ПОДКАСТЫ | 5 подкастов Мемориала о трудном наследии

«Единица хранения» — подкаст об архивных расследованиях. Писатели, учёные и даже музыканты рассказывают, как и что они искали в советских архивах. А сотрудники Мемориала подсказывают, как облегчить дело и узнать, например, историю репрессированных предков.

«Остарбайтеры» — документальный подкаст tastorona.su — из отрывков интервью с бывшими принудительными восточными рабочими. Истории о любви и смерти в нацистской Германии, труде в тылу врага, десятилетиях дискриминации и молчания даже после возвращения в свою страну — рассказывают сами «осты».

«Осколки» — подкаст по мотивам карты-инфографики oskolki.memo.ru. Рассказываем, какие места Москвы делают публичной или, наоборот, скрывают память о государственном терроре. 

«Архив, Музей, Библиотека» — о советском политическом терроре: его жертвах и исполнителях, спецслужбах и реабилитации. И вообще о важных (не)календарных событиях ХХ века.

«Историк за верстаком» — разговорный подкаст с известными историками современности: о профессии, об исследованиях, о том, есть ли (и какой) смысл сегодня изучать прошлое.

#рекомендации

ДЕПОРТАЦИЯ КАЛМЫКОВ | стигматизированная этничность

Статьи и монографии Эльзы-Баир Гучиновой являются образцовыми исследованиями в области антропологии депортационной травмы. Эти тексты посвящены опыту насильственных перемещений калмыков, но общая методология может быть применена для анализа идентичного опыта других этнических групп. На примере 4 материалов Гучиновой мы покажем, как она подходит к изучению трудного наследия тотальных «депортаций возмездия» с позиции разнообразных исследовательских оптик.

#рекомендации

https://telegra.ph/Deportaciya-kalmykov-stigmatizirovannaya-ehtnichnost-03-27

ПОЕЗДА ПАМЯТИ | возвращение и работа скорби

Отрывок из монографии Эльзы-Баир Гучиновой, с которым мы предлагаем вам ознакомиться, посвящен такому формату коммеморации и проработке депортационной травмы калмыков, как Поезда памяти — путешествия в Сибирь и Центральную Азию по железной дороге в места насильственных переселений. Всего было реализовано 4 акции: в 1994, 2001 и две в 2002.
Поезда памяти помогли их участникам совершит работу горевания и переопределить историю депортации. Марианна Хирш, исследовавшая практики возвращения в места, связанные с травматическими событиями, отмечает, что «возвращение на старое место буквально разрушает защищавшие его от скорби перегородки, которые... возводят десятилетиями и затем передают своим детям». Управляемое возвращение и связанная с ним работа скорби приручает прошлое, делает его контролируемым и менее болезненным, помогает воссоединить разделенные части собственной жизни, восстановить цельность рассеченного прошлого, не перенося его в настоящее.
Акции памяти имели настолько важное символическое значение для народа, что сами были медиализированы — легли в основу спектакля, премьера которого состоялась в Элисте в 2021 году:
Четыре молодых человека едут в купе. Каждый из них по-разному попал в этот поезд, у них разные взгляды на жизнь, на самих себя. Их сопровождает педагог, женщина пенсионного возраста, основная задача которой — рассказать историю остановок поезда, таких как «Тюмень», «Омск», «Барнаул», «Томск», «Красноярск», «Новосибирск». Молодым людям предстоит ответить на вопрос: поезд везет их попрощаться с прошлым или же им нужно узнать о нем что-то такое, что способно изменить их настоящее и будущее?

#примеры

https://telegra.ph/Poezda-pamyati-03-27

ПЕРЕРЫВ

Дорогие друзья, в настоящее время я плотно занят в проекте, поэтому до конца мая не смогу вести канал. Но обязуюсь вернуться сразу же после.
В связи с образовавшейся паузой я буду признателен за любую обратную связь. Какие материалы вы бы хотели видеть в канале в ближайшем будущем? Поделитесь, пожалуйста, своими ожиданиями и пожеланиями относительно содержания, периодичности, формата, длины постов или того, что является для вас важным.
Я буду очень признателен за ваши отзывы и комментарии.

