Я писала очень большой текст, про человечность, про злость, про то, что хочется воспринимать все происходящее через другую оптику, но я воспользуюсь чужими словами.
Алексей Поляринов написал в своей книге “Ночная смена” про Мартина Макдону, как про русского народного режиссера: его фильмы о людях, которые учатся жить в мире, где насилие кажется неизбежным, а справедливость недостижимой. <…>
Нам понятно ощущение оставленности и беззащитности в реалиях, где вероятность счастливого финала исчезающие мала.
Настоящие герои в фильмах Макдоны – это люди, которые не поддались злу, не соблазнились насилием, отказались участвовать в подлости. И это именно те качества, которые, пожалуй, сегодня приходят в первую очередь, когда думаешь о героизме в России.
*
Мне показалось, что я более менее научилась жить в новой реальности, но теперь я сомневаюсь в этой конструкции. Если раньше мне казалось, что моя конструкция шатается из-за отсутствия смыслов, то на двадцать девятом году я решила ладно, черт с ними со смыслами. Мой внутренний совет постановил: не впадать в крайности и делать невеликие дела.
Но теперь я довольно часто и бесперспективно злюсь. Бесперспективно, потому что гневом или ненавистью ничего нельзя изменить. Мне казалось, что я буду мудрее и не стану поддаваться на внутренние провокации – охотиться за торжеством от собственной правоты или доказывать свою точку зрения, там где ее не услышат. Каждый день жизнь продолжается, это когда-нибудь закончится, а нам с этим еще жить, и надеюсь, долго. Но сейчас внутренняя сила, и сила любви начинают потихоньку иссякать – не потому что нет поводов для споров, а потому что в этих разговорах все меньше места остается человечности.
Я не хочу отравлять себя ненавистью и злостью, хотя они регулярно заходят на огонек. Продолжаю читать новости, чтобы помнить, что ад ближе, чем мне кажется. У меня нет цели вырастить себе тревожность, я сверяюсь с тем, что мне по прежнему не все равно, на то, что происходит. Пишу своим близким и друзьям, которым, как и мне, и больно, и тревожно. Обнимаю тех, кто рядом со мной. Дышу в кота. Читаю книги, а если не могу читать, то слушаю их. Короче, делаю, что могу, чтобы придерживаться изначального плана – не растравить себя, не разъебать и быть отзывчивой там, где нужно отозваться.
Когда писала про ненависть и злость, я вспомнила цитату из Рассказа Служанки, нацарапанную на стене у главной героини.
Я писала очень большой текст, про человечность, про злость, про то, что хочется воспринимать все происходящее через другую оптику, но я воспользуюсь чужими словами.
Алексей Поляринов написал в своей книге “Ночная смена” про Мартина Макдону, как про русского народного режиссера: его фильмы о людях, которые учатся жить в мире, где насилие кажется неизбежным, а справедливость недостижимой. <…>
Нам понятно ощущение оставленности и беззащитности в реалиях, где вероятность счастливого финала исчезающие мала.
Настоящие герои в фильмах Макдоны – это люди, которые не поддались злу, не соблазнились насилием, отказались участвовать в подлости. И это именно те качества, которые, пожалуй, сегодня приходят в первую очередь, когда думаешь о героизме в России.
*
Мне показалось, что я более менее научилась жить в новой реальности, но теперь я сомневаюсь в этой конструкции. Если раньше мне казалось, что моя конструкция шатается из-за отсутствия смыслов, то на двадцать девятом году я решила ладно, черт с ними со смыслами. Мой внутренний совет постановил: не впадать в крайности и делать невеликие дела.
Но теперь я довольно часто и бесперспективно злюсь. Бесперспективно, потому что гневом или ненавистью ничего нельзя изменить. Мне казалось, что я буду мудрее и не стану поддаваться на внутренние провокации – охотиться за торжеством от собственной правоты или доказывать свою точку зрения, там где ее не услышат. Каждый день жизнь продолжается, это когда-нибудь закончится, а нам с этим еще жить, и надеюсь, долго. Но сейчас внутренняя сила, и сила любви начинают потихоньку иссякать – не потому что нет поводов для споров, а потому что в этих разговорах все меньше места остается человечности.
Я не хочу отравлять себя ненавистью и злостью, хотя они регулярно заходят на огонек. Продолжаю читать новости, чтобы помнить, что ад ближе, чем мне кажется. У меня нет цели вырастить себе тревожность, я сверяюсь с тем, что мне по прежнему не все равно, на то, что происходит. Пишу своим близким и друзьям, которым, как и мне, и больно, и тревожно. Обнимаю тех, кто рядом со мной. Дышу в кота. Читаю книги, а если не могу читать, то слушаю их. Короче, делаю, что могу, чтобы придерживаться изначального плана – не растравить себя, не разъебать и быть отзывчивой там, где нужно отозваться.
Когда писала про ненависть и злость, я вспомнила цитату из Рассказа Служанки, нацарапанную на стене у главной героини.
‘Ban’ on Telegram Earlier, crypto enthusiasts had created a self-described “meme app” dubbed “gm” app wherein users would greet each other with “gm” or “good morning” messages. However, in September 2021, the gm app was down after a hacker reportedly gained access to the user data. Some Telegram Channels content management tips With the sharp downturn in the crypto market, yelling has become a coping mechanism for many crypto traders. This screaming therapy became popular after the surge of Goblintown Ethereum NFTs at the end of May or early June. Here, holders made incoherent groaning sounds in late-night Twitter spaces. They also role-played as urine-loving Goblin creatures. The SUCK Channel on Telegram, with a message saying some content has been removed by the police. Photo: Telegram screenshot.
from us
