ērān ud anērān

В мае 614 г. в ходе "последней великой войны Поздней Античности" под контроль Сасанидов перешёл Иерусалим. Вероятно, еврейское население города действительно тепло приветствовало завоевателей, о чём сообщают многочисленные источники, сгущающие краски этого взаимодействия в политически выгодном ключе. Иудейские иерархи обвинялись в сотрудничестве с иранскими командующими, которые якобы потворствовали убийству христиан и разрушению святынь Иерусалима (оценки, которые сегодня принято считать «грубыми и злонамеренными»*, зачастую не имеющими под собой убедительных подтверждений). Особое значение уделялось мифу об украденном Животворящем Кресте, местонахождение которого персам будто бы также раскрыли евреи. Эти спекуляции были призваны подкреплять не только антииудейскую пропаганду, но и тот образ "священной войны", которым Ираклий наделял войну с Ираном.

Наряду с очевидной симпатией к завоевателям со стороны евреев, вероятно, именно монофизитские общины Сирии и Палестины встречали персов как освободителей от византийского гнёта: в ходе войны император Фока (602-610) решил возобновить гонения на этих "еретиков", в то время как полководец Хосрова II Шахрвараз, наоборот, упорствовал в покровительстве и восстановлении их святынь.

Истинные же мотивы захвата Креста иранцами сегодня являются предметом дискуссий, в которых "ортодоксальная" точка зрения не имеет сколько-нибудь заметного места. Вполне вероятно, что Крест должен был быть передан санкционированной Сасанидами т.н. Церкви Востока или, как её именовали несторианские иерархи, "Церкви благословенного государства персидского". Как минимум известно, что святыня была с почестями принята и отправлена в столичный Ктесифон, где первоначально хранилась у Яздина — придворного казначея-христианина. Последний, как повествует хузестанская хроника, помещал фрагменты Креста внутрь украшенных распятий и рассылал видным церковным иерархам империи, демонстрируя таким образом победу царя царей и своё личное покровительство христианству.

Во многом можно согласиться с провокативной оценкой М. Боннера, именующим державу Сасанидов «другой христианской империей». И если бы мы рискнули выстроить альтернативный вариант развития событий VII в., исключающий успешную исламскую экспансию, правомерность присвоения этого статуса была бы ещё более очевидна. Мусульманское вторжение «остановило интересный и противоречивый процесс», который, вероятно, со временем привёл бы к образованию конкурентно мощного христианского центра на Востоке, пользующегося бóльшим покровительством со стороны династии.

*Rezakhani Kh. The First Great War of the Middle Ages // Brill’s Companion to War in the Ancient Iranian Empires / Ed. by J. Hyland & Kh. Rezakhani. Leiden: Brill, 2024. P. 625.

www.tgoop.com/eranudaneran/1206

3.5K viewsedited  Dec 20 at 07:46

В мае 614 г. в ходе "последней великой войны Поздней Античности" под контроль Сасанидов перешёл Иерусалим. Вероятно, еврейское население города действительно тепло приветствовало завоевателей, о чём сообщают многочисленные источники, сгущающие краски этого взаимодействия в политически выгодном ключе. Иудейские иерархи обвинялись в сотрудничестве с иранскими командующими, которые якобы потворствовали убийству христиан и разрушению святынь Иерусалима (оценки, которые сегодня принято считать «грубыми и злонамеренными»*, зачастую не имеющими под собой убедительных подтверждений). Особое значение уделялось мифу об украденном Животворящем Кресте, местонахождение которого персам будто бы также раскрыли евреи. Эти спекуляции были призваны подкреплять не только антииудейскую пропаганду, но и тот образ "священной войны", которым Ираклий наделял войну с Ираном.

Наряду с очевидной симпатией к завоевателям со стороны евреев, вероятно, именно монофизитские общины Сирии и Палестины встречали персов как освободителей от византийского гнёта: в ходе войны император Фока (602-610) решил возобновить гонения на этих "еретиков", в то время как полководец Хосрова II Шахрвараз, наоборот, упорствовал в покровительстве и восстановлении их святынь.

Истинные же мотивы захвата Креста иранцами сегодня являются предметом дискуссий, в которых "ортодоксальная" точка зрения не имеет сколько-нибудь заметного места. Вполне вероятно, что Крест должен был быть передан санкционированной Сасанидами т.н. Церкви Востока или, как её именовали несторианские иерархи, "Церкви благословенного государства персидского". Как минимум известно, что святыня была с почестями принята и отправлена в столичный Ктесифон, где первоначально хранилась у Яздина — придворного казначея-христианина. Последний, как повествует хузестанская хроника, помещал фрагменты Креста внутрь украшенных распятий и рассылал видным церковным иерархам империи, демонстрируя таким образом победу царя царей и своё личное покровительство христианству.

Во многом можно согласиться с провокативной оценкой М. Боннера, именующим державу Сасанидов «другой христианской империей». И если бы мы рискнули выстроить альтернативный вариант развития событий VII в., исключающий успешную исламскую экспансию, правомерность присвоения этого статуса была бы ещё более очевидна. Мусульманское вторжение «остановило интересный и противоречивый процесс», который, вероятно, со временем привёл бы к образованию конкурентно мощного христианского центра на Востоке, пользующегося бóльшим покровительством со стороны династии.

*Rezakhani Kh. The First Great War of the Middle Ages // Brill’s Companion to War in the Ancient Iranian Empires / Ed. by J. Hyland & Kh. Rezakhani. Leiden: Brill, 2024. P. 625.

BY ērān ud anērān