В разные годы об этом писали каналы “Косуха” и “Признаки жизни”, но я узнал об этом только сейчас, поэтому буду третьим, кто напишет, хех. После выпуска "Брокен Дэнс" про Агату Кристи, лучшую группу из тех, что принято причислять у русскому року, которым они почти никогда не были, я скачал книжку про них, которую Коля Редькин упоминает в своем видео. Сама по себе она не очень, все-таки Семеляк установил очень высокую планку своей книгой про Летова, но некоторые из упомянутых там фактов тупо любопытно было узнать.

Например, про то, что мелодию из “Я буду там” Глеба Самойлова без его ведома в песне Loosen The Noose использовала американская группа D.A.R.K. По сути это супергруппа, в которой играл басист The Smiths Энди Рурк, а пела Долорес О’Риордан из The Cranberries. Инициатором проекта был мультиинструменталист, диджей и вокалист Оле Корецкий, он же Олег Корецкий. Автор книги про Агату не использует никаких allegedly и пишет напрямую: “Он и предложил коллегам знакомую с российской юности песню”. Впрочем, этот вариант кажется единственным логичным. Loosen The Noose местами передрала “Я буду там” один в один, и это очень забавная история, учитывая, как много в адрес музыкантов, имеющих хотя бы опосредованное отношение к русскому року, сыпется обвинений в плагиате и слишком частом заимствовании идей.

Получается, вокалистка The Cranberries исполняла с басистом The Smiths песню Глеба Самойлова. Вот такой вот занимательный, немножко поразивший меня факт. И собственно Глеб, когда узнал про Loosen The Noose, сообщил об этом менеджменту D.A.R.K, ему выплатили гонорар и указали его среди авторов.

Олег Корецки, кстати, был бойфрендом Долорес вплоть до ее смерти в январе 2018 года. А про проект D.A.R.K я вообще ничего не знал, довольно интересная штука, на самом деле. В 2016 году они выпустили один альбом Science Agrees, а незадолго до ее смерти работали с продюсером Мартином Гловером (басистом Killing Joke) над вторым.

Если вы еще не смотрели Брокен Дэнс про альбом “Опиум”, горячо советую. Как и серию моих постов про альбомы Агаты от худшего к лучшему.

Вы меня любите не за это, но и я могу иногда публикнуть маленькую заметку про новую музыку, которая мне понравилась.

Во-первых, спасибо Паше Борисову за группу Circus Trees. Я послушал даже не после его поста, а после обсуждения в чатике “Альбомов по пятницам”, и подумал, что это то, как могла бы звучать Джульен Бэйкер после первого альбома и мне бы не перестала нравиться ее музыка. А потом смотрю — а эта группа и правда начинала с каверов на Джульен Бэйкер. Сам проект, похоже, состоит совсем из детей (как Let’s Eat Grandma), и когда я сейчас гуглил, то ожидал всяких интервью и пичфорков, поскольку группа звучит так, как сейчас любят. Но нет, покамест ребятки ноунеймы. Хотя альбом сильнейший, песни Getting Old и Negative Feedback поражают в самое сердце.

Во-вторых, финальным компонентом, повлиявшим на мое решение пойти на концерт группы Макет в Батуми, была их новая песня, в которой на хорах подпела Алиса из Byörndalen. Все-таки Веталь Зимин умеет писать такое эмо, чтобы мне сразу становилось по-хорошему не по себе. Песня проекта Гуля “Лента” в свое время отделила мою прошлую жизнь (не жизнь вовсе) от жизни (настоящей жизни), а песня “Арнольд” со строками “тебе тысяча лет, ты попробовал все, но ничего не сработало, у тебя есть билет, но с ним не добраться до Бостона”.... Не знаю, может быть, тоже отделит что-то от чего-то. Надеюсь, если честно… Песня точно в мой топ за этот год войдет. Молодец, Веталь. Был рад поболтать с ним в Батуми хотя бы чуть-чуть. И с басистом Макета, который умело вбросил отсылку на концерт Tequilajazzz в Молоке, а я ее понял и отреагировал.

На больше текстов, интервью и кофе
Каждый вас донат существенно красит мою печальную жизнь

Лучшие песни длиннее десяти минут

Когда я вижу, что какая-то новая в моей жизни песня, длится дольше десяти минут, я начинаю печалиться. Сразу кажется, что мне сейчас придется разгрузить вагон угля, и не факт, что мне даже заплатят.

Сложнее всего в этом смысле с поздними Swans. Тут тебе не только не заплатят, тут тебя еще и отпинают ногами бывалые сотрудники, разгружающие эти вагоны более тридцати лет. С группой Sprain тоже не вышло, хотя мне горячо советовали.

Честно, с моим вниманием происходит нечто, что не дает мне, например, дослушать альбом, не начиная забывать все, что я услышал, уже песне на четвертой. Даже если с мелодиями все в порядке. А тут мое внимание пытаются удерживать долго и неспешно. Со мной это не работает.

Впрочем, иногда все-таки работает. Я собрал в Спотифае плейлист, который длится целую вечность. В нем — мои любимые песни длиннее десяти минут и несколько песен, немного не доходящих до этой планки, которые я все равно решил добавить, так как очень их люблю. Довольно занятно, что там есть, например, целых две эмо песни!

Jimmy Eat World — Goodbye Sky Harbor (16:13)

Долбанный Джимми Эдкинс, ну почему ты не выпустил больше ничего и вполовину такого же великого, как Clarity? На этой песне, закрывающей альбом, история заканчивается на отметке 2:52, после чего вас ждет музыкальное путешествие вокруг одной и той же темы, с постепенным добавлением голосов, гитарных мелодий, синтезаторов и превращением этого всего в пение а-капелла, в которое потом ненавязчиво вплетается электронный бит. Тот случай, когда 16 минут пролетают незаметно и с большим удовольствием. Хотя это про большинство песен из списка.

