Мне очень интересно, что будет со мной и с пространством вокруг меня, когда я использую всю свою канцелярию и всю свою косметику.

Есть время разбрасывать камни. И есть время их собирать.

Думаю, огромные ящики с косметикой и канцелярией накопились у меня благодаря, казалось бы, ненасытному внутреннему ребёнку.
Той маленькой девочке, которой отказывали в покупке красивого блокнота, потому что ты с ума что-ли сошла, это что? Это зачем? Это как-то влияет на твои оценки? Какое психологическое состояние, слова она выучила.
Да что там... Даже таких диалогов не было. И не могло быть. Надо было хотеть молча.
И когда я начала утолять эту жажду - казалось, что она никогда не утихнет. Как и в красивых платьях. Которых потребовалось примерно пятнадцать.
Итак, тут статистика поменьше, потому что канцелярия и косметика ещё не разобраны.
Но, чтобы внутренний ребёнок перестал бояться и плакать. Чтобы позволил себе говорить "я это хочу". Потребовалось примерно до пятидесяти раз (50 блокнотов и скетчбуков) сказать ему Да. Да, это твоё. Вот, держи красивое. Пахнущее свежей типографской краской. Да, можешь ходить по книжному. Сколько захочешь. И купить самое лучшее. Десять раз купить самое, самое лучшее, самое дорогое из существующего, абсолютно идеально подходящее, через неизвестные сайты, потому что по всей стране такое не найти. Ну, тогда было не найти.
Можешь купить восемь скетчбуков сразу, потому что они красиво будут стоять на полочке рядом друг с другом. А ещё спустя несколько лет можешь простить себя за то, что ты начала за эти годы только два из них, и не закончила ни один. Пока. Они полежат. Они подождут и дождутся. А ты у себя одна, и психика у тебя тоже одна.
У меня есть набор акварельных карандашей, который я тогда могла позволить себе только как дорогой подарок. Графический планшет, полученный так же. Набор акварельных красок. Акриловых. Гуашь.

Набор. Простых. Чёрных. Карандашей.
Просто чёрные карандаши. Разной плотности, и что там ещё...
Я пока что их не использовала. Краски - да. Блокноты - да.
Я касаюсь красок и блокнотов редко, но касаюсь.
Набор чёрных карандашей был куплен потому, что "наверное у художника это должно быть". И "наверное в будущем пригодится". И "это очень красивая коробка, и очень красивый набор".
Думаю, когда-нибудь я начну использовать все эти карандаши: В, НВ, 2В...
Пока что уже пару лет он просто лежит. Но коробочка и правда очень красивая. Иногда я ей любуюсь.

Что я хотела сказать...

"Trauma changes your brain, yes. But so does healing. So. Does. Healing"

Ненасытная драконья жажда вполне насыщаема. И для ребёнка, каждый день разглядывающего красивые витрины в магазинах, куда даже зайти нельзя... Пятьдесят-сто блокнотов это не так много для того, чтобы переписать свой мозг. У-дов-лет-во-рить-ся.

Просто есть ящик блокнотов. И есть ящик красок. И ещё стикеры. И дырокол.
Вру, дыроколов два. Потому что был один старый, и внутреннему ребёнку хотелось новый, потому что мы можем позволить себе новый дырокол! И обычный! И фигурный! И фигурные ножницы!
А потом оказалось, что новый дырокол прикольный потому, что он чёрный, глянцевый и прикольно миниатюрно складывается. А старый дырокол прикольный потому, что он такой здоровенный, и ручка у него огромная капец, чувствуешь себя таким серьёзным, когда на эту огромную ручку нажимаешь. И он такой синий и металлический, прям железяка. Тяжеленная. Здоровая такая. Прям чтобы стояла на столе как акцентный такой предмет. Голубого заводского цвета.
И я вам скажу, что, возможно, мне нужен третий дырокол, и я планирую его купить. Тот, который маленький, на одиночную дырку, и цепляется, как брелочек, на портативный пенал.

Всё может быть.

