Пермские ворота. Николай Полисский о разрушении своих объектов и будущих проектах:
Последние дни в социальных сетях распространились ужасные кадры с разрушением Пермских ворот Николая Полисского. Мы решили обратиться с интересующими нас вопросами к первоисточникам и поговорили с Николаем Полисским и Наилей Аллахвердиевой о случившемся и его последствиях:
– Как вы узнали о том, что ваши объекты разрушают?
— Про снос Пермских ворот я уже знал какое-то время — Наиля говорила, что собираются там что-то строить. Я не знал когда это точно произойдет, но в принципе был готов. Более того меня просили уже придумать нечто новое. Когда удастся реализовать не ясно, но я надеюсь что-то будет. Пока очевидно одно — власть не знает, как с такими вещами обращаться. В Москве, например, ворота стояли черные, их не могли помыть. Это не бронзовые Ленин или Пушкин, которых уже научились оттирать от голубиного помета. Современная культурная жизнь должна быть более заметной и более активной, но это, к сожалению, не скорый процесс.
— Вы сказали, что к вам обращались с запросами, чтобы придумать что-то новое, но насколько действительно этот диалог ведётся?
— Такой диалог есть. Сейчас, например, ведутся переговоры, когда мне поехать в Нижний Новгород для проекта. Инициаторы не из власти, но они есть и готовы такие обсуждения создавать. Например, Шалва Бреус, у которого там завод.
Я верю, что в Никола-Ленивце мы держим свечу и не даем ей погаснуть, чтобы молодые художники приезжали и видели, что они могут делать, а чиновники приезжали и начинали хотеть себе что-то из увиденного. Мы живем в огромной стране, где необходимо воспитывать больше авторов, с чьими проектами мы сможем выходить в мир. Нужно воспитывать поколение вне малогабаритных квартир, а на бескрайней природе, которую бы они чувствовали и понимали.
Раньше я охватывал огромные физические пространства – просто хотел и ставил объекты. А сейчас, конечно, требуется связь с хозяевами земли. Один я с таким освоением справиться не смогу, нужно больше заинтересованных для преображения нашей не сильно ухоженной территории.
— Вы начали рассказывать про малогабаритные квартиры и бескрайние пространства. А нет ли у вас такого места, где бы вы хотели что-то создать?
Всегда стараюсь мечтать о чем-то реальном. Я много где успел поставить свои объекты — и во Франции, и в Японии, где я, кстати, недавно был для обсуждения нового проекта. Вниманием я сам не обижен, обычно мне что-то предлагается и я исхожу из места.
У меня есть предложения, но я один со всем не справлюсь. Я всегда привожу дурацкий пример про черепашек — в какой террариум их посадить, такого размера они и вырастят. Так и с нашими художниками, им надо дать простора. Обществу выгодно их воспитать, чтобы сами люди могли свободно видеть объекты в открытых пространствах. У нас в Никола-Ленивце сейчас теплое время — вокруг большое количество людей, которые ходят, смотрят, щупают. Но мы одни, а надо больше.
— Где вам органичнее работать — в городской среде или на природе?
Наверное, все-таки на природе. У меня был опыт удачной работы в Тайване на металлургическом предприятии, а в Новосибирске аналогичная история не получилась. В обоих случаях была своя среда, созданная человеком, куда я пытался с разной степенью успеха вписаться. Если я делаю что-то в городе, то, конечно, учитываю большее количество обстоятельств.
Я работал и в галереях — там еще больше ограничений по весу и по размеру. Осенью с Ольгой Свибловой готовим выставку — это тоже отдельная лаборатория. Всегда важно соединиться с местом и где-то это получается лучше, а где-то хуже.
– В одном из своих старых интервью вы говорили: «Место моих произведений – в памяти». Что для вас означает не естественное разрушение объектов, а насильственное?
— Кому-то суждено быть создателем, кому-то свойственно разрушать. Мне ломать что-либо сложно, особенно свое. Однажды мы сжигали объект и я понял, что просто не смогу это сделать своими руками, тогда я попросил одного парня из нашей команды побыть Геростратом, и он с радостью взялся. Каждому своя задача.
