С днём дня! Счастье на "Горном Институте": о поэтике и политике инфраструктуры. Или зачем станции метро быть красивой
__
Побывал вчера на станции "Горный Институт". Посмотрите на этот праздник! Удивительное дело: люди гуляют по станции метро, как по парку или даже музею, нарядные, с семьями. Пройдёт пара месяцев, и будет сложно встретить здесь человека, чьи глаза были бы оторваны от пола или телефона. Люди поспешат наверх, не замечая ни сеттинга, ни других людей вокруг. Но сейчас — на лицах улыбки, в глазах любопытство: народ внимательно разглядывает, фотографируется, обсуждает между собой увиденное и пытается понять, что хотел сказать автор. Знаю людей, которые будут отмечать здесь Новый год. Где, как не здесь поразмыслить о природе архитектуры!
Архитектура - это текст? С легкой руки Ролана Барта исследователи архитектуры увлеклись семиотикой: анализом смыслов. Бартовский архитектор — это писатель, вкладывающий определенные идеи в свой проект, а горожанин — читатель, занимающийся толкованием этого текста, причем каждый прочитывает его по-своему. Эта идея, овладев массами, породила профессиональных переводчиков с "архитектурного" на "человеческий": искусствоведов, экскурсоводов и краеведов. Но этот факт указывает на уязвимость интуиции Барта: если чтение языка города становится профессией, значит задача эта вовсе не повседневна.
Как часто горожанин читает архитектуру на самом деле? Большую часть времени он потребляет её телесно, аффективно, на уровне аффордансов, а не смыслов. Архитектура работает как текст редко, по особым случаям: во время туристических поездок, экскурсий, и... сразу после торжественных открытий! Поэтому так удивляет вид зевак, приехавших изучать новую станцию метро.
Архитектура — это инфраструктура! Гораздо точнее работу архитектуры схватывает концепция инфраструктуры Брайна Ларкина. Инфраструктуры — это искусственные сети, организующие в пространстве потоки вещей и людей, именно они создают повседневность. Поэтому главное свойство инфраструктур — их незаметность, ведь никакие наши социальные взаимодействия не были бы возможны, если бы мы постоянно думали о среде, в которой они происходят. Но зачем тогда инфраструктуре быть красивой, если она невидима? Видимой инфраструктуры становятся в двух случаях: во время поломки или после обновления. И именно эта видимость — то, что делает инфраструктуру политической.
В современном городе создание и поддержание инфраструктуры делегировано власти (в широком смысле этого слова). На этой власти лежат две очень непростых задачи: с одной стороны, инфраструктура не должна ломаться, ведь ни что так не бесит горожан, как слом привычки. С другой стороны, инфраструктура должна регулярно обновляться: ведь только так власть может продемонстрировать горожанам свою нужность, сделав свой труд для горожан видимым. Так город стал заложником модернизации.
Именно короткий миг, когда новая станция метро открылась, но еще не успела стать обыденностью — и есть её главный политический смысл. В этот момент происходит обмен между обществом и властью: праздничное ощущение обновления меняют на благодарность и лояльность. Этот обряд настолько важен, что власть не жалеет вкладываться в поэтику инфраструктуры, создавая дорогие мозаичные панно там, где совсем скоро их перестанут замечать. Можно сказать, все усилия архитекторов в современном городе направлены на эти первые несколько недель после сдачи (продажи) объекта, пока горожане всё еще не включили его в свою повседневность и готовы приехать на другой конец города, чтобы его прочитать и улыбнуться.
__
Побывал вчера на станции "Горный Институт". Посмотрите на этот праздник! Удивительное дело: люди гуляют по станции метро, как по парку или даже музею, нарядные, с семьями. Пройдёт пара месяцев, и будет сложно встретить здесь человека, чьи глаза были бы оторваны от пола или телефона. Люди поспешат наверх, не замечая ни сеттинга, ни других людей вокруг. Но сейчас — на лицах улыбки, в глазах любопытство: народ внимательно разглядывает, фотографируется, обсуждает между собой увиденное и пытается понять, что хотел сказать автор. Знаю людей, которые будут отмечать здесь Новый год. Где, как не здесь поразмыслить о природе архитектуры!
Архитектура - это текст? С легкой руки Ролана Барта исследователи архитектуры увлеклись семиотикой: анализом смыслов. Бартовский архитектор — это писатель, вкладывающий определенные идеи в свой проект, а горожанин — читатель, занимающийся толкованием этого текста, причем каждый прочитывает его по-своему. Эта идея, овладев массами, породила профессиональных переводчиков с "архитектурного" на "человеческий": искусствоведов, экскурсоводов и краеведов. Но этот факт указывает на уязвимость интуиции Барта: если чтение языка города становится профессией, значит задача эта вовсе не повседневна.
