1. я приехала в центр имени сухаревой, потому что устала жить;
они спрашивают у меня, почему я решила волонтерить. я хочу сказать, что отрабатываю долг перед Богом, но в волонтерской инструкции было сказано, что волонтеры не обсуждают политику и религию со своими подопечными.
когда мы играем в тик-так бум, я говорю им, что можно использовать мат, но почему-то никак не могу попросить их обращаться ко мне на «ты».
я хотела сказать этим девочкам, что в моей голове такая же помойка; вместо этого передвинула рюкзак на видное место.
2. у А. ногти обрезаны под мясо; она проводит ими по розовой руке М. цокает, качает головой, говорит мне что снова лежит здесь из-за парня, который ее бьет
А. 13, они вместе уже 2 года
я смотрю на белые отпечатки кожи у меня на руках и думаю о том, что девичество похоже на кусок мяса, разорванный дворовым псом
3. П. показывает мне портрет мужчины, говорит это ее парень я спрашиваю, сколько ему лет 27 П. в этом году сдает ЕГЭ и я тяжело вздыхаю — я знаю выражение на ее лице
на одну секунду я вспоминаю, как он мне говорил, что я талантлива —
у всего есть цена
4. К. говорит, что ненавидит чертаново: (бывший?) парень заставлял ее развозить закладки по варшавке. я рассказываю, как недавно сидела у чертановских прудов, пока было тепло
я там раньше ходила так же думала о смерти и как бы не спалиться маме что курила (хотя скорее просто держала во рту дым не давая как бы убить себя)
если я не могу принести им сигарет, то что я вообще могу?
5. я спрашиваю у М., где она берет наркоту — «я всегда оказываюсь там, где она есть» она хочет выкурить бесплатный косяк в Таиланде в следующий раз, говорит там они в вейпшопах повсюду
у нее идеальный разрез глаз и круглые кольца в ушах и в носу, она почти что диснеевский олененок нам нельзя дружить, это неэтично я ищу следы аммиака на ее руке у нас совсем одинаковые зрачки
никто ничего не сделал, она звонила в платные клиники, все равно ей бы ничего не было, она здесь четвертый раз
я говорю «ты главное береги себя» она мне «стараюсь» и я чувствую, что уперлась в угол души о котором забыла на четыре года
мир взрывается, впервые я выгляжу младше
6. когда я двадцать минут жду автобус до метро нагорная, они от меня не уходят: я все пытаюсь вспомнить, где я их видела, почему думаю, будто их знаю
в каких лагерях мы, возможно, целовались или проходили мимо?
мне почти 19, я знаю, со мною что-то случилось в детстве, возможно поэтому мне снятся изнасилования, где я лежу в лоне матери, как в «рассказе служанки», а мир совсем немой, совсем неподвижный, только с потолка капают кусочки лсд и пот
плесень, которую я видела в туалете бара «Энтузиаст», слизывает с меня остатки вишневого пива и желания видеться с другими мужчинами; у меня не спрашивают паспорт, и я спотыкаюсь, врезавшись в себя пьяную, пятнадцатилетнюю;
когда они узнают мой возраст, предлагают лечь с ними. я кашляю, вежливо отказываюсь.
1. я приехала в центр имени сухаревой, потому что устала жить;
они спрашивают у меня, почему я решила волонтерить. я хочу сказать, что отрабатываю долг перед Богом, но в волонтерской инструкции было сказано, что волонтеры не обсуждают политику и религию со своими подопечными.
когда мы играем в тик-так бум, я говорю им, что можно использовать мат, но почему-то никак не могу попросить их обращаться ко мне на «ты».
я хотела сказать этим девочкам, что в моей голове такая же помойка; вместо этого передвинула рюкзак на видное место.
2. у А. ногти обрезаны под мясо; она проводит ими по розовой руке М. цокает, качает головой, говорит мне что снова лежит здесь из-за парня, который ее бьет
А. 13, они вместе уже 2 года
я смотрю на белые отпечатки кожи у меня на руках и думаю о том, что девичество похоже на кусок мяса, разорванный дворовым псом
3. П. показывает мне портрет мужчины, говорит это ее парень я спрашиваю, сколько ему лет 27 П. в этом году сдает ЕГЭ и я тяжело вздыхаю — я знаю выражение на ее лице
на одну секунду я вспоминаю, как он мне говорил, что я талантлива —
у всего есть цена
4. К. говорит, что ненавидит чертаново: (бывший?) парень заставлял ее развозить закладки по варшавке. я рассказываю, как недавно сидела у чертановских прудов, пока было тепло
я там раньше ходила так же думала о смерти и как бы не спалиться маме что курила (хотя скорее просто держала во рту дым не давая как бы убить себя)
если я не могу принести им сигарет, то что я вообще могу?
5. я спрашиваю у М., где она берет наркоту — «я всегда оказываюсь там, где она есть» она хочет выкурить бесплатный косяк в Таиланде в следующий раз, говорит там они в вейпшопах повсюду
у нее идеальный разрез глаз и круглые кольца в ушах и в носу, она почти что диснеевский олененок нам нельзя дружить, это неэтично я ищу следы аммиака на ее руке у нас совсем одинаковые зрачки
никто ничего не сделал, она звонила в платные клиники, все равно ей бы ничего не было, она здесь четвертый раз
я говорю «ты главное береги себя» она мне «стараюсь» и я чувствую, что уперлась в угол души о котором забыла на четыре года
мир взрывается, впервые я выгляжу младше
6. когда я двадцать минут жду автобус до метро нагорная, они от меня не уходят: я все пытаюсь вспомнить, где я их видела, почему думаю, будто их знаю
в каких лагерях мы, возможно, целовались или проходили мимо?
мне почти 19, я знаю, со мною что-то случилось в детстве, возможно поэтому мне снятся изнасилования, где я лежу в лоне матери, как в «рассказе служанки», а мир совсем немой, совсем неподвижный, только с потолка капают кусочки лсд и пот
плесень, которую я видела в туалете бара «Энтузиаст», слизывает с меня остатки вишневого пива и желания видеться с другими мужчинами; у меня не спрашивают паспорт, и я спотыкаюсь, врезавшись в себя пьяную, пятнадцатилетнюю;
когда они узнают мой возраст, предлагают лечь с ними. я кашляю, вежливо отказываюсь.
Concise Telegram is a leading cloud-based instant messages platform. It became popular in recent years for its privacy, speed, voice and video quality, and other unmatched features over its main competitor Whatsapp. The public channel had more than 109,000 subscribers, Judge Hui said. Ng had the power to remove or amend the messages in the channel, but he “allowed them to exist.” With the sharp downturn in the crypto market, yelling has become a coping mechanism for many crypto traders. This screaming therapy became popular after the surge of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May or early June. Here, holders made incoherent groaning sounds in late-night Twitter spaces. They also role-played as urine-loving Goblin creatures. There have been several contributions to the group with members posting voice notes of screaming, yelling, groaning, and wailing in different rhythms and pitches. Calling out the “degenerate” community or the crypto obsessives that engage in high-risk trading, Co-founder of NFT renting protocol Rentable World emiliano.eth shared this group on his Twitter. He wrote: “hey degen, are you stressed? Just let it out all out. Voice only tg channel for screaming”.
from us
