Воздушные избы

Зеркальное стекло надежды, или стратегия легитимации Диксона
----

Среди обшарпанных бараков, над берегом Карского моря возвышается стеклянная высотка. Здесь, в небольшом таймырском поселке, она выглядит почти как небоскреб: деловой центр Диксон-сити, или Диксон-плаза. Местный климат суров, летом температура редко поднимается выше +7: сколько же энергии, должно быть, уходит на обогрев опенспейсов за стеклянными окнами в условиях Арктики! На самом деле, стекло на здании — всего лишь имитация, внешний каркас, надетый на брежневскую пятиэтажку. В этой архитектурной форме нет ни малейшего функционального смысла: она не увеличивает метраж здания, не делает его более энергоэффективным, и не снимает необходимости обновить краску на фасаде. У этой оболочки есть задача куда поважнее — она даёт надежду.

У всякого города есть своя стратегия легитимации. Иначе говоря, каждый горожанин задается вопросом: “а почему я живу именно здесь, а не где-то еще?”, и, отвечая на него, конструирует легитимность города в собственных глазах. “Пять поколений моих предков прожили здесь”, “Я тут родился и вырос”, “Мне здесь комфортно и безопасно”, “У меня здесь хорошая работа”, “У меня нет возможности уехать” — это традиционный набор одновременно рациональных и эмоциональных объяснений, которые работают в любом привычном нам городе.

Но не в Диксоне. Самый северный населенный пункт на материке, сегодня он не может похвастаться ни комфортными условиями жизни, ни уходящей в века историей, ни высокооплачиваемыми рабочими местами. Его жители — переселенцы со всего СССР, которые ехали сюда за романтикой и самореализацией в годы, когда Диксон был главным северным наукоградом. Но после перестройки все эти метеорологи, геологи и гидрографы остались не у дел. У них была возможность покинуть Диксон: население сократилось в 10 раз, но не исчезло. Сотни человек все еще выбирают оставаться в поселке и растить здесь детей. Значит, для них у Диксона осталась работающая стратегия легитимации.

И эта стратегия — надежда. Вера в то, что у поселка есть будущее, просто нужно подождать. Поселок возник в 30ые как порт создающегося СевМорПути: предполагалось, что здесь корабли будут делать дозаправку топливом и провиантом. Фронтирный, стратегический, перспективный — в массовой культуре Диксон был символом будущего. Переезд сюда рассматривался не иначе как инвестиция: вот-вот самый короткий морской коридор между Европой и Азией заменит долгий и опасный проход через Суэцкий канал, и арктические порты заполнятся людьми и товарами со всего света. Риторика вокруг СМП с тех пор практически не поменялась: появление ледокольного флота, глобальное потепление — всё это продолжало вселять надежду в диксонцев, что вот-вот. Но чуда не происходило. Объем перевозок по “новой глобальной артерии” и “убийце Суэца” все ещё очень мал. Что же заставляет людей оставаться? Стеклянный фасад!

Заменой разбитой надежде на СМП стал уголь: в 2015 году в поселок зашла компания ВостокУголь, заявив, что будет разрабатывать Таймырский угольный бассейн, запасы в котором, мол, не уступают Кузбассу. Первое, что сделала корпорация — и был этот стеклянный чехол для здания, в котором разместился офис. Владелец фирмы раздавал интервью о том, как сделает из Диксона столицу Арктики, а громкий символический шаг в виде “небоскреба” демонстрировал серьезность намерений инвесторам. Жители воспряли духом: о них вспомнили! Бессмысленное на первый взгляд стекло подарило надежду, что дождались. В 2019 году пришел игрок посерьезнее: Норникель, и в порту наконец закипела работа — в 2023 первая баржа с углём ушла в Китай.