Something Corporate — Konstantine (9:36)

Вообще Something Corporate играли довольно типичный эмо-панк, местами приятный, местам чересчур уж модный, молодежный, торгово-центрированный (хотя наличие Jimmy Eat World среди главных ориентиров, безусловно, делает эту группу лучше многих подобных). Но в 2003 году появилась песня Konstantine. Она вышла третьим треком на ипихе, которая продавалась только в Японии. Почти десятиминутная история подростковой любви, спетая под пианино ровно таким голосом, который ассоциируется с жанром эмо у тех, кто ни черта в нем не понимает, стала карьерным пиком для ее автора Эндрю МакМэхона, который впоследствии долгие годы не хотел ее играть (но в какой-то момент сдался). Песня из тех, про которую очень жалко, что я не услышал ее в пятнадцать лет. Она бы повлияла на меня не меньше, чем «Бесконечный стук шагов».

Что еще есть в этом списке? Ну, например:

Porcupine Tree — Anesthetize (17:52)

Porcupine Tree — единственная прогрессив-рок группа, которую мне не скучно слушать. Стивен Уилсон — настоящий гений облекать свою меланхолию, тоску и черноту в какие-то прозрачные, крылатые мелодии, при этом не гнушаясь всеми признаками жанра, типа слишком хорошо играющих музыкантов, хех. Альбом Fear of a Blank Planet мне повезло услышать примерно в момент выхода (2007 год) — жалко только, что уже после концерта в Москве, на который я в противном случае наверняка бы пошел, и я любил говорить, что на этом альбоме сорокалетний Уилсон идеально описал то, что я чувствовал в 16 лет. Трехчастная Anesthetize сначала иллюстрирует апатию, затем ярость, а в конце — тотальное истощение, депрессию и безучастность. И все это тоже на одном дыхании.


Fishmans — Long Season (35:16)

По-моему нет другой японской группы, которая была бы так высоко в рейтинге Rateyourmusic. Группа играла даб, шибуя-ки, психоделический поп, а альбом Long Season (это альбом, который состоит из одной песни!) — их магнум-опус. Вся песня — это мечтательная дремота, полусчастливое-полуодинокое состояние, и ощущение гениальности японских композиторов, которые могут захватить твое внимание одной простой мелодией (которая появляется на отметке 2:25) — и не отпускать, причем я до сих пор не возьму в толк, на каком инструменте или пресете она сыграна.

Про остальные напишу потом, знаки кончились. Напишите в комментарии свои любимые песни длиннее десяти минут или около того.

Новая песня The Cure — это в некотором роде фан-сервис, но я фанат, поэтому мне это по душе. Будучи достаточно невзрачной песней-открывашкой (по сравнению, например, с Underneath The Stars с прошлого альбома), Alone все равно вызывает бурю чувств по нескольким причинам: тут и фирменный звук баса Саймона Гэллапа (чуть перегруженный, выведенный вперед, играющий примерно то же, что и в 1989 году), и голос Роберта Смита, который вообще не стареет, и осознание того факта, что это первая песня за шестнадцать лет, и текст, который как бы объясняет, почему эта песня такая невзрачная («это призраки тех, кем мы были», «мы поднимаем тост, с горьким осадком, за нашу пустоту») — чего, как ни обреченности, ждать от человека, который в 39 пел, что the light is almost out. Это красивая обреченность, естественно, потому что, когда все рушится, хочется хоть в чем-то видеть красоту.

Добавлю, что я, в отличие от многих поклонников The Cure, не считаю, что они выпускали плохие альбомы. Лично у меня вопросы вызывали только два релиза за всю историю группы — Wild Mood Swings, на котором мне действительно нравится только песня Want, но я уверен, что, переслушай я его сейчас, мне бы больше всего понравилось, просто он очень длинный и неровный; и Seventeen Seconds, который кажется мне каким-то сухим и тусклым, особенно на фоне вышедшего незадолго до него Unknown Pleasures группы Joy Division. Но он как раз обычно всем нравится.

Я очень люблю и Bloodflowers, который Роберт Смит все-таки не просто так исполнял в одной связке с Pornography и Disintegration (плюс там есть Last Day of Summer, вполне себе хит), и альбом The Cure, который группа записывала с Россом Робинсоном и на котором в некоторых песнях Смит орет и негодует, а в некоторых привычно затягивает в мрачные сети из гитарного звука (песня Labyrinth — одна из самых недооцененных в активе группы), и 4:18 Dream, на которое есть песня Only One, которая по жизнерадостности долгое время для меня затмевала Friday I’m In Love и Just Like Heaven. Поэтому никакой тревоги по поводу нового альбома The Cure у меня нет. 1 ноября я совершенно точно испытаю что-то хорошее. И я очень этого жду.

Про The Cure я тоже делал серию постов «от худшего альбома к лучшему», но очень давно, еще в ВК. К счастью, в какой-то момент я нашел в себе силы свалить все эти тексты в одну статью. Вот она. Но писал я тогда намного хуже, сразу предупреждаю.

Третий день я слушаю дебютный альбом Юнсн и не могу перестать обалдевать от его красоты

«я не хочу чтобы однажды все звезды с неба упали
просто найти нужно каждую, что мы когда-то потеряли»

Дорога от Тбилиси до Еревана или обратно часто погружает меня в музыкальный транс: много часов без движения, усталость, из-за которой не получается читать, и странное ощущение не привязанности к месту создает идеальное состояние для залипания на один альбом. И судьба ко мне благосклонна: каждый раз такой альбом находится.

