пять препятствий

Далее, Лейбниц углубляет тему о неделимости субстанций. Субстанции не могут делиться (чтобы из одной получить две) и соединяться (чтобы из двух получить одну). Как мне кажется, в пользу разъяснения текста, здесь будет уместно вспомнить недавно нашумевший боди-хоррор «Субстанция», в котором, благодаря неизвестной жидкости, главная героиня создаёт «лучшую версию себя», параллельно с чем ей постоянно напоминают о том, что она и её новая версия — одно целое. Фильм отлично показывает, что несмотря на фантастическое физическое деление субстанции, героинь не стало две — она всё ещё одна, несмотря на свою двойственность. Тела два — субстанция одна. Возвращаясь к Лейбницу, мы можем понять, что никаким образом невозможно ни слияние, ни деление субстанций. Следовательно, субстанций не может стать ни больше ни меньше. Здесь Лейбниц делает особый акцент на выражении «естественным путём», ссылаясь опять-таки на идею о том, что субстанция ни своим, ни чужим существованием самостоятельно не управляет : она не может начать себя, ровно как и закончить, того же она не может и в отношении другой субстанции. Как мы узнали ранее, этот вопрос находится во власти Бога. Из 8-ого абзаца нам стало ясно, что Бог постоянно поддерживает жизнь субстанций, без чего бы те существовать перестали. Опять же, если само существование зависит от Бога, от Него же зависят его начало и конец, то есть, опять-таки, одна субстанция не даёт начало другой, это делает Бог. Так, например, теоретическое возражение о естественном размножении человека, как о размножении субстанций, не годится. Можно предположить, что на него Лейбниц ответил бы как-то так : «Две субстанции не производят новую — Бог создаёт новую субстанцию, принося её в мир таким образом, чтобы его участие казалось отсутствующим». Другими словами, если количество субстанций и увеличивается, то всё тем же зависимым от Бога способом, хотя Лейбниц не отрицает того, что субстанции могут меняться. Вспомним этимологию термина «субстанция» : латинский глагол substo переводится, как субстрат, то, что «стоит» внизу. Получается, в смысл вложена идея перманентной и неизменной реальности под слоем изменений, качеств, событий. Субстанция может меняться вплоть до неузнаваемости, однако она останется той же. Так, мы можем снова на короткий миг вспомнить о фильме «Субстанция», о котором мне довелось писать ранее. Несмотря на большие изменения в себе, в обеих версиях главной героини отслеживаются признаки единства их, как субстанции, как, например, ненависть к себе в любом проявлении : новая версия ненавидит старую, старая так же не выносит новую при том, что обе жаждут быть лучше (далее новая версия попытается таким же способом, как и старая, создать ещё более «лучшую» версию себя) — я не безграмотная скотина и «более лучше» написала специально, спасибо.

Сохраняя идею непрерывной связи субстанции с Богом, Лейбниц утверждает будто бы каждая субстанция является в какой-то степени «глазами» Бога. Сравнивая субстанцию с «целым миром» или с «зеркалом Бога», он выдвигает идею, согласно которой, с первого взгляда, есть целое множество миров пропорциональное количеству субстанций, которые являются точками зрения Бога. Прибегнем же для разъяснения к тому же примеру, что и Лейбниц, но мы несколько его модернизируем — город и наблюдатели. Субстанции можно считать, как камеры, которые стоят на разных улицах одного города и, соответственно, записывают разные видео одной и той же реальности. Нет никакого сомнения, что все эти камеры в одном городе, например, Париже (хихи), на одной планете и в одной реальности, однако футаж (?) у них совершенно разный. Первая снимала Эйфелеву Башню, вторая — Елисейские поля, например. Оба этих взгляда являются искажённой версией одной общей реальности, одного универсума, в которой они находятся. Таким образом, реальность будто умножается на количество этих самых камер, пусть и остаётся при этом единой. Можно тогда сказать, что через субстанции Бог смотрит на мир, как через камеры.

