Как король Пруссии русскую архитектуру создал, или о роли экзотизации в производстве этнических маркеров ---------
Вернулся только что из небольшого путешествия по Германии, и спешу рассказать вам о важнейшем посещенном там месте: о храме под Берлином, с которого начиналась русская национальная архитектура! Что? Да! Здесь нет никакого парадокса: любые этнические маркеры всегда рождались через столкновение с “Другим”, вот и первый образец осознанного национального стиля был построен там, на немецкой чужбине.
Это — церковь Александра Невского в городе Потсдам. Годы постройки: 1826-1829, когда в России доминирует зрелый ампир. Архитектор: Василий Стасов, знаковый классицист. Тем не менее архитектура потсдамского храма совсем не классическая.
Крестово-купольный план, килевидный арочный перспективный портал, четкое деление фасада на прясла с узкими оконными проемами между лопатками, и венчает все это луковичное пятиглавие с аркатурными поясами на барабанах. Зритель без труда узнает здесь характерные черты архитектуры средневековой Руси. Но еще сильнее здание напоминает постройки Константина Тона: это же буквально Храм Христа Спасителя в миниатюре!
Действительно, русско-византийский стиль, к которому, конечно, относится церковь в Потсдаме, ассоциируется у нас прежде всего с Тоном, по чьим проектам будут строиться храмы по всей Российской Империи. Но случится это спустя целое десятилетие. Как же возникла эта церковь, ставшая первой ласточкой архитектуры русского национального романтизма? По заказу прусского короля.
Фридрих Вильгельм III был большим другом Александра I. Он несколько раз посещал Россию, и даже выдал свою дочь за наследника русского престола. Когда же в 1825 году друг и союзник скончался, Вильгельм решил воздвигнуть в знак его памяти православный храм. В Россию поступил необычный заказ: храм должен быть построен в русском народном стиле. Но что такое “русский стиль”? Тогда этого никто не знал, и пришлось придумывать на ходу.
В те годы идея, что “под русскую старину” можно построить новый храм — еще звучит абсурдно и практически никому не приходит в голову, так сильна классическая выучка. Да, в начале XIX века, под действием идей романтизма в российском обществе возрос интерес к историческому прошлому и народной культуре. Да, уже начались первые попытки профессионально разобраться в различиях средневекового русского и западноевропейского искусства. (Не обошел этот тренд и архитектуру, особенно после победы в отечественной войне 1812 года, когда впервые встаёт необходимость реставрации памятников: совершаются археологические экспедиции и первые обмеры). Но академические исследования — это одно, а строительство — совершенно другое. Романтический национализм в России еще не окреп настолько, чтобы сформировать заказ на национальную архитектуру.
И на помощь ему приходит экзотизация. На короля Вильгельма III, побывавшего не только в Петербурге, но и в Москве, именно второй город производит наибольшее впечатление — его не слишком интересуют современные ампирные ансамбли, таких и у него в Пруссии полно. Буквально как современного туриста, его покоряет экзотика — средневековые соборы московского кремля и черные избы, и он хочет взять себе на память в Потсдам именно это. Так его внешний взгляд, tourist gaze, руками Стасова, создает еще один этнический маркер — показывая русским, что их страна ассоциируется именно с такой архитектурой.
В глазах пруссака луковичные купола и наличники — не устаревший пережиток, а ценность и уникальность, достойная воспроизводства. Молодой император Николай I, присутствовавший при освящении храма, архитектор Стасов, и, вслед за ним, другие российские зодчие (включая Констанина Тона), внимают этому уроку.
Спустя некоторое время русско-византийский стиль на два десятилетия захватит весь рынок храмового строительства России, став выразителем официальной "народности", и породит другие формы национальной архитектуры. Так что, выбирая, какой магнитик привезти себе на холодильник из отпуска, будь осторожен, читатель — в этот момент ты, вероятно, конструируешь чью-то этничность!
Как король Пруссии русскую архитектуру создал, или о роли экзотизации в производстве этнических маркеров ---------
Вернулся только что из небольшого путешествия по Германии, и спешу рассказать вам о важнейшем посещенном там месте: о храме под Берлином, с которого начиналась русская национальная архитектура! Что? Да! Здесь нет никакого парадокса: любые этнические маркеры всегда рождались через столкновение с “Другим”, вот и первый образец осознанного национального стиля был построен там, на немецкой чужбине.
