На Яндекс.Ккигах вышел мой рассказ про черногорскую нечисть. Можно его прочитать или послушать ❤️
Сейчас мне попался тикток девушки по имени Натали о том, что «мы живем в мире победившего Young Adult» и из-за этого имеем кучу проблем.
Во-первых, по словам Натали, фэнтези не-YA пытаются выдать за YA, потому что это продается, это раз.
Во-вторых, наоборот, появляются YA-романы, которые пытаются занять пустую нишу (с чего это она пустая, вот интересно…) взрослого фэнтези.
Давайте разбираться.
Я как человек, который уже несколько дней сидит на подкасте «Юра, нас репостят!» о маркетинге, очень хочу, как Паша Федоров, начать задавать неудобные вопросы.
1. «Мы живем в мире победившего янг-эдалта» — а мы — это кто? А как определяется победа янг-эдалта? Объемом продаж? Объемом выпуска? Премиями? Подписанными договорами на опционы и экранизации? Опять же, помним, что YA — это просто возрастной ценз, жанр там может быть какой угодно, хоть сентиментальная проза, хоть детектив.
В последнем послушанном мной эпизоде с Пашей Федоровым ведущая Марина говорит: «Лонгриды в тг уже никому не нужны». Он ей задает встречный вопрос: «Кому конкретно не нужны?»
Я не живу в мире победившего янг-эдалта, например. Я иногда ворчу на тему: «Сейчас каждое второе фэнтези — какая-то а-ля Европа», но я отдаю себе отчет в том, что это просто ворчание и мой, довольно ограниченный пузырь.
2. Первая проблема, обозначенная Натали: «Романы, которые не являются Young Adult, продают как Young Adult». Вот тут мне стало интересно. В чем принципиальное отличие продаж YA от не-YA?
Я вообще не вижу ни в одной маркетинговой стратегии позиционирования романов как YA или нет. Опять же, то, что я его не вижу, не значит, что его нет, расскажите мне. Где-то правда говорят: «Этот YA-роман…»?
3. Вторая проблема еще интереснее: «Появляются YA-романы, которые пытаются влезть в нишу взрослой литературы».
Так это… Ну и пускай влезают. Понимаете, если кто-то пришел купить колбаски, коня ему не продать. То есть, коня подведут и скажут: «Это вот почти колбаса», но очевидно, что метода провальная.
А потом Натали уходит в длинное рассуждение о том, что четкого водораздела между YA-романами и взрослыми романами не существует, и вот тут-таки уже вижу проблему я.
И проблема эта: у издательств нет нормальной статистики. Об этом я напишу отдельный пост, но сейчас пущу затравку.
Успешная продажа на 90% зависит от того, как хорошо ты знаешь своего потребителя. Посмотрите на Netflix сериал Buy now! о поведении покупателя и о том, какие сведения о нем есть у корпораций и маркетплейсов, о том, как все выверено с ювелирной точностью.
Моя коллега-писательница из США не могла поверить, что я не знаю, на каких носителях, в основном, читают мои книги в какое время мои читатели заходят на платформы. Вот ЭТО — проблема, по крайней мере, для авторов.
А то, что кто-то без очереди лезет в YA (или во взрослую прозу), потому что ему «только спросить» — фигня.
P.S. 0 претензий к Натали: она затронула интересную тему, я ее развиваю.
P.S. Я отдаю себе отчет в том, что тикток не предполагает, что ты диссертацию на эту тему будешь писать.
Во-первых, по словам Натали, фэнтези не-YA пытаются выдать за YA, потому что это продается, это раз.
Во-вторых, наоборот, появляются YA-романы, которые пытаются занять пустую нишу (с чего это она пустая, вот интересно…) взрослого фэнтези.
Давайте разбираться.
Я как человек, который уже несколько дней сидит на подкасте «Юра, нас репостят!» о маркетинге, очень хочу, как Паша Федоров, начать задавать неудобные вопросы.
1. «Мы живем в мире победившего янг-эдалта» — а мы — это кто? А как определяется победа янг-эдалта? Объемом продаж? Объемом выпуска? Премиями? Подписанными договорами на опционы и экранизации? Опять же, помним, что YA — это просто возрастной ценз, жанр там может быть какой угодно, хоть сентиментальная проза, хоть детектив.
В последнем послушанном мной эпизоде с Пашей Федоровым ведущая Марина говорит: «Лонгриды в тг уже никому не нужны». Он ей задает встречный вопрос: «Кому конкретно не нужны?»
Я не живу в мире победившего янг-эдалта, например. Я иногда ворчу на тему: «Сейчас каждое второе фэнтези — какая-то а-ля Европа», но я отдаю себе отчет в том, что это просто ворчание и мой, довольно ограниченный пузырь.
2. Первая проблема, обозначенная Натали: «Романы, которые не являются Young Adult, продают как Young Adult». Вот тут мне стало интересно. В чем принципиальное отличие продаж YA от не-YA?
Я вообще не вижу ни в одной маркетинговой стратегии позиционирования романов как YA или нет. Опять же, то, что я его не вижу, не значит, что его нет, расскажите мне. Где-то правда говорят: «Этот YA-роман…»?