ДЖЕРЕМИ ДЕЛЛЕР | реконструкция как способ представления нерепрезентированных голосов

В проекте «Битва при Оргриве» художник Джереми Деллер обращается к событию одного из самых напряженных в истории Британии ХХ века столкновения бастующих шахтеров с полицией в районе деревни Оргрив 18 июня 1984 года. Проект, оспаривая официальную репрезентацию событий, — то, как они транслировались по телевидению в 1984 году, — поднимает важные вопросы о подлинности и достоверности репрезентаций: кто контролирует нарративы об исторических событиях и как вспоминается прошлое?

#примеры

https://telegra.ph/Dzheremi-Deller-Bitva-pri-Orgrive-2001-02-26

#МУЗЕИ | рубрика

Новая рубрика #музеи будет посвящена обзору музеев, отдельных музейных экспонатов, экспозиционных комплексов и композиций, связанных с тематикой и проблематикой трудного наследия.
Я сразу оговорюсь, что не являюсь профессиональным музейным сотрудником, поэтому обзоры и рецензии в этой рубрике не претендуют на системный и всеобъемлющий профессиональный анализ, а скорее носят эссеистический характер, и отражают мой опыт как потребителя и среднестатистического зрителя. Как и всегда, буду признателен вашим комментариям и рассуждениям.

УХТА | перемещенная идентичность

Заметка о недавно обновленной экспозиции Ухтинского историко-краеведческого музея и вернакулярном Музее переселенцев Виктора Моора
#музеи

https://telegra.ph/Uhta-peremeshchennaya-identichnost-06-05

КРИСТИАН БОЛТАНСКИ | Пустотный канон, антимонументы и нерепрезентативные стратегии vs архивы

Проект Кристиана Болтански «Отсутствующий дом», рассказывающий об истории жильцов разрушенного в годы войны дома, на самом деле имел две части. Что представляла собой вторая? И почему ее утрата делает проект неоднозначным и, с позиции коммеморативного проектирования, крайне проблематичным? Этот материал посвящен стратегиям взаимоотношений между (анти)монументами и архивами.

#примеры

https://telegra.ph/Kristian-Boltanski-Otsutstvuyushchij-dom-1990-02-28

АЛИСА ГОКОЕВА | пропавшие без вести и сообщество утраты

20 сентября 2002 года в Кармадонском ущелье в Северной Осетии произошла крупнейшая в России гляциальная катастрофа, унесшая жизни как минимум 125 человек. По официальным данным, при сходе гляциального селя тогда погибли 19 человек, 106 числятся пропавшими без вести.
Несколько минут понадобилось леднику Колка, чтобы перекроить ландшафт целого ущелья и сотни человеческих судеб. Несколько дней понадобилось специалистам, чтобы сделать заключение о том, что выживших в этой трагедии нет. Несколько лет продлилась беспрецедентная спасательная операция, объединившая десятки добровольцев и родственников пропавших без вести. Прошло полтора года, прежде чем добровольцам удалось зайти в туннель и убедиться в том, что искать больше некого. Эти полтора года они боролись со льдом и стихией, непониманием чиновников и средств массовой информации, сопротивлением власти, пытавшейся свернуть неконтролируемую поисковую деятельность, собственными страхами.
Проект Алисы Гокоевой «Колка памяти» (2017) посвящен историям совершенно разных героев, сплоченных общим горем и общей надеждой найти своих родных живыми. Он — о столкновении с пугающей правдой о смерти близких, откладываемой работе утраты и принятия.
В этом материале мы поговорим о проблематике коллективной травмы природных и техногенных катастроф: о сообществах утраты и онтологическом статусе пропавших без вести для родственников жертв.

#примеры

https://telegra.ph/Alisa-Gokoeva-Kolka-pamyati-2017-propavshie-bez-vesti-i-soobshchestvo-utraty-06-07

ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ | методические пособия

В 2021 году Ассоциация немецких музеев выпустила третье издание примечательного руководства «Забота о коллекциях из колониальных контекстов».

