Проблема отходов и вопросы энергетики ходят рука об руку: с тех пор, как мусора стало слишком много, его постоянно хотят пустить на выработку энергии, типа двойная польза.

Спрос на энергию действительно в мире растет, но уже с оглядкой: зеленая или нет?

В 2019 году ЕС определилась по поводу сжигания отходов – не зеленое. И не включила «энергию из отходов» в перечень устойчивых видов деятельности. Сжигать-то у них все равно сжигают, но уже не возводят на пьедестал «достижений», а, скорее, рассматривают как вынужденную пока меру.

Последние годы много говорят о водороде как источнике «чистой» энергии, потому что при его сжигании не образуется СО2. Так как водород в чистом виде в природе не встречается, то его надо добыть. При использовании технологий добычи водорода значение имеет исходное сырье и источник энергии (возобновляемый или нет). От этого зависит градация водорода по цветам, где самый предпочтительный это зеленый,

Оказывается, уже начали присматриваться к мусору, что очень волнует климатологов. Ведь это очень соблазнительно: сделать из грязного мусора с помощью водорода чистую энергию. Необходимо побыстрее определиться, какого цвета «мусорный» водород?

Для получения водорода из отходов (преимущественно, пластиковых, как вы понимаете) отходы необходимо превратить в газ с помощью технологий газификации. Это энергоемкие производства с выделением СО2. Пластик, произведенный из традиционных нефти и газа, по сути и сам является ископаемым топливом.

В разных частях света уже или реализуются проекты по возведению предприятий по «переработке отходов в водород» или продвигаются в поисках инвестиций. Возможно, это связано с тем, что «классическое» мусоросжигание становится все менее популярным.

Но как ни крути, какую технологию не применяй, все равно получается одно и то же: мы уничтожаем ресурсы, которые добыли из недр планеты, затрачивая при этом дополнительные ресурсы, загрязняя окружающую среду и негативно влияя на климат.

Так как вы считаете, какого цвета «мусорный» водород?

Проект "Отходы не мусор" развивается благодаря поддержке читателей. ПОДДЕРЖАТЬ мою работу и функционирование блога финансово можно прямо на виртуальную карту Сбербанка 4274320057541511 с пометкой ОТХОДЫНЕМУСОР

Беда подкралась с неожиданной стороны.

На полках магазинов появились бежевые ПЭТ бутылки с ряженкой от одного из крупных производителей.
Казалось бы, ну какая разница?

Сначала я не обратила внимание, но добрые люди не дали мне пройти против такого новшества.

Чем не подошла им белая бутылка?

Видимо, маркетологи компании таким образом хотели к своей ряженке вызвать большее доверие, чем сейчас.

Чем не подошла мне бутылка цвета ряженки?

Да тем, что это дополнительный цвет в итак довольно "пестром" ряду ПЭТ бутылок. Чем больше бутылок, тем сложнее собрать отдельным потоком каждую.

Не каждый оператор будет заморачиваться, следовательно, в каких-то регионах такая бутылка может поехать на полигон.

Лично я буду бойкотировать такую ряженку, а вы?
Да, кстати, может вы и компанию угадаете?

На выходных мне все-таки удалось добрать положительных эмоций, т.к. я обхаживала свои посадки в парнике, а еще закончила покрывало для внука.

Это мой второй крупный лоскутный проект и его главная изюминка по-прежнему – исходное сырье. Это ненужные вещи, которые я насобирала из своих шкафов, из закромов детей и моих друзей из Спасибо, которые любезно отдают мне трудноперерабатываемые, но непригодные к носке вещи в апсайклинг.

Покрывало снова выступало в роли полигона для испытаний всего: техник, ниток, лапок, материалов, собственного терпения и терпения моего мужа. Я учла прежние ошибки, но, конечно же, наделала новых. И еще я много читала про пэчворк и думала.