3. Вторая проблема еще интереснее: «Появляются YA-романы, которые пытаются влезть в нишу взрослой литературы».
Так это… Ну и пускай влезают. Понимаете, если кто-то пришел купить колбаски, коня ему не продать. То есть, коня подведут и скажут: «Это вот почти колбаса», но очевидно, что метода провальная.
А потом Натали уходит в длинное рассуждение о том, что четкого водораздела между YA-романами и взрослыми романами не существует, и вот тут-таки уже вижу проблему я.
И проблема эта: у издательств нет нормальной статистики. Об этом я напишу отдельный пост, но сейчас пущу затравку.
Успешная продажа на 90% зависит от того, как хорошо ты знаешь своего потребителя. Посмотрите на Netflix сериал Buy now! о поведении покупателя и о том, какие сведения о нем есть у корпораций и маркетплейсов, о том, как все выверено с ювелирной точностью.
Моя коллега-писательница из США не могла поверить, что я не знаю, на каких носителях, в основном, читают мои книги в какое время мои читатели заходят на платформы. Вот ЭТО — проблема, по крайней мере, для авторов.
А то, что кто-то без очереди лезет в YA (или во взрослую прозу), потому что ему «только спросить» — фигня.
P.S. 0 претензий к Натали: она затронула интересную тему, я ее развиваю.
P.S. Я отдаю себе отчет в том, что тикток не предполагает, что ты диссертацию на эту тему будешь писать.
Гений и злодейство: история Элис Манро
Я тут обратила внимание, что скандал, который сейчас гремит по всему англоязычному миру и обсуждается, где только можно и нельзя, прошел совсем мимо русскоязычной публики.
Исправляю.
Логлайн будет звучать так:
Муж одной очень известной писательницы оказался педофилом и насиловал ее дочь. Писательница об этом узнала, от мужа не ушла, а опыт дочери использовала в своих книгах.
Речь идет об Элис Манро, канадской писательнице, лауреате Нобелевской премии по литературе и Международной Букеровской премии, трёхкратной обладательнице премии О. Генри, и список этот можно продолжать долго.
Со своим будущим мужем, Джеральдом Фремлином, Манро познакомилась в 1975-ом, ей тогда было 44, ему 50. У Манро к тому моменту уже вышло три сборника, все приняты очень благосклонно, а Фремлин был такой, что называется, надежный дядька, отставной госслужащий, географ. Они прожили вместе 40 лет, вплоть до смерти Фремлина в 2013 году.
А в июле этого года, через 2 месяца после смерти самой Манро в возрасте 92 лет, Андреа Скиннер, младшая из трех ее дочерей, призналась The Toronto Star, что Фремлин ее насиловал.
Началось все, когда ей было 9, она впервые приехала навестить мать с Фремлином в Онтарио в 1976 (в соответствии с соглашением об опеке, остаток года Андреа проводила с отцом в Британской Колумбии).
Фремлин, естественно, просил Андреа не говорить матери об инциденте (пенетрации не было). Сказал, что «это убьет ее». Андреа молчала до самого конца каникул, а вернувшись к отцу, рассказала.
И что вы думаете?
А ничего. Отец сказал, что не будет в это вмешиваться, чтобы не разрушить отношения бывшей жены.
Андреа продолжала приезжать в Онтарио, а отчим продолжал совершать с ней действия сексуального характера. Прекратил он, только когда она достигла половой зрелости.
Когда Андреа исполнилось 25 лет, она решилась рассказать матери. И что же? Манро ушла от него, но всего на несколько недель. Андреа вспоминает, что мать очень жалела себя, что она расценивала это как «неверность» Фремлина, как измену, рассказывала о других детях, с которыми ее муж «дружил». А дальше…
Ну, все как-то забили, как это часто бывает в ситуациях сексуализированного насилия. Фремлин вину признал и извинился.
В 2002 у Андреа появились собственные дети, и она — удивительное дело — не хотела, чтобы Фремлин был рядом с ними. На что Манро сказала, что без него неудобно будет как-то, она же даже машину не водит. Услышав это, Андреа начала орать на мать, она спросила, как та может заниматься сексом с кем-то, кто такое делал с ее дочерью. Манро бросила трубку.
Но на следующий день перезвонила, чтобы сказать, что она прощает дочь за эти слова и совсем не злится. После этого их отношения, наконец, были окончательно разрушены.
В каждом интервью Манро упоминала Фремлина как любовь всей ее жизни. Андреа много раз пыталась сделать обвинения публичными, но безуспешно.
При этом Манро использовала сюжеты, где взрослый мужчина домогается или соблазняет девочку-подростка, довольно активно в своих работах. Если хотите подробностей, вот тут очень большой лонгрид.
И вот, когда все участники событий умерли, наконец, закрывают кафедры имени Манро (да, она вот настолько известная), а хейтеры сжигают ее книги. Только что ей с этого? Я почти уверена, что книги ее продолжат переиздавать, как ни в чем не бывало.