Как часто горожанин читает архитектуру на самом деле? Большую часть времени он потребляет её телесно, аффективно, на уровне аффордансов, а не смыслов. Архитектура работает как текст редко, по особым случаям: во время туристических поездок, экскурсий, и... сразу после торжественных открытий! Поэтому так удивляет вид зевак, приехавших изучать новую станцию метро.
Архитектура — это инфраструктура! Гораздо точнее работу архитектуры схватывает концепция инфраструктуры Брайна Ларкина. Инфраструктуры — это искусственные сети, организующие в пространстве потоки вещей и людей, именно они создают повседневность. Поэтому главное свойство инфраструктур — их незаметность, ведь никакие наши социальные взаимодействия не были бы возможны, если бы мы постоянно думали о среде, в которой они происходят. Но зачем тогда инфраструктуре быть красивой, если она невидима? Видимой инфраструктуры становятся в двух случаях: во время поломки или после обновления. И именно эта видимость — то, что делает инфраструктуру политической.
В современном городе создание и поддержание инфраструктуры делегировано власти (в широком смысле этого слова). На этой власти лежат две очень непростых задачи: с одной стороны, инфраструктура не должна ломаться, ведь ни что так не бесит горожан, как слом привычки. С другой стороны, инфраструктура должна регулярно обновляться: ведь только так власть может продемонстрировать горожанам свою нужность, сделав свой труд для горожан видимым. Так город стал заложником модернизации.
Именно короткий миг, когда новая станция метро открылась, но еще не успела стать обыденностью — и есть её главный политический смысл. В этот момент происходит обмен между обществом и властью: праздничное ощущение обновления меняют на благодарность и лояльность. Этот обряд настолько важен, что власть не жалеет вкладываться в поэтику инфраструктуры, создавая дорогие мозаичные панно там, где совсем скоро их перестанут замечать. Можно сказать, все усилия архитекторов в современном городе направлены на эти первые несколько недель после сдачи (продажи) объекта, пока горожане всё еще не включили его в свою повседневность и готовы приехать на другой конец города, чтобы его прочитать и улыбнуться.
tgoop.com/archizba/501
Create:
Last Update:
Last Update:
С днём дня! Счастье на "Горном Институте": о поэтике и политике инфраструктуры. Или зачем станции метро быть красивой
__
Побывал вчера на станции "Горный Институт". Посмотрите на этот праздник! Удивительное дело: люди гуляют по станции метро, как по парку или даже музею, нарядные, с семьями. Пройдёт пара месяцев, и будет сложно встретить здесь человека, чьи глаза были бы оторваны от пола или телефона. Люди поспешат наверх, не замечая ни сеттинга, ни других людей вокруг. Но сейчас — на лицах улыбки, в глазах любопытство: народ внимательно разглядывает, фотографируется, обсуждает между собой увиденное и пытается понять, что хотел сказать автор. Знаю людей, которые будут отмечать здесь Новый год. Где, как не здесь поразмыслить о природе архитектуры!
Архитектура - это текст? С легкой руки Ролана Барта исследователи архитектуры увлеклись семиотикой: анализом смыслов. Бартовский архитектор — это писатель, вкладывающий определенные идеи в свой проект, а горожанин — читатель, занимающийся толкованием этого текста, причем каждый прочитывает его по-своему. Эта идея, овладев массами, породила профессиональных переводчиков с "архитектурного" на "человеческий": искусствоведов, экскурсоводов и краеведов. Но этот факт указывает на уязвимость интуиции Барта: если чтение языка города становится профессией, значит задача эта вовсе не повседневна.
Как часто горожанин читает архитектуру на самом деле? Большую часть времени он потребляет её телесно, аффективно, на уровне аффордансов, а не смыслов. Архитектура работает как текст редко, по особым случаям: во время туристических поездок, экскурсий, и... сразу после торжественных открытий! Поэтому так удивляет вид зевак, приехавших изучать новую станцию метро.
Архитектура — это инфраструктура! Гораздо точнее работу архитектуры схватывает концепция инфраструктуры Брайна Ларкина. Инфраструктуры — это искусственные сети, организующие в пространстве потоки вещей и людей, именно они создают повседневность. Поэтому главное свойство инфраструктур — их незаметность, ведь никакие наши социальные взаимодействия не были бы возможны, если бы мы постоянно думали о среде, в которой они происходят. Но зачем тогда инфраструктуре быть красивой, если она невидима? Видимой инфраструктуры становятся в двух случаях: во время поломки или после обновления. И именно эта видимость — то, что делает инфраструктуру политической.