«Среди звезд упавших» — очень нежная и хрупкая музыка, и слава тому звукорежиссеру, который сумел настолько хорошо и надежно зафиксировать эту хрупкость. Основные инструменты — акустическая гитара и голос Сони, поющий мелодии, которым можно только позавидовать. А где-то там, вдали и сбоку, происходит много всего — какие-то маленькие высокие нотки, тонущие в ревере — падающие звезды или голоса птиц, не знаю. Внезапный перекомпрессированный барабан, который как будто разыгрывается, а не играет, но все равно попал на запись, как это было с песней Piggy группы Nine Inch Nails. Свист как солирующий и совершенно необходимый инструмент.

В треке «Среди звезд упавших» появляется вторая акустическая гитара, которая время от времени играет в другом темпе, хотя основная гитара продолжает играть медленнее — и блин, я еще ни разу не слышал песни, которая существует сразу в двух BPM!

Голос Сони не всегда четкий и разборчивый, но волшебный и узнаваемый, он тонет в эффекте, и слова как будто уступают эмоциям и чувствам в значимости — короче, тут звук такой, что создатели альбомов Unknown Pleasures, Disintegration и особенно Long Season (в котором много, например, звуков капающей воды) наверняка бы кайфанули от такого.

Проще всего назвать это инди-попом. Я не знаю, что Соня имела в виду (надеюсь, нам еще доведется поговорить с ней), но мне её музыка напоминает что-то среднее между Снель и Grouper, но с упором на фолк, а не на сэдкор. Ещё я почему-то вспомнил про Бонд с кнопкой – скорее из-за ряда общих признаков, не из-за звучания (хотя были какие-то моменты, заставившие вспомнить о песне «Интернационал» — вернее, той ее версии, в которой есть два женских голоса): и там и там талантливый молодой артист выстраивает вокруг фолка какие-то очень смелые и очень простые идеи одновременно. Замки, но не неприступные.

Акустическая гитара и беззаботность некоторых музыкальных фрагментов погрузила меня в воспоминания о ранней московской осени, когда я ходил и грустил под Rivers Arms, лучший альбом пост-рок группы Balmorhea (особенно это касается песни San Solomon, фоном для которой служат веселые крики играющих детей).

При этом «Среди звезд упавших» при желании вполне встал бы в канон классического русскоязычного рока/фолка с женским вокалом — например, рядом с группой Fleur или ранней (не хриплой) Настей Полевой. В этом альбоме как-то очень много потенциальных влияний, но ни одно из них не затмевает то, что получается у Сони, не перекрывает ее саму.

Мне очень близка та философия, которую авторка альбома в него вкладывает. Описывая релиз в ВК, она предлагала представить детский рисунок, на котором все неряшливо, чудно и слишком просто, но в этом целый мир.

Будучи взрослыми мы не замечаем многих вещей, боимся, думаем вечно о чем-то серьезном и уж точно так не рисуем... а что если попробовать сделать всё наоборот? Увидеть в большом маленькое, а в сложном простое?, — пишет она.

Может быть, сказывается моя работа с детьми и то, насколько больше я вижу вокруг взрослой инфантильности, а не детской беззаботности, но именно этого мне часто не хватает в музыке: беззаботности и детскости. При всей серьезности текстов, которые все-таки остаются текстами не ребенка, а взрослого человека, уставшего от серьезности этого мира.

Опять же, это моя интерпретация, и Соня могла иметь в виду совсем другое. Для меня «Среди звезд упавших» еще и о том, что отношения — с кем-то или с самой собой — это все еще самое важное, что есть в мире, и без них обреченность и понимание, что лучше уже не будет, захлестнет абсолютно все. И без таких альбомов тоже.

Я не очень люблю разные «погодные» описания музыки, но альбом Юнсн застал меня в очень подходящий момент: в солнечный сентябрь, с погодой +20-25, я проезжал озеро Севан, леса и серпантины в окрестностях Дилижана, деревни, горы, реки, маленьких людей и больших коров, пробовал отыскивать желтые цвета на зеленых полях, тосковал по московской осени и щурился от яркого света. Погруженный в такое, я считал кощунством включить любой другой альбом. Даже «Сквозь туман» группы Снель, который чаще, чем другие релизы, был моим спутником в таких ситуациях. Хотя некоторые мои друзья-слушатели подтвердили, что для пасмурных осенних поездок этот альбом «Среди звезд упавших» тоже подходит.

Самыми важными песнями для меня оказались «Про звезды», «Пойдем гулять», «Среди звезд упавших», «Визави». «Про звезды» так вообще идеальный первый трек: бесхитростный гитарный перебор, вокальная мелодия, подчеркивающая его вроде бы теми же или почти что теми же нотами, и сразу тизер всех звуковых красот, которые будут постепенно раскрываться от песни к песни на протяжении всех 36 минут. И программное заявление, которое я процитировал в начале.