Просто... Вот эта идея... Что если ты маленький, и у тебя не было велосипеда, то теперь ты пусть взрослый, и у тебя Jaguar... То всё равно у тебя в детстве не было велосипеда?...
Ну. У тебя есть ты.
Как и тогда.
И у тебя есть внутренний ребёнок, о котором надо заботиться.
Как и тогда.
И у тебя есть взрослый, который может о ребёнке позаботиться.
То, чего тогда не было.

А теперь есть.

Купи себе велосипед.
Купи себе ягуар. Мотоцикл. Внедорожник.
Купи три разных велосипеда. Арендуй четвёртый. Ходи в парк и арендуй каждые выходные разные велосипеды. Заеби всех продавцов в округе. Пусть тебя узнают в лицо и боятся - как меня в канцелярских и художественных магазинах моего маленького городка.
Ну. И. Что.

В какой момент надо перестать искать способы сделать себя счастливым? Найти внутренний мир?

Ты решай для себя.
Я решаю для себя.
Мой ответ - никогда.

И я здесь в том числе для того, чтобы сказать, что где-то между пятидесятым и сотым блокнотом. На приблизительно двадцатом наборе фломастеров, маркеров, ручек и карандашей. На пятнадцатой коробке цветных лент washi tape. На пятидесятом наборе стикеров.
Становится. Достаточно.

Внутреннему ребёнку. Становится. Достаточно.

В тот момент, когда он не только слышит, но и видит своими глазами подтверждение действием. В течении многих и многих лет.
Я люблю тебя. Я куплю тебе всё, что ты захочешь. Я выделю для тебя время. Я выделю для тебя силы. Если ты хочешь рисовать, ты можешь рисовать. Хочешь рисовать рыб из игры - рисуй. Хочешь играть - играй. Я тебя люблю. Я буду внимателен к твоим желаниям. Я буду делать тебя счастливым. Всегда. Всегда. Всегда.


И вот тогда ты становишься взрослым. С тремя гигантскими ящиками канцелярии. И - моё любимое выражение - пусть это будет худшая твоя проблема.

Чтобы утолить жажду "хочу как эти девочки в рекламе, и в журналах". И как в той шутке: "мы выросли, приятно пахнущая женщина с дорогами духами это не мама, а я. подвох в том, что сидящий после работы и смотрящий в одну точку батя, который обожает спать, это тоже я".
Чтобы утолить её, понадобилось два ящика косметики. Десять флаконов духов. Пять банок пилинга. Запас ретинола примерно на год.
То количество, глядя на которое ты - взрослый и маленький, целиком - понимаешь, что всё. Горшочек, не вари. Если добавить сюда что-то ещё, оно просто не влезет.
Теперь уже проблема в том, что у этих вещей подходит срок годности. И ох, их надо бы или использовать, или раздать.
Потому что у тебя в районе десяти банок с масками для лица. И два гигантских флакона с кремами для тела.
Я купила себе крем для рук с настольным дозатором, и никак не могу его закончить.

И пусть это будет худшей моей проблемой.



Потому что это на самом деле не очень много. Когда не переезжаешь, оказывается, ты обрастаешь вещами. И иногда позволяешь себе больше. И иногда не заканчиваешь все восемь купленных скетчбуков.
Но всё ещё впереди.
И ты создаёшь себя.
Свою жизнь.
Своё окружение.
Выбираешь людей, и выбираешь предметы, из которых вьётся гнездо.
И у меня получается красивое гнездо.
С мягкими маленькими проблемами привилегированных белых людей. Слишком много блокнотиков. Красок. Пилингов.


Столько, чтобы те родственники, которые "ты только о себе и думаешь! ты слишком много себе позволяешь!" захлебнулись от желчи.

Столько, чтобы тот пост с тамблира был про тебя. Тот, старый. Про "наши предки, жившие в пещерах, смотрят на меня, в пушистом халате, тепле, вокруг куча декоративных светильников. У меня есть животное не для молока, меха или защиты (кстати, меха можно бы и поменьше по квартире раскидывать). У меня есть животное просто потому, что я так хочу. И специи, и уроки йоги, и кино на огромном экране. И предки думают: мы сделали это. Наши дети живут, как короли. Они сыти. Они богаты. Мы добились этого."

