В In a Violent Nature в первую очередь понравилось то, как типовая, классическая резня на свежем воздухе превращается в визуализацию неотвратимости природного цикла. Сырая земля рождает «плод», который не должен был познать солнечного света, а потом «взращённое» компенсирует, восстанавливает баланс. Кровь впитывается во влажную почву, словно в высохшие губы. Тела теряются среди опавших листьев, густых кустов и стволов деревьев, поглощаются водоёмами, как бы интегрируя свою плоть, словно та лишь мозаика, в общий пейзаж. Крики поедаются самим пространством, распадаясь невидимыми нитями, растворяясь в пении птиц, звуках насекомых и дыхание леса.

Убийца в этом фильме – инвазионная форма не/жизни, словно некая корневая система, вьющаяся поверх земли, неотвратимо расползающаяся во всех направлениях, и ничто не способно остановить это медленное, но неотвратимое завоевание. Будто карающая рука самого зелёного пространства.

Конечно, In a Violent Nature, как пишут многие, это некая деконструкция жанра, но мне кажется, это естественная мутация в целом. Как и дом, полный приведений и детских страхов, превращается в густой, сюрреальный раствор кошмаров и сбоящей реальности под названием Skinamarink, так и условная насмешка над классическими слэшерами становится симулятором ходьбы, где по сути даже нет главных героев, а есть только созерцание. Насилия, природы, дикости и заброшенности.

Т.е, по сути, самой жизни.

| In a Violent Nature | Нежить | 2023

#тревожныйсмотр

Des Teufels Bad – это запах сырого мяса, влажной почвы, отчуждённости и дикости, что витает в воздухе и запросто может заставить удавиться при вдохе. Запах крови, отчаяния, едкий, удушливый даже через экран запах заброшенности всего и вся: ландшафта, взглядов, голосов, людей и, наверное, Рая, о котором так грезит главная героиня. Примет ли Бог обезображенную оболочку, внутри которой болтается потерявшая всякие ориентиры, растерзанная, изуродованная когда-то человеческая душа? И если да, то что это за Бог такой? Возможно, он отражается в тех глазах, что завороженно смотрят за казнью; наблюдают с каким-то детским восторгом за инсталляцией разложения плоти среди глуши и мшистых валунов.

Через оптику примитивных, но оттого и абсолютно пробивных метафор, зритель наблюдает за эволюцией распада Агнес. Вот забавная игра: накинув повязку на глаза и покрутившись на месте, мужики пытаются забить палкой курицу. Несколько промахов и одно летальное попадание. Весело и позитивно. Свежие рыбины гниют и истлевают, деформируются, как и тонкий, внутренний мир Агнес. В скрюченных, цепких пальцах традиций и дикарских взглядов на предназначение женщины, потерянная Агнес – та самая забитая курица и гниющая рыба. И даже шипы кустов не сдерут это вместе с кожей. Спасёт ли загробное положение отнятая безгрешная душа, если все мы появились во греху?

Ещё Des Teufels Bad как бы феноменален в своей неочевидности и словно бы ненужности, хотя, казалось бы. Вся картина будто бы существует и одновременно теряется в самой себе. В этих живописных лесах и молочных туманах. Вот будь тут плашка А24, мы бы, конечно, заговорили.

Показанное вызывает чувство витальной тоски, а ещё где-то в этих же лесах обитает Hagazussa (Ведьмы, 2017) и The Nightingale (Соловей, 2018).

| Des Teufels Bad | Одержимая | 2024

#тревожныйсмотр

Залетел к коллеге рассказать про Кью и про то, что Ларри Коэна нужно уважать больше, чем мы можем.

Не собирался писать про MaXXXine, ведь всё ещё существую в таймлайне, где хайп по Варвару так и не прошёл. Поэтому, будучи настолько своевременным, вникать во что-то насущное смысла не вижу. Но Тай Уэст закрыл трилогию, словно накрыл на стол: первое, второе, десерт. И вот почему-то сладкое даже в горле не встряло, не говоря уже о как-то удовольствии.

Очевидно, что весь триптих – лишь панорамная карта эпох, по которой зритель движется вместе с главной героиней; нечто вроде 3d-музея, где можно прочувствовать исторический момент здесь и сейчас. Тай Уэст виртуозно обобщает, пастозно вырисовывает (широкими мазками) заданный сеттинг, но выдаёт примитивизм, зашифрованный под стилизацию в частностях: блеклые герои вокруг Максин; самый очевидный культурный бэкграунд (Ночной сталкер где-то там на фоне, декорации Психо); унылый твист по итогу; демо-версия джалло в основе всего. Наверное, Уэст и не пытался убрать из своих инициалов букву Т, чтобы стать Уэсом, но даже самые тупые «удары ножом» оставляют глубокие, деконструирующие шрамы на этом выверенном, обрамлённом мелкими деталями-заглушками и очевидными посхалками полотне.

Даже марализаторский конфликт религии против порно и фильмов ужасов тут лишь на фоне и обыгран из рук вон невовлечённо. Сразу вспоминается hidden gem от моего любимого Джона Своба Страна сладости. Там, в каких-то маленьких обшарпанных комнатушках, происходит поистине кровавое столкновение вынужденного промискуитета с несущими слово божье слугами. И, как бы вторя культовым и культурным словам некоего Эскобара, получается, что, то не очень хорошо, что это излишне девиантно.

А после MaXXXine, увы, даже такого вывода не сделаешь. И словно вторя бутафорской отрубленной голове главной героини, весь фильм – искусный грим, а внутри лишь эфемерная пустота.

| MaXXXine | Максин XXX | 2024

#тревожныйсмотр