В современном городе создание и поддержание инфраструктуры делегировано власти (в широком смысле этого слова). На этой власти лежат две очень непростых задачи: с одной стороны, инфраструктура не должна ломаться, ведь ни что так не бесит горожан, как слом привычки. С другой стороны, инфраструктура должна регулярно обновляться: ведь только так власть может продемонстрировать горожанам свою нужность, сделав свой труд для горожан видимым. Так город стал заложником модернизации.
Именно короткий миг, когда новая станция метро открылась, но еще не успела стать обыденностью — и есть её главный политический смысл. В этот момент происходит обмен между обществом и властью: праздничное ощущение обновления меняют на благодарность и лояльность. Этот обряд настолько важен, что власть не жалеет вкладываться в поэтику инфраструктуры, создавая дорогие мозаичные панно там, где совсем скоро их перестанут замечать. Можно сказать, все усилия архитекторов в современном городе направлены на эти первые несколько недель после сдачи (продажи) объекта, пока горожане всё еще не включили его в свою повседневность и готовы приехать на другой конец города, чтобы его прочитать и улыбнуться.
__
Побывал вчера на станции "Горный Институт". Посмотрите на этот праздник! Удивительное дело: люди гуляют по станции метро, как по парку или даже музею, нарядные, с семьями. Пройдёт пара месяцев, и будет сложно встретить здесь человека, чьи глаза были бы оторваны от пола или телефона. Люди поспешат наверх, не замечая ни сеттинга, ни других людей вокруг. Но сейчас — на лицах улыбки, в глазах любопытство: народ внимательно разглядывает, фотографируется, обсуждает между собой увиденное и пытается понять, что хотел сказать автор. Знаю людей, которые будут отмечать здесь Новый год. Где, как не здесь поразмыслить о природе архитектуры!
Архитектура - это текст? С легкой руки Ролана Барта исследователи архитектуры увлеклись семиотикой: анализом смыслов. Бартовский архитектор — это писатель, вкладывающий определенные идеи в свой проект, а горожанин — читатель, занимающийся толкованием этого текста, причем каждый прочитывает его по-своему. Эта идея, овладев массами, породила профессиональных переводчиков с "архитектурного" на "человеческий": искусствоведов, экскурсоводов и краеведов. Но этот факт указывает на уязвимость интуиции Барта: если чтение языка города становится профессией, значит задача эта вовсе не повседневна.
Как часто горожанин читает архитектуру на самом деле? Большую часть времени он потребляет её телесно, аффективно, на уровне аффордансов, а не смыслов. Архитектура работает как текст редко, по особым случаям: во время туристических поездок, экскурсий, и... сразу после торжественных открытий! Поэтому так удивляет вид зевак, приехавших изучать новую станцию метро.
Архитектура — это инфраструктура! Гораздо точнее работу архитектуры схватывает концепция инфраструктуры Брайна Ларкина. Инфраструктуры — это искусственные сети, организующие в пространстве потоки вещей и людей, именно они создают повседневность. Поэтому главное свойство инфраструктур — их незаметность, ведь никакие наши социальные взаимодействия не были бы возможны, если бы мы постоянно думали о среде, в которой они происходят. Но зачем тогда инфраструктуре быть красивой, если она невидима? Видимой инфраструктуры становятся в двух случаях: во время поломки или после обновления. И именно эта видимость — то, что делает инфраструктуру политической.
В современном городе создание и поддержание инфраструктуры делегировано власти (в широком смысле этого слова). На этой власти лежат две очень непростых задачи: с одной стороны, инфраструктура не должна ломаться, ведь ни что так не бесит горожан, как слом привычки. С другой стороны, инфраструктура должна регулярно обновляться: ведь только так власть может продемонстрировать горожанам свою нужность, сделав свой труд для горожан видимым. Так город стал заложником модернизации.
Именно короткий миг, когда новая станция метро открылась, но еще не успела стать обыденностью — и есть её главный политический смысл. В этот момент происходит обмен между обществом и властью: праздничное ощущение обновления меняют на благодарность и лояльность. Этот обряд настолько важен, что власть не жалеет вкладываться в поэтику инфраструктуры, создавая дорогие мозаичные панно там, где совсем скоро их перестанут замечать. Можно сказать, все усилия архитекторов в современном городе направлены на эти первые несколько недель после сдачи (продажи) объекта, пока горожане всё еще не включили его в свою повседневность и готовы приехать на другой конец города, чтобы его прочитать и улыбнуться.
BY Воздушные избы
Share with your friend now:
tgoop.com/archizba/501