И я здесь для того в том числе, чтобы сказать, что не всё идеально. И это не мешает мне чувствовать счастье.

Моё гнездо неидеально. Но я стараюсь, и с каждым годом оно становится лучше. Иногда для этого надо вынести мешок старого хлама. Иногда купить скетчбук, и ароматическую свечку, и шоколадку, и ещё две шоколадки, и пиццу тоже хочу, и весь день смотреть Десятое королевство.

То, чего не позволяют себе люди, которые "ты слишком много себе позволяешь".

Я позволяю себе всё.

И если у вас не было в детстве велосипеда. Я здесь ради того, чтобы сказать: построй велосипедную фабрику, если тебе так хочется. Потому что спустя много лет тебе наконец-то будет достаточно. Дыра внутри будет закрыта любовью.
А если ты этого не сделаешь, то время всё равно пройдёт.
Вкладывайся в себя, и в то, что любишь.
Ощущение, что ты не зря это делаешь, придёт.
Пусть и, в моём случае, далеко не на двадцатом блокноте.

Про важное, велосипеды, про драконов и шкаф с Нарнией и блокнотами

Сидишь себе, сидишь, молчишь месяцы, а потом пятнадцать репостов и немного йохохо. Почему бы и нет, когда да.

Ярка, которая одновременно и сокровище, и хранящий его дракон, написала много и хорошо про то, как изнутри чинится ситуация "Если в детстве у вас не было велосипеда, а теперь у вас bmw, то в детстве у вас всё равно не было велосипеда" — нужно раскопать того самого ребенка, у которого не было велосипеда, и все ему дать. Велосипед проще всего, легче всего, вот тебе кусок железа и возможность посбивать коленки.

Но не велосипедом это чинится, и про это она тоже пишет. Это чинится готовностью быть на своей стороне. Той частью себя, где мы теперь лев, дракон и колдунья (и немного шкаф с Нарнией) вставать на сторону этого малыша, у которого не было ни велосипеда, ни доброго любящего взгляда. Всем собой показывать, что он есть и ты есть, и ты готов быть с ним, для него и за него. Покупать ему что угодно, разрешать всё что в голову придёт, отстаивать его интересы, посылать нахуй тех, кого надо послать.

Если ты достаточно честен с собой и не просто быстрым дофамином с вб питаешься, то очень скоро — особенно в масштабах не вечности даже, а человечьей жизни — очень скоро этот внутренний голодный дракон насытится. Мой довольно скоро начал урчать сытенько — у нас это есть. И это. И вон то. Но это, простигосподи, нотка консьюмеризма.

Гораздо важнее, что со временем этот внутренний ребенок, дракон, несчастный кот перестает быть завязанным в узел на всякий случай — перестает ждать подвоха, быть жёстким, готовым к удару и к нападению. Постепенно этот кот, ребенок, дракон разворачивается, словно еж из тугого клубка, и становится на что-то способен.

На что-то прекрасное наружу. Ему не нужно быть больше тугим клубком, он отрастил себе огонь и сияние, зубы и чешую (не чеши больше). Когда ты не разваливаешься на части, когда перестаешь быть ломким и ветхим, вот тогда-то и начинается феерия — ты цельный, плотный, и защищенный. Немножко такой, знаете, упругий — от тебя отскакивает то, что могло бы поранить.

Если для этого на свою чешую нужно нужно пустить сотню великолепных блокнотов — пусть, эта игра стоит любых свечей, сотни блокнотов и красок и платьев, доброго десятка новеньких туфелек и выборов, выборов, выборов — быть с собой, для себя, на своей стороне, беречь себя нежного и хрупкого, дуть во все свои ранки, чтобы все зажило, и любить себя так сильно, что это починит и залечит всё, и это всё, наконец, останется в прошлом.

А ты, целенький, розовожопый как младенцы, сияющий огнем и светом, защищённый броней из сбывшихся мечт, и упругий как мяч, пойдешь жить свою жизнь, а не балансировать на сломанных ножках и жонглировать несбывшимися.