Группа Кирпичи всегда очень странно смотрелась на фоне всего, с чем имела дело, будь то канон русского рока или позже канон фестиваля Боль. «Мне кажется, что я умней других эмси», — читал Вася Васин, но мне так не казалось, если вчитываться в большую часть текстов. Правда, других эмси у меня в жизни тогда не было, рэп в чистом виде я терпеть не мог. У Васи Васина была харизма (как и у второго основного участника Данилы) и интересный голос, у группы был свой лор, а без того, как Кирпичи умело сливали в единое целое рок и рэп-стилистики, наверное, не был бы возможен Noize MC, хотя я не знаю. Так или иначе, совместные концерты у них были…

Кирпичи выпустили несколько альбомов, которые в момент выхода были максимально залайканы критиками — например, «Силу ума» и «Капитализм 00», но я не берусь утверждать, что эти релизы выдержали проверку временем. Про альбом Let’s Rock, на котором Вася Васин уже вообще не читал рэп и на котором есть великая песня «Ира» с гитарой как у Dinosaur Jr. и прикольным текстом не то про непонятную дружбу, не то про невзаимную любовь (у меня было второе, и строчки «я рядом — скажи, а это тебе надо?» до сих пор странным чувством отзываются во мне, отсылая меня в десятый класс Одинцовской средней школы №1), написал у себя в канале Жекич, он же Холодный ты. И он же, кстати, напомнил мне в твиттере про альбом Кирпичей, о котором я хочу написать уже пару лет, и если бы не Жекич, небось дотянул бы и до двадцатилетнего юбилея. Это «Царский альбом», быль о романтическом чувстве отдельно взятого мужика, прогуливающегося по Питеру, настолько тонко описывающего героинь своих ситуаций, что в журнале Fuzz тут же вспомнили про Майка Науменко и сладкую эн.
«Может быть, я и не был умнее других эмси, зато я умел любить и чувствовать», — мог бы, кряхтя и сдувая пыль с очков, рассказывать лет через тридцать своим правнукам Вася Васин про свой 2005 год.

По музыке это в основном был либо неспешный чилаут-рэп с сочной приблюзованной гитарой, либо прифанкованный не очень тяжелый рок — незамысловатый в общем и целом, но с прикольными партиями время от времени (например, соло-гитара в песне «Пережить эту ночь», басовая партия в «Я люблю ее», почти эмо-кусочки в конце куплетов «Я понял все. Спасибо, пока…»). Важнее другое — то, каким ранимым романтиком чуть ли не впервые позволяет себе быть Вася Вэ. Ну, и конечно, то, как это все влияло на меня тогда, когда я это слушал.

В сентябре 2013 году все шло к первым счастливым отношениям в моей жизни. Как обычно и до, и после, я не слишком сильно верил, что это может быть взаимно. Но мы часто виделись, много общались и оставляли друг другу кое-какие намеки. Наше общение, естественно, выстраивалось вокруг музыки, за пару месяцев до этого мы даже гоняли в Стокгольм на открытие Tele2-арены, где выступали kent — и Robyn еще, например. И незадолго до счастливого 13 сентября я много раз подряд прослушал песню «Я люблю ее», в которой Вася под два аккорда рассказывает историю зарождающегося чувства («Я пошутил, что типа все понятно с ней, потом мы целый час болтали о фигне, просто так трепались, и о том, и о сем, я спросил — еще возьмем? она сказала: нет, пойдем»). Я знал, что М. следит за моим ластиком (Last.FM), и потом, когда мы оба уже все друг про друга поняли, она говорила, что видела, что я слушал эту песню, и ей казалось, что это что-то значит. А она тогда, кстати, много слушала Bus группы The Radio Dept. — о том, что ты чего-то ждешь, но ничего не происходит. Это о том, что я не проявлял инициативы и мог бы сделать первый шаг куда раньше.
С тех пор я не нашел ни одной песни, которая настолько точно описывала бы для меня что-то подобное — по крайней мере, в виде конкретной истории.

На «Царском альбоме» Вася Васин в таких вот зарисовках о любви, расставании, дружбе и прогулках по Питеру показывает если и не лучшую версию себя, то мою самую любимую уж точно.

В половине случаев он все такой же насмешливый и циничный, каким бывал и до этого (в диапазоне от мягкой «Фигачу» до самовлюбленной «Царь»), но другая половина — это, например, соседствующие друг с другом «Как это было давно, о Боже» и «Я понял все. Спасибо, пока…» — обе о несложившихся чувствах, но в первой Вася вспоминает о них с каким-то радостным воодушевлением, а во второй чувствует пустоту и едва ли не плачет, пытаясь залить тоску текилой в К*тайском летчике. Собственно, момент последней встречи и попадает на разгар песни — видимо, в первом случае время успело что-то там залечить.

Когда я в 2009 году впервые ездил с пацанами в безбашенную летнюю поездку в питер, я слушал «Что-то постоянно плывет по Неве» (Что-то постоянно плывет по Неве. Я в СПб, сижу на траве Что же происходит у меня в голове? Как хорошо, что я не в Москве!) — одну из важнейших питерских песен для меня. Мы даже напевали ее, сидя на траве и попивая пиво. Снова Вася просто описывает одно отдельное утро — как он с возлюбленной и с друзьями под утро покидает клуб и гуляет по Питеру, и этот день совпадает со школьным выпускным).
«Кирпичи тяжелы» — с этого группа начинала в 1997 году. «Кирпичи ироничны, ранимы, жизнелюбивы, созерцательны и отлично рассказывают историю» — к этому они пришли в 2005 году, и это были мои любимые Кирпичи.
Ну, а чем они занимаются сейчас, я боюсь представить и, если честно, не готов рискнуть проверить.

Последние Танки в Париже в октябре сыграют пару концертов в честь двадцатилетия «2084» — в каком-то смысле своего самого доступного, практически поп-панк альбома. Естественно, с поправкой на особенности звучания и самобытность группы, а не калифорняк, который тогда все играли и который так нравится Дмитрию Спирину, ненавидевшему группу Химера.

