tgoop.com/bookovski/979
Last Update:
Очередная рубрика, не претендующая на то, чтобы стать постоянной — «Вот это китайский поворот». И самое время признать, что самое сложное с китайской литературой – правильно склонять имена и фамилии писателей.
«Дни, месяцы, годы» Янь Лянькэ
Старик Сянь-е и подобранный им пёс с говорящей кличкой Слепыш живут на южном склоне горы Балибань. Во время продолжительной засухи они остаются единственными жителями своей деревни и каждый день сторожат зелёный росток кукурузы, высчитывая день, когда его можно будет сорвать. К моменту, когда будут выкопаны все посаженные, но так и не давшие всходов зёрна, и съедены все местные крысы, Сянь-е расскажет пёселю о необходимости одному из них стать удобрением для истерзанного Солнцем растением.
Ждала от повести медитативности и притчевости, а получила такой экшн и напряжённый саспенс, что пришлось дочитывать со слипающимися глазами, прежде чем лечь спать. Поверьте, вы ничего не знаете о жанре сурвайвал, если ещё не знакомы с историей китайского семидесятилетнего старика, его слепой собаки и кукурузины, толщиной с голень.
«Небесная песнь хребта Балоу» Янь Лянькэ
У Четвёртой тётушки Ю из деревушки Юцзяцунь, ставшей вдовой двадцать лет назад, было четверо «слабоумных» детей. Когда младший сын стал домогаться третьей дочери, две старшие уже были выданы замуж, так что тётушка решила пристроить и Третью. Вот только дочурка поставила матери условие: муж должен быть здоровым. Пока женщина бегала по соседним сёлам в поисках подходящей кандидатуры, кривому супругу Второй дочери приснилось, как можно излечить жену от падучей, а заодно добавить ума и сообразительности. И, конечно, Четвёртая тётушка готова заняться и этим.
С одной стороны – довольно безумная, с другой – трогательная история с примесью магического реализма о материнской любви, которая сильнее вообще всего, в том числе смерти. Никакой привычной сентиментальности и нежности, только самопожертвование и мертвечина, только хардкор.
«Словарь Мацяо» Хань Шаогун
Ну, вообще-то, как и «Хазарский словарь» Павича, эта книга, скорее энциклопедия, чем словарь, и при этом построена так, что читать тексты в рандомном порядке, открывая каждый новый день первую попавшуюся «статью», не получится. Вернее, читать-то получится, но поскольку внутри некоторые тексты иногда сюжетно продолжают раннее написанные или в них действуют уже обозначенные раньше персонажи, идея эта так себе.
Что же можно узнать из «Словаря Мацяо»? Например, как правильно орать на змею, чтобы она тебя не укусила. Или оттенки и интонации междометия «м-м». Или названия заливных полей. Или о контрреволюционном мятеже 1948 года. Или что «рассеяться» на мацяоском диалекте значит «умереть», а слово «начало» похоже на слово «конец». В общем, о быте, культуре и истории негородского Китая ХХ века.
И тут надо сказать, что вообще-то, по замыслу автора книга вообще не об этом, а о языке. О том, какой огромный зазор лежит между нормативным литературным китайским (вэньянь) и диалектным просторечьем или просто разговорной формой (байхуа), на котором и общаются жители страны. Но как это можно было бы сохранить в переводе на русский, в котором устное бытование языка не то, чтобы очень сильно отличается от письменного, я без понятия.
BY Bookовски
Share with your friend now:
tgoop.com/bookovski/979