книга вместо водки

#наполях В рассаднике увлекательных дискуссий у Интеллигентки Гадовой третий день идут дебаты о хорошем и плохом автофикшене.

В этой связи вспоминаю удачное высказывание Галины Юзефович о том, что автофикшен работает «на своеобразном "подключении" к автору и слиянии с ним». Таким образом, жанр уникален тем, что не только даёт высказаться автору, но и вмещает опыт читателя, «словно бы говорит читателю: ты не один, я тебя вижу, твои переживания реальны и имеют значение». Конечно, это предполагает особого рода литературную обработку факта. Тут мне открывается новая интонация в завете Курта Воннегута «Пожалейте читателя!».

Параллельно я как раз думала о том, что худший на данный момент автофикшен в моём круге чтения — слегка нашумевший тру-крайм Тани Щукиной «Три года в аду». Не только, потому что он неумело написан. Авторка признаётся, что так и не смогла ни обратиться со своим опытом к психотерапевту, ни даже обсудить текст с близкими (редактор, судя по всему, тоже слился). Поэтому массовый читатель первый, перед кем поставили сырой непроработанной травмы кусок — ешь, не подавись. Стоит ли говорить, что книжка встала у меня поперёк горла, и только личный арсенал способов эмоционального восстановления помог мне избавиться от ощущения пресловутой «травмы свидетеля».

Если это уважение к читателю, то я — Курт Воннегут.

www.tgoop.com/books_vs_boose/956

418 viewsSep 15 at 08:09

#наполях В рассаднике увлекательных дискуссий у Интеллигентки Гадовой третий день идут дебаты о хорошем и плохом автофикшене.

В этой связи вспоминаю удачное высказывание Галины Юзефович о том, что автофикшен работает «на своеобразном "подключении" к автору и слиянии с ним». Таким образом, жанр уникален тем, что не только даёт высказаться автору, но и вмещает опыт читателя, «словно бы говорит читателю: ты не один, я тебя вижу, твои переживания реальны и имеют значение». Конечно, это предполагает особого рода литературную обработку факта. Тут мне открывается новая интонация в завете Курта Воннегута «Пожалейте читателя!».

Параллельно я как раз думала о том, что худший на данный момент автофикшен в моём круге чтения — слегка нашумевший тру-крайм Тани Щукиной «Три года в аду». Не только, потому что он неумело написан. Авторка признаётся, что так и не смогла ни обратиться со своим опытом к психотерапевту, ни даже обсудить текст с близкими (редактор, судя по всему, тоже слился). Поэтому массовый читатель первый, перед кем поставили сырой непроработанной травмы кусок — ешь, не подавись. Стоит ли говорить, что книжка встала у меня поперёк горла, и только личный арсенал способов эмоционального восстановления помог мне избавиться от ощущения пресловутой «травмы свидетеля».

Если это уважение к читателю, то я — Курт Воннегут.

BY книга вместо водки