Мне повезло застать этот альбом в момент выхода. Его тогда активно форсил питерский журнал Fuzz, который так-то обычно делал упор на русский рок и довольно тупенький хэви-метал (еще там были забавные письма читателей, один из которых сетовал на то, что многие рок-музыканты пошли по пути коммерции и не поют о любви «по-мужски», как это делают ДДТ в песне «Я у вас», другая расстроилась из-за предательства Дианы Арб*ниной, выгнавшей Светлану Сур*нову из группы Ночные снайперы, и назвала найденного на улице голубя не Дианой, а Светочкой, а еще там были поражающие цинизмом и остроумием рецензии от 15-летней Анны Жавнерович), но иногда форсил и какие-то более нишевые, более интересные группы.

Никонов тогда казался мне куда более зрелым и начитанным, чем все мои тогдашние герои (собственно, так оно и было). В одном из номеров Fuzz он рассказывал про свою любовь к The Cure и Joy Division, про книги, которые он всегда читал взахлеб (кажется, именно тогда было первое упоминание Луи Фердинанда Селина в моей жизни), и сразу понравился мне тем, что на все вопросы отвечал серьезно. Тогда ирония еще не превратилась в пищевого жука, которого невозможно вывести, не выбросив все продукты, и за серьезное отношение к важным для тебя вещам еще никому ничего не предъявляли. В каком-то другом интервью Никонов рассказывал про термин «спагетти-панк», которым в начале нулевых частенько описывали музыку П.Т.В.П и который имел отношение к спагетти-вестернам, Тинто Брассу, постмодернизму и ранним Suede, еще одной обожаемой Лехой группе.

Казалось бы, я был слишком мал и подвержен довольно большому количеству влияний, но уже тогда, в 2005-2007 годах, когда мне было лет 15-18 соответственно, голос Лехи Никонова был для меня одним из главных. Довольно странно и тупо, что он звучал для меня наравне с голосом Ильи Ч*рта, который никогда не был не то что вполовину настолько же умным, он вообще не был умным, но что уж теперь поделаешь..

«2084» вышел менее резким и более нежным, чем предыдущие «Гексаген» и «Девственность» и чем вышедшая уже после него «Свобода слова», спродюсированная группой Психея. Никонов, который всегда на передний план выводил свою поэтическую сущность, а в текстах старался быть проще, все равно сыпал одной удачной строчкой за другой. Самые сильные образы — самые лиричные. «Осень так тихо спит, ее разбудили зря, смотри, как она горит 11 сентября», «все-таки это круто, что лето дороже стихов» , «Неправильный мир, неправильная симметрия слов, симметрия дней».

Чисто панковских песен тоже было много, будь то «Звезды», фиксирующие отвращение Никонова по отношению к именитым русским рокерам, или «Винстон», противопоставляющую «поганых сук» у власти и личные отношения, которые куда важнее (тогда так казалось). Но я, да, всегда в первую очередь таял под вот этот летний беззаботный вайб в песне «Если начнется дождь» (при том, что ничего тогда не курил, был еще слишком мал и пуглив), разносился под тревогу и скоростную гонку в «Дискотеке» (и сам образ конца дискотеки в разбитом окне меня завораживал, а еще это пианино в конце, выводящее из альбома в реальность) и страдал от безответности под любовную грустинку (блять! какую, на хрен, любовную грустинку!) песни «В руки ножи» («Целуйся в парадных и грязных кино, и если так надо, то мне все равно»).

Трудно объяснить в двух словах, как много это все тогда для меня значило. Как я гонял из области в Москву холодной осенью под этот альбом и под пару следующих, включая лайв «Права человека», слушал лирику Никонова, и мне казалось, что я чего-то понимаю.

Блин, опять знаки кончились… Короче, в Питере «2084» целиком сыграют 11 октября, в Москве 20 октября.

Группу Золотые зубы теперь загадывают в Батумских квизах. Это ли не доказательство популярности.

Давно хотел написать про эту группу, но не делал этого, потому что писать толком нечего: у меня нет историй, связанных с ними, нет интересных фактов (возможно, потому что я не знаю французского), а эмоции, испытанные от прослушивания, сводятся к моим восторгам от такой музыки в целом.

Я очень люблю громкий и могучий европейский инди-рок в разных проявлениях, могу легко провести параллели между поляками Myslovitz, шведами kent, французами Indochine, немцем Тэсом Ульманом и много кем еще. Чаще всего ничего особенного, гитарно-синтезаторный поп-рок, песни — на родном языке, популярность в своей стране немыслимая. Я никогда толком не мог никому объяснить, что я такого находил в этих группах, помимо аутентичности, что в них заставляло меня слушать их чаще, чем аналогичные группы из США и Великобритании. Что-то было.

Группа, о которой я пишу сегодня, называется KYO, и десять лет назад они выпустили потрясающий альбом L'Équilibre. Не самый знаменитый, тот вышел в 2003 году (La Chemin), но я люблю именно такой звук: поп-рок, настолько густо намазанный на всех частотах, что кажется, будто он куда помпезней, чем он есть. Многие группы из вышеназванного списка мутили что-то подобное: Indochine, например, в 80-е были героями новой волны с соответствующим звуком, а в нулевые вернулись со звучанием настолько объемным, словно это совсем другая группа.

Про KYO я знаю только, что эти четыре чувака учились вместе в католической школе, выиграли какой-то конкурс от Sony, попали в клип сына Джонни Холидэя, получили контракт на альбом и с тех пор музицируют. Выглядят они так, словно пацанов должны были собрать в бойз-бэнд, но они передумали и решили, что рок вообще-то круче. Название придумал барабанщик, большой фанат манги, в честь Кио Касанаги, героя серии игр The King of Fighters. Забавно, но именно он — единственный участник первоначального состава Kyo, в итоге ушедший из группы.

Альбом L'Équilibre — это из камбэк после хиатуса, и он стал платиновым или даже мультиплатиновым. Две песни, которые мне достаточно было услышать, чтобы понять, что это что-то очень важное — это, собственно, то, с чего начинается релиз: Poupées russes («Матрешка») и Le Graal. Они и определяют весь альбом, в котором, если вслушаться, слабых мест не так уж и много.

