Мудрость моря учит смирению, чему учит мудрость гор? Может быть, душевной щедрости, которая столь характерна для местных жителей. Во всяком случае, Осетия покорила мое сердце!
О возвращении
Я продолжаю блуждать по городам и странам, и чувствую как никогда, что мой путь далеко от понятия возвращения, о котором тем не менее я часто думаю, и понятие которого я бы поставил в ряд основных феноменов человеческого бытия.
Многим знакомо странное чувство встречи со своими согражданами за пределами России, но в Грузии я никогда этого не ощущал, скорее напротив, – мелькающий русский говор на улицах Тбилиси вынуждает навострить слух, – не то, чтобы я хотел подслушать чей-то разговор, но хотелось бы прикоснуться к чему-то родному. Многие из здесь живущих людей живут чувство неминуемого возвращения на родину. И пока человек хранит в себе это чувство, он еще не потерял себя.
Возвращение позволяет времени сомкнуться в цепь. Как настроение, возвращение не мыслимо без ожидания и надежды, как событие оно возвращает нас к памяти о самом себе. Потерявший себя никогда не вернется. Мы понимаем возвращение как процесс, а также как цель, – но все это далеко от настроения возвращения, которым пронизан воздух, которым дышит человека, которым пропитана почва, по которой он ходит – у человека непременно должно быть куда ему можно было бы вернуться, – будь это родной дом, вечная возлюбленная или место преступления, – настроение возвращения возвращает нас к самим себе. Нечто случилось, мы прошли мимо, и только после из тумана прошедшего вырисовываются контуры случившегося смысла. По направлению к ним время замыкается в цепь. Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было вернуться. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да вернуться!
Я продолжаю блуждать по городам и странам, и чувствую как никогда, что мой путь далеко от понятия возвращения, о котором тем не менее я часто думаю, и понятие которого я бы поставил в ряд основных феноменов человеческого бытия.
Многим знакомо странное чувство встречи со своими согражданами за пределами России, но в Грузии я никогда этого не ощущал, скорее напротив, – мелькающий русский говор на улицах Тбилиси вынуждает навострить слух, – не то, чтобы я хотел подслушать чей-то разговор, но хотелось бы прикоснуться к чему-то родному. Многие из здесь живущих людей живут чувство неминуемого возвращения на родину. И пока человек хранит в себе это чувство, он еще не потерял себя.
Возвращение позволяет времени сомкнуться в цепь. Как настроение, возвращение не мыслимо без ожидания и надежды, как событие оно возвращает нас к памяти о самом себе. Потерявший себя никогда не вернется. Мы понимаем возвращение как процесс, а также как цель, – но все это далеко от настроения возвращения, которым пронизан воздух, которым дышит человека, которым пропитана почва, по которой он ходит – у человека непременно должно быть куда ему можно было бы вернуться, – будь это родной дом, вечная возлюбленная или место преступления, – настроение возвращения возвращает нас к самим себе. Нечто случилось, мы прошли мимо, и только после из тумана прошедшего вырисовываются контуры случившегося смысла. По направлению к ним время замыкается в цепь. Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было вернуться. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да вернуться!
В ближайший понедельник в Тбилиси, в Auditoria, я продолжу свои публичные размышления о Ницше.
Помню в одном из разговоров со знакомой с факультета заговорили о Ницше. Моя спутница тогда заметила с нескрываемым скептицизмом А что нового мы можем найти у Ницше, чего еще не знаем?
Сама идея «новизны знания» мне кажется слишком переоцененной в гуманитарных науках. Всегда есть те, кто впервые сталкивается с Ницше и может его понять значительно искаженно. Что сильно обедняет наш интеллектуальный опыт. Но самое главное, любое прочтение осуществляется в конкретных рамках культуры, времени, эпохи, – именно она читает, а не мы. Обращаться как к актуальному опыту прочтения прошлого, – это оправдано для науки, если вы пишете статью или книгу, но совершенно безнадежное дело, если именно вы хотите своего понимания.
Помню в одном из разговоров со знакомой с факультета заговорили о Ницше. Моя спутница тогда заметила с нескрываемым скептицизмом А что нового мы можем найти у Ницше, чего еще не знаем?
Сама идея «новизны знания» мне кажется слишком переоцененной в гуманитарных науках. Всегда есть те, кто впервые сталкивается с Ницше и может его понять значительно искаженно. Что сильно обедняет наш интеллектуальный опыт. Но самое главное, любое прочтение осуществляется в конкретных рамках культуры, времени, эпохи, – именно она читает, а не мы. Обращаться как к актуальному опыту прочтения прошлого, – это оправдано для науки, если вы пишете статью или книгу, но совершенно безнадежное дело, если именно вы хотите своего понимания.