Уён знал, что теперь уж тем более не мог позволить себе рассказать о сложившейся ситуации хоть кому-то: его не просто посчитают психом, но и припишут к извращенцам. Но в Сане, в этом пришельце, было намного больше человеческого, чем можно было представить с первого взгляда, и Уён пытался оправдать этим все свои последующие действия.

Путешественник нашёл владельца конюшни рядом с его домом. Три лошади находились в стойлах и лениво жевали сено, ожидая, когда их купят. Как только Уён подошёл ближе, хозяин, коловший дрова, поднял на него взгляд.

— Приветствую вас, торговец лошадьми. Не могли бы вы случайно сказать мне, что за прекрасный город стоит на этих землях? — спросил Уён, приветливо улыбнувшись. Этим он вызвал только ворчание. Мужчина опустил топор на чурбан.

— Þis sy Nottingham, wanderer. Hastow come er far?

Сонхва же собирался приступить к тому, о чём и думать запрещалось. У него, вероятно, и не было другого выбора, потому что волшебство, текущее по венам, не должно было задерживаться в теле надолго, его всегда нужно было направлять. Но что же ему оставалось, если даже самые тяжёлые заклинания никогда не оставляли его полностью опустошённым?

— Если он правда этого хочет, зачем нам отговаривать его? — вдруг заговорил Сонхва, и матрас кровати чуть прогнулся под его весом, когда он придвинулся ближе. Он провёл пальцами от повязки на глазах Сана к его челюсти, осторожно приподнимая за подбородок. — Он сказал, что присоединиться может кто угодно из нас. Он доверяет нам. Верно, Сан-а?