В России, например, активно переиздают с новыми иллюстрациями книги Мэрион Зиммер-Брэдли («Туманы Авалона»), которая тоже была связана с педофильским скандалом. Даже говорили: «Смотри, какие у нас новые обложки красивые».
Я тут обратила внимание, что скандал, который сейчас гремит по всему англоязычному миру и обсуждается, где только можно и нельзя, прошел совсем мимо русскоязычной публики.
Исправляю.
Логлайн будет звучать так:
Муж одной очень известной писательницы оказался педофилом и насиловал ее дочь. Писательница об этом узнала, от мужа не ушла, а опыт дочери использовала в своих книгах.
Речь идет об Элис Манро, канадской писательнице, лауреате Нобелевской премии по литературе и Международной Букеровской премии, трёхкратной обладательнице премии О. Генри, и список этот можно продолжать долго.
Со своим будущим мужем, Джеральдом Фремлином, Манро познакомилась в 1975-ом, ей тогда было 44, ему 50. У Манро к тому моменту уже вышло три сборника, все приняты очень благосклонно, а Фремлин был такой, что называется, надежный дядька, отставной госслужащий, географ. Они прожили вместе 40 лет, вплоть до смерти Фремлина в 2013 году.
А в июле этого года, через 2 месяца после смерти самой Манро в возрасте 92 лет, Андреа Скиннер, младшая из трех ее дочерей, призналась The Toronto Star, что Фремлин ее насиловал.
Началось все, когда ей было 9, она впервые приехала навестить мать с Фремлином в Онтарио в 1976 (в соответствии с соглашением об опеке, остаток года Андреа проводила с отцом в Британской Колумбии).
Фремлин, естественно, просил Андреа не говорить матери об инциденте (пенетрации не было). Сказал, что «это убьет ее». Андреа молчала до самого конца каникул, а вернувшись к отцу, рассказала.
И что вы думаете?
А ничего. Отец сказал, что не будет в это вмешиваться, чтобы не разрушить отношения бывшей жены.
Андреа продолжала приезжать в Онтарио, а отчим продолжал совершать с ней действия сексуального характера. Прекратил он, только когда она достигла половой зрелости.
Когда Андреа исполнилось 25 лет, она решилась рассказать матери. И что же? Манро ушла от него, но всего на несколько недель. Андреа вспоминает, что мать очень жалела себя, что она расценивала это как «неверность» Фремлина, как измену, рассказывала о других детях, с которыми ее муж «дружил». А дальше…
Ну, все как-то забили, как это часто бывает в ситуациях сексуализированного насилия. Фремлин вину признал и извинился.
В 2002 у Андреа появились собственные дети, и она — удивительное дело — не хотела, чтобы Фремлин был рядом с ними. На что Манро сказала, что без него неудобно будет как-то, она же даже машину не водит. Услышав это, Андреа начала орать на мать, она спросила, как та может заниматься сексом с кем-то, кто такое делал с ее дочерью. Манро бросила трубку.
Но на следующий день перезвонила, чтобы сказать, что она прощает дочь за эти слова и совсем не злится. После этого их отношения, наконец, были окончательно разрушены.
В каждом интервью Манро упоминала Фремлина как любовь всей ее жизни. Андреа много раз пыталась сделать обвинения публичными, но безуспешно.
При этом Манро использовала сюжеты, где взрослый мужчина домогается или соблазняет девочку-подростка, довольно активно в своих работах. Если хотите подробностей, вот тут очень большой лонгрид.
И вот, когда все участники событий умерли, наконец, закрывают кафедры имени Манро (да, она вот настолько известная), а хейтеры сжигают ее книги. Только что ей с этого? Я почти уверена, что книги ее продолжат переиздавать, как ни в чем не бывало.
В России, например, активно переиздают с новыми иллюстрациями книги Мэрион Зиммер-Брэдли («Туманы Авалона»), которая тоже была связана с педофильским скандалом. Даже говорили: «Смотри, какие у нас новые обложки красивые».
Toronto Star
Andrea Robin Skinner: My stepfather sexually abused me when I was a child. My mother, Alice Munro, chose to stay with him
My stepfather sexually abused me when I was a child. My mother, Alice Munro, chose to stay with him. It’s time to tell my story
Каждый раз, как начинаю переживать, не слишком ли я коверкаю историю, если придумываю в своем романе балетные студии, которых не было, вспоминаю, что в сериале «Викинги» Ролло Нормандского туда-сюда на сто лет сдвинули, и меня отпускает.
Ваша вторая книга куда важнее первой, когда речь идет о писательской карьере.
Дорогие авторы, которые прямо сейчас работают над второй книгой. Хотелось бы перед праздниками поднять вашу тревожность, а то что-то вы расслабились с этим вашим джингл беллсом.
Меня недавно автор спросил: «А они [издатели] же ждут мою вторую книгу?» Нет, говорю, не ждут, они понятия не имеют, что ты пишешь, как они могут ее ждать или не ждать.
Любил бы ты меня, если бы я была червем.
Более того, я все чаще стала замечать, что издатели отказывают авторам в публикации второй книги.
