Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/tgoop/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/degradashaya/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/tgoop/post.php on line 50 деградаша@degradashaya P.325
Сколько впечатлений можно получить за 60 минут или ода хлебу; а также рассказ, в котором ничего не происходит
Было прохладно и свежо, но очень солнечно — вернее, заметно было даже не само солнце, а ярко синего цвета небо, заполнявшее собой все прорехи между веточками и углами крыш. Гоча как обычно радостно подскочил, услышав что открывается дверь — впервые за день хоть какое-то движение, и, подхватив зубами свой камень-игрушку, завертелся вокруг, в нетерпении поджимая хвост. Вниз с горы мы шли вдвоем, вернее шла я с периодическими остановками, потому что нужно было спустить тяжелые мешки с мусором, а он носился вокруг, переодически останавливаясь и снисходительно поджидая. У остановки внезапно обнаружилась группа собак, которые были не сильно рады появлению кавказской овчарки и до прихода маршрутки мне пришлось слушать, как они (впрочем, довольно лениво) перелаиваются. Дверь маршрутки захопнулась прямо перед Гочиным носом, он только успел удивленной физиономией заглянуть в салон, и мимо замелькали привычные потрепанные январем пальмы и ручьи, превратившиеся в бурные речки. Время от времени в маршрутку запрыгивали и выпрыгивали из неё дети — их здесь вообще очень много, и явное ощущение, что все друг друга знают. Ну, кроме меня.
От остановки до библиотеки было еще минут 15 пешком по незнакомым закоулкам. Я удивилась, что даже сейчас еще что-то цвело — маленькие бледно-алые цветы на кусте и белесые — на деревце у школы. Везде сновали разноцветные кошки, вынюхивающие что-то собаки — и кажется, как-то уживались друг с другом. На высоте четвертого этажа мне бросилось в глаза приспособление, ни разу не виденное до сих пор — из окон были протянуты бельевые веревки до высоких столбов с другой стороны, на них сушилась одежка и советские пододеяльники с ромбиком посередине, которые развевались на ветру как знамена примирения и казалось, что город украшен к какому-то странному празднику белыми флагами. Регулировалось все это инженерное решение хитроумными колесиками, с помощью которой высунувшиеся из окно хозяйки приводили веревки в нужное положение. У домов стояли, никуда не спеша, по двое или по трое жильцы, переговариваясь о насущных делах. «Ну конечно, никто не специально» — гнусавил розовощекий стареющий интеллигент; «но из-за вашего стояка над нами…» — отвечала ему ухоженная бодрая пенсионерка в малиновой курточке. Мужчина средних лет молча кормил голубей у мусорки, а из окна соседнего дома неслись громкие возмущения грязными голубями, которых здесь прикармливают.
В библиотеке было тихо, потому что там, естественно, никого не было, и пока седая библиотекарша искала мою куда-то запропастившуюся карточку, я успела сдать прочитанные книжки и выбрать им на замену две новые с такими же многообещающими названиями про космические приключения и непокоренные планеты. Библиотекарь очень внимательно изучала мою карточку, пытаясь понять, что это за поселок, в котором я снимаю себе жилье и почему она его раньше не видела, и на какой маршрутке можно туда доехать, и кто там живет, и есть ли там газ и свет, охраняется ли территория и много ли там собак. По мере сил удовлетворив её любопытство, я выпорхнула на улицу, мельком бросив жадный взгляд на красивейшую сиреневую традесканцию у входа, обещая себе, что в следующий раз точно отщипну себе кусочек на укоренение — а сейчас нужно было найти что-то поесть, потому что обеденный перерыв неумолимо заканчивался. Сначала я хотела зайти в местный магнит, но мое внимание привлекло соседнее здание без вывески, при ближайшем рассмотрении оказавшееся местной пекарней. Когда я зашла, улыбчивая восточного вида девушка на кассе как раз с наслаждением жевала только что испеченный лаваш, убедительно предлагая его попробовать всем остальным сотрудникам пекарни. Я подумала, что это хорошая реклама, и взяла всякой выпечки на перекусить и на завтра к чаю, а самое главное — большой, круглый, свежий, светло-пшеничный хлеб. Я таких хлебов в глаза не видела. Без дрожжей, на закваске, он получался таким пышным, рыхлым и упругим одновременно, с припорошенной мукой поджаристой корочкой и кисловато-знакомым
Сколько впечатлений можно получить за 60 минут или ода хлебу; а также рассказ, в котором ничего не происходит
Было прохладно и свежо, но очень солнечно — вернее, заметно было даже не само солнце, а ярко синего цвета небо, заполнявшее собой все прорехи между веточками и углами крыш. Гоча как обычно радостно подскочил, услышав что открывается дверь — впервые за день хоть какое-то движение, и, подхватив зубами свой камень-игрушку, завертелся вокруг, в нетерпении поджимая хвост. Вниз с горы мы шли вдвоем, вернее шла я с периодическими остановками, потому что нужно было спустить тяжелые мешки с мусором, а он носился вокруг, переодически останавливаясь и снисходительно поджидая. У остановки внезапно обнаружилась группа собак, которые были не сильно рады появлению кавказской овчарки и до прихода маршрутки мне пришлось слушать, как они (впрочем, довольно лениво) перелаиваются. Дверь маршрутки захопнулась прямо перед Гочиным носом, он только успел удивленной физиономией заглянуть в салон, и мимо замелькали привычные потрепанные январем пальмы и ручьи, превратившиеся в бурные речки. Время от времени в маршрутку запрыгивали и выпрыгивали из неё дети — их здесь вообще очень много, и явное ощущение, что все друг друга знают. Ну, кроме меня.