Потому что любовь делает тебя крепким и устойчивым. Аминь.

В XVI и XVII веке у народов, говоривших на ирокезских языках, считалось очень важным в буквальном смысле слова «осуществлять свои сны». Многие европейские наблюдатели изумлялись готовности индейцев отправиться в многодневное путешествие за каким-нибудь предметом — трофеем, кристаллом — или даже животным (например, собакой), который они перед этим заполучили во сне. Если человеку приснилась вещь, принадлежащая соседу или родственнику (котел, украшение, маска и так далее), он мог спокойно попросить ее; как следствие, такие предметы постепенно перемещались из города в город. У народов Великих равнин путешествия на большие расстояния в поисках редких или экзотических предметов могли быть частью поиска предметов из видений.

Дэвид Гребер
Дэвид Уэнгроу
Заря всего. Новая история человечества

Понравилась мысль с сегодняшней заставки, так или иначе думаю об этом в последние несколько недель.

Помните рекламный видосик Nike? Там на вопрос о том, из чего же сделаны девчонки, в итоге находится ответ — ты сделана из того, что делаешь. И чем больше твоя зона влияния, тем шире взглядом, делом и душой ты охватываешь.

Я люблю списочки и планы, и в этот раз снова сделаю свой Year Compass (возможно, вам тоже надо), но помимо этого трекера ещё задумалась о том, что запишу в итоги через год. За что я себя похвалю? Какие новые навыки отращу?

Я как-то говорила, что если у вас есть желание прочесть сотню книг за год, и на каждую уходит шесть часов, то имеет смысл не наивно от себя ожидать активности, а планировать 600 часов чтения. А лучше чуть больше, вдруг какие-то книги медленнее пойдут.

Я не планирую чтение, тут мне можно даже немного поумерить пыл (никто ничего конечно же не поумерит), но вот в тех сферах, которые у меня проседают, я потихоньку планирую.

Крупными мазками, но лучше так, чем никак. Тем более так я ещё не пробовала.
50+ часов терапии и 50+ часов цигун это не много, это по часу в неделю. Например, на чтение в 2024 году ушло 450+ часов, и это не считая бумажных книг и чтения в других приложениях. Могу ли я урвать из своего чтения что-то? Да. А ещё могу запараллелить с чем-то, хоть с прогулками.

И вот эта идея создания себя, она какая-то неожиданно простая и приятная, как идеальную тарелку на обед собирать — с пониманием, что и зачем нужно, как оно работает и как сделать ещё лучше для себя.

С Новым годом вас, друзья, и пусть у вас найдется время, пространство и силы для планов и их воплощения:)

Давненько мы не брали в руки шашек. Кому напутствие?:)

Media vita in morte sumus, посреди жизни мы все же уже охвачены смертью — так в христианские времена звучал призыв к постижению своей собственной жизни. Разве нам не приходится сегодня сказать обратное: media morte in vita sumus — посреди сплошной смерти в нас все же есть нечто такое, что представляет собой жизнь большую, чем та, которой живет наша лишенная жизни жизнь?

Что знает о жизни человек, исполненный страха, человек, пеку­щийся о безопасности, человек, работающий по найму, человек, по­груженный в заботы, человек, погруженный в историю, человек, погруженный в планирование? Если мы суммируем то, что состав­ляет сегодня содержание нашей жизни, то в итоге получится много упущенного и мало сбывшегося, много невнятных мечтаний и мало реальности. Здесь жизнь означает: «пока-еще-не-быть-мертвым». Для того чтобы снова научиться жить, нужно сильно потрудиться, занявшись воспоминаниями,— но такими, которые касаются не толь­ко истории. Самое глубокое воспоминание приведет нас не к исто­рии, а к силе. Прикоснуться к ней — значит почувствовать полноту экстаза. Это воспоминание находит выход не в прошлое, а в самое бурное, перехлестывающее через край Сейчас.

Петер Слотердайк, «Критика цинического разума»
_

Редкая птица долетит до середины моих закромов, но больше даже, чем их содержимому, я радуюсь их внутреннему устройству — хаотичному и прекрасному.

