Марокко ✨️
Предполагаю, что это участница свадебного женского ансамбля, который нанимают на день хэнны (хны), т.е. день невесты.

#этнография@freewomenoftheeast
#Марокко@freewomenoftheeast

🇪🇬 Хаямия - это декоративная египетская художественная аппликация из ткани, корни которой восходят к Древнему Египту.

В настоящее время такие изделия в основном производятся в Каире, на так называемой улице изготовителей палаток в Касабе Радван-бея - историческом крытом рынке, построенном в XVII веке.

Работая с магрибинскими этнографическими материалами начала XX в., непременно сталкиваешься с таким феноменом как колониальная фотография. Визуальное поле переполнено изображениями полуобнаженных девушек, подростков, граничащих, порой, с эротикой и кое-чем похлеще. Колониальные открытки не только переполняют Pinterest и Google (запрос «Les Tunisiens au début du 20ème siècle»), но и вполне себе академические монографии (чаще всего, такие фото помещают на обложки) и музейное пространство (используются для украшения экспозиции). Хорошо сделанные, постановочные кадры притягивают взгляды, вызывая смешанные чувства: стыда и любопытства. Я регулярно наблюдаю публикацию таких открыток в группах, посвященных арабскому миру: они собирают множество лайков и положительных реакций, заставляя зрителей мечтательно рассуждать о благородных и сексуальных дикарях и дикарках. Дистанция, которая создается при помощи темпоральности и пространственной удаленности, будто бы снижает (или избавляет от него совсем) чувство стыда, оставляя зрителя на позициях юного натуралиста, наблюдающего из кустов за диковинными, брачующимися птицами.
Я много раз ловила себя на диссонансе, который наблюдаю во французской литературе (подчас весьма радикально деколониальной) и этими иллюстрациями, вынесенными на обложку. Тем больше радости вызвал у меня текст Франсуа Пуйона и Мишеля Меньяна, посвященного изучению изображений обнаженной натуры в Магрибе (Le miroir aux alouettes: destin sociologique des images du nu indigène).
Авторы начинают с того самого диссонанса, о котором рассуждала и я: популярность подобных открыток велика, но не очень понятно, что с ними делать в сложившейся постколониальной парадигме (сложившейся ли – вот в чем мой вопрос). Для начала в статье критике подвергаются авторы, использующие данные документы эпохи в своих работах. Первому "досталось" алжирскому писателю Малеку Аллуле, опубликовавшему работу «Колониальный гарем»: «мы почувствовали странную дисгармонию между изображениями и текстом» (текст был весьма интеллектуален, образы – пошлыми). В предисловии к «Гарему» отсутствовали ссылки на Э. Саида (симптоматично для арабских авторов). Анализируя, авторы делают весьма резкое и впечатляющее заключение: «автор был в значительной степени соучастником преступления, которое он стремился разоблачить». Однако, работа Аллулы имела и положительную сторону: он опубликовал целую серию фотографию одного и того же персонажа, который обслуживал целый ряд разнородных легенд – «юная бедуинка» представала в роли «юной девушки с юга», «юной кабильской девушки» и т.д. Для покупателя открытки это было совершенно неважно: «для доказательства удачи в колониальном Эльдорадо не было разницы, кто изображен – «бедуинка», «мавританка», «кабилка» – все это было одно: туземное существо, которое можно было мечтать найти в борделе». Завершая с Аллулой, авторы весьма убедительно показывают, как при помощи интеллектуального текста могут быть сняты обвинения в использовании расистских клише, при этом «текст отрицает то, что подтверждает изображение».
Интересно, что авторы критикуют и Марка Гаранжера, фотографа, снимавшего алжирских женщин без покрывал на удостоверения личности в 1954-1962 гг. Я сама не раз использовала его фотографии и записи для демонстрации эмоционального состояния женщин в условиях колониальной ситуации. Когда эти фотографии были выставлены в Алжире в 1975 г., автору сообщили «старшие сказали: вы не имели права их снимать, вы не имеете права их показывать».
Критике подвергаются и живописные ориенталистские работы, например, «Алжирские женщины» Э. Делакруа. Несмотря на то, что, судя по эскизам, работа велась с натуры, художник был приглашен отцом семейства, совеременные алжирцы с трудом это переносят: «вторжение в мир женщин само по себе представляет собой невыносимое преступление». Многие выступили даже против того, что на полотне изображены горожанки и мусульманки: их провозглашали то еврейками, то представительницами древней профессии, т.е. общественность оскорблена поведением женщин, живших в условиях колонии так, «будто этим они

оскорбляли честь всего Алжира».
Возвращаясь к колониальным фотографиям, авторы рассуждают о легитимизации публикации колониальных фотографий, которая делается при помощи осуждающих вводных текстов и академических имен. Другим способом легитимизации (для французов) стало использование в качестве рецензента «туземного» ученого (М. Гаранжер попросил об этом Лейлу Себбар, например).
Возбуждение, в которое вводят европейского зрителя колониальные образы, стало импульсом к выставкам известного фотохудожника Р. Ленерта. Галеристка Николь Кане три года выставляла фотографии обнаженной натуры, балансирующие на грани эротики и порнографии. Как пишут авторы, Николь Кане «оборудовала комнату в своей галерее для согласных взрослых, как мы любим сегодня говорить, чтобы оправдать все пошлости».
В поисках ответа на вопрос, как это стало возможным и как самому Магрибу поступать по отношению к этим фотографиям, авторы