В прошлый раз я использовал биографию Адольфа Гитлера, написанную историком Вернером Мазером, чтобы показать, как фюрер промывал мозги широким народным массам. А вот эпизод из другой биографии (Фест И. Гитлер. Пермь: Алетейя, 1993), показывающий, как немцы воспринимали на митингах то, что делал с ними человек, называвший массу своей единственной невестой.
«Гитлер сравнивал толпу как понятие с “воплощением женского начала”. <…> Достаточно одного взгляда на тот эротический пыл, который пробуждала в нем идея массы, <…> чтобы понять, чего искал и что находил этот неконтактный, одинокий человек, стоя на высокой трибуне над послушной массой <…> Магнитофонные записи того времени ясно передают своеобразную атмосферу непристойного массового совокупления, царившую на тех мероприятиях: затаенное дыхание в начале речи, резкие короткие вскрики, нарастающее напряжение и первые освобождающие вздохи удовлетворения, наконец, опьянение, новый подъем, а затем экстатический восторг, как следствие наконец-то наступившего речевого оргазма, не сдерживаемого уже ничем. Поэт Рене Шиккеле как-то сравнил речи Гитлера с “сексуальным убийством”, да и многие другие современники пытались описать наэлектризованную, чувственную атмосферу этих митингов, по сути дела, подобным же образом, в выражениях, больше подходящих к Вальпургиевой ночи и шабашу на Блоксберге. <…> В “Баденвайлерском марше” у него была своя, только для него предназначенная выходная тема, и ее приближающиеся издалека звуки заставляли утихнуть шум в зале и в едином порыве срывали людей с мест. Застыв с поднятыми для приветствия руками, они исходили криком, доведенные всеми этими манипуляциями до полного блаженства: ОН пришел. Многие фильмы того времени донесли до нас эту картину: в свете следующих за ним прожекторов он следует между беснующимися, рыдающими живыми шпалерами, в первых рядах которых часто стояли женщины. <…> Гитлер, беспорядочно, импульсивно жестикулируя, поднимая голос, приобретавший металлический тембр, до немыслимых нот, извергал из себя слова. Нередко в пылу заклинаний он закрывал себе лицо сжатыми кулаками и закрывал глаза, весь во власти своей замещенной сексуальности» (том 2, стр. 184 – 190).

Кто любит играть в шахматы сам с собой? Довольно странное занятие, не правда ли? Но я в последнее время увлекся… Точнее, не шахматами, конечно, но чем-то схожим. Соревнуюсь сам с собой и сам за себя болею. За «белого» и за «черного».
История такова. Осенью моя только что изданная книга «Как мы жили в СССР» была размещена на «Яндекс Книгах» для «электронного чтения». Я впервые туда попал. Мои старые издательства в отличие от издательства «Новое литературное обозрение» с Яндексом не работали. Да и вообще в электронном виде книг продавали мало, но это меня не сильно беспокоило. Честно признаюсь, что мои «дремучие» представления, вынесенные из босоногого книжно-бумажного детства, сводились к тому, что основные продажи все равно предполагают книгу, которую можно бережно взять в руки, ласково поднести к лицу… а затем, любя, уронить себе на ногу для того, чтобы проникнуться всей тяжестью обретаемых знаний.
И вдруг оказалось, что число читателей на «Яндекс Книгах» быстро возрастает и оказывается вполне сопоставимо с числом покупателей бумажной книги «Как мы жили в СССР». Пока я этому удивлялся и радовался, наступила зима, и издательство «Альпина Паблишер» выложило на «Яндекс Книги» второе издание моего исследования «Почему Россия отстала». К этому моменту фора у «СССР» перед «Россией» была уже очень большой. И я полагал, что разрыв будет лишь нарастать, поскольку все же первая книга выходила первым изданием, а вторая – вторым. Какое-то время я на «Яндекс Книги» не заглядывал. А когда заглянул, очень удивился. «Как мы жили в СССР» имела уже 2 тысячи читателей, но «Почему Россия отстала» быстро сокращала разрыв.
И вот недавно, когда у первой книги было 2.2 тысячи читателей, вторая ее обошла – 2.3 тысячи. Тут я стал заглядывать на «бега» каждый день. И не зря. Книги идут «ноздря в ноздрю», и вчера первая догнала вторую.
Интересно, кто будет лидером к концу года? Вы на кого ставите? Мне интересно.