Это — церковь Александра Невского в городе Потсдам. Годы постройки: 1826-1829, когда в России доминирует зрелый ампир. Архитектор: Василий Стасов, знаковый классицист. Тем не менее архитектура потсдамского храма совсем не классическая.
Крестово-купольный план, килевидный арочный перспективный портал, четкое деление фасада на прясла с узкими оконными проемами между лопатками, и венчает все это луковичное пятиглавие с аркатурными поясами на барабанах. Зритель без труда узнает здесь характерные черты архитектуры средневековой Руси. Но еще сильнее здание напоминает постройки Константина Тона: это же буквально Храм Христа Спасителя в миниатюре!
Действительно, русско-византийский стиль, к которому, конечно, относится церковь в Потсдаме, ассоциируется у нас прежде всего с Тоном, по чьим проектам будут строиться храмы по всей Российской Империи. Но случится это спустя целое десятилетие. Как же возникла эта церковь, ставшая первой ласточкой архитектуры русского национального романтизма? По заказу прусского короля.
Фридрих Вильгельм III был большим другом Александра I. Он несколько раз посещал Россию, и даже выдал свою дочь за наследника русского престола. Когда же в 1825 году друг и союзник скончался, Вильгельм решил воздвигнуть в знак его памяти православный храм. В Россию поступил необычный заказ: храм должен быть построен в русском народном стиле. Но что такое “русский стиль”? Тогда этого никто не знал, и пришлось придумывать на ходу.
В те годы идея, что “под русскую старину” можно построить новый храм — еще звучит абсурдно и практически никому не приходит в голову, так сильна классическая выучка. Да, в начале XIX века, под действием идей романтизма в российском обществе возрос интерес к историческому прошлому и народной культуре. Да, уже начались первые попытки профессионально разобраться в различиях средневекового русского и западноевропейского искусства. (Не обошел этот тренд и архитектуру, особенно после победы в отечественной войне 1812 года, когда впервые встаёт необходимость реставрации памятников: совершаются археологические экспедиции и первые обмеры). Но академические исследования — это одно, а строительство — совершенно другое. Романтический национализм в России еще не окреп настолько, чтобы сформировать заказ на национальную архитектуру.
И на помощь ему приходит экзотизация. На короля Вильгельма III, побывавшего не только в Петербурге, но и в Москве, именно второй город производит наибольшее впечатление — его не слишком интересуют современные ампирные ансамбли, таких и у него в Пруссии полно. Буквально как современного туриста, его покоряет экзотика — средневековые соборы московского кремля и черные избы, и он хочет взять себе на память в Потсдам именно это. Так его внешний взгляд, tourist gaze, руками Стасова, создает еще один этнический маркер — показывая русским, что их страна ассоциируется именно с такой архитектурой.
В глазах пруссака луковичные купола и наличники — не устаревший пережиток, а ценность и уникальность, достойная воспроизводства. Молодой император Николай I, присутствовавший при освящении храма, архитектор Стасов, и, вслед за ним, другие российские зодчие (включая Констанина Тона), внимают этому уроку.
Спустя некоторое время русско-византийский стиль на два десятилетия захватит весь рынок храмового строительства России, став выразителем официальной "народности", и породит другие формы национальной архитектуры. Так что, выбирая, какой магнитик привезти себе на холодильник из отпуска, будь осторожен, читатель — в этот момент ты, вероятно, конструируешь чью-то этничность!
When choosing the right name for your Telegram channel, use the language of your target audience. The name must sum up the essence of your channel in 1-3 words. If you’re planning to expand your Telegram audience, it makes sense to incorporate keywords into your name. Some Telegram Channels content management tips The SUCK Channel on Telegram, with a message saying some content has been removed by the police. Photo: Telegram screenshot. The group’s featured image is of a Pepe frog yelling, often referred to as the “REEEEEEE” meme. Pepe the Frog was created back in 2005 by Matt Furie and has since become an internet symbol for meme culture and “degen” culture. A Telegram channel is used for various purposes, from sharing helpful content to implementing a business strategy. In addition, you can use your channel to build and improve your company image, boost your sales, make profits, enhance customer loyalty, and more.
from us