Мастерицы спорят, имеет ли смысл шить лоскутные шедевры из бывших в употреблении вещей. Одни считают, что надо брать новые ткани, т.к. они крепкие и дольше прослужат, другие – что вещи муторно разрезать и овчинка выделки не стоит, третьи – что из своих вещей еще можно, а у чужих неизвестная энергетика.

А потом я встретилась с приятельницей поболтать и она сказала, что лоскутные одеяла, подушки и покрывала именно из бывших в употреблении одежек и текстиля должны иметь особый вес в глазах потребителя, т.к. это и есть шаг в сторону циклической экономики.

Действительно, срезать швы, подстраиваться конструктивно и «спасать» необычные по форме лоскуты – это вам не три метра в магазине купить, по шаблону разрезать, а потом снова сострочить. Это прямо творчество и смекалка в кубе.

Конечно, брать совсем дряхлые заношенные вещички не стоит. Это достойно самой настоящей переработки, с разволокнением и превращением в нечто совсем далекое от предметов обихода. Хотя и тут можно поспорить. Я заглядываюсь иногда на «вторичный» войлок и аксессуары из него.

Но есть гигантское количество вещей, которые «некрасивые снаружи, но прекрасные внутри», как пел Андрей Миронов: рубашки с протершимися воротничками, морально устаревшая одежда, разонравившиеся занавески и т.п. Их можно и нужно перешивать и превращать в другие полезные штуки для повседневной жизни.

Что касается энергетики…
Давайте не будем лукавить: это мы сами придумываем причинно-следственные связи между неодушевленными предметами и событиями, которые с нами происходят. Особенно, если эти события нам не нравятся. Я для себя так решила: через «добрый» процесс и энергетика очищается.

Мне тут привезли мешок ненужного, готовлюсь к новому проекту…

Прочитала вчера, что Госдума изучает мнение региональных операторов на предмет «поставить третий бак на контейнерную площадку». Предлагают собирать чистую органику.

Теоретически, конечно, органику нужно собирать отдельно, чтобы получать ликвидный компост. Да и не только компост. Помните, я рассказывала, что, если пищевые не начали портиться, то из них можно с помощью высоких технологий извлечь много полезных ценных веществ для медицины, косметологии и т.п.

Но, с точки зрения развития нашей системы управления отходами, ни население, ни региональные операторы, ни технические возможности не дозрели до такого качественного перехода.

А с учетом нерешенных проблем, вызванных действующим регулированием, подобные нововведения приведут к дальнейшей утрате доверия населения к раздельному сбору, а властей к населению.

Пищевые отходы – самая сложная фракция для сбора, к этому необходимо подготовиться. До сих пор не внедрен раздельный сбор в половине регионов страны от слова «совсем», не говоря уже о том, что во многих районах даже контейнерных площадок нет как таковых. Контейнер для пищевых в таких «местах накопления» будет выглядеть как микроскоп среди молотков.

С чего бы я начала подготовку?

Перво-наперво, облегчила бы сбор пищевых для тех, кто хочет этим заниматься. Пусть бы появлялись местные компостеры и предприниматели (или муниципалы), которые будут обеспечивать их функционирование. СанПины и ГОСТы стандартизировали бы условия, при которых такую деятельность можно осуществлять без страха, что ты опять что-то нарушил.

Во-вторых, навела бы порядок в понятийном аппарате мусорной реформы. Признала производство чистого компоста утилизацией, а пищевые отходы выделила бы в отдельное понятие типа «биоотходы», чтобы у тех, кто их собирает, не было ощущения, что они воруют у регоператора ТКО.

Третье: начала бы переводить россиян на оплату по факту. Сколько образовал ТКО, столько и заплати. Если, по счастливой случайности, в микрорайоне будет общественный компостер, куда можно сдать пищевые бесплатно или по «сниженным ценам», то почему бы людям не сэкономить? А если еще проводить просвещение о пользе компостирования, то вообще огонь!

В четвертых, я бы создавала бы спрос на компост для городских нужд. Госзаказ, так сказать.