«Муж предпочитает быть дома, может часами спокойно сидеть в своей комнате или под деревом в саду. Работа его слишком изматывает, никакой социальной жизни, никакого активного досуга, кроме скота и сада. Он всегда ложится спать уже в 8 часов вечера. Работа слишком тяжелая, иногда муж засыпал от усталости во время еды». Так описывала положение дел в своей семье типичная жена послевоенного рабочего в Западной Германии. Вполне возможно, что эта дама через год-другой тоже пошла работать, поскольку быстро расширявшиеся возможности потребления в ФРГ стимулировали трудовую активность женщин, расстававшихся с традиционной немецкой триадой «Kinder, Küche, Kirche».
Никакой гражданской активности, никакого демократического строительства, никакого интереса к политике. Жизнь простого человека – это реакция на уникальные возможности работы в условиях социального рыночного хозяйства, предоставленные реформой Людвига Эрхарда. Труд до седьмого пота ради восстановления разрушенного войной хозяйства, ради собственного благосостояния и ради обретения «мещанского уюта у теплой печки», как тогда называл это популярный журнал. Редкая гражданская активность широких масс проявлялась лишь в акциях, направленных против денацификации, пугавшей слишком многих немцев, так или иначе связанных в прошлом с гитлеровским режимом. Такой образ Германии встает со страниц недавно появившегося двухтомника историка Ульриха Херберта «История Германии в ХХ веке» (М.: Новое литературное, обозрение, 2024).
Нам трудно свыкнуться с мыслью о том, что демократия формировалась в основном не благодаря деятельности миллионов убежденных активистов, готовых в любой момент слезть с теплой печки и бежать на митинг или демонстрацию, а благодаря работягам, которые думали о строительстве своего дома, своей семьи, своего мещанского быта. Но, кажется, то обилие серьезной научной и публицистической литературы, которое в последние годы появилось на книжных прилавках, все чаще наводит на такую мысль. Это не значит, конечно, что демократия появляется сама собой. Убежденные демократы в элитах, такие как Конрад Аденауэр, тоже трудились до седьмого пота, решая свои задачи. Но следует, видимо, осознать, что элиты и массы по-разному участвуют в демократизации.

Вот мои "Малые чтения о Петре Великом". Лекция "Загадки петровской модернизации". Спасибо Николай Кофырин за то, что дает посмотреть эту лекцию не только тем, кто непосредственно присутствовал в зале. https://www.youtube.com/watch?v=aFRd3ZgKBz0

Интересный поколенческий подход к вопросу о том, как на самом деле утвердились свобода и демократия в Западной Германии, дает У. Херберт в "Истории Германии в ХХ веке" М.: НЛО, 2024. Даже в 1950 гг., когда старые поколения формировали новую экономику своей страны, еще доминировали традиционные скрепы.
«Широко распространенная ориентация на нацию, народ и сильное государство, на власть и патриархальную структуру была особенно ярко выражена в возрастной группе, родившейся между началом века и Первой мировой войной. Они считались не только самым важным поколением сторонников нацистского режима, но и поколением, построившим ФРГ. Им противостояли те, кто родился около 1930 года, кто непосредственно пережил национал-социализм, но в конце войны был достаточно молод, чтобы переориентироваться политически. С начала 1960-х годов они (часто очень молодыми) перешли на руководящие должности, которые процветающая ФРГ предлагала в изобилии и которые они сохраняли в течение десятилетий, в некоторых случаях до конца ХХ века. Критика недостатков демократии, устаревших норм и ценностей, появившаяся в 1960-х годах, исходила в основном от них и была связана с подчеркнуто трезвой и практической ориентацией. Их объединяло неприятие политического и интеллектуального наследия нацистского режима, но и ястребов холодной войны, а также в основном положительное, хотя и критическое, отношение к западногерманской демократии» (том 2, стр. 250).
«Попытки государства нормировать частную жизнь все чаще наталкивались на критику и неприятие. <…> Сначала этот процесс происходил в основном в среде молодых людей с высшим образованием, но с середины 1960-х годов он быстро вышел за ее пределы. <…> В школьном воспитании над традиционными методами обучения, основанными на авторитете и послушании, все больше преобладали подчеркнуто либеральные методы, направленные на участие и консенсус. <…> В 1959 году две трети граждан ФРГ все еще поддерживали базовое разрешение телесных наказаний, в 1971 году – только 41 процент, в 1974 году – только 26 процентов. Напротив, в 1974 году с тем, что целью воспитания должны быть “независимость и свобода воли”, согласились 53 процента всего населения, а среди выпускников средних школ – 91 процент. <…> Регулирование сексуальности больше не рассматривалось как основа социального порядка: скорее на первый план выходили личное счастье и наслаждение жизнью. Не ориентация на интересы народа и государства, а свободное развитие личности стало руководящей социальной ценностью. <…> После крупной реформы уголовного законодательства 1969 года сексуальность стала в основном частным делом» (стр. 310 – 311).