Как это выглядит: у автора выходит первая книга, и она, как это нередко бывает, не то, чтобы проваливается, но не взлетает. Идет ровно: тираж неторопливо разбирают в течение года, но никаких прорывов не случается. Книга не попадает ни в бесты, ни в лонги.
При этом, я обратила внимание, авторы после выхода первой книги расслабляются. Как будто едут уже по накатанной колее: раз первую книгу взяли, то со второй уже все на мази.
Вот только на мази будет в лучшем случае после третьей, если книги покажут хорошие продажи.
Издатели будут оценивать вашу вторую книгу даже строже, чем первую. Потому что с первой книгой вы уже приобретете какую-то репутацию, наберете (или нет) лояльную аудиторию, засветитесь (или нет?) в медиапространстве, продадите (или нет) тираж…
Тут важно все: сколько было доптиража? были ли офферы на экранизацию? сколько было публикаций?
Бывает и обратная ситуация: когда у автора выходит первая книга, и ее принимают очень тепло: она берет призы, о ней рассказывают инфлюенсеры… И вот все, затаив дыхание, ждут вторую. А когда ожидания у аудитории завышены, сами знаете, что происходит.
Поэтому скажу еще раз: уделите внимание второй книге больше, чем первой. Она должна быть круче, сильнее, мощнее. Не спешите.
Дорогие авторы, которые прямо сейчас работают над второй книгой. Хотелось бы перед праздниками поднять вашу тревожность, а то что-то вы расслабились с этим вашим джингл беллсом.
Меня недавно автор спросил: «А они [издатели] же ждут мою вторую книгу?» Нет, говорю, не ждут, они понятия не имеют, что ты пишешь, как они могут ее ждать или не ждать.
Любил бы ты меня, если бы я была червем.
Более того, я все чаще стала замечать, что издатели отказывают авторам в публикации второй книги.
Как это выглядит: у автора выходит первая книга, и она, как это нередко бывает, не то, чтобы проваливается, но не взлетает. Идет ровно: тираж неторопливо разбирают в течение года, но никаких прорывов не случается. Книга не попадает ни в бесты, ни в лонги.
При этом, я обратила внимание, авторы после выхода первой книги расслабляются. Как будто едут уже по накатанной колее: раз первую книгу взяли, то со второй уже все на мази.
Вот только на мази будет в лучшем случае после третьей, если книги покажут хорошие продажи.
Издатели будут оценивать вашу вторую книгу даже строже, чем первую. Потому что с первой книгой вы уже приобретете какую-то репутацию, наберете (или нет) лояльную аудиторию, засветитесь (или нет?) в медиапространстве, продадите (или нет) тираж…
Тут важно все: сколько было доптиража? были ли офферы на экранизацию? сколько было публикаций?
Бывает и обратная ситуация: когда у автора выходит первая книга, и ее принимают очень тепло: она берет призы, о ней рассказывают инфлюенсеры… И вот все, затаив дыхание, ждут вторую. А когда ожидания у аудитории завышены, сами знаете, что происходит.
Поэтому скажу еще раз: уделите внимание второй книге больше, чем первой. Она должна быть круче, сильнее, мощнее. Не спешите.
На днях я запоем посмотрела сразу две экранизации книг, к которым отношусь с большой нежностью. Первая — «Сто лет одиночества». Я о ней расскажу чуть попозже, когда сложу и как-то систематизирую свои впечатления. Могу просто для затравки сказать, что мне понравилось.
Вторую посмотрела совсем недавно — «Выгон» с Сиршей Ронан по книге Эми Липтрот, которая для меня стала большим и приятным сюрпризом. Это автофикшен о женщине, которая вернулась домой на Оркнейские острова, потому что забухала в Лондоне. Логлайн.
Когда Эми была тонкая и звонкая, ее поманили огни большого города, и она уехала в Лондон. Там упала в бездну алкогольного порока, потом были АА, потом она решила вернуться домой, где напиваться будет сложнее, чем в Лондоне.
И вот большая часть книги — она про эти самые Оркнейские острова. О том, как Эми пыталась найти себе занятие, лишь бы не бухать и не зависать в соцсетях. Она рассказывает об овцах и жизни на ферме, о том, как она считала коростелей, как купалась в холодной воде и как отправилась на остров Папай, где живет 70 человек (нет, нолик я не потеряла).
Роман выстроен как эссе, и обычно я начинаю умирать со скуки от эссе уже на первых десяти страницах, особенно если нет сюжета, но «Выгон» затянул меня с первых строчек.
Я поняла на этой книге, что я ужасно хочу читать книги и впечатления о том, как кто-то уехал в какой-нибудь медвежий угол и там уютится. Вот эта атмосфера offgrid и тишины в эфире для меня неожиданно стала совершенно завораживающей. В последний раз такое приятное впечатление было от подкасты «Горы без вершин» с Юлей Вершининой, которая в одиночку пошла через плато Путорана.
А вот фильм мне не зашел.