Так постепенно люди бы привыкали и приучались. Появилась бы на добровольной основе отрасль, где есть спрос, предложение и поддержка. И шаг за шагом расширять эти практики.

А пока, я думаю, регоператоры откажутся.

Когда я была маленькой, скошенная трава в моем представлении должна была превращаться в сено. Сено заготавливали соседи для своих коз и кроликов. Еще соседка подкладывала скошенную траву в «теплые» грядки. В любом случае, никому в голову не пришло бы ее отправить на полигон.

Сейчас вполне справедливо читатели замечают, что «биоотходы» от садово-парковых хозяйств (листва, трава и т.п.) могут содержать различные токсины от средств борьбы с чем? С сорняками? С грызунами? С каким-нибудь долгоносиком? Тут я полный профан.

А еще листва очень хорошо аккумулирует загрязнения из атмосферного воздуха, и догадываюсь, что удобрять кабачки и помидоры компостом из такого сырья было бы не совсем безопасно для будущей еды и тех, кто будет ее есть.

И все же такие отходы образуются, и с ними надо правильно поступить.

Задача №1 – понять, как правильно.

Я считаю, что полигон или сжигание – это плохое решение. Хорошо бы их тоже компостировать, но необходимо проводить исследования проб, чтобы понимать сферу применения полученного продукта. А может все будет не так и плохо?

Кто должен забирать эти отходы?

Вот тут более запутанно, т.к. такие отходы не все являются ТКО, а значит передавать их региональному оператору насильно как-то неправильно.

Отсюда вытекает задача №2 – задать вопрос ведомствам, куда отправляются «растительные отходы при уходе за газонами, цветниками, древесно-кустарниковыми посадками» и что с ними потом происходит.

И уж спросить-то может каждый из моих читателей. Для этого надо найти, какие ведомства отвечают в вашем городе (районе) за садово-парковое хозяйство или за спортивные объекты (в т.ч. футбольные поля) и обратиться за предоставлением информации.

Спасибо читателям за интересный вопрос!

Часто слышу от коллег, что при принятии решения о будущем продукте, включая проекты по продвижению, идеи маркетологов «побеждают» в неравной борьбе с принципами устойчивого развития.

Почему так?

Очень просто: маркетинг обещает прибыль, а устойчивый подход, зачастую сопряжен со снижением прибыли на каком-то этапе.

В то же время, руководители, настроенные на работу вдолгую, понимают, что, как бы ни велика была турбулентность сегодня, завтра потребитель и регулятор будут присматриваться к экологичности товара и делать соответствующие выводы.

Ведь экономическая эффективность складывается не только из того, сколько стоит материал упаковки и технологии упаковывания, но и из уровня продаж, а это значит, лояльности потребителя к бренду. Недавно одна коллега из бизнеса хотела узнать, какой процент покупателей отказывается от покупки продукта из-за термоусадочной этикетки. Т.е. уже присутствует понимание, как связана экологичная этикетка и продажи.

К сожалению, статистики нет, но если вы будете писать производителю о причинах выбора другого продукта, особенно если вы ушли к конкуренту, то отказ от термоусадки произойдет быстрее.

Еще одна неочевидная на первый взгляд связь экологичной упаковки и денег – это нефинансовая отчетность, в которой отражаются как раз экологические и социальные аспекты деятельности компании, ее влияние на состояние окружающей среды и развитие общества.

Руководители компаний, нацеленных на долгосрочное развитие, понимают, что для привлечения инвестиций и дополнительных акционеров им нужно хорошо выглядеть. А хорошо выглядеть сегодня означает заботу об окружающей среде. Люди, кстати, тоже часть этой среды. Поэтому, заботясь о перерабатываемости своей упаковки, бизнес способствует сокращению свалок и предотвращению мусоросжигания.