Компания обещает полностью реновировать посёлок. О том, что спрос на уголь в мире с каждым годом падает, новые рабочие места будут вахтовыми, а угольная пыль рискует уничтожить хрупкую экосистему тундры — лучше не думать. Пока люди продолжают ждать скорого процветания — город живёт, а значит его стратегия легитимации работает. А абсурдная на первый взгляд архитектура является частью перформативного дискурса надежды, заставляющего пророчество кое как, но все-таки сбываться.

www.tgoop.com/archizba/313

3.5K viewsFeb 18, 2024 at 07:36

Зеркальное стекло надежды, или стратегия легитимации Диксона
----

Среди обшарпанных бараков, над берегом Карского моря возвышается стеклянная высотка. Здесь, в небольшом таймырском поселке, она выглядит почти как небоскреб: деловой центр Диксон-сити, или Диксон-плаза. Местный климат суров, летом температура редко поднимается выше +7: сколько же энергии, должно быть, уходит на обогрев опенспейсов за стеклянными окнами в условиях Арктики! На самом деле, стекло на здании — всего лишь имитация, внешний каркас, надетый на брежневскую пятиэтажку. В этой архитектурной форме нет ни малейшего функционального смысла: она не увеличивает метраж здания, не делает его более энергоэффективным, и не снимает необходимости обновить краску на фасаде. У этой оболочки есть задача куда поважнее — она даёт надежду.

У всякого города есть своя стратегия легитимации. Иначе говоря, каждый горожанин задается вопросом: “а почему я живу именно здесь, а не где-то еще?”, и, отвечая на него, конструирует легитимность города в собственных глазах. “Пять поколений моих предков прожили здесь”, “Я тут родился и вырос”, “Мне здесь комфортно и безопасно”, “У меня здесь хорошая работа”, “У меня нет возможности уехать” — это традиционный набор одновременно рациональных и эмоциональных объяснений, которые работают в любом привычном нам городе.

Но не в Диксоне. Самый северный населенный пункт на материке, сегодня он не может похвастаться ни комфортными условиями жизни, ни уходящей в века историей, ни высокооплачиваемыми рабочими местами. Его жители — переселенцы со всего СССР, которые ехали сюда за романтикой и самореализацией в годы, когда Диксон был главным северным наукоградом. Но после перестройки все эти метеорологи, геологи и гидрографы остались не у дел. У них была возможность покинуть Диксон: население сократилось в 10 раз, но не исчезло. Сотни человек все еще выбирают оставаться в поселке и растить здесь детей. Значит, для них у Диксона осталась работающая стратегия легитимации.

И эта стратегия — надежда. Вера в то, что у поселка есть будущее, просто нужно подождать. Поселок возник в 30ые как порт создающегося СевМорПути: предполагалось, что здесь корабли будут делать дозаправку топливом и провиантом. Фронтирный, стратегический, перспективный — в массовой культуре Диксон был символом будущего. Переезд сюда рассматривался не иначе как инвестиция: вот-вот самый короткий морской коридор между Европой и Азией заменит долгий и опасный проход через Суэцкий канал, и арктические порты заполнятся людьми и товарами со всего света. Риторика вокруг СМП с тех пор практически не поменялась: появление ледокольного флота, глобальное потепление — всё это продолжало вселять надежду в диксонцев, что вот-вот. Но чуда не происходило. Объем перевозок по “новой глобальной артерии” и “убийце Суэца” все ещё очень мал. Что же заставляет людей оставаться? Стеклянный фасад!

Заменой разбитой надежде на СМП стал уголь: в 2015 году в поселок зашла компания ВостокУголь, заявив, что будет разрабатывать Таймырский угольный бассейн, запасы в котором, мол, не уступают Кузбассу. Первое, что сделала корпорация — и был этот стеклянный чехол для здания, в котором разместился офис. Владелец фирмы раздавал интервью о том, как сделает из Диксона столицу Арктики, а громкий символический шаг в виде “небоскреба” демонстрировал серьезность намерений инвесторам. Жители воспряли духом: о них вспомнили! Бессмысленное на первый взгляд стекло подарило надежду, что дождались. В 2019 году пришел игрок посерьезнее: Норникель, и в порту наконец закипела работа — в 2023 первая баржа с углём ушла в Китай.

Компания обещает полностью реновировать посёлок. О том, что спрос на уголь в мире с каждым годом падает, новые рабочие места будут вахтовыми, а угольная пыль рискует уничтожить хрупкую экосистему тундры — лучше не думать. Пока люди продолжают ждать скорого процветания — город живёт, а значит его стратегия легитимации работает. А абсурдная на первый взгляд архитектура является частью перформативного дискурса надежды, заставляющего пророчество кое как, но все-таки сбываться.

BY Воздушные избы