🌸 Из плюсов: красивая Сирша Ронан очень визуально метафорично меняет цвет волос. А вообще, она замечательная и прекрасно подходит на эту роль.
🌸 Книга экранизирована довольно точно. Если я уходила наливать чай (а я уходила) и возвращалась, я всегда хорошо понимала, на какой эпизод я смотрю.
Но. Это артхаус, детка, а не нетфликс. А чего вы хотите от человека, который не может подняться с утра без тиктока? (Да, я опять, но я завяжу, обещаю)
А что такое артхаус и авторское кино? Это длинные молчаливые сцены, это много кадров текстуры (например, песка), это нелинейное повествование. Кадры из жизни в Лондоне чередуются с ее бытом на Оркни. А еще — внезапные скачки, то есть сцены обрываются внезапно, и нас швыряют в другое временное пространство.
То есть фильм-то хорош.
Просто я для него слишком дофаминозависимая.
#себепосоветуй
Вторую посмотрела совсем недавно — «Выгон» с Сиршей Ронан по книге Эми Липтрот, которая для меня стала большим и приятным сюрпризом. Это автофикшен о женщине, которая вернулась домой на Оркнейские острова, потому что забухала в Лондоне. Логлайн.
Когда Эми была тонкая и звонкая, ее поманили огни большого города, и она уехала в Лондон. Там упала в бездну алкогольного порока, потом были АА, потом она решила вернуться домой, где напиваться будет сложнее, чем в Лондоне.
И вот большая часть книги — она про эти самые Оркнейские острова. О том, как Эми пыталась найти себе занятие, лишь бы не бухать и не зависать в соцсетях. Она рассказывает об овцах и жизни на ферме, о том, как она считала коростелей, как купалась в холодной воде и как отправилась на остров Папай, где живет 70 человек (нет, нолик я не потеряла).
Роман выстроен как эссе, и обычно я начинаю умирать со скуки от эссе уже на первых десяти страницах, особенно если нет сюжета, но «Выгон» затянул меня с первых строчек.
Я поняла на этой книге, что я ужасно хочу читать книги и впечатления о том, как кто-то уехал в какой-нибудь медвежий угол и там уютится. Вот эта атмосфера offgrid и тишины в эфире для меня неожиданно стала совершенно завораживающей. В последний раз такое приятное впечатление было от подкасты «Горы без вершин» с Юлей Вершининой, которая в одиночку пошла через плато Путорана.
А вот фильм мне не зашел.
Но. Это артхаус, детка, а не нетфликс. А чего вы хотите от человека, который не может подняться с утра без тиктока? (Да, я опять, но я завяжу, обещаю)
А что такое артхаус и авторское кино? Это длинные молчаливые сцены, это много кадров текстуры (например, песка), это нелинейное повествование. Кадры из жизни в Лондоне чередуются с ее бытом на Оркни. А еще — внезапные скачки, то есть сцены обрываются внезапно, и нас швыряют в другое временное пространство.
То есть фильм-то хорош.
Просто я для него слишком дофаминозависимая.
#себепосоветуй
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Меня радует, что к концу года стали внезапно заявлять о себе новые издательства-крошки. В целом очень греет мысль, что остались еще мечтатели, которые пускают свои лодочки по этой реке из воды и дегтя.
Объявило о предзаказе своей первой партии издательство «Лампочка».
И наши старые друзья под новой обложкой электронное издательство shell(f) Ребята и телеграм-канал завели.
Отличного плаванья всем новичкам!
#новостирынка
Объявило о предзаказе своей первой партии издательство «Лампочка».
И наши старые друзья под новой обложкой электронное издательство shell(f) Ребята и телеграм-канал завели.
Отличного плаванья всем новичкам!
#новостирынка
Тоже хотела вам написать о каких-нибудь книжках 2025, но у нас в городе массовая стрельба. На настоящий момент 6 человек убитых, включая 2 детей.
Стрелка, 45-летнего Ацу Мартиновича, пока не поймали. Город оцеплен, полиция просит не покидать домов и закрыть ставни. Давно я такой темноты и тишины снаружи не видела.
А 2025, я смотрю, зашел с ноги.
Последняя массовая стрельба тут была в 2022 году, к слову.
P.S. Количество убитых увеличилось до 10.
Стрелка все еще не нашли.
Upd застрелился, умер по пути в клинический центр. Спокойной ночи.
Стрелка, 45-летнего Ацу Мартиновича, пока не поймали. Город оцеплен, полиция просит не покидать домов и закрыть ставни. Давно я такой темноты и тишины снаружи не видела.
А 2025, я смотрю, зашел с ноги.
Последняя массовая стрельба тут была в 2022 году, к слову.
P.S. Количество убитых увеличилось до 10.
Стрелка все еще не нашли.
Upd застрелился, умер по пути в клинический центр. Спокойной ночи.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вроде как надо написать о книгах, но я хочу написать о событиях позавчерашнего дня. Зафиксировать, как я их проживаю, свои эмоции и ощущения. Мне видится это важным.