Чтобы идеи маркетологов не вступали в конфликт с устойчивым развитием, их надо учить этой «устойчивости» везде, где только можно. Поэтому сейчас мы под эгидой ECR Sustainability готовим новый обучающий семинар про этикетки в дополнение к семинару про устойчивую упаковку. А я тут с вами тренируюсь формулировать некоторые мысли.

Кстати, а вы что думаете по этому поводу?
Какой бренд, по-вашему, сегодня впереди всех по устойчивости?

В чем кроется чудо японского мусоросжигания, из-за которого Японию также часто приводят в пример, как и Швецию, но еще и добавляют, что японскую золу от сжигания используют для строительства островов?

Эти острова из золы преследуют меня уже много лет и, как мне кажется, я нашла ответ в зарубежных экспертных публикациях.

Как я поняла, из-за того, что в Японии очень мало места, их задача, чтобы даже вторичные отходы от сжигания составляли малый объем. Поэтому они применяют дорогостоящую технологию газификации, при которой остаток после такого сжигания составляет 3%, а при сжигании на колосниковой решетке порядка 10%.

Также немаловажно, что по японскому законодательству золу после колосниковых решеток перед захораниванием нужно особым образом прокаливать, а после газификации золы не остается (не спрашивайте меня, из чего состоят те самые 3%).

Третий момент связан с тем, что у них не разрешается возить отходы далеко от того места, где они образовались, поэтому их муниципалитеты создают спрос на небольшие установки для газификации. В эти установки можно кидать разные отходы, технология позволяет такое совместное сжигание и это тоже делает их для муниципалитетов удобными.

В Европе газификация не зашла, потому что очень дорого получается. И так мусоросжигание дорогое, а тут совсем неприличная цена. И если подытоживать, то какой бы марки не была гильотина, голова все равно отрубается.

Я про то, что ресурсы уничтожаются.

Япония производит гигантское количество пластиковых отходов из-за своего увлечения индивидуальной упаковкой (это у них сервис высокого уровня считается) и пока только присматривается к мерам по предотвращению.

Проект "Отходы не мусор" развивается благодаря поддержке читателей.
ПОДДЕРЖАТЬ мою работу и функционирование блога финансово можно прямо на виртуальную карту Сбербанка 4274320057541511 с пометкой ОТХОДЫНЕМУСОР
Лайки, комментарии и дискуссия тоже очень помогают продвижению.

1 июня отмечается Всемирный день защиты детей.
А что такое «защита»?

В словарях указано, что защита – гарантия безопасности от чего-либо кому-либо или ряд действий и мероприятий по осуществлению этой гарантии. Можно еще взять понятие «социальная защита» – система мер, направленных на соблюдение прав человека, на удовлетворение его социальных потребностей.

Последнее время я начала осознавать, что не всегда, защищая своих детей сегодня, мы обеспечиваем им безопасность в будущем. Это касается и воспитания, и экологических вопросов, и зачастую эти два аспекта между собой тесно переплетены.

Если вспомнить, сколько игрушек было у моей старшей дочери и сколько у младшей, то можно подумать, что о младшей я заботилась больше. Но если подумать, кто получил больше пользы от этого, то уже все меняется. А если подумать, сколько ущерба нанесло это изобилие окружающей среде и опосредованно детям моих детей, то я вообще вредитель. То же самое про марлевые подгузники и памперсы, одежду новую и бывшую в употреблении, еду простую и из коробочек и дойпаков…

В общем, на многое смотрю по-другому.

А социальная защита тоже выступает в разных ипостасях. Государство защищает детей от насильников, но требует, чтобы в школах питьевой режим обеспечивался с помощью одноразовых стаканчиков, которые потом поедут на помойку или сжигание.

Всем гарантировано среднее образование, но тетради и учебники должны быть в пластиковых обложках, преимущественно из ПВХ, не подлежащих переработке. Не говоря уже о том, что в школах до сих пор не учат правильному обращению с ресурсами.

Таких примеров намного больше и снова подтверждается тезис, что когда одно лечим, другое – калечим.

Как же нам научиться защищать и не обижать одновременно?
Что думаете?