В последние годы на российском книжном рынке случился настоящий прорыв в сфере переводов важнейших работ по истории Германии эпохи нацизма. Кажется, с конца 1980-х гг., когда на нас «обрушился» поток переизданий русских философов Серебряного века, не было столь масштабного книжного бума по определенной теме. И вот я уже больше месяца, отложив другие дела, работаю с новой литературой. Впечатления очень яркие. Старые мифы рушатся один за другим.
1. Развеялись все сладкие сказочки о том, что нацизм был случайностью, и что истинная европейская культура с ганзейскими городами, магдебургским правом, ренессансным гуманизмом и протестантской этикой не может стать варварской. Процесс модернизации намного сложнее, чем в подобных сказках. Все, что насочиняли «сказочники», считающие российскую культуру убогой в отличие от высокой европейской, не вписывается в реальность.
2. При этом люди, жившие в кошмарную эпоху нацизма и сильно порой деградировавшие под давлением бесчеловечной власти, оставались все же людьми. При других институтах (правилах игры), созданных после войны, эти же люди построили самую эффективную экономику Европы. Причем в данном конструктивном процессе участвовали даже те, кто считались нацистами, но смогли так или иначе оправдаться в ходе денацификации.
3. Денацификация была намного менее эффективным процессом, чем нам (и мне лично) казалось еще недавно. Она плохо работала по ряду объективных причин, хорошо отраженных в новой для нас научной и научно-популярной литературе. Не соответствуют действительности широко распространенные у представления, будто немецкий народ под воздействием оккупации, денацификации и просвещения осознал свою вину и покаялся.
4. Покаяние и денацификация произошли лишь со сменой поколений в 1960-х гг. Ведь каяться за отцов и дедов тем, кто лично не замазан в преступлениях, гораздо проще, чем тем, кто должен осознать вину за собственные проступки. Поколение нацизма смогло построить сильную экономику, но продолжало придерживаться консервативных и часто авторитарных взглядов. Истинную демократию построило уже новое поколение.
5. Развеялись сказки, которыми нас кормил советский марксизм еще в те годы, когда я был студентом: мол, фашизм (нацизм) представляет собой особо агрессивную разновидность капитализма. На самом деле Адольф Гитлер считал себя революционером и вел свою партию к поистине революционному преобразованию капитализма, хотя в ином направлении, чем большевики. Нацизм подрывал эффективность рыночного хозяйства.
6. При этом не соответствуют действительности представления об архаизации общества, якобы происходившей при Гитлере. Нацизм – это разновидность модерна. Столь же опасная, как и другие его революционные разновидности. Даже те, что скрываются под маской фундаментализма. Деструктивный модерн пользуется всеми техническими возможностями конструктивного модерна для реализации своих разрушительных целей.
7. И, наконец, рухнул миф о том, что лишь русская интеллигенция умеет рвать на себе волосы в трудный момент и переходить от восхищения национальной культурой к ее разоблачению. Самобичеванием все умеют заниматься. Просто внезапно оказывается, что не Ганза, право, гуманизм и протестантизм сформировали немецкую культуру, а прусский авторитаризм и имперский милитаризм. С падением нацизма самобичевание, естественно, прекратилось.