1 января около пяти часов вечера мне написала подруга: «Не выходи на улицу, в городе стреляют». Все было непонятно, где-то далеко выли сирены, взрывали петарды, я ничего не поняла. Заглянула в городской чатик. Там писали, что в городе стрелок, объявлен комендантский час, всех загоняют домой.
Тут важно сказать, что у нас очень, очень маленький городок. По данным последней переписи, что-то около 11 тыс. жителей, его можно пройти насквозь за полчаса. То есть когда пишут «в городе стреляют» — это не ощущается так, как будто стреляют на Фрунзенской, а ты сидишь в Медведково.
Три года назад в Цетине уже была стрельба. Тогда стрелок убил соседей, ходил по улице и просто убивал всех встречных. Тогда погибло 11 человек, включая стрелка. Не так давно в Черногории ловили убийцу Алия Балиягича, который зашел в дом и убил пожилую пару.
Так что всегда был риск, что нынешний стрелок тоже будет просто ходить и убивать. Мы заперлись и опустили ставни. И то же самое сделал весь город. Никто толком не знал, куда пойдет стрелок.
Постепенно стало известно, что он пил в кафе с самого утра. Там поссорился с кем-то, поехал домой, взял оружие (тут оно есть почти у всех), вернулся в кафе и застрелил четверых, кто там был. Уже сильно позже мы узнали, что он ходил по своим родственникам и друзьям и убивал их.
После кафе он отправился к своей сестре. Он убил ее мужа и двух ее детей, 10 и 13 лет. Она выжила, но известно, что в клиническом центре кто-то из раненных находится в тяжелом состоянии, так что, может, это она, и она не дотянет.
Я помню это очень странное ощущение консервации внутри дома за ставнями. Я выводила собаку пописать, и тишина стояла такая, что хоть топор вешай. Только в такие минуты понимаешь, как много в городе мелких шумов: кто-то открывает окна, шаркают ноги, шуршат шины… А тут как будто мы упали в яму.
Очень странное, сюрреалистичное чувство.
В городском чате было много обсуждений, не самых приятных. Около полуночи стрелка, Ацу Мартиновича, поймали. По официальным данным, он застрелился и умер по дороге в больницу. Но известно, что параллельно с полицией в городе курсировали две гражданские машины с вооруженными людьми — и они не дали ему уйти живым, это точно.
Всего погибло 12 человек, включая двух детей. Со стрелком — 13. Еще один человек находится в критическом состоянии, врачи не дают прогнозов.
Город скорбит. Вчера все Цетине собралось на прощание. Стояли и молчали, зажигали свечи.
Очевидно, что это идеальный шторм. Тут и токсичная маскулинность, и паршиво сработавшая судебная система (на Ацо уже поступали заявления в полицию за абьюз в адрес сестер, а еще он должен был отсидеть 3 месяца за хранение оружие, но дали условное), и тот факт, что нелегального оружия в стране очень много после войны.
А я каждый раз думаю, что страшное — оно совсем рядом.
1 января около пяти часов вечера мне написала подруга: «Не выходи на улицу, в городе стреляют». Все было непонятно, где-то далеко выли сирены, взрывали петарды, я ничего не поняла. Заглянула в городской чатик. Там писали, что в городе стрелок, объявлен комендантский час, всех загоняют домой.
Тут важно сказать, что у нас очень, очень маленький городок. По данным последней переписи, что-то около 11 тыс. жителей, его можно пройти насквозь за полчаса. То есть когда пишут «в городе стреляют» — это не ощущается так, как будто стреляют на Фрунзенской, а ты сидишь в Медведково.
Три года назад в Цетине уже была стрельба. Тогда стрелок убил соседей, ходил по улице и просто убивал всех встречных. Тогда погибло 11 человек, включая стрелка. Не так давно в Черногории ловили убийцу Алия Балиягича, который зашел в дом и убил пожилую пару.
Так что всегда был риск, что нынешний стрелок тоже будет просто ходить и убивать. Мы заперлись и опустили ставни. И то же самое сделал весь город. Никто толком не знал, куда пойдет стрелок.
Постепенно стало известно, что он пил в кафе с самого утра. Там поссорился с кем-то, поехал домой, взял оружие (тут оно есть почти у всех), вернулся в кафе и застрелил четверых, кто там был. Уже сильно позже мы узнали, что он ходил по своим родственникам и друзьям и убивал их.
После кафе он отправился к своей сестре. Он убил ее мужа и двух ее детей, 10 и 13 лет. Она выжила, но известно, что в клиническом центре кто-то из раненных находится в тяжелом состоянии, так что, может, это она, и она не дотянет.
Я помню это очень странное ощущение консервации внутри дома за ставнями. Я выводила собаку пописать, и тишина стояла такая, что хоть топор вешай. Только в такие минуты понимаешь, как много в городе мелких шумов: кто-то открывает окна, шаркают ноги, шуршат шины… А тут как будто мы упали в яму.
Очень странное, сюрреалистичное чувство.
В городском чате было много обсуждений, не самых приятных. Около полуночи стрелка, Ацу Мартиновича, поймали. По официальным данным, он застрелился и умер по дороге в больницу. Но известно, что параллельно с полицией в городе курсировали две гражданские машины с вооруженными людьми — и они не дали ему уйти живым, это точно.