7 лет назад ЕС выпустила Коммюнике, в котором отметила важную роль энергии из отходов в сокращении свалок, но при этом подчеркнула, что лучше не торопиться строить мусоросжигательные заводы, а хорошо бы прежде приложить максимум усилий для переработки.

Уже тогда было заметно недовольство представителей мусоросжигательной отрасли и они усилили свою риторику о том, что сжигание отходов все же является частью циклической экономики.

За эти годы ЕС успела не признать «отходы в энергию» устойчивым видом деятельности, а сейчас планируется включить МСЗ в перечень объектов, которые будут платить за выбросы СО2. На этом фоне мне все чаще попадаются зарубежные статьи о том, что такой подход будет подталкивать «слабые» страны к сохранению полигонного захоронения, а это, дескать, нехорошо.

Адепты «энергии из отходов» рассказывают, что у них есть целые стратегии убеждения местных властей, бизнеса и жителей в том, что предприятие просто необходимо региону.
Приведу отрывок из подобной статьи.

Восемь шагов к увеличению принятия:

1. Создайте открытость. Предлагайте экскурсии для местных жителей, школ и лиц, принимающих решения.
2. Привлеките к работе как можно больше заинтересованных сторон.
3. Демонстрируйте прозрачность. Например, размещайте данные о выбросах в Интернете в режиме реального времени.
4. Демонстрируйте социальную приверженность. В литовском городе Клайпеде оператор по переработке отходов спонсирует детский сад и местную баскетбольную команду.
5. Поговорите с лидерами мнений, в том числе с представителями цифрового мира (также известными как влиятельные лица).
6. Покажите, что сжигание отходов является частью программы и что вы не конкурируете с переработкой материалов, компостированием и предотвращением образования отходов, а дополняете их.
7. Превратите мусоросжигательные заводы в привлекательные места. В Копенгагене посетители могут даже кататься на лыжах на крыше.
8. Создайте впечатляющее здание с уникальным дизайном и архитектурой — примеры из Кракова и Вены показывают, как это делается.

Очень важно в таких ситуациях сохранить критическое мышление, чтобы уметь отделять по-настоящему устойчивые подходы от манипуляций.

Кстати, вам встречались в нашей повседневной жизни такие меры?

Слушала на днях лекцию Екатерины Мурашовой и там попалось мне понятие «дегуманизации» в привязке к тому, что в борьбе против кого-то дегуманизация позволяет лучше «биться за все хорошее».

Понятно, что психолог про отношения рассказывала, а я-то все про отходы упаковки думаю. Хотя, конечно, и про отношения тоже. Про отношения с производителями этой самой упаковки.

Дегуманизация в нашем случае — это когда мы говорим, что производители наплевательски относятся к окружающей среде, потому что они выпускают товар в неперерабатываемой упаковке. Или не хотят внедрять оборотную тару, или плюшку в кафе подают на одноразовой тарелке.

Как только мы для себя решили, что на природу им начхать, нам проще повесить на них ярлык плохих людей. А про плохих людей проще говорить плохое, клеймить всячески и даже обесценивать то хорошее, что они все-таки делают. Я и сама много раз попадалась в эту ловушку. И сейчас мне жаль, что я так поступала.

Почему?

Потому что все мы, прежде всего, люди, а это значит во всех нас есть и хорошее, и плохое, и человеческий фактор опять же. А ведь с людьми не только воевать можно, но и сотрудничать. А от улыбки… ну сами знаете.

На следующей неделе я планирую принять участие в деловой программе выставки Росупак (да-да, в очередном ежегодном упаковочном разврате…) При этом я настраиваю себя не на жесткое недовольство и раздражение, а на конструктивные разговоры и поиск решений.

Очень хочется сберечь силы для созидания, когда хорошее сможет вытеснить плохое без такого приема как «дегуманизация». Хочу быть гуманной сама и помочь быть гуманной вам, мои дорогие читатели.