Володя Завьялов упоминает Kyo в своей заметке про «русскую печальку»: якобы есть некая деталь, с помощью которой некоторые авторы описывают поп-музыку на русском, которую так называют, и отстаивает позицию, что печалька, в общем-то, ни фига не русская, и приводит примеры в том числе из трех поколений французской эстрады, взяв в качестве примера современного альбома именно L'Équilibre (мне кажется, Володя — один из немногих пишущих на русском авторов, который понимает, о чем я говорю, когда пишу про европейскую музыку на других языках). Не знаю насчет печальки, для меня это скорее какой-то почти эмо-надрыв, с которым вокалист Бенуа Поэр начинает нашептывать куплеты в Poupées russes. У меня он довольно крепко ассоциируется именно с французами, способными на нешуточные страсти, особенно в мюзиклах (Нотр-Дам де Пари — любовь на все времена). Поэр шепчет что-то про лужи и брызги, про перевороты и инвеституры, про тех, кто разбит, и тех кто ликует, короче, накидывает-накидывает, потом маленькая пауза — и припев, один из самых величественных и помпезных, что я слышал. Текст очень странный, от него веет необходимостью психотерапии у достаточно подкованного специалиста, и это круто — на английском я под такую музыку слышу обычно сводящие скулы банальности.

Le Graal, которая была первым синглом после выхода Kyo из спящего режима, позабавит вас гитарной партией, которую как будто играет Юрий Каспарян (на студийной сессии трека «Вопрос»). Я прочитал текст, и если бы меня спросили, про что он, то я бы сказал, что он про биполярку. Найдите английский перевод, если не знаете французского. До чего мутные эти ребята, придумывающие такие мелодичные шедевры, но как будто далекие от статусов звезд, собирая при этом стадионы — короче, совсем как kent.

Ребятки, а расскажите, что вы сами любите на французском из французов, бельгийцев и проч?

Язык я бы начал учить ради Indochine, кажется, самой главной французской рок-группы, из тех, на концерте которых ты льешь слезы от осознания чего-то очень важного (зацените вот этот лайв на Le fond de l'air est rouge), плюс их вокалист Николя Сиркиз приятельствует с Брайаном Молко (у них даже был фит), а еще он спел одну из песен, которую ему написал Том Смит из Editors (но потом сам ее переосмыслил на альбоме The Weight of Your Love). Еще я люблю Stromae, но слушаю редко, чаще хочется пересматривать вот этот концерт, потому что гибкость, пластичность и артистичность этого мужчины не передается только через аудио). Я люблю французский рэп, но не назову ни одного исполнителя. Люблю сольник Алоиз Саваж, люблю Брижитт Фонтен, в свое время слушал Camille, обожал одну песню Карлы Бруни. Любил ранние альбомы индастриал-группы Sidilarsen, которая в какой-то момент неожиданно подружилась с группой, прости господи, Северной флот и съездила с ними в тур по России (а те, в свою очередь, с ними в тур по Франции). Я в полном восторге от вышедшего пару лет назад сольника Пьера Ришара, на котором он в 86-лет дает позднего Бликсу Баргельда, со странной музыкой, шепотом, свистом, собачьим дыханием и другими прекрасными звуками.
Еще очень люблю, но что-то никак не расслушаю толком группу Le Femme.

Пост-хардкор-группу Touché Amoré ни с кем не спутаешь, уж больно характерный у них звук, который издание Stereogum охарактеризовало как арена-хардкор. Ключевой момент — это голос вокалиста Джереми Болма, который не столько орет и не столько поет, сколько как бы эмоционально возмущается сложившимся положением вещей. Что-то похожее бывает у меня, когда начинает перекрывать от эмоций в разговоре с психологом, и я начинаю повышать голос, и меня даже просят тормознуть, потому что часто кажется, что я злюсь на самого специалиста. С Болмом удивительно еще и то, что в большинстве случаев кажется, что его мелодии примерно одинаковые, но благодаря грамотно сконструированным гитарным партиям (гитары, кстати, в новой волне пост-хардкора совсем не тяжелые, его вообще можно было бы ловко играть хоть на чистом звуке) и тому, как они сочетаются с голосом, ощущения однообразия от песен Touché Amoré нет.

Про Touché Amoré еще важно сказать, что это одна из важнейших групп, сформировавших новую американскую хардкор-сцену вместе с рядом других групп, из которых самой важной я назвал бы Pianos Become The Teeth, и их песни, несмотря на свойственную им беспросветность и пессимистичность, все равно играют роль спасательных кругов для тех, кому каждый новый день готовит новые нисходящие спирали.

В пятницу у них вышел шестой альбом Spiral in a Straight Line, спустя четыре года после Lament, который, в свою очередь, тоже ждал своего часа четыре года Stage Four. И даже если впоследствии я пойму, что новый альбом — не лучший у Touché Amoré, могу точно сказать, что он занимает у меня первое место по скорости осознания того, насколько сильно мне он нравится.

Вообще, когда я обдумывал эту заметку, мне казалось, что Touché Amoré путь довольно линеен: с каждым новым релизом все круче. Но, оказывается, мнения очень разные на этот счет. Kerrang считает вершиной четвертый Stage Four, полностью посвященный болезни мамы Болма, умершей от рака (после этого ему еще долго приходилось сталкиваться с людьми, которые считали уместным делиться с ним своей такой же болью, а он просто не понимал, что им на это сказать). А вот в топ лучших альбомов 2010-х по версии Brooklyn Vegan попал Is Survived By, третий альбом Touché Amoré . Еще в паре мест, уже не помню, каких, вершиной музыкальной эволюции группы считали как раз предыдущий Lament.