Всего погибло 12 человек, включая двух детей. Со стрелком — 13. Еще один человек находится в критическом состоянии, врачи не дают прогнозов.
Город скорбит. Вчера все Цетине собралось на прощание. Стояли и молчали, зажигали свечи.
Очевидно, что это идеальный шторм. Тут и токсичная маскулинность, и паршиво сработавшая судебная система (на Ацо уже поступали заявления в полицию за абьюз в адрес сестер, а еще он должен был отсидеть 3 месяца за хранение оружие, но дали условное), и тот факт, что нелегального оружия в стране очень много после войны.
А я каждый раз думаю, что страшное — оно совсем рядом.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Как-то я с мрачной ноты начала, а ведь на днях ушла в типографию моя первая птичка в этом году — «Слово Вирявы» Ани Бауэр, чему я безмерно рада.
#моиавторы
#моиавторы
Telegram
МИФ.Проза
Недавно я отреагировала на видео одной моей коллеги, где она записывала тренд «Выскажи свое непопулярное мнение и беги. Версия: книги».
И вот коллега сказала: «Мне абсолютно все равно, что за человек написал книгу, которую я читаю. Я никогда специально не гуглю биографии, мы ничего не знаем о реальных обстоятельствах…»
Я, как вы понимаете, придерживаюсь прямо противоположной позиции и вообще не люблю аргумент «правды мы до конца не узнаем». Я так думаю, что до конца нам эту правду узнавать и не надо, часто достаточно общей картины.
В июле прошлого года в Tortoise Media появился большой подкаст из 6 эпизодов на 4 с лишним часа с обвинениями одного из самых известных писателей в мире Нила Геймана в сексуализированном насилии со стороны пяти женщин.
Подкаст назывался «Хозяин» (Master), потому что так он просил называть себя во время секса. Несколько женщин представились только именами, чтобы скрыть свои личности, и я уже слышу вопли недоброжелателей: «Почему они не называют своих фамилий?»
Да потому что на них в этом случае выльется такой ушат помоев и обвинений, а то и угроз, что они потом годами не отмоются.
Но совсем недавно в New York Magazine вышла статья There Is No Safe Word, написанная Лайлой Шапиро, где она поговорила с 8 женщинами, которые обвиняют Геймана в насильственных практиках. Четыре из них участвовали в подкасте, одна из них — Скарлетт Павлович.
Скарлетт было 22, когда она встретилась с бывшей женой Геймана, Амандой Палмер (которая тоже среди обвинителей). Они подружились, и Павлович стала сидеть с ребенком Геймана и Палмер. Тогда, по словам, Павлович, он и начал к ней приставать: залезать голым к ней в ванну, настаивать на сексуальных контактах.
Кэролайн Уоллнер поделилась похожим опытом. Она работала смотрительницей на его участке в Вудстоке. Уоллнер позже получила предложение в размере $5000 за подписание соглашения о неразглашении в обмен на её уход с территории, принадлежащей Гейману. Она отклонила это предложение и вместо этого договорилась о сумме $300,000, что позже подтвердили представители Геймана.
Сам Гейман отрицал обвинения, заявив, что Уоллнер сама «инициировала сексуальные контакты». Дальше были его фанатки Кэтрин Кендалл и Кендра Стаут. Кэтрин Кендалл описала инцидент в отеле, где, по её словам, Гейман якобы залез на неё, несмотря на её явные возражения. Позже он якобы предложил ей $60,000 на терапию. Кендра Стаут обвинила Геймана в изнасиловании во время их совместной поездки.
Гейман все обвинения отрицает и напоминает, что БДСМ-практики законны, если они между двумя взрослыми людьми, которые дали на это свое согласие.
И, короче, вот смотрите: всей правды мы не узнаем?
Не узнаем, однозначно. Но мне, например, не нужна эта вся правда. Я никогда в жизни не поверю, что восемь совершенно незнакомых друг с другом женщин внезапно создали тайный чатик, где решили обвинить Геймана во всех грехах мира. Зная, что после этого на них обрушится.
#зарубежка
И вот коллега сказала: «Мне абсолютно все равно, что за человек написал книгу, которую я читаю. Я никогда специально не гуглю биографии, мы ничего не знаем о реальных обстоятельствах…»
Я, как вы понимаете, придерживаюсь прямо противоположной позиции и вообще не люблю аргумент «правды мы до конца не узнаем». Я так думаю, что до конца нам эту правду узнавать и не надо, часто достаточно общей картины.
В июле прошлого года в Tortoise Media появился большой подкаст из 6 эпизодов на 4 с лишним часа с обвинениями одного из самых известных писателей в мире Нила Геймана в сексуализированном насилии со стороны пяти женщин.
Подкаст назывался «Хозяин» (Master), потому что так он просил называть себя во время секса. Несколько женщин представились только именами, чтобы скрыть свои личности, и я уже слышу вопли недоброжелателей: «Почему они не называют своих фамилий?»