Пермские ворота. Николай Полисский о разрушении своих объектов и будущих проектах:
Последние дни в социальных сетях распространились ужасные кадры с разрушением Пермских ворот Николая Полисского. Мы решили обратиться с интересующими нас вопросами к первоисточникам и поговорили с Николаем Полисским и Наилей Аллахвердиевой о случившемся и его последствиях:
– Как вы узнали о том, что ваши объекты разрушают?
— Про снос Пермских ворот я уже знал какое-то время — Наиля говорила, что собираются там что-то строить. Я не знал когда это точно произойдет, но в принципе был готов. Более того меня просили уже придумать нечто новое. Когда удастся реализовать не ясно, но я надеюсь что-то будет. Пока очевидно одно — власть не знает, как с такими вещами обращаться. В Москве, например, ворота стояли черные, их не могли помыть. Это не бронзовые Ленин или Пушкин, которых уже научились оттирать от голубиного помета. Современная культурная жизнь должна быть более заметной и более активной, но это, к сожалению, не скорый процесс.
— Вы сказали, что к вам обращались с запросами, чтобы придумать что-то новое, но насколько действительно этот диалог ведётся?
— Такой диалог есть. Сейчас, например, ведутся переговоры, когда мне поехать в Нижний Новгород для проекта. Инициаторы не из власти, но они есть и готовы такие обсуждения создавать. Например, Шалва Бреус, у которого там завод.
Я верю, что в Никола-Ленивце мы держим свечу и не даем ей погаснуть, чтобы молодые художники приезжали и видели, что они могут делать, а чиновники приезжали и начинали хотеть себе что-то из увиденного. Мы живем в огромной стране, где необходимо воспитывать больше авторов, с чьими проектами мы сможем выходить в мир. Нужно воспитывать поколение вне малогабаритных квартир, а на бескрайней природе, которую бы они чувствовали и понимали.
Раньше я охватывал огромные физические пространства – просто хотел и ставил объекты. А сейчас, конечно, требуется связь с хозяевами земли. Один я с таким освоением справиться не смогу, нужно больше заинтересованных для преображения нашей не сильно ухоженной территории.
— Вы начали рассказывать про малогабаритные квартиры и бескрайние пространства. А нет ли у вас такого места, где бы вы хотели что-то создать?
Всегда стараюсь мечтать о чем-то реальном. Я много где успел поставить свои объекты — и во Франции, и в Японии, где я, кстати, недавно был для обсуждения нового проекта. Вниманием я сам не обижен, обычно мне что-то предлагается и я исхожу из места.
У меня есть предложения, но я один со всем не справлюсь. Я всегда привожу дурацкий пример про черепашек — в какой террариум их посадить, такого размера они и вырастят. Так и с нашими художниками, им надо дать простора. Обществу выгодно их воспитать, чтобы сами люди могли свободно видеть объекты в открытых пространствах. У нас в Никола-Ленивце сейчас теплое время — вокруг большое количество людей, которые ходят, смотрят, щупают. Но мы одни, а надо больше.
— Где вам органичнее работать — в городской среде или на природе?
Наверное, все-таки на природе. У меня был опыт удачной работы в Тайване на металлургическом предприятии, а в Новосибирске аналогичная история не получилась. В обоих случаях была своя среда, созданная человеком, куда я пытался с разной степенью успеха вписаться. Если я делаю что-то в городе, то, конечно, учитываю большее количество обстоятельств.
Я работал и в галереях — там еще больше ограничений по весу и по размеру. Осенью с Ольгой Свибловой готовим выставку — это тоже отдельная лаборатория. Всегда важно соединиться с местом и где-то это получается лучше, а где-то хуже.
– В одном из своих старых интервью вы говорили: «Место моих произведений – в памяти». Что для вас означает не естественное разрушение объектов, а насильственное?
— Кому-то суждено быть создателем, кому-то свойственно разрушать. Мне ломать что-либо сложно, особенно свое. Однажды мы сжигали объект и я понял, что просто не смогу это сделать своими руками, тогда я попросил одного парня из нашей команды побыть Геростратом, и он с радостью взялся. Каждому своя задача.
Users are more open to new information on workdays rather than weekends. The Standard Channel How to Create a Private or Public Channel on Telegram? So far, more than a dozen different members have contributed to the group, posting voice notes of themselves screaming, yelling, groaning, and wailing in various pitches and rhythms.
from us