Что касается Spiral in a Straight Line, оценки пока на удивление сдержанные, что меня даже удивило: он как минимум не хуже Lament и, в общем-то, развивает его же идеи, только в более мрачных тонах. Я слышал мнение, что основной вектор переживаний альбома — политический (если судить по первому синглу «Nobody’s»), но сами участники группы в интервью подчеркнули, что речь тут совсем о другом.

Альбом — о чувстве потери кого-то важного, на этот раз не обязательно в связи со смертью. О том, что мир устроен так, что тебе приходится держать лицо в ситуациях, когда все вокруг рушится, потому что люди не любят, когда у тебя, как говорила тренер одного не самого удачного тренинга навыков для взрослых с СДВГ, «не налажены процессы».

«Ключевая тема — о том, как быть в состоянии дестабилизации, но пытаться поддерживать хотя бы какое-то подобие контроля, — говорит Болм в интервью Kerrang, отмечая, что все участники группы, равно как и продюсер Росс Робинсон, с которым они сделали второй альбом подряд, за последние четыре года прошли через ряд пугающих перемен в своей жизни. — Существует миллион разных способов начать свой день не с той ноги, но мы все равно должны надевать обувь, выходить из дома и выполнять свою работу. Возможно, вас закручивает в спираль, но вы все равно должны идти по прямой линии».
Собственно, как раз это идея лежит в основе альбома.

На Spiral in a Straight Line мне с первых двух прослушиваний сильно понравились сразу четыре песни (это очень много). Во-первых, это Hal Ashby, песня, существующая в двух скоростных режимах и умело переключающаяся между ними. Болм вполне бы мог работать киноведом — татуировки на ноге у него посвящены братьям Коэнам, сам новый альбом он сравнил с фильмом «Магнолия» Пола Томаса Андерсена, а в этой песне он сравнивает с себя с глубоко непонятыми персонажами режиссера Хэла Эшби. Очень сильно рилейчусь со строчками «Запутавшаяся катастрофа, как в фильмах Хэла Эшби. Это не совсем то, кем ты планировал быть», потому что быть неверно понятым иногда до трагичного тяжело. Hal Ashby, как ловко и просто написал один из комментаторов на YouTube, звучит одновременно и как классика Touché Amoré, и как развитие звука группы.

Во-вторых и в-третьих, это дивные дуэты. Фиты у Touché Amoré всегда исключительно шикарные, чего стоит одна только Limelight с предыдущего альбома (с участием чувака из Manchester Orchestra), до выхода Spiral in a Straight Line моя любимая песня этой группы.

В финальном треке Goodbye For Now привычно поучаствовала Джульен Бэйкер, давняя подруга и соратница Touché Amoré, спевшая и на альбоме Stage Four (Skyscraper) и на альбоме Lament (Reminders). «Я люблю шутить про то, что Джульен — самый ценный игрок нашей группы на данном этапе. Мы не можем считать альбом законченным, если в нем не появится она», — рассказывал Болм. Песня с ее участием — идеальная концовка альбома (даже круче, чем A Forecast с Lament), отчаянная, но не без оптимизма, Бейкер тянет слова на фоне энергичной скороговорки Болма — то, что нужно, чтобы пытаться идти по прямой линии, когда внутри все скручивает в спираль.

В треке Subversion (Brand New Love), самом пост-роковом по звучанию, особенно в начале, Болм сделал то, что у него хорошо получается, но, в отличие от вокалиста коллег из Pianos Become The Teeth, он пока делает это катастрофически мало — спел чистым голосом. В записи принял участие Лу Барлоу из Dinosaur Jr. и Sebadoh, и здесь он напрямую цитирует мою (и Болма!) любимую песню Sebadoh «Brand New Love». С замиранием сердца вокалист Touché Amoré написал Барлоу на почту с предложением поучаствовать в треке таким вот образом, и он ответил: «Звучит клево, давай сделаем». Получилось и правда клево и довольно необычно для Touché Amoré.

В-четвертых, это Force of Habit, которая подкупила меня своей святой простотой — в куплетах Болм с трагизмом и надрывом говорит о вещах, которые давно с ним происходят, а в припеве повторяет строчку «это сила привычки, это сила привычки». Люблю простые вещи. Потом там добавляется еще одна строчка — «чтобы избавиться от которой, нужно терпение», и получается перекличка, примерно как в Black-eyed у Placebo.

Spiral in a Straight Line еще раз показал, насколько важны Touché Amoré для современной тяжелой мелодичной музыки. Возможно, это вообще основная группы для панк— и хардкор-сцены сейчас. Болм, кстати, делает шикарный (судя по всему, я пока не слушал) подкаст, в котором как раз разговаривает с важнейшими представителями сцены — The First Ever Podcast. Вышло уже больше 200 выпусков, Болм, по-моему, поговорил просто со всеми, и это все страшно интересно, найти бы время.

Очень жалею, что, когда в 2014 году Touché Amoré приезжали в Москву вместе с группой '68, я еще не слушал ни тех, ни других. Впрочем, бывают и более печальные случаи: мой приятель Егор тогда ходил на этот гиг ради '68, но Touché Amoré не слушал и, кажется, пропустил их сет. А сейчас это его любимая группа.

Ну, и раз я и так не уложился ни в какие текстовые границы, хочу напоследок процитировать то, что Болм в интервью Kerrang сказал про проживание горя — просто потому что тема очень важная. Речь там шла про фестиваль в городе Гейнсвилл, на котором десять лет назад музыкант и узнал о смерти матери. Снова вернуться выступить в этот город он решился только сейчас, их концерт там состоится 26 октября.