Встреча с Дмитрием Травиным. 10 книг, которые стоит прочесть

16 февраля 2025 г. в 15:00 в книжном магазине издательства «НЛО» в Петербурге (Литейный, 60) выступит Дмитрий Травин — кандидат экономических наук, специалист по экономической истории, исторической социологии и проблемам модернизации, автор книги «Как мы жили в СССР».

Дмитрий Травин лично составил список из десяти книг, которые, по его мнению, стоит обязательно прочитать. Все эти книги — издания «НЛО», а выбор самого автора делает их обсуждение особенно интересным. На встрече Дмитрий расскажет, почему именно эти книги важны, какие темы они поднимают и чем они могут быть полезны каждому из нас. Какие это книги — пока загадка, но мы постараемся опубликовать список после встречи для всех, кто не сможет присутствовать в магазине «НЛО» на Литейном, 60.

Вход свободный, необходима регистрация по ссылке.

16 февраля, 15:00 | Магазин « НЛО» в Петербурге | Санкт-Петербург, Литейный проспект, 60

Обращаю внимание моих земляков, петербуржцев, прочитавших выше про встречу в магазине НЛО на Литейном 60 и желающих со мной там встретиться, что очень важно зарегистрироваться. Помещение в магазине крохотное. Но если Вы захотите купить мою книгу (там она продается по самой низкой цене) и получить автограф, то это можно будет сделать вне зависимости от мест в зале. Я приду пораньше и все книги подпишу. И, естественно, не уйду после рассказа о книгах до тех пор, пока не отвечу на все вопросы, касающиеся и не касающиеся темы встречи.

Созрела у меня сегодня идея нового академического баттла. Уж, больно я эту форму дискуссии люблю. Да жаль, эта идея точно нереализуема. Хорошо было бы свести на одной «площадке» вице-президента США Вэнса, сильно разругавшего Европу, и министра обороны Германии Писториуса, мужественно Европу оборонявшего даже без применения сил бундесвера😀. Вчера они заочно уже сцепились между собой в речах. Надо бы свести их вместе и дать поспорить в три раунда, как я это обычно делаю со своими оппонентами: сначала изложение позиций, затем ответы на критику и, наконец, заключительные выводы.
Ну, ладно, Вэнса с Писториусом мне на баттл не пригласить. Выплату гонорара не потяну, даже если билеты продавать рублей по двести😀. Но может, выставить заместителей, как на старых дуэлях? Есть в нашей интеллектуальной среде люди, часто использующие риторику Вэнса, и люди, обороняющие Европу, как Писториус. Утром я думал даже устроить шоу для моей постоянной петербургской публики на одной из тех редких площадок, где это еще возможно. Но тут-то и вышел главный облом. Я быстро сообразил, что хорошего «Вэнса» для академического баттла легко подберу. Все нынче метят в «Вэнсы». А вот с достойным «Писториусом» будут трудности. Дело в том, что все известные мне «кандидаты в Писториусы» из российских интеллектуальных кругов вместо ответа Вэнсу по существу будут выступать за все хорошее против всего плохого. Каждая фраза в отдельности в их речах будет вполне достойной. Но в целом выйдет не реальный баттл, полезный для понимания нынешней ситуации в мире, а простое сотрясение воздуха словами.
Примерно также обстоит дело и у больших зарубежных «Вэнсов» и «Писториусов». Чуть ли не к каждой конкретной фразе в выступлении реального Вэнса можно придраться: здесь неточность, здесь передергивание, здесь нападки. Но в целом-то поднятые им проблемы существуют. А анализ того, как Европе разрешить свои проблемы, часто сводится к теоретическим положениям, за которые можно обеими руками голосовать. «А воз и ныне там». Уже давно.

