У местных телогреечников есть интересная манера. Весь классово-неблизкий горский элемент, который испытывает естественное презрение к их идеолгии, кумирам и не марширует с ними под одними знаменами, стали записывать в либералы, в неформалы, в кого-угодно еще.
Единственное объяснение этому в том, что все мы выросли в идеологических мемах доставшихся нам в наследство. 30 лет прошедших с распада Союза телогреечники кропотливо восстанавливали свои позиции с примирительными словами "давайте не будем переписывать историю". Что по факту означает, давайте будем учить ту историю, которая написана коммунистами, ездить по улицам, названным в честь их героев, отмечать их памятные даты и т.д.
Тут кавказский коллективизм сыграл им на руку. Щадящая уважительность к старикам привела к тому, они быстро вернули себе общественное и аппартаное влияние, а где-то с ним и не расставались. Бывшие комсомольцы просто на время переобулись в национальных и часто даже в религиозных деятелей, ничего критично не меняя в своих убеждениях. И они дождались своего времени. Все что не было снесено, переименовано и забыто в годы идеологической вольницы 1990х, уже останется с нами надолго.
Поскольку культура Кавказа построена на традиционности [реальной или чаще мнимой], то выстраивание преемственности тут так или иначе необходимо всем. Очень часто мы обращаемся к истории для легитимизации или наоборот критики тех или иных общественных явлений, часто это делают оппоненты и от этого никуда не деться. В этом контексте, когда телогреечник говорит вам, что "осетины всегда" или "осетины никогда", это значит лишь то, что в его картине мира, сформированной социалистическими писателями, историками, через среднюю школу и мемы вроде "самой героичной нации", история началась в 1917 году. Его взгляды на историю, политическое ориентирование, более того, на религию, культуру, мораль оттуда же.
Всё что было до этого или не вписывается в этот нарратив, от него либо скрыто, либо преподнесено ему в идеологически правильном свете, как например история Чермена Тулатова, который из сына алдара, требовавшего признания наследства, стал борцом за права трудового народа.
К чему все это?
К тому, что те немногие источники иной истории, которые до нас дошли, имеют не столько историческое, сколько идеологическое значение. Это обращение к совершенно иной преемственности. Человек конечно может выбирать свой красно-казарменный кич, но он должен знать что иная партия, с иными идеалами и ценностями появилась тут не вчера и никак не связана с "либералами". Она была подавлена противником, превосходящим и числом и жестокостью, вытеснена, физически уничтожена и предана забвению.
Свидетельства иной истории вроде воспоминаний Сулеймана Мудойти вряд ли войдут в школьную программу по изучению истории Осетии в обозримом будущем. Поэтому частями буду публиковать их в канале с тэгом #Mudojti.
После убийства двух чрезмерно «рьяных» чиколинских «заготовителей» выкачка последних остатков сельскохозяйственных продуктов была внезапно и решительно прекращена. Возможно, что власти Северного Кавказа забили тревогу, предупреждая Москву о возможности нового «кулацкого» восстания [после восстания 1930 года прим. Alixandzinad]; были слухи, что из Москвы пришли телеграммы, отменявшие дальнейшие заготовки.
Обо всем этом точно расскажет когда-нибудь история. Но несомненно, что в результате убийств на почве грабительских и бесчеловечных заготовок и незамедлительной отмены последних, Осетия и весь Северный Кавказ не испытали весной и летом памятного 1933 года всех тех превосходящих всякое описание ужасов голода, на который обрекли советские джонасайдисты Украину, Кубань, Туркестан и Казахстан.
На Кавказе не вымерло от голода четыре миллиона крестьянства, как это было на Украине, не было у нас и фактов людоедства, не вымирали от голода целые села, до последнего человека, а население не бежало из родной страны, спасаясь от голодной смерти.
У местных телогреечников есть интересная манера. Весь классово-неблизкий горский элемент, который испытывает естественное презрение к их идеолгии, кумирам и не марширует с ними под одними знаменами, стали записывать в либералы, в неформалы, в кого-угодно еще.
