Была у нас в гватемальской клинике пациентка. Молоденькая девушка из далёкой горной деревни, лет двадцати или около того – возраст точно не смогли узнать.
Зато точно смогли узнать, что у неё одно из депрессивных расстройств. Узнали сами и ей постарались всеми способами донести: что голоса в голове – это не боги разговаривают; что мышечная слабость – это не из-за бананов и не из-за проклятия; что лечиться только лишь чтением Библии и жертвоприношением вулкану – это недостаточно.

Прописали медикаменты, расписали и разъяснили правила приёма, назначили дату следующего посещения клиники. В следующий приём симптоматика не сильно улучшилась. И в следующий тоже. Врачи меняли дозировки, комбинации препаратов, но добиться устойчивого стабильного состояния пациентки никак не получалось.

Лечение сильно осложнялось несколькими вещами. Во-первых, семья пациентки к её заболеванию отнеслась категорически неприязненно, решили они, что это она так от работы отдохнуть решила, вот и притворяется. Сложно поправляться, когда дома тебя встречают криком и побоями, очень сложно. Во-вторых, ресурс клиники на тот момент был сильно ограничен тремя-четырьмя психиатрическими препаратами. Не шибко большой ассортимент, не разгуляешься в подборе нужного действующего вещества, что есть. В-третьих, на пациентку было сложно рассчитывать, почти невозможно. Она не приходила в дни назначенного приёма, приходила в другие. Если даже приходила в нужный день, то не в то время. Ничего такого, как будто бы, можно понять человека, который болен да и вообще не привычен за временем следить. И всё же это было критично, потому что наши врачи, пытаясь помочь, договорились об онлайн консультации с испаноговорящим психиатром, который мог бы лучше диагностировать болезнь и подсказать возможные способы лечения в этой ситуации. Но психиатр, он же не в клинике, он в телефоне. И, конечно же, он совсем не собирался просидеть перед телефоном весь день в ожидании. Девушка не пришла на одну такую встречу. Не пришла на вторую. Дальше я уехала в никарагуанскую клинику и не знаю, чем в итоге закончилась эта история.

К чему я вспомнила-то про это. К тому, что тогда мне было искренне не понятно. Ну, как же так, тебе же вот, могут помочь! Бесплатно, профессионально. Почему бы не прийти? Почему бы не воспользоваться? Ребята мне разъясняли, что пациентке в таком состоянии непросто себя мобилизовать. Я кивала понимающе и непонимающе одновременно.
А теперь… Недавно мы на выставке с мужем были. Так вот я возвращалась к описанию каждого экспоната по три-четыре раза. Не чтобы рассмотреть, а чтобы попытаться прочесть табличку – буквы расплывались перед глазами. Обычные такие буквы, не заковыристые, чёрные на белом. Что может быть проще, чем прочесть? А они, суки, плывут и плывут, ну.
И сегодня вот. Надо позвонить в ПНД, на приём записаться. А я не могу. Телефон в руках держу, а куда жать – не понимаю. Как чушь звучит, правда же? Номер записан, возьми, нажми, говори. А никак. Это я к тому, что теперь очень понимаю ту пациентку, очень.

P. S. Телефон я победила, в итоге, не переживайте. Просто рассказываю для иллюстрации того, как порой сложно понять кого-то, пока сам на его место целиком не встанешь, не потопчешься. Стоит иметь это ввиду, определённо.

Поездка в Судак отменилась, увы.
Зато появились ещё места для съёмок в октябре (Санкт-Петербург, Ленобласть, любая точка России).

12 октября
13 октября
14 октября
15 октября
16 октября

Поездка в Москву не отменяется, буду там 18-19 октября. Увидеться можно будет, подробности чуть позже расскажу.
А пока что пишите насчёт съёмок, очень не хочется быть без работы.

Кстати, заодно уж – завела фотографические профили на сайтах Профи.ру и Авито. Если вы предпочитаете заказывать там, то я там есть, пишите. Ссылки оставлю. Хотя вполне можно просто написать здесь сообщение, так попроще будет, мне думается :)

Профи.ру https://profi.ru/profile/KapustinaYI4/#reviews-tab
Авито https://www.avito.ru/sankt-peterburg/predlozheniya_uslug/fotograf_4148890854

Штош. Москва, жди, скоро приеду.
Можно будет встретиться, послушать истории, задать вопросы, обняться.

Бесплатно, но нужно зарегистрироваться, чтобы вам подготовили стульчик. Ссылку оставляю: https://losev.timepad.ru/event/3072489/

До встречи 💙

Я ехала к Григорию не для для того, чтобы задавать вопросы, а чтобы сделать снимки. Все вопросы ему уже задала Алёна, журналистка из Благотворительной больницы – они там и познакомились, Григорий не раз проходил что-то починить и вообще помочь по хозяйственной части.
Перед тем, как поехать на съёмку, я прочла материал Алёны о Григории, многое узнала: и про потерянный в один день бизнес, и про ночёвки на зимних улице, и про переквалификацию бизнесмена в продавца пирожков, и про страх позвонить маме – рассказать, что случилось и попросить помощи. Пересказывать всего не стану, вы лучше статью прочтёте, когда она выйдет.

Снимать нужно было в Вырице, в монастыре – там последние несколько лет живёт Григорий. Сойдя с электрички, я потопала следом за женщиной, несущей в одной руке выкопанный куст сентябринок, а в другой руке – трёхногую металлическую вешалку. Женщина молча вышагивала вдоль дороги, я тоже молча шагала за ней. Почему-то мне показалось, что она точно идёт куда-то в сторону монастыря, хоть я и не спрашивала её ни о чём, я же сюда не говорить приехала, а снимать. Минут через двадцать женщина свернула к домику с полинявшими рыжеватыми стенами. Я продолжила топать по чутью и через пять минут вышла к воротам монастыря.

Григорий провёл мне экскурсию по всему: и по чайному домику, и по действующей часовне, и по строящемуся храму, и по столовой, и по богадельне, и по строящейся школе для детей с особенностями развития, и провёл вокруг бревенчатых домиков, выстроенных специально для жилья этих детей и их приёмных родителей.
Григорий сам ещё раз пересказал мне свою историю: восемь лет от бездомности до сегодняшнего дня. Согласился сделать снимок, удалось даже несколько штук снять.

Я приехала, чтобы только сделать снимки, но один вопрос всё ж таки задала, не сдержалась:

— А всё же, когда вы родным позвонили и рассказали им, что оказались бездомным, как они отреагировали?
— Ну, мама пожурила, мол, чего ж ты раньше не позвонил, не поделился своей бедой, помощи не попросил… Переживала она, конечно.

И, помолчав, добавляет:
— Конечно, ребёнок для родителей навсегда ребёнком остаётся, хоть сколько ему лет. Понятное дело, что скажи я маме – она помогла бы. Но с другой стороны, я взрослый человек, мне хочется с близкими хорошими новостями делиться, а не вот этими… Тем более я же знаю, что она сама тогда бедно жила, болела, ещё меня ей не хватало. Сейчас всё обошлось, я даже некоторое время назад смог её поближе к себе перевезти, приезжаю, видимся, чай пьём. Хорошо, в общем. Если бы у всех бездомных так всё заканчивалось, совсем хорошо было бы…