Вчера в небольшом магазине издательства «Новое литературное обозрение» в Санкт-Петербурге я встретился с читателями и рассказал о 10 книгах, которые им стоит прочесть. Эту «горячую десятку могу показать всем, но уже без подробных разъяснений, которые вчера делал.
1. Маклаков В. Власть и общественность на закате старой России. Воспоминания современника.
2. Колесников А. Пять пятилеток либеральных реформ. Истоки российской модернизации и наследие Егора Гайдара (автор внесен в реестр иностранных агентов).
3. Херберт У. История Германии в ХХ веке. В двух томах.
4. Сдвижков Д. Знайки и их друзья. Сравнительная историю русской интеллигенции.
5. Анисимов Е. Петр первый: благо или зло для России.
6. Лебина Н. Хрущевка. Советское и несоветское в пространстве повседневности.
7. Давыдов М. Цена утопии. История российской модернизации.
8. Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение.
9. Остерхаммель Ю. Преображение мира. История XIX столетия.
10. Гайдар Е. Без демократии не получится. Сборник статей 1988 – 2009.
Кроме этой «горячей десятки» выделил еще две книги «вне конкурса»:
1. Колоницкий Б. Трагическая эротика. Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны (этой книги нет в продаже, но вот-вот появится новое издание).
2. Булдаков В. Страсти революции. Эмоциональная стихия 1917 года (эту небольшую книгу я сам не читал, но читал две толстенных научных книги Булдакова о революции, а потому полагаю, что популярная тоже хороша).
Признаюсь, что выбирать «горячую десятку» было сложно, поскольку в номинацию вошло более двух десятков книг НЛО, каждая из которых мне лично принесла большую пользу (их можно найти в библиографии моих книг последних лет). До вчерашнего утра я что-то менял и переставлял в этой десятке. Но, в конечном счете, выделил лишь то, что, во-первых, особо интересно написано, а, во-вторых, полезно для широких кругов читателей, а не только для специалистов по определенной научной проблеме. И, конечно, важно, что в горячую десятку вошли книги самых разных серий издательства.

Европа плачет. Иногда в переносном смысле, а иногда даже в прямом, как было в Мюнхене. Многие пишут о разрыве союза с Америкой и разрушении основ западного мира. Но на самом деле в том, что происходит, нет никакого разрыва. Налицо перестройка политической системы, которую волей-неволей всем придется принять.
Если бы президентом Франции была Марин Ле Пен, а правящую коалицию в ФРГ возглавляла Альтернатива для Германии, никто бы не говорил о конфликте Европы с Америкой. Намного четче проступала бы новая конфигурация всего западного мира. Не исключено, что через какое-то время так и будет. Станет ли это катастрофой, по поводу которой надо проливать слезы? Вряд ли. Сколько слез было пролито в конце XIX – начале XX столетий по поводу предыдущей перестройки! «Шариковы» рвались к власти! Социалисты! Социал-демократы! Лейбористы! Казалось, что, когда эта безответственная и необразованная масса простолюдинов наполнит парламенты, прогресс остановится. Но мир не рухнул, хотя восстание масс случилось и запихнуть массы обратно в безмолвный мир повиновения элитам не удалось. Элиты стали другими и включили в себя тех людей, которых старые элиты на порог не пускали.
Сегодня политический мир все больше формируется под влиянием противостояния тех новых сил, которые проросли из мира вчерашнего. Это реальность. Тот, кто в связи с этим лишь проливает слезы, уходит «на пенсию». Тот, кто адаптируется к переменам, остается в политике и борется с большой Альтернативой для Старого мира. Адаптация к реалиям очень важна, поскольку иначе к власти могут прорваться по-настоящему деструктивные силы, как было в XX веке, когда, скажем, в Германии долгая боязнь левизны породила невнимание к нараставшей опасности нацизма. Социал-демократы у власти в Веймарский период катастрофы не сделали, хотя, надо признать, правителями были довольно плохими. А вот национал-социалисты до катастрофы и впрямь довели. Чем меньше сегодня будет истерик, и чем больше трезвого анализа складывающейся ситуации, тем больше вероятность того, что человечество сможет пройти XXI век без большой войны.