Слотердайк вылез из небытия в тот момент, когда я решила бросить быть умной, потому что, кажется, всё равно не получается. Перестать быть начитанным и стать каким-то другим.

Забавно, что в каком-то смысле обращение к другой части себя (не "быть умным", например, а "быть творческим") это вполне себе про силу и бурное, перехлестывающее через край Сейчас.

Интересно, есть ли такое слово, которое обозначает что-то вроде удовольствия, которое мы получаем в ходе повторяющихся простых приятных действий (вроде покачивания ногой), но применимо к психике, и не про движения тела, а скорее про движение души... Стимминг 2.0, не знаю.

Если знаете такое слово или смежные понятия, поделитесь, пожалуйста?
А с меня всратая гифка.

Музыкой навеяло:
• apaj — Big Party
• Kerala Dust — Nevada
• Niju — Shadows in the Air

Про рутины, жизнь и смерть

Всякий раз, когда мне кажется, что я надолго замираю, будь то пауза на размышления, возвращение в блог или ещё чего — я думаю про цикад. Семнадцать лет цикада ждёт в покое, а потом наступает её время — всего пять недель. В целом, у меня неплохой темп, по сравнению с цикадами я ускоренная.

Мы с V. три года говорим о том, что значит быть хорошим человеком, и останавливаемся на чем-то зыбком — совокупность хороших деяний и намерений, желание быть хорошим, не причинять зла и не причинить непоправимого. Это шаткая формулировка, но у нас нет ничего лучше.

Мы с М. говорим о том, кто ты, если ты не стол и не твоя работа и даже не совокупность твоего прошлого. Спустя какое-то время М. великодушно возвращается рассказать мне об ответе — ты это совокупность твоих рутин.

О том, что ты сделана из того, что делаешь, нам всем рассказала реклама Nike — что девчонки не только из переглядок и мармеладок, ещё из воли и достижений (конечно, Найки акыны олимпиад и поют о спортике).

Дорогой Л. щедро говорит и показывает, что такое быть художником, и здесь всякое — от того, как правильно любить котов и до того, почему рисовать по выходным это про спасение.

И где-то посреди этого всего я думаю о том, что не так уж много в жизни обывателя роковых деяний, которые перевешивают-перечеркивают былое и цветными софитами расцвечивают грядущее, неа, нихуя не так. Они есть, их нам дадено — спасти бездомную кошку ли, душу ли, но есть и то, чего они не перевесят.

Будто бы есть незримый этот счёт деяний, динамический как ёб вашу мать, и с непрозрачной системой расчёта. Худо-бедно я могу предположить вот что:

• есть какая-то длина этого счёта, не знаю какая — сто дней? год? — их наполнение это буквально то, какой ты сейчас, и каким ты будешь спустя эти сколько-то дней

• у всех деяний разный "вес", и это не только про масштабы (ну вроде очевидно, что спасти от разрушения снеговика и спасти от смерти кошку это несопоставимо по ценности и "весу"?). Но и то, что кажется сопоставимым иногда не. Об этом в другой раз, но вкратце — некоторые снеговики равнее других, никакой справедливости и демократии.

• пусть это будет сто дней, пусть будет соблюдён баланс и на сто не слишком важных снеговиков будет один пиздецки важный, это ещё не всё — тут надо разобраться, на чьей ты стороне.

Да, здесь мы добрались до жизни и смерти. К сожалению, это не буквально, потому что буквально все довольно просто — во имя жизни делайте, во имя смерти не делайте. Легко, да? Нет. Даже на этом этапе нелегко. Кота (не знаю, чего меня так прибило на котов нынче) усыпить это во имя жизни или во имя смерти? Нейролептики пить? Больных лечить?

И тут ноль ответов пока. Кажется, ответы на вопросы про конкретное действие (о чем оно, это действие?) каждый раз решаются в индивидуальном порядке. То есть для каждого отдельно и каждый раз заново. И ответы могут меняться.

Потому что спасать котов, конечно, это танцы во имя жизни. А вот спасать котов в ущерб себе или тому, кто иждевеет на твоей шее, лохматый и с подозрительно похожим лицом — уже не во имя жизни. Но иногда... А если...