www.tgoop.com/fiffthell/1881

243 viewsDec 31 at 13:46

Далее, Лейбниц углубляет тему о неделимости субстанций. Субстанции не могут делиться (чтобы из одной получить две) и соединяться (чтобы из двух получить одну). Как мне кажется, в пользу разъяснения текста, здесь будет уместно вспомнить недавно нашумевший боди-хоррор «Субстанция», в котором, благодаря неизвестной жидкости, главная героиня создаёт «лучшую версию себя», параллельно с чем ей постоянно напоминают о том, что она и её новая версия — одно целое. Фильм отлично показывает, что несмотря на фантастическое физическое деление субстанции, героинь не стало две — она всё ещё одна, несмотря на свою двойственность. Тела два — субстанция одна. Возвращаясь к Лейбницу, мы можем понять, что никаким образом невозможно ни слияние, ни деление субстанций. Следовательно, субстанций не может стать ни больше ни меньше. Здесь Лейбниц делает особый акцент на выражении «естественным путём», ссылаясь опять-таки на идею о том, что субстанция ни своим, ни чужим существованием самостоятельно не управляет : она не может начать себя, ровно как и закончить, того же она не может и в отношении другой субстанции. Как мы узнали ранее, этот вопрос находится во власти Бога. Из 8-ого абзаца нам стало ясно, что Бог постоянно поддерживает жизнь субстанций, без чего бы те существовать перестали. Опять же, если само существование зависит от Бога, от Него же зависят его начало и конец, то есть, опять-таки, одна субстанция не даёт начало другой, это делает Бог. Так, например, теоретическое возражение о естественном размножении человека, как о размножении субстанций, не годится. Можно предположить, что на него Лейбниц ответил бы как-то так : «Две субстанции не производят новую — Бог создаёт новую субстанцию, принося её в мир таким образом, чтобы его участие казалось отсутствующим». Другими словами, если количество субстанций и увеличивается, то всё тем же зависимым от Бога способом, хотя Лейбниц не отрицает того, что субстанции могут меняться. Вспомним этимологию термина «субстанция» : латинский глагол substo переводится, как субстрат, то, что «стоит» внизу. Получается, в смысл вложена идея перманентной и неизменной реальности под слоем изменений, качеств, событий. Субстанция может меняться вплоть до неузнаваемости, однако она останется той же. Так, мы можем снова на короткий миг вспомнить о фильме «Субстанция», о котором мне довелось писать ранее. Несмотря на большие изменения в себе, в обеих версиях главной героини отслеживаются признаки единства их, как субстанции, как, например, ненависть к себе в любом проявлении : новая версия ненавидит старую, старая так же не выносит новую при том, что обе жаждут быть лучше (далее новая версия попытается таким же способом, как и старая, создать ещё более «лучшую» версию себя) — я не безграмотная скотина и «более лучше» написала специально, спасибо.

Сохраняя идею непрерывной связи субстанции с Богом, Лейбниц утверждает будто бы каждая субстанция является в какой-то степени «глазами» Бога. Сравнивая субстанцию с «целым миром» или с «зеркалом Бога», он выдвигает идею, согласно которой, с первого взгляда, есть целое множество миров пропорциональное количеству субстанций, которые являются точками зрения Бога. Прибегнем же для разъяснения к тому же примеру, что и Лейбниц, но мы несколько его модернизируем — город и наблюдатели. Субстанции можно считать, как камеры, которые стоят на разных улицах одного города и, соответственно, записывают разные видео одной и той же реальности. Нет никакого сомнения, что все эти камеры в одном городе, например, Париже (хихи), на одной планете и в одной реальности, однако футаж (?) у них совершенно разный. Первая снимала Эйфелеву Башню, вторая — Елисейские поля, например. Оба этих взгляда являются искажённой версией одной общей реальности, одного универсума, в которой они находятся. Таким образом, реальность будто умножается на количество этих самых камер, пусть и остаётся при этом единой. Можно тогда сказать, что через субстанции Бог смотрит на мир, как через камеры.

BY пять препятствий