Руководство призывает музеи к бережному переосмыслению своих коллекций и артикулирует несколько важных терминов:
Во-первых, оно определяет, что такое «колониальные контексты». Они характеризуются неравными властными отношениями и самовосприятием культурного превосходства тех, кто находится у власти.
Во-вторых, руководство отказывается от этничности как определяющего принципа принадлежности, считая даже термин «коренные народы» (indigenous people) проблематичным, и вводит понятие «сообщество происхождения» (community of origin). Под «сообществом происхождения» понимается сообщество, в котором объект был создан или первоначально использовался (т. е. сообщество, к которому создатели и пользователи объекта чувствовали свою принадлежность) и/или рассматривает этот объект как часть своего культурного наследия.
В-третьих, руководство вводит понятие «чувствительных предметов» (sensitive items), и дает их типологию:
1. Исторически чувствительные предметы — те, которые были собраны, приобретены или созданы в колониальные времена, в эпоху национал-социализма, гражданской войны, системы апартеида и т.д. Их приобретение часто связано с использованием силовых методов и/или ярко выраженных отношений зависимости. Кроме того, эти предметы могут содержать дискриминационные изображения и отражать колониальные или расистские идеологии.
2. Культурно чувствительные предметы — это человеческие останки, погребальный инвентарь, религиозные и церемониальные предметы, регалии. Это также предметы, на которые не могут смотреть женщины, непосвященные или низкопоставленные лица — они могу быть табуированными или даже потенциально опасными, и требуют ритуалов перед обращением с ними.
3. Образы мертвых.

Здесь вы найдете методические пособия для музейных сотрудников при работе с человеческими останками:
- «Рекомендации для заботы о человеческих останках в музеях и коллекциях» Немецкой музейной ассоциации;
- «Руководство по заботе о человеческих останках в музеях» Департамента культуры, медиа и спорта Великобритании;
- «Политика ухода за человеческими останками в коллекции Лондонского музея»;
- «Руководство по обращению с человеческими останками в музейных коллекциях» Шведского совета национального наследия.

#сюжеты #рекомендации #музеи

ЧУВСТВИТЕЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ (2) | экспонат №119

Материал о, пожалуй, самом «чувствительном объекте» в контексте современной истории России — черепе Хаджи-Мурата, находящемся (?) в коллекции Музея антропологии и этнографии РАН. Как пополнялись краниологические коллекции музея? Что мы знаем об истории и нахождении Экспоната №119 в современности, какую роль он играет в структуре культурной травмы Русско-Кавказской войны и как неопределенный статус останков осмысляется в современной художественной практике?

#сюжеты #музеи #примеры

https://telegra.ph/EHksponat-119-chuvstvitelnyj-obekt-06-07

АНАСТАСИЯ БОГОМОЛОВА | антропологические метафоры растительных инвазий и ортопедия ландшафта

«Высокий куст ракитника выглядит по-восточному. Он зеленый, как плюмаж пророка — фанатично ядовито-зеленый; ощетинившийся высокими, стройными, как минареты, побегами, усыпанный желтыми полумесяцами бутонов и черными саблями семенных стручков. Да, он родом из Турции. Эти устрашающие и изогнутые карательные мечи в жаркие дни взрываются вверх с небольшим щелчком, с обжигающим и энергичным треском и хлопком, точно это маленькая бомбардировка...» (Кнуд Поульсен о ракитнике, 1936).

Тексты, которые мы рекомендуем вам прочитать, — это некоторые из результатов работы художницы Анастасии Богомоловой в датской резиденции Malt AIR, в рамках которой она исследовала environmental history ракитника венечного (Cytisus scoparius).
В пронзительном и емком эссе «Мир в поле / Fred for jorder» анализ лексики описания растительных инвазий превращается в неожиданный на первый взгляд разговор о перемещениях и вторжениях, фобиях и шовинизме. Текст, тонко соединяющий цитаты из газет, историю датской писательницы Эллен Даль, ботаника Эугениуса Варминга, офицера Виллема Динесена и анализ идей ортопедии ландшафта, исследует ту грань, когда доместицированное становится чужеродным, нежеланным, вредным и опасным. Границу не столько умозрительную, сколько конкретно-территориальную, пройдя через которую экологическое и агрикультурное становится социальным и политическим.
***
«Мир шумит по ту сторону моей двери» (Пьер Альбер-Биро)

Второй текст — «По ту сторону двери» — также важен с позиции репрезентации методологии исследования и художественного производства. Скрупулезный анализ материала, контекстов использования ракитника в датской культуре, традиций датского садоводства, иконографии садовых изгородей вплетен в разговор об антропологии границ и исключении, чужеродности, гостеприимстве и социальном доверии.

#рекомендации #примеры #сюжеты

На канале «Трудное наследие | Difficult heritage» выходят статьи о различных подходах к работе со сложным прошлым, а также об инструментах проработки культурных травм методами художественных, экспозиционных и музейных проектов.