И вот здесь я знаю одно важное, которое надо всем и вся и пусть никто не уйдет обиженным — в этом динамическом счёте должно регулярно встречаться спасение души. Своей собственной. Рисованием, если ты художник, глажением котов, если ты котолюб, танцами, песнями, плясками, пришитыми пуговицами и блинчиками — у каждого свой способ молиться о спасении души, кто-то даже делает это буквально. Спасение души здесь, пожалуй, это быть собой вопреки всему — обществу, логике, здравому смыслу. Быть той частью себя, которая важнее всего здесь и сейчас. Поворачиваться к реальности нужным бочком.

Кажется, важно составлять этот свой динамический счёт таким образом, чтобы через сто дней, или год, или сколько он там длится, можно было сказать самому себе — я пришивальщик пуговиц, я пришивал их каждый день. Не сказать даже, быть им.

И держать в уме, что большая часть этих пуговиц должна быть пришита во имя жизни.

Надо записать

Я щас болею (простыла и отравилась), мне достаточно ебано и физически, и морально, как давно уже не было, и вместе с тем удовлетворение какое-то — вот же, нормальное моё состояние, привычное, знакомое, понятное! А не эти ваши благодати с бодростями!

Забавно это тем, что пройдет (или качественно улучшится) через пару дней, а пока я могу исследовать его и размышлять о том, сколько я всего вероятно делаю неосознанно, чтобы вернуться в то состояние (нестояния), которое соответствует моему привычному образу себя. Немного не по себе.

Говорили вчера с Т. о том, что нам совсем нельзя быть недовольными своей реальностью, она от этого только хуевеет, потому что когда ты сильный, смелый, ловкий, умелый, джунгли тебя не только зовут, но и подстраиваются. Если говниться, то реальность под это подстроится и заговнится тоже. Нахуй надо?

Здесь нужно как-то подвести красиво к тому, что нам всем нужно отучаться от привычки к разъебному состоянию, чтобы не сбиваться со своих маршрутов, но мне, к сожалению, нечем. Верьте без подводки, хорошая мысль — пока тебе привычно говно всякое, в говно и будешь лезть, даже если мозгом не хочешь. Потому что знакомо, привычно, понятно, ожидаемо. Как зона комфорта, но про тонкие состояния.

Ещё хорошо бы подумать вот о чем:
- связь телесного и душевного комфорта
- осознанность против привычных паттернов и рутин
- влияние внутреннего и внешнего друг на друга.

Обещала записать про понимание людей

Есть у меня прекрасный друг Тт., с которым мы хорошо говорим о жизни. Так хорошо, что в личке регулярно появляются мои войсы общим таймингом более получаса за один подход со скромной (нет) подписью «Здрамвствуйти извенити я чота подкаст». О, вы бы знали, насколько всрато и прекрасно два редактора могут переиначивать русский язык между собой!...

И вот в последний такой раз я снова была человек-подкаст, в комментариях к которому мы яростно повздыхали о том, когда же уже станет хоть что-нибудь понятно в этих, блять, человеках...

Н и к о г д а. Записываю это, потому что мы решили, что это нужно записать. Никогда не станет понятно ничего в этих человеках, думаю я. Можно понимать их чаще, лучше, глубже, быстрее, не останавливайся, но нельзя же их понять совсем. Не то что бы лично нам двоим нельзя было понять, а кому-то можно. Мы, между прочим, неплохо справляемся, у нас и справка есть. А в целом как будто нет такой опции. Бесконечный динамический процесс.

Это как с едой, говорила я, и вместе с тем сомневалась вслух — то ли у меня РПП, раз я все на еду перекладываю, то ли я философ на минималках и аналогия вполне нормальная. Тт. говорит что я точно вырасту философом, аналогия хорошая, надо всё это записать, и вот мы здесь.