Да потому что на них в этом случае выльется такой ушат помоев и обвинений, а то и угроз, что они потом годами не отмоются.
Но совсем недавно в New York Magazine вышла статья There Is No Safe Word, написанная Лайлой Шапиро, где она поговорила с 8 женщинами, которые обвиняют Геймана в насильственных практиках. Четыре из них участвовали в подкасте, одна из них — Скарлетт Павлович.
Скарлетт было 22, когда она встретилась с бывшей женой Геймана, Амандой Палмер (которая тоже среди обвинителей). Они подружились, и Павлович стала сидеть с ребенком Геймана и Палмер. Тогда, по словам, Павлович, он и начал к ней приставать: залезать голым к ней в ванну, настаивать на сексуальных контактах.
Кэролайн Уоллнер поделилась похожим опытом. Она работала смотрительницей на его участке в Вудстоке. Уоллнер позже получила предложение в размере $5000 за подписание соглашения о неразглашении в обмен на её уход с территории, принадлежащей Гейману. Она отклонила это предложение и вместо этого договорилась о сумме $300,000, что позже подтвердили представители Геймана.
Сам Гейман отрицал обвинения, заявив, что Уоллнер сама «инициировала сексуальные контакты». Дальше были его фанатки Кэтрин Кендалл и Кендра Стаут. Кэтрин Кендалл описала инцидент в отеле, где, по её словам, Гейман якобы залез на неё, несмотря на её явные возражения. Позже он якобы предложил ей $60,000 на терапию. Кендра Стаут обвинила Геймана в изнасиловании во время их совместной поездки.
Гейман все обвинения отрицает и напоминает, что БДСМ-практики законны, если они между двумя взрослыми людьми, которые дали на это свое согласие.
И, короче, вот смотрите: всей правды мы не узнаем?
Не узнаем, однозначно. Но мне, например, не нужна эта вся правда. Я никогда в жизни не поверю, что восемь совершенно незнакомых друг с другом женщин внезапно создали тайный чатик, где решили обвинить Геймана во всех грехах мира. Зная, что после этого на них обрушится.
#зарубежка
Опен-колл: Эксмо, «Русь хтоническая»
Срок: с 13 января по 28 февраля
Темы:
✏️ маленькие городки и деревни, в которых, кажется, затаилось фольклорное зло;
✏️ мистические леса и топи, где происходит странное;
✏️ темная глубинка со старым укладом, в котором непознаваемый ужас Лавкрафта нашел свой новый дом.
На что ориентироваться: «Вьюрки», Дарья Бобылева; «Наличники», Юлия Шляпникова (моя)), «Лес», Светлана Тюльбашева, «Станция Лихо», Надя Сова
Цикл: одиночки
Объем: 10-25 ал (можно сборники, но не менее 10 авторских листов, а произведения должны быть объединены общей темой опен-колла)
Куда присылать: Юле Селивановой Selivanova.YA@eksmo.ru, в теме письма указать «Русь Хроническая» или на сайт издательства (но тоже обязательно с указанием названия опен-колла Русь Хтоническая)
#опенколл
Срок: с 13 января по 28 февраля
Темы:
На что ориентироваться: «Вьюрки», Дарья Бобылева; «Наличники», Юлия Шляпникова (моя)), «Лес», Светлана Тюльбашева, «Станция Лихо», Надя Сова
Цикл: одиночки
Объем: 10-25 ал (можно сборники, но не менее 10 авторских листов, а произведения должны быть объединены общей темой опен-колла)
Куда присылать: Юле Селивановой Selivanova.YA@eksmo.ru, в теме письма указать «Русь Хроническая» или на сайт издательства (но тоже обязательно с указанием названия опен-колла Русь Хтоническая)
#опенколл
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Студия Hazelight Studios, известная своими кооперативными играми, где надо играть вдвоем, показала отрывки из своей новой игры о писателях — Split Fiction.
Главные героини — писательницы Зои и Мио, одна из них работает в жанре фэнтези, другая пишет научную фантастику. Незнакомые друг с другом, они внезапно попадают во вселенные друг друга и только совместными усилиями могут спастись.
Игра представляет собой приключенческий экшен с элементами платформера от третьего лица. Каждый уровень сопровождается уникальной игровой механикой. Например, в одном уровне персонажи могут управлять драконами, а в другом — использовать лазерный меч.
Релиз заявлен на март 2025.
А теперь расскажите-ка: если бы ваша книга была игрой, что бы это было? И насколько сложным?
Главные героини — писательницы Зои и Мио, одна из них работает в жанре фэнтези, другая пишет научную фантастику. Незнакомые друг с другом, они внезапно попадают во вселенные друг друга и только совместными усилиями могут спастись.
Игра представляет собой приключенческий экшен с элементами платформера от третьего лица. Каждый уровень сопровождается уникальной игровой механикой. Например, в одном уровне персонажи могут управлять драконами, а в другом — использовать лазерный меч.
Релиз заявлен на март 2025.
А теперь расскажите-ка: если бы ваша книга была игрой, что бы это было? И насколько сложным?