От остановки до библиотеки было еще минут 15 пешком по незнакомым закоулкам. Я удивилась, что даже сейчас еще что-то цвело — маленькие бледно-алые цветы на кусте и белесые — на деревце у школы. Везде сновали разноцветные кошки, вынюхивающие что-то собаки — и кажется, как-то уживались друг с другом. На высоте четвертого этажа мне бросилось в глаза приспособление, ни разу не виденное до сих пор — из окон были протянуты бельевые веревки до высоких столбов с другой стороны, на них сушилась одежка и советские пододеяльники с ромбиком посередине, которые развевались на ветру как знамена примирения и казалось, что город украшен к какому-то странному празднику белыми флагами. Регулировалось все это инженерное решение хитроумными колесиками, с помощью которой высунувшиеся из окно хозяйки приводили веревки в нужное положение. У домов стояли, никуда не спеша, по двое или по трое жильцы, переговариваясь о насущных делах. «Ну конечно, никто не специально» — гнусавил розовощекий стареющий интеллигент; «но из-за вашего стояка над нами…» — отвечала ему ухоженная бодрая пенсионерка в малиновой курточке. Мужчина средних лет молча кормил голубей у мусорки, а из окна соседнего дома неслись громкие возмущения грязными голубями, которых здесь прикармливают.
В библиотеке было тихо, потому что там, естественно, никого не было, и пока седая библиотекарша искала мою куда-то запропастившуюся карточку, я успела сдать прочитанные книжки и выбрать им на замену две новые с такими же многообещающими названиями про космические приключения и непокоренные планеты. Библиотекарь очень внимательно изучала мою карточку, пытаясь понять, что это за поселок, в котором я снимаю себе жилье и почему она его раньше не видела, и на какой маршрутке можно туда доехать, и кто там живет, и есть ли там газ и свет, охраняется ли территория и много ли там собак. По мере сил удовлетворив её любопытство, я выпорхнула на улицу, мельком бросив жадный взгляд на красивейшую сиреневую традесканцию у входа, обещая себе, что в следующий раз точно отщипну себе кусочек на укоренение — а сейчас нужно было найти что-то поесть, потому что обеденный перерыв неумолимо заканчивался. Сначала я хотела зайти в местный магнит, но мое внимание привлекло соседнее здание без вывески, при ближайшем рассмотрении оказавшееся местной пекарней. Когда я зашла, улыбчивая восточного вида девушка на кассе как раз с наслаждением жевала только что испеченный лаваш, убедительно предлагая его попробовать всем остальным сотрудникам пекарни. Я подумала, что это хорошая реклама, и взяла всякой выпечки на перекусить и на завтра к чаю, а самое главное — большой, круглый, свежий, светло-пшеничный хлеб. Я таких хлебов в глаза не видела. Без дрожжей, на закваске, он получался таким пышным, рыхлым и упругим одновременно, с припорошенной мукой поджаристой корочкой и кисловато-знакомым
A Telegram channel is used for various purposes, from sharing helpful content to implementing a business strategy. In addition, you can use your channel to build and improve your company image, boost your sales, make profits, enhance customer loyalty, and more. For crypto enthusiasts, there was the “gm” app, a self-described “meme app” which only allowed users to greet each other with “gm,” or “good morning,” a common acronym thrown around on Crypto Twitter and Discord. But the gm app was shut down back in September after a hacker reportedly gained access to user data. There have been several contributions to the group with members posting voice notes of screaming, yelling, groaning, and wailing in different rhythms and pitches. Calling out the “degenerate” community or the crypto obsessives that engage in high-risk trading, Co-founder of NFT renting protocol Rentable World emiliano.eth shared this group on his Twitter. He wrote: “hey degen, are you stressed? Just let it out all out. Voice only tg channel for screaming”. Ng, who had pleaded not guilty to all charges, had been detained for more than 20 months. His channel was said to have contained around 120 messages and photos that incited others to vandalise pro-government shops and commit criminal damage targeting police stations. The SUCK Channel on Telegram, with a message saying some content has been removed by the police. Photo: Telegram screenshot.
from us
