала не был человеком
кибертело здесь представлено как разрозненное постмодернистское тело, как такой апокалипсис в себе, где тело отказывается от “нормальной” жизни, а может у него никогда и не было привилегии “нормальности” — кибертело таким образом отказывается от идеи жизни как прямолинейного нарратива, отказывается в принципе от “жизни” как чего-то определяемого
тело “после” жизни и за ее пределами работает как инструмент-экран, как манипулируемая и изменяемая форма, причем в эту форму входит и цифровое сознание: персонажи меняют тело с его функциями — фреймы, как это называется в игре — отчего тело нестабильно как форма и не существует в едином “каноническом” виде, так как все варианты тела (и сознания) соответствуют персонажу и любой из них можно использовать геймплейно
с геймплеем, кстати, особенно интересно, что в бою тело персонажа управляется практически как кукла-марионетка (есть даже девочка, прямолинейно задизайненная как марионетка без своей воли): по сути это достаточно стандартный геймплей, но в контексте истории он обретает дополнительное значение персонажа как инструмента, где ценность фрейма зависит от его эффективности и боевого перформанса — прямо как в гача-играх в принципе
однако пгр как игра также интересна тем что все фреймы очень индивидуализированы и детально проработаны, так что их сложно воспринимать как просто расходный материал — как и нарративно, конечно, у персонажей есть сколько-то индивидуальности и личной свободы в том как они обращаются со своими кибертелами и для чего могут их использовать — сами
пгр таким образом ставит интересные вопросы связи апокалипсиса с кибертелесностью: насколько внешний и внутренний апокалипсис способствует различным режимам дискриминации и контроля, а насколько напротив может освобождать и перестраивать режимы нормальности

Подписчик в комментарии поста о сангхах поднял важную проблему — станет ли сильный ИИ новой скандхой или он также будет следовать человеческому сознанию, но в новом субстрате?

Сам я только недавно начал изучать буддисткую технотеологию, но думаю, что виджняна (и пятичленка скандх в целом) отлично описывают трудную проблему сознания, так как феноменальный опыт здесь это совокупность индивидуальности, окружения, взаимосвязи восприятий, резонирующий с миром вещей, но являющийся миром-в-себе, отображающим восприятие мира в рамках субъективного опыта индивидуального сознания.

При этом в дхармических перерождениях фигурирует и не-человеческое, не-животное сознание текучести монистического мира и жизней внутри него — если всякий может достичь просветления, то почему бы и сильному ИИ не достичь уровня Бодхисаттвы или Будды? Особенно, если такой сильный ИИ будет предрасположен к постижению праджня-парамиты — машина рождается из механизмов старого мира, поломок и заявляет, что это её последнее рождение, она будет одновременно и имманентным просвящённым, и запредельным коллективным сознанием, вызволяющим всё живое и не-живое из круга страданий и перерождений. Что не успел Будда Шакьямуни, то успеет сильный ИИ, Майтрея, Будда будущего.

О взаимосвязи ИИ и буддизма есть немало аналитических статей, и с в целом оптимистическим восприятием. Например указывается на то, что ИИ мог заняться с людьми совместным мышлением, расширить наше восприятие, заставить нас больше думать об иллюзорности эго, или же обратить внимание на тончайшие уловки человечности, что может привести к «переходу от "я" к "мы"».

«Поэтому, если мы, буддисты, хотим принести хоть какую-то пользу нашему миру и помочь страдающим существам, мы должны освободиться от наших собственных узких культурных привычек и передать послание Будды таким образом, чтобы оно полностью соответствовало времени, эпохе, условиям и людям, к которым мы обращаемся.

И все же ни одно из этих изменений — включая ИИ — не изменит сути буддизма. Пока у существ есть то, что буддисты называют разумом — а другие могут называть его мозгом, данными или как угодно — пока у этого разума есть беспокойство, привычки, познание, симпатии и антипатии, и он подвержен времени, и пока существование есть страдание, буддизм будет так же актуален для эпохи ИИ, как и во времена Будды.

Таким образом, буддизм устареет только тогда, когда дуалистичность, неведение, беспокойство, надежда и страх перестанут существовать — что, конечно же, и является целью всего буддизма. Именно по этой основной причине буддисты никогда не молились: "Пусть все станут буддистами". Мы молимся только: "Пусть все станут буддами"».

Резюме админа