Сегодня будем изучать интересный экземпляр упаковки (на фото).

Это детское питание в стеклянной банке, покрытой сверху термоусадочной этикеткой. На данной банке термоусадка выполняет роль защиты от первого вскрытия. Это означает, что потребитель в любом случае снимет этикетку и…. выбросит в мусорное ведро.

Термоусадку не примут в пункты на переработку и не извлекут на сортировках из общего потока. Поэтому тара с термоусадкой – не самый экологичный вариант, особенно если она произведена из ПВХ.

Можно ли обеспечить защиту от первого вскрытия без термоусадки?

Думаю, да. Я встречала такую конструкцию – стикер, соединяющий крышку и тело бутылки (банки). Иногда предлагают ориентироваться на щелчок при открытии, но щелчок вы услышите (или не услышите) только дома, причем может быть даже и не в первый день, поэтому сложно будет предъявить претензию продавцу.

Если понаблюдать за ассортиментом детского питания, то легко заметить, что термоусадочную этикетку используют и без защиты от первого вскрытия, просто ради того, чтобы сделать «красиво». Это неэкологичный подход и, я надеюсь, потребители сообщают производителю запрос на изменения, а также голосуют рублем.

Что еще есть интересного на этой упаковке?

Двойная маркировка. Несмотря на то, что законодательство этого не требует, производитель сообщает покупателю, что тело упаковки и крышка произведены из разных материалов, и можно их ответственно сдать в разные потоки, например, в пункт приема.

Однако, учитывая технологические особенности сортировок на КПО, желательно придерживаться инструкции по сдаче крышек, возможно, что лучше сдавать их вместе с банками. Спросите у своего регионального оператора.

Давайте понаблюдаем, какие бренды ставят двойную маркировку, и помогает ли это вам при сдаче отходов в переработку?

На форуме Экология я познакомилась лично с представителем европейского цементного завода. Обойдусь без имен и названий, это сейчас неважно. Для нас примечательно то, что этот завод использует для производства цемента топливо из отходов РДФ.

У нас завязалось обсуждение, основными тезисами которого я хочу с вами поделиться.

По утверждению моего собеседника, производство цемента сопровождается высокими температурами (2000 градусов) и все вредности сгорают, а образующаяся зола нужна для рецептуры цемента. Анализ состава цемента, произведенного с использованием РДФ и без использования РДФ (только газ) ничем не отличаются, и цемент не токсичен.

Так как производство цемента – это производство продукта, то сжигание отходов в цементных печах признается утилизацией отходов. Крупные производители отправляют на этот завод свои неперерабатываемые производственные отходы и получают подтверждение об утилизации. Я услышала имена нескольких крупных брендов и мне стало даже немного неприятно.

Производство цемента невозможно без сжигания невозобновляемых ископаемых ресурсов, поэтому все равно придется использовать или газ, или уголь, или РДФ. Если выбирать между полигоном и производством цемента, то, по мнению моего собеседника, отходы лучше сжечь и получить цемент. Способы не использовать ископаемое топливо ищутся, но пока не нашли. Отказаться от цемента пока тоже не получается.

Мой собеседник согласен, что лучше бы отходы не образовывались в таком количестве или могли бы быть переработаны механическим способом, чем сжигать. И в этот момент мы снова вернулись к началу обсуждения: раз таких отходов много, почему бы не использовать их для производства цемента.

Дальше я озвучу несколько выводов, в которых я очередной раз утвердилась:

1. Нельзя обвинять цементников в том, что они не занимаются предотвращением образования отходов. Это не их зона ответственности и полномочия. Но можно предъявить упреки регулятору, который стимулирует производство РДФ, но не стимулирует предотвращение образования отходов

2. Даже если допустить, что цементное производство с использованием РДФ не загрязняет окружающую среду, то это все равно уничтожение ресурсов, какие бы прекрасные люди не производили цемент.