Даже неудобно как-то выходит на общем фоне… Я совершенно не знаю, как пройдут переговоры, к чему они в конце концов приведут, какие компромиссные соглашения будут формироваться по ходу дела, как повлияют на этот ход отстраненные пока, но отнюдь не бессильные, европейские страны. Я не знаю всего этого и не могу предсказывать. Точно также как я по-прежнему не знаю нынешнего механизма принятия кремлевских решений по широкому кругу вопросов. Я не способен оценить военно-экономический потенциал сторон, который обычно все эксперты так легко оценивают, а, когда надо, столь же легко оценки пересматривают. Я не считаю, что массовые опросы разъясняют взгляды разных групп российского населения, а потому, полагаю, что лишь в самых общих чертах понимаю людей, живущих вокруг меня, ездящих со мной в одних автобусах, заходящих в те же самые магазины. И уж совершенно точно я абсолютно ничего не понимаю в военном деле, в положении на фронтах, в перспективах наступлений, отступлений и прорывов.
Поэтому я практически давно уже не пишу о политике. Но если вы все же дочитали до этого места, невысоко оценивая вероятность получить от меня новые сведения по всех волнующим вопросам, то кое-что узнаете. После вчерашних переговоров я утвердился во мнении, что Дональд Трамп пересматривает внешнеполитическую стратегию США в соответствии с логикой Самюэля Хантингтона из его знаменитого труда «Столкновение цивилизаций» (сам он книгу вряд ли читал, хотя его люди, наверное, с ней знакомы). Я робко высказал свое предположение еще в начале января, но тут же был атакован мерзавцами, приписавшими мне то, что я вовсе не говорил. Естественно, всех сразу забанил, но задумался, стоит ли вообще писать о политике, если сегодня такие размышления вызывают озлобленность?
В конечном счете решил, что писать буду в тех редких случаях, когда у меня есть четкое понимание проблемы. Ведь сохранилось еще какое-то число читателей, которым это интересно. Жертвовать их интересами из-за агрессивных отморозков не стану. А банить продолжу.

Недавно я посвятил специальную встречу с читателями в магазине издательства НЛО рассказу о 10 книгах, которые стоит прочесть. Те. кто пришли на эту встречу, активно покупали рекомендованные исследования, а сам я приобрел книгу, которая только что появилась в продаже: Коллинз Р. "Насилие. Микросоциологическая теория". М.: НЛО, 2025. Естественно, прочесть ее еще не успел и рассказать о ней не могу. Но вот интервью с замечательным переводчиком Николаем Проценко, который за последние годы подарил нам много важных книг, написанных ведущими зарубежными учеными. Перевод Рэдалла Коллинза - это тоже его работа. https://gorky.media/context/ne-vstavat-v-pozitsiyu-zhertvy/

Ждём массовых заявлений о том, что все американцы всегда были трампистами, что это у них в генах и про это вся их культура, что все они должны быть за это наказаны.
Или это другое?