В общем, как с едой, говорила я. Ты можешь любить повеселиться, особенно поесть, ты можешь отлично готовить и шедевры и бутеры, но ты не можешь перепробовать и освоить все блюда мира. Все классические кухни попробовать — куда ни шло, но если мы говорим про освоение и про все актуальные их (кухонь мира) состояния с учётом, допустим, модерна, высокой кухни и стритфуда — не можешь. Потому что пока ты пробуешь одно, другое, третье, мир изменится, кто-то придумает новую хитроебаную молекулярную кухню, тиктокеры научатся блендерить онигири и превратят их в милкшейки, а пиццу... впрочем, не будем об этом.

Людей сильно больше, чем наш маленький бедный мозг способен осилить. Я пишу это в первую очередь для себя. Общество меняется и развивается, менталитеты меняются, всё, блять, переменчиво. Но почему-то про то, что перепробовать все блюда мира нельзя - очевидно, а с пониманием людей как-то не так очевидно. Хотя мы не поймём всех. Всё, что мы можем — развить свой навык понимания как можно лучше, найти максимально широкий угол зрения и менять его, быть гибким, обновлять библиотеку, держать руку на пульсе.

Вместе с тем, если и про еду мне очевидно, а про людей вот стало очевидно буквально недавно и проговорено вчера, некоторые вещи были неочевидными долго. Где-то до одиннадцати лет я искренне считала, что смогу перечитать все книжки мира. Надо только выучить побольше языков, думала я. При этом, как ребенок читающий, я раз в неделю ходила в книжный магазин, сначала с мамой, а потом и одна, и я знала что книги новые выходят. Но это не мешало моей уверенности. Я помню, с каким возмущением я поняла, что этого не случится. Что книги пишут каждый день миллионы людей, и это БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ. Я с лицом меметичного Пикачу хотела сказать ХВАТИТ, Я ЖЕ НЕ УСПЕЮ!

Потом мне хотелось прочитать все хорошие книги, и я читала классику, потом мне хотелось все важные, и я читала всякие там сто шедевров и прочие списки Бродского и Набокова. Иногда это было до трехсот книг в год. Сейчас я поумнела и читаю то, что мне действительно интересно и нравится, пробую новое, расширяю кругозор чтобы мне нравилось и было интересно не только привычное.

Наверное, и с людьми как-то так же.

Про часы и бытие

Когда я поняла, что выход из кризиса найден, то решила сделать себе подарок. Кризис занял почти полгода, и был сложной экзистенциальной хуйней, возможно, об этом тоже следует написать, не знаю, надо?

Каким должен быть подарок, я не знала, и в ходе хаотичных плясок стало понятно, что это будут часы какие-нибудь. Следующий невод вернулся с коллекцией часов — красивые до смерти. Из небольшой коллекции выбрать было уже проще, пару вариантов отвалились из-за цвета, а к остальным пяти я решила прочитать описание.

Начала с самых симпатичных, ими же и закончила — оказалось, коллекция посвящена философским терминам (а я с некоторых пор снова люблю философию), оказалось, самые симпатичные часы сделаны под вдохновением от Хайдеггера и называются таким словом специальным, которое вкратце описывает мой обратный путь из кризиса — Dasein, «здесь-бытие». Я решила, что это отличный знак, мы с ними будем счастливы — теперь и навсегда, у нас впереди примерно вечность в среднесрочных планах.

Сегодня часы приехали, и я смотрю на эти черные линии, которые все время движутся, и внутри меня какой-то важный пазл оказывается складывается. Это удивительное чувство, думаю я, спасибо старине Хайдеггеру.

О, думаю я, а писала ли я что-нибудь про Dasein? Не исключено ведь. Поиск по блогу показал, что писала — ровно в тот день, когда начался мой кризис, постила мем про «Времени нет», и шутила что хотя бы бытие есть (а небытия, как известно, нет).

Так сложилось красиво, что даже чуточку пьянит — кризис начался с бытия и часов, и закончился бытием и часами. Только, как говорится, это две большие разницы — потому что теперь и бытие есть, и время.

Вот же оно, время, секунды его расцветают гипнотическим узором, все время новым, и это будет длиться и длиться, пока не кончится завод. А он не кончится, они заводятся от движения. Как и все мы, думаю я. Почти совсем как мы.