Единственное объяснение этому в том, что все мы выросли в идеологических мемах доставшихся нам в наследство. 30 лет прошедших с распада Союза телогреечники кропотливо восстанавливали свои позиции с примирительными словами "давайте не будем переписывать историю". Что по факту означает, давайте будем учить ту историю, которая написана коммунистами, ездить по улицам, названным в честь их героев, отмечать их памятные даты и т.д.
Тут кавказский коллективизм сыграл им на руку. Щадящая уважительность к старикам привела к тому, они быстро вернули себе общественное и аппартаное влияние, а где-то с ним и не расставались. Бывшие комсомольцы просто на время переобулись в национальных и часто даже в религиозных деятелей, ничего критично не меняя в своих убеждениях. И они дождались своего времени. Все что не было снесено, переименовано и забыто в годы идеологической вольницы 1990х, уже останется с нами надолго.
Поскольку культура Кавказа построена на традиционности [реальной или чаще мнимой], то выстраивание преемственности тут так или иначе необходимо всем. Очень часто мы обращаемся к истории для легитимизации или наоборот критики тех или иных общественных явлений, часто это делают оппоненты и от этого никуда не деться. В этом контексте, когда телогреечник говорит вам, что "осетины всегда" или "осетины никогда", это значит лишь то, что в его картине мира, сформированной социалистическими писателями, историками, через среднюю школу и мемы вроде "самой героичной нации", история началась в 1917 году. Его взгляды на историю, политическое ориентирование, более того, на религию, культуру, мораль оттуда же.
Всё что было до этого или не вписывается в этот нарратив, от него либо скрыто, либо преподнесено ему в идеологически правильном свете, как например история Чермена Тулатова, который из сына алдара, требовавшего признания наследства, стал борцом за права трудового народа.
К чему все это?
К тому, что те немногие источники иной истории, которые до нас дошли, имеют не столько историческое, сколько идеологическое значение. Это обращение к совершенно иной преемственности. Человек конечно может выбирать свой красно-казарменный кич, но он должен знать что иная партия, с иными идеалами и ценностями появилась тут не вчера и никак не связана с "либералами". Она была подавлена противником, превосходящим и числом и жестокостью, вытеснена, физически уничтожена и предана забвению.
Свидетельства иной истории вроде воспоминаний Сулеймана Мудойти вряд ли войдут в школьную программу по изучению истории Осетии в обозримом будущем. Поэтому частями буду публиковать их в канале с тэгом #Mudojti.
После убийства двух чрезмерно «рьяных» чиколинских «заготовителей» выкачка последних остатков сельскохозяйственных продуктов была внезапно и решительно прекращена. Возможно, что власти Северного Кавказа забили тревогу, предупреждая Москву о возможности нового «кулацкого» восстания [после восстания 1930 года прим. Alixandzinad]; были слухи, что из Москвы пришли телеграммы, отменявшие дальнейшие заготовки.
Обо всем этом точно расскажет когда-нибудь история. Но несомненно, что в результате убийств на почве грабительских и бесчеловечных заготовок и незамедлительной отмены последних, Осетия и весь Северный Кавказ не испытали весной и летом памятного 1933 года всех тех превосходящих всякое описание ужасов голода, на который обрекли советские джонасайдисты Украину, Кубань, Туркестан и Казахстан.
На Кавказе не вымерло от голода четыре миллиона крестьянства, как это было на Украине, не было у нас и фактов людоедства, не вымирали от голода целые села, до последнего человека, а население не бежало из родной страны, спасаясь от голодной смерти.
As the broader market downturn continues, yelling online has become the crypto trader’s latest coping mechanism after the rise of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May and beginning of June, where holders made incoherent groaning sounds and role-played as urine-loving goblin creatures in late-night Twitter Spaces. While some crypto traders move toward screaming as a coping mechanism, many mental health experts have argued that “scream therapy” is pseudoscience. Scientific research or no, it obviously feels good. The channel also called on people to turn out for illegal assemblies and listed the things that participants should bring along with them, showing prior planning was in the works for riots. The messages also incited people to hurl toxic gas bombs at police and MTR stations, he added. The administrator of a telegram group, "Suck Channel," was sentenced to six years and six months in prison for seven counts of incitement yesterday. Step-by-step tutorial on desktop:
from us