Иван Курилла поставил на обсуждение вопрос: «А насколько обязателен был атеизм "в составе" марксизма-ленинизма? Вот некоторые "страны народной демократии" как-то обошлись без атеизма, хотя социализм, конечно, строили. Но в России/СССР атеизм был едва ли не сильнейшей идеологической скрепой. Почему?»
Вопрос хороший и очень для меня близкий, хоть я и не занимаюсь проблематикой религии и атеизма. Чтобы ответить на него, попробую расширить проблему. Одни страны соцлагеря обошлись без колхозов, а другие нет. Была ли замена частной собственности на социалистическую обязательной «скрепой» системы? В СССР установилась однопартийная система, тогда как так называемая «народная демократия» допускала существование послушных партий в дополнение к основной «пролетарской». Был ли принцип диктатуры пролетариата важнейшей «скрепой»? В некоторых странах успешно прошли экономические реформы, допускавшие элементы рыночного социализма, а то и рабочего самоуправления, но в СССР и ГДР они были остановлены, причем в Чехословакии остановлены даже танками. Можно ли тогда считать планирование экономики преимуществом социализма, как писали в учебниках, по которым я учился на рубеже 1970-х – 1980-х? Или где-то оно преимущество, а где-то нет? Подобные размышления можно продолжать и дальше, затрагивая менее важные, но любопытные, проблемы. Например, культуру, цензуру, связи с Западом и сознательно оставленные «щели» в железном занавесе.
Думаю, дело здесь вот в чем. Какими бы ни были общие теоретические принципы марксизма и какое бы значение ни приобретала коммунистическая идеология, реальность определяется системой компромиссов, на которые идет власть, устанавливая политическую или экономическую систему. В одних случаях дело доходило до гражданской войны и массового уничтожения всех противников. Снявши с противника голову, по «волосам» не плачут. Можно было двигаться к полной чистоте идеологии, да и то Сталин в годы коллективизации заговорил вдруг про головокружение от успехов, а в годы Великой отечественной войны смягчил условия существования церкви. В других случаях даже коммунистическая власть предпочитала свой народ, по возможности, сохранять, и тогда допускала где-то веру, где-то рынок, где-то собственность, а где-то «полуторапартийность».

25 февраля в 19:00 Центр Адама Смита совместно с московскими либертарианцами представляет лекцию кандидата экономических наук Павла Усанова «Природа богатства: почему одни люди богатые, а другие — нет».

Существует ли особое мышление, отличающее людей с супербольшим состоянием от обычных людей? Являются ли они дотошными планировщиками — или их богатство является непреднамеренным побочным продуктом их предпринимательской деятельности? Природа или воспитание направляют их на путь к большому финансовому успеху?

Лекция состоится в конференц-зале издательства URSS по адресу г. Москва, Нахимовский проспект, дом 56 (м. Профсоюзная).

Вход бесплатный, по регистрации.

Вроде бы знакомая тема – Первая мировая война. Сколько было прочитано! А сейчас вдруг заметил важный факт, раньше не привлекавший внимания. Как я мог не замечать? Ведь это меняет некоторые «вбитые» нам в мозги представления.
К тому моменту, когда Германия признала свое поражение, вражеский солдат даже не ступал на немецкую землю. Линия фронта на западе шла по территории Франции и Бельгии, на востоке – по землям недавно скончавшейся Российской империи. Казалось бы, можно было еще долго цепляться за каждую пядь, обильно орошая ее кровью своих солдат. Но как генералы, так и политики, поняв, что сопротивление безнадежно, признали поражение, сохранив жизни солдат и сохранив свои города от разрушения. Гитлер в конце Второй мировой войны поступал прямо противоположным образом, оставив после себя страшные жертвы и разрушения. Сохранение немецкого народа и немецкой культуры его не интересовало.
Кайзеровская Германия была великой державой, претендовавшей на то, чтобы стать самой великой. Что значит жизнь миллионов в сравнении с величием? Оказалось, что жизнь много значит. Германия признала позорное поражение, не стремясь оттянуть этот момент на год или несколько месяцев в надежде на чудо, за которое придется платить кровью своего народа. Это, правда, стало затем одной из причин реваншизма: мол, могли бы еще повоевать, но получили «удар в спину». Однако, это уже другая проблема: немцы спасли себя от безумия очевидного, но не смогли спасти от того безумия, которое какое-то время представлялось путем к величию.
Еще один пример – Чехословакия в 1938 г. Мы привыкли думать, что эта крохотная страна являлась военным пигмеем в сравнении с Германией. Но на самом деле число чехословацких дивизий было тогда ненамного меньше числа немецких, поскольку Гитлер лишь начинал милитаризацию. Почти наверняка Чехословакия проиграла бы войну, если бы начала сопротивляться, но могла продемонстрировать героизм и держаться достаточно долго. Ценой этого героизма могло стать почти полное уничтожение маленького народа и разрушение маленькой страны. Пражские власти предпочли героизму самосохранение.