Мы собрали семь статей канала, рассказывающих о примерах такой работы:

● Джереми Деллер, «Мы здесь, потому что мы здесь» (2016)
Городская интервенция с возвращением имен погибшим в битве при Сомме во время Первой мировой войны британским солдатам. О разнице между триумфальным и траурным нарративами о прошлом.

● Кристоф Майер, «Невидимый лагерь» (2007)
Как звук помогает «услышать» сложное прошлое, когда не осталось его визуальных следов? Об аудиоинсталляции в концлагере Гузена (Австрия), работавшем с 1940 по 1945 годы.

● Джеремм Деллер, «Битва при Оргриве» (2001)
Зачем было реконструировано столкновение 1984 года между бастующими британскими шахтерами, недовольными жесткой политикой правительства Маргарет Тэтчер, с полицией.

● Поезда памяти: возвращение и работа скорби
О работе с депортационной травмой калмыков на примере ж/д путешествий в места насильственных переселений в Сибири и Центральной Азии.

● Милица Томич, «Контейнер» (2005-2008)
Как искусство становится «протезом» для отсутствующей репрезентации преступлений на севере Афганистана в 2001 году.

● Йонас Стааль, «Перераспределение токсичности» (2019)
Об инсталляции, которая обращается к теме «мусорного колониализма» — ситуации, когда отходы из развитых стран вместо утилизации направляются в менее благополучные страны.

● Против реконструкций: жертвенные сообщества и негативная групповая сплоченность
Как реконструция прошлого может не только помогать, но и вредить — взращивать чувства ненависти и мести, наносить новые и обнажать старые травмы.

→ Подписывайтесь на «Трудное наследие | Difficult heritage» и следите за новыми материалами.

ЛЕКЦИИ

В этом посте я бы очень хотел поблагодарить коллег, которые подарили мне в этом году возможность вернуться к преподаванию и чтению лекций. Работать с такими замечательными профессионалами - одно большое удовольствие 🙏🏽

Яну Гапоненко за приглашение провести два занятия по теме «Современное искусство и трудное наследие» в рамках «Зимней школы художника» ЦСИ «Заря» / Zarya CCA.

Кристину Дрягину за возможность поделить своим опытом по теме «Художественные стратегии работы с трудным наследием» рамках реализации проекта «Мастерские арт-медиаций СВОД» ЦСИ ARKA.

Светлану Кольчурину из «ЭХО | Ассоциация этноцентров» за возможность рассказать о практиках «Актуализации индигенного знания». Впереди нас ждет сложный, но очень вдохновляющий выставочный проект.

И Татьяну Новоселову за приглашение стать частью курса «Практики коммеморации и исполнительские искусства» и прочитать аж целых 7 лекций для первых в стране специалистов по направлению «Менеджмент культурного наследия» Московской высшей школы социальных и экономических наук. На днях мы с Валерием Золотухиным приняли зачет, и я хочу выразить признательность всем участникам курса за живое и вовлеченное общение.

ТРИ СВИДЕТЕЛЯ | резня на Авауке

В августе 1784 года российские промышленники во главе с Григорием Шелиховым убили более 300 представителей народа алутиик (Alutiiq, также известны как Алютик, Алутик, Сугпиак/Sugpiaq, Чугачи/Chugach — подгруппа алутиик и Коняги/Koniag – алутиик, проживающие на архипелаге Кадьяк. Не путать с Алеутами/Унанганами). Это событие, получившее название «резня на Авауке», до сих пор является фактом культурной травмы для народа. В этом материале мы соединили три свидетельства о событии, чтобы разобраться, как отличаются нарративы очевидцев. Одно из них — это свидетельство алутиик Арсентия Аминака, которое мы публикуем полностью на русском языке впервые.
Чтобы собрать воедино эти противоречащие, взаимоисключающие и дополняющие друг друга свидетельства преступников и жертв, мы прибегнем к данным археологии.

#сюжеты

https://telegra.ph/Tri-istorii-Reznya-v-Avauke-06-25

ЭТИ ШХУНЫ | песнь расставания

Российско-американская компания формировала из мужчин алутиик охотничьи отряды, которые отправляла на парусных лодках и байдарках до самой Калифорнии, находящейся на расстоянии 2000 миль от дома. Многие мужчины так и не вернулись в родные дома.
Эта практика часто обрекала родственников мужчин на голодную смерть: «По отъезде мужей в партию жены с малолетними детьми, дряхлыми стариками и старухами, как за неимением байдарок, так и за наложенными от компании на лето оброками относительно чистки рыбы, копания сараны и собирания ягод не могут и не имеют времени запасти для себя нужного на зиму корма; и потому часто случается, что многие умирают от голода. Все сие не есть ли отяготительнее и разорительнее ясака, который с 1794 года не собирается? И есть ли знак ласкового и дружеского обращения? Слова “ласковое и дружеское обращение” всегда обращают первое место на губах и бумагах компании, а не на самом деле... Даже у отдаленных окрестных народов имя русских сделалось ненавистным. Женщины еще в утробе, а иногда и после, убивают младенцев для того, чтобы избавить их от мучения компании. Текущего года зимою на жилах острова Шалитока матери от 8 до 10 лет ребят нарочито не стали кормить и голодом уморили, чтоб не были работниками русских [т. е. Компании]» («Из записок иеромонаха Гедеона», из фонда Синода и библиотеки Валаамского монастыря, Л. 54-69 об).
Трагическая эпоха российской колонизации прервала передачу знаний и навсегда изменила семейную и социальную динамику, привнеся новые разрушительные тенденции.
Алутиикская песня «Ukut Skuunat — Эти шхуны» повествует о том, как алутиикских мужчин насильно увозят из деревни, чтобы охотиться на морских выдр.
Оставшиеся одни на берегу женщины поют:
Ukut skuunat gui qiagkwaraatnga tan'uraruaqa piteklluku
Qa'i-cin kinguatni piciqsaanga tan'uraruaqa aiwilluku
Эти шхуны заставляют меня плакать из-за моего любимого
Что я буду делать после того, как они увезут моего любимого (на лодке)
Хранители этой песни - Мэри Петерсон и Дженни Зидер из Акхиока. Танец по этой песне был поставлен на Kodiak Alutiiq Week в 2015. Представленная композиция входит в компакт-диск «Generations», трек 1. Запись предоставлена музеем Алутиик.
Нотация песни доступна здесь.
С архивом музыкального наследия алутиик можно познакомиться здесь (для прослушивания необходим vpn).

#сюжеты

ЛИНА ИССА и ЭМИЛИ ДЖАКИР | замещение в процессах утраты и канализации сопричастности

На примере проектов художниц Лины Иссы «Там, где нас нет» (2006), «Если бы я могла занять ваше место» (2010) и Эмили Джакир «То, откуда мы родом» (2001–2003) мы поговорим о проблематике замещающего тела в контексте утраты социальных связей. Замещение, будучи распространенной стратегией компенсации, протезирования и канализации сопричастности, в одних случаях становится продуктивным инструментом переживания и терапии горевания, а в других — оборачивается фиксацией на утрате, угрожающей деперсонализацией и исчезновением субъектности.

#примеры

https://telegra.ph/Lina-Issa-i-EHmili-Dzhakir-07-20

КРИСТОФ ШЛИНГЕНЗИФ | «Ты — свинья! Ты — сволочь! Ты... художник!»

Проект Кристофа Шлингензифа «Пожалуйста, любите Австрию!» (Bitte Liebt Österreich!) (2000),  работая с контекстом миграционного наследия, стремится обратить внимание на активизацию в стране праворадикальных тенденций. Художник, отказываясь от позиции, превращает свое произведение в платформу для представления и разыгрывания диссенсуса и антагонизма, столкновения различных взглядов, существующих в австрийском обществе. Впрочем, при всей уязвимости проекта к критике на многих уровнях, самое важное, о чем забывает художник — это этика. Сегодня мы поговорим о том, что не так с работой Шлингензифа.

#примеры

https://telegra.ph/Kristof-SHlingenzif-07-22

НАВДЖОТ АЛТАФ | малые архитектурные формы в практиках солидаризации

Женщины общины адиваси (коренное население Индии) подвергаются дискриминации на нескольких уровнях: по гендерному принципу в предельно патриархальном обществе и как представители миноритарных групп, которых хинду воспринимают как представителей «нечистых» каст. Также территории традиционного проживания адиваси претерпевают экономическую эксплуатацию земель и водных ресурсов, а выселение с земель и разрушение традиционных моделей ведения сельского хозяйства становится все более распространенной практикой. Проект художницы Навджот Алтаф, предполагающий создание относительно безопасных пространств вокруг источников воды, становится инструментом эмпауэрмента сообщества.

#примеры

https://telegra.ph/Navdzhot-Altaf-07-23