3. Между первичным ископаемым топливом и отходами из ископаемого сырья более устойчивым решением будет выбрать первичное топливо, т.к. с точки зрения добавленной стоимости вторичные ресурсы являются более ценными и должны вернуться в материальный цикл.

На этом последнем утверждении я бы хотела остановиться дополнительно.

Представьте себе полиэтиленовый пакет. Его произвели из первичного невозобновлемого сырья, потратив при этом энергию, труд, воду, реагенты и т.п. Т.е. это уже не просто попутный газ, это продукт с добавленной стоимостью. И вот потом мы берем этот продукт и сжигаем в цементных печах, а затем идем и производим из попутного газа новый пакет. Понимаю, что у всех есть работа и зарплата таким образом, но тем не менее, не по хозяйски как-то, на мой взгляд.

Что же делать, если с одной стороны, цемент все время нужен для строительной отрасли, а с другой стороны, было бы неплохо экономить природные ресурсы и сокращать эмиссию СО2 (увы, цементное производство является источником парникового газа)?

Тут мы переходим на новый уровень решения проблемы: необходимо не просто сокращать производство неперерабатываемых товаров, необходимо еще и сокращать потребности в новом цементе, вовлекая в материальный цикл строительные отходы.

Так мы снова убеждаемся, что проблема отходов потребления – это часть большой проблемы ресурсосбережения и решать ее нужно системно.

В последнее время мы уже довольно много обсуждаем проблему упаковки: как собрать и переработать, какую надо запретить, как можно побольше использовать вторсырья для переработки. Этого не было еще два-три года назад и я считаю, что мы сдвинулись с места, хотя так и хочется добавить: «слишком медленно шагаем».

А вот 30 мая состоялось еще более прогрессивное мероприятие, организованное Московской конфедерацией промышленников и предпринимателей.

Тема огонь: об экономике совместного пользования.

Речь идет о таком секторе экономики, в котором особым образом организованные сервисы позволяют потребителям пользоваться товарами, не приобретая их в собственность.

Ярким примером советского шеринга можно считать библиотеки и прачечные. Они, слава Богу, и сейчас есть. Также прокаты (аренда) всяких нужностей. На круглом столе рассказывали разные кейсы из зарубежной практики, связанные со строительной и бытовой техникой.

У меня была возможность совершенно «законно» поднять вопрос об оборотной таре и упаковке. Не буду пересказывать всё выступление, подчеркну только самое важное.

1. Для внедрения оборотной тары и упаковки в масштабах страны нужен госзаказ, т.е. утвержденные целевые показатели, выполнение которых связано с использованием оборотной тары. Что это может быть? Это может быть, например доля напитков, продающихся в оборотной таре (растущая по годам). Может быть какой-то инструмент, снижающий налоговые платежи за счет перехода от одноразовой упаковки к многооборотной.

2. Госзаказ повлиял бы на совершенствование законодательства и нормативных актов. Росприроднадзору пришлось бы найти способы охранять нашу санитарию и гигиену без избыточных мер по индивидуальной одноразовой упаковке всего на свете. Минфину – зафиксировать правила применения залоговой стоимости тары (ЗСТ)

3. Госзаказ прекратил бы (или затормозил) лоббирование интересов производителей одноразовой тары и упаковки. Сегодня нефтехимические компании продвигают идею, что без одноразового пластика мы все погибнем, а сам пластик не так уж страшен, надо просто лучше сортировать и перерабатывать. Производители одноразовой стеклотары смирились бы с тем, что теперь им придется производить многоразовую бутылку или банку. И так далее.

4. Госзаказ поставил бы производителей товаров в одинаковую позицию и они сами бы захотели стандартизировать свою тару, потому что нерентабельно собирать по всей стране бутылки уникальной формы и возить на очистку и перезаполнение. Конкуренция сосредоточилась бы на дизайне этикетки или ином пиаре.

Очень важно понимать ключевую роль госзаказа в этой теме.
Это, к слову, о том, почему «они не внедряют оборотную бутылку».