Бундесканцлер

​Мигранты, женщины и квоты

От сторонников современной левой повестки часто можно услышать критику недостаточной представленности или репрезентации той или иной группы людей на государственной службе, в компаниях и определенных родах деятельности. Так, например, эпигоны открытых границ и мультикультурализма подсчитывают процент людей с миграционным происхождением на телевидении, руководящих постах и т.д.

Коснулось это и вновь избранного Бундестага: не успел окончиться подсчёт голосов, как активисты завыли о низком проценте женщин. Делить людей по критерию вроде расы и гендера, высчитывать их долю и предлагать исправить несправедливость квотами — вообще в духе актуальной политики идентичности. Почему это абсолютно деструктивная практика, не имеющая ничего общего с представительной демократией, объяснила Анна Шнайдер.

Дух времени навеян слева, и трудно представить страну, где идентичности не уделяется внимание. Так и в Германии уже на следующий день после выборов медиа-служба опубликовала исследование, согласно которому не менее 83 (11,3%) новых депутатов Бундестага имеют миграционное прошлое. Это означает, что доля парламентариев с миграционным прошлым выросла в третий раз, начиная с 2013 года. Конечно, эта цифра разочаровала прогрессивную публику: «это угроза демократии, когда определенная группа так слабо представлена в парламенте», считают журналисты «Stern».

Активистка Ферда Атаман тоже высказалась о новом составе Бундестага: «В СвДП, новой „молодежной партии“, 95% депутатов белые (2017: 94%), и подавляющее большинство — мужчины». Это забавно и являет собой очередное #ЛевоеЛицемерие, поскольку в 2019 году она выпустила книгу под названием «Хватит спрашивать — я отсюда!», призванную бороться с расизмом и дискриминацией.

Таким образом, угроза демократии действительно существует. Но она заключается не в том, что какая-то группа недостаточно представлена в Бундестаге, а в ложном понимании левыми термина и сути представительной демократии.

Никого не должны волновать происхождение, ориентация или пол занятых в Бундестаге политиков. Ведь это никак не определяет их компетентность и взгляды. Институт задуман функционировать так, что депутаты избираются в парламент из-за их позиций, отстаиваемых ценностей и пунктов программы материнской партии. То бишь исключительно из-за того, что находится у них в голове, а не внешних атрибутов — как это было в сословных обществах. И совершенно нормально, когда белый гетеросексуальный мужчина от «Левых» отстаивает права беженцев, а открытая лесбиянка избирается ключевым кандидатом от АдГ.

Больше всего этому опасному заблуждению подвержены, очевидно, Зелёные. Воплощая собой прогрессивистский тренд, они требуют введение квот во многих областях: не только на государственной службе, но и в частных компаниях, науке и здравоохранении. Бороться с расизмом и сексизмом, но делить парламентариев по цвету кожи и полу; выступать за демократию и прогресс, но требовать групповых прав и откат к сословному строю. Именно этими противоречиями болеют Зелёные, СДПГ, «Левые» и остальные сторонники квот.

Новая парламентская группа Зелёных, к слову, состоит из 58,5% женщин. Сдадут ли эти 8,5% свои мандаты в пользу мужчин, чтобы быть последовательными в своих требованиях и достичь паритета? Или может начнут выступать за квоты не только в деятельности с приятными условиями труда и хорошим окладом? Дойдет ли до того, что половой паритет введут в тюрьмах? Вопрос риторический. А ответ лишь доказывает, насколько неотделима левая повестка от двойной морали, а их борьба за равенство — это на самом деле борьба за привилегии групп.

www.tgoop.com/bundeskanzlerRU/172

1.1K viewsOct 3, 2021 at 08:00

​Мигранты, женщины и квоты

От сторонников современной левой повестки часто можно услышать критику недостаточной представленности или репрезентации той или иной группы людей на государственной службе, в компаниях и определенных родах деятельности. Так, например, эпигоны открытых границ и мультикультурализма подсчитывают процент людей с миграционным происхождением на телевидении, руководящих постах и т.д.

Коснулось это и вновь избранного Бундестага: не успел окончиться подсчёт голосов, как активисты завыли о низком проценте женщин. Делить людей по критерию вроде расы и гендера, высчитывать их долю и предлагать исправить несправедливость квотами — вообще в духе актуальной политики идентичности. Почему это абсолютно деструктивная практика, не имеющая ничего общего с представительной демократией, объяснила Анна Шнайдер.

Дух времени навеян слева, и трудно представить страну, где идентичности не уделяется внимание. Так и в Германии уже на следующий день после выборов медиа-служба опубликовала исследование, согласно которому не менее 83 (11,3%) новых депутатов Бундестага имеют миграционное прошлое. Это означает, что доля парламентариев с миграционным прошлым выросла в третий раз, начиная с 2013 года. Конечно, эта цифра разочаровала прогрессивную публику: «это угроза демократии, когда определенная группа так слабо представлена в парламенте», считают журналисты «Stern».

Активистка Ферда Атаман тоже высказалась о новом составе Бундестага: «В СвДП, новой „молодежной партии“, 95% депутатов белые (2017: 94%), и подавляющее большинство — мужчины». Это забавно и являет собой очередное #ЛевоеЛицемерие, поскольку в 2019 году она выпустила книгу под названием «Хватит спрашивать — я отсюда!», призванную бороться с расизмом и дискриминацией.

Таким образом, угроза демократии действительно существует. Но она заключается не в том, что какая-то группа недостаточно представлена в Бундестаге, а в ложном понимании левыми термина и сути представительной демократии.

Никого не должны волновать происхождение, ориентация или пол занятых в Бундестаге политиков. Ведь это никак не определяет их компетентность и взгляды. Институт задуман функционировать так, что депутаты избираются в парламент из-за их позиций, отстаиваемых ценностей и пунктов программы материнской партии. То бишь исключительно из-за того, что находится у них в голове, а не внешних атрибутов — как это было в сословных обществах. И совершенно нормально, когда белый гетеросексуальный мужчина от «Левых» отстаивает права беженцев, а открытая лесбиянка избирается ключевым кандидатом от АдГ.

Больше всего этому опасному заблуждению подвержены, очевидно, Зелёные. Воплощая собой прогрессивистский тренд, они требуют введение квот во многих областях: не только на государственной службе, но и в частных компаниях, науке и здравоохранении. Бороться с расизмом и сексизмом, но делить парламентариев по цвету кожи и полу; выступать за демократию и прогресс, но требовать групповых прав и откат к сословному строю. Именно этими противоречиями болеют Зелёные, СДПГ, «Левые» и остальные сторонники квот.

Новая парламентская группа Зелёных, к слову, состоит из 58,5% женщин. Сдадут ли эти 8,5% свои мандаты в пользу мужчин, чтобы быть последовательными в своих требованиях и достичь паритета? Или может начнут выступать за квоты не только в деятельности с приятными условиями труда и хорошим окладом? Дойдет ли до того, что половой паритет введут в тюрьмах? Вопрос риторический. А ответ лишь доказывает, насколько неотделима левая повестка от двойной морали, а их борьба за равенство — это на самом деле борьба за привилегии групп.

BY Бундесканцлер