Я не ищу в соцсетях специально признаки сформировавшегося сегодня трагического мироощущения, но за последние годы они часто мне попадаются. Вот что написали независимо друг от друга два моих хороших знакомых. Оба блестящие ученые, яркие интеллектуалы. Каждый находится в числе лучших специалистов своей области знаний. Первый живет вне России, второй остается на родине.
1. «Скоро три года, как оборвалась моя прежняя жизнь. Я жив, более того, собираюсь оставаться таким и дальше (приходило в голову всякое, но я справился, спасибо близким и медицине). Но я никак не могу отделаться от ощущения, что я - что многие из нас - стали, как в каком-то древнем мифе, бродячими духами, для которых закрыто возвращение к живым и не открылось никакого посмертия».
2. «Чувствую себя никчёмным неудачником, жизнь которого на самом деле уже кончилась (году эдак в 2020-2021), но я почему-то ещё существую как остаточное от неё явление».
У многих из нас сегодня сформировалось чувство, что мы – то ли бродячие духи, то ли остаточные явления. Причем, как правило, вне зависимости от того, где мы еще бродим: по дальним странам или по родным просторам. Вернуться в мир живых уже невозможно. Но, кажется, можно наполнить смыслом тот «остаток», который пока еще с нами. В любом «остатке» с тобой остается чувство долга. «Делай, что должно, и будь, что будет». Этому невозможно научить. Это немыслимо объяснить. С этим нелегко существовать. Но если есть чувство долга внутри, значит, есть жизнь после жизни – той жизни, что оборвалась «году эдак в 2020 – 2021».
Жизнь после жизни тяжела и уродлива. Многие вообще не сочтут ее за жизнь. Но мне представляется, что она не менее важна, чем основная часть жизни. И сегодня мне хочется молиться не за то, чтобы вернуть невозвратимое, а за то, чтобы в душе сохранить чувство долга, наделяющее смыслом «остаток». Ведь если оно дано нам, то, значит, мы все же не умерли.

«Чем дальше от линии фронта, тем больше звучит свирепая риторика и больше выражается риторического энтузиазма в отношении всего военного предприятия. <…> С каждым шагом в сторону тыла доля пустых слов увеличивается, война последовательно предстает в более идеализированном облике, враг постепенно дегуманизируется, отношение к убийствам становится все более бездушным, а все происходящее, скорее, напоминает ликование спортивных болельщиков» (стр. 152). Это цитата из только что изданного у нас перевода классического труда Рэндалла Коллинза «Насилие. Микросоциологическая теория» (М.: Новое литературное обозрение, 2025). Рисуя эту грустную картину, автор опирается на ряд исследований, проводившихся в западных странах, но сегодня у нас в социальных сетях ситуация сложилась схожая. Особенно за последний месяц. Один мой друг написал на днях, что уходит из соцсети вообще, поскольку кроме ненависти там ничего не осталось. Другой друг заметил, что за последний месяц прочел больше глупостей, чем за предыдущие несколько лет общения в соцсети.
Я пока лишь начал работать с книгой Коллинза. Насколько можно понять, автор считает, что поведение в бою (драке, мафиозной разборке) во многом определяется страхом, с которым неизбежно сталкиваются его участники. Там, собственно, даже гнева почти нет, поскольку реальное поведение человека определяется страхом и способностью грамотно применить оружие. «Гнев выходит наружу там, – продолжает Коллинз, – где нет или почти нет конфронтационного страха – в находящихся под контролем ситуациях, когда противник уже подчинен, или в совершенно символических конфронтациях, где отсутствует схватка, а вместо этого соперники демонстрируют свои позиции или выпускают пар. Ирония заключается в том, что в мирной жизни гнева, вероятно, больше, чем в реальных сражениях» (стр. 158). И вновь вывод четко корреспондирует с той ситуацией, которую мы видим в соцсетях и о которой узнаем благодаря массовым опросам населения. Тот, кому не грозит никакая опасность, активно проявляет свой праведный гнев, основываясь не на личных ощущениях, а на осмыслении той «информации», которую ему подкидывают интернет, телевизор, сосед по двору или какой-то еще источник.