«В любой ситуации, связанной с горем, тебе нравится думать, что ты можешь двигаться дальше. Но это все пустые мечты. Единственное,что вы можете попытаться сделать — это попробовать понять ваше горе и осознать, насколько много в нем может быть силы».

Расскажите, ребят, есть ли у вас любимый альбом Touché Amoré, важна ли для вас эта группа, как вы начали слушать их. И, может, кто-то слушал подкаст Болма и готов посоветовать выпуск-другой? А то их прям очень много что-то.

Еще пара ссылок: во-первых, вышла небольшая, на 13 минут, документалка про создание нового альбома. Во-вторых, если вам сейчас грустно, отличный способ немного прийти в себя — пересмотреть клип на песню Reminders, в котором звезды инди, панк-рока, актеры и разные их друзья показывают, как сильно любят своих собань и котеек.

Друзья, год назад я благополучно продолбал десятилетие Capybara Tapes, если считать с первого поста в паблике в ВК. Удивительно, но почему-то я был уверен, что я, Миша, Татьяна Сергеевна и Нортон начали не в 2013, а в 2014 году. Однако именно 10 октября 2013 года мы опубликовали первый пост.

Это пафосно и громко, но, блин, это факт: «Капибара» — единственная постоянная и незыблемая вещь в моей жизни, единственное мое детище, которое заметили люди, то немногое, что я делал постоянно и если и бросал, то ненадолго. Тексты в этот канал — то немногое (иногда мне кажется, что единственное), на чем я могу фокусироваться дольше пятнадцати минут. И это все еще крайне важная штука, которой я, если честно, горжусь.

Жалко, что я один… Когда мы начинали наш путь вчетвером, мы писали по посту в день, разделив дни между собой. Я брал, по-моему, вторники и пятницы. А Татьяна Сергеевна еще и логотип нарисовала. Правда, есть вероятность, что я попрошу кого-то нарисовать новый. Наверное, ребрендинг не помешает, хотя я не понимаю, зачем он вообще нужен. Но я вообще мало чего понимаю. Например, хочется делать подкасты, стримы и мерч, а я не врубаюсь, как подступиться… Но еще разберусь.

В честь 11-летия планирую ряд мероприятий (эх, будь я человеком с деловой хваткой и бешеной энергией, организовал бы Капибар-фест с моими любимыми группами и уговорил бы на реюнион kent и еще кого-нибудь хорошим) — например, хочу пройтись по годам и собрать лучшие материалы за все годы, в том числе те, что писали мои друзья.

Ну, а для начала — вот каким был первый пост. Вашему вниманию рецензия на альбом Where You Stand группы Travis (последний их хороший альбом, которого я вот сейчас, кстати, не вижу на спотике почему-то). Текст мой, и удивительно, но он неплохой. Многие мои старые тексты без приложенной к лицу руки я сейчас читать просто не способен.

Travis - Where You Stand 4/5 (рецензия опубликована 10 октября 2013 года, это самый первый пост в истории Капибара Тэйпс)

Lean on me now.

Про предыдущий альбом Travis ”Ode to J.Smith” какое-то музыкальное издание даже пошутило, что, мол, группа Трэвис к тому времени была уже настолько забыта, что про выход тогдашнего нового альбома никто даже не знал. “Where you stand”, к счастью, заметили все. Хороший альбом получился, в духе классических Travis (хотя когда эти ребята выпускали хоть что-то не в духе классических себя), пусть и несколько очень проходных треков присутствуют. В принципе, совсем уж косячных треков не было, наверное, только на “The Man Who”, но там и не должно было быть, все-таки эталон неманерного полуакустического брит-попа.

”Ode to J.Smith” я и сам особо не помню, вроде как даже и не дослушал его - правда, помню, что там в конце есть одна из лучших песен Френа, Дуги , Анди и Нила под названием “Before you were young”.

На “Where you stand” присутствует песня, которая претендует на звание чуть ли не лучшей во всем творчестве Travis, как минимум вставая в один ряд с “Closer” – заглавная вещь. Вся сила трогательности этих шотландских добряков сосредоточена в ней, особенно в мастерском припеве, где Френ так классно уходит сначала в один верх, потом в другой, потом в третий.

Есть еще несколько хитовых, мощных песен, сделанных в лучших традициях главных народных хитов Travis – это, например, две чем-то похожие духоподъемные вещи Дуги “Moving” и “On my wall” (на концертах, я смотрю, отдается предпочтение первой), это печальная философская баллада о взрослении “Boxes” (которая с тем же успехом может восприниматься как песня о разъезде с любимым человеком, переезде из дома детства – короче, выберете любой образ, связанный с тем, что что-то хорошее либо кончается, либо просто слишком резко меняется) с одним из самых красивых текстов в арсенале группы.

“Reminder” начинается великолепно, немыслимо воздушно, свист всегда в тему, однако немного портит картину отсутствие проработанного припева. На “Another Guy” был снят смешной клип, но сама песня – бисайд бисайдов. Наверное, никогда больше не буду ее слушать, всегда буду проматывать. “New Shoes” - тоже порожняк бесполезный, совсем не трэвисосвский. Концовка “The Big Screen” хороша, но хочется умереть – зря такая улыбчивая группа ставит такие треки в конец.

Ну что, поклонники вряд ли остались разочарованы. Да и для первого знакомства пластинка сработает – песни вроде “Where you stand” не могут не засесть в памяти. Опять трогательный гитарный улыбчивый инди-рок или инди-поп, лишенный манерности и рок-понтов, от очень хороших парней, которые любят друг друга и никогда не расстанутся.