Тестостероновые юноши рвутся платоновскими щенятами, пытаясь выставить себя в хорошем свете перед волками. Зараженные агоном и пафосом, они еще не знают, что ветеран начинается, когда агон понемногу переходит в агонию. Что стоило бы не выставляться в хорошем свете, а спокойно стоять в полутьме. У них все впереди.

Вещь, погруженная в воду, сразу становится похожа на артефакт. Все утопленницы сначала немного офелия, а потом речная трава. Впрочем, все растения для меня чаще одно единственное.
Выйти из леса, как выйти из воды - неприятное облегчение. Поляна - остров, на котором отдыхаешь и необитаем. Можно ли забыть узор сосновых веток, который запоминается сам собой? Ломаный, смолистый, сухой, но если бы меня спросили, чему ближе всего слово "стиль", я бы ответил слову "узор". В том числе и сосновых веточек.

С днём, грязь окопная. Мы - материя, лес, "гюле", из которых все и без которых ничего. Мы умираем чаще и больше, потому что нас больше и на ноле мы чаще. Каждый, кто пришел воевать, в основе своей пехота. Мы первобытные и первые люди и мы же часто последние.

Может я крамолу скажу, но в моем личном историческом восприятии война 14-22 года и война, которая началась 24 февраля 22 года - это две разных войны с одним и тем же врагом.

Если вам нужен изящный и красивый гайд по токсичным отношениям, почитайте переписку Бахман и Целана.

Авторитеты по инерции до сих пор думают, что они авторитетны. Политически, религиозно, культурно в том числе. Они уже не существуют, на самом деле, эти авторитеты, хоть по инерции продолжают говорить. Но на деле война уже все поменяла. Причем она поменяла так, что мы сами еще ничего не знаем. Мы не знаем, в какой мы сейчас живем политической системе; мы не знаем, во что на самом деле верим и каким образом в него верим; мы не знаем, кто пишет ценные стихи и картины и чем именно они ценны, кто заставляет работать машину культуры. А ведь кто-то заставляет.

Что неизбежно, когда отходишь в какую-то сторону от ортодоксии (ну, она себя считает "орто"), так это тоска по Книге. Ты не любил эту Книгу, бунтовал и перечитывал, даже втайне переписывал, как и положено ребенку, но она была. А сейчас нет. Точнее есть, но несет в себе не ответы на вопросы, либо прости господи вопросы на ответы, но чаще молчит. Такова взрослая жизнь. Мне кажется, почти все гностические евангелия и апокалипсисы писали неофиты, не способные еще пережить разрыв пуповины той самой Книги. Когда писали взрослые, их тексты наполнены великолепной иронией. Вообще, гнозис это о божественной иронии. Но чаще, думаю, взрослые улыбались и молчали.

Цвет цветка живет насыщеннее и ярче чего угодно, даже если представить его беспредметным. Пчела - жало запаха, видит свечение разбитым вдребезги глазом и движется к цветку по ломаной спирали бесплотного иероглифа. Чертит его между вспыхивающих жёлтых конусов и протяжных согроздий белого, сознаваясь. Эта тонкая, странная, опасная любовь цветов и насекомых выглядит для меня как чистое спокойствие только потому, что я к ней вообще не причастен. Я просто всегда возвращаюсь в этот парк и в зеленой форме, посреди струящейся зелени, любуюсь цветами цвета, действительно не замечая имбецильного бормотания очередных ракет в небе Киева, перечеркнутого пчелиной строкой, запахом цвета, привкусом меда.

Напечатали на английском, что круто и приятно. Спасибо Денису и Богдану за перевод. Спасибо Дмитрию, что устроил публикацию, сам бы я не решился.

Но картинку они там огонь подобрали конечно)

https://www.arielchart.com/2023/06/flash-fiction.html

Культура врага - это прикладное, предмет, а не субъект. Не дом, но кирпичи. Вся ее священность ничего не значит, вы можете жечь пушкина, а можете читать. Потому вояки иногда слушают всякую дичь, типа "вперед вагнера", или ставят на звонок "вставай донбасс". Это жест присвоения, очень специфической иронии. Ничто из вражеской культуры не является запретным, ничто не является священным, ничто не является обязательным. Так правильнее. (А баумейстера нужно обоссать, причем не фигурально, но буквально; а то вечно эти русские буквальные смыслы считают метафорами).

Ещё немножко английского перевода, бо потом забуду. Спасибо Анне, Денису и Богдану за перевод. Спасибо Дмитрию за помощь в публикации.

Тут картинка повеселее уже

https://literaryyard.com/2023/06/20/the-moment-at-last/

Надо пушкинистам закинуть идейку, что Пригожин - это реинкарнация барона Унгерна. Так победим.

Прощай, друже
Увидимся потом

Хорошо и близко познается гниющее, раненое, больное и мертвое. Все, в чем жизнь угасает, когда равновесие и совершенство разрушены. Не яблоко на ветке, а разрезанное. Разумеется, это мысль не новая, но можно и повторить.
Твой ПТСР не расстройство, а откровение; синдром выжившего не синдром вовсе, а честность перед собой.
Даже не пережить, прожить все это можно разве через самообман. Либо, что лучше, через беспамятство. Наша проблема, что мы слишком стали людьми, а человек это память

– Смотри какие здоровые и накачанные, ну готовый же штурмовой взвод?!
– Это просто спортивная площадка в элитном ЖК. Идем, идем, не смотри на них плотоядно из зарослей. Вожаки уже что-то заподозрили и тревожатся.

Чем ещё хорошо быть в армии сейчас?
Например, у вас нет никаких культурных ограничителей. Читайте, говорите и слушайте что хотите без угрызений совести.

Дайте кто-то Маркусу из "Магуры" послушать широко известную лекцию Маркуса из "Магуры" про сержантов. Он там подробно за таких Маркусов поясняет.

В детстве я хотел стать учителем, как мой папа, но получилось солдатом, как дед, и кріпаком, как прадед

Что такое костер с точки зрения огня

Я не люблю нигилизм, но он отчётливо меня успокаивает. Тоже признак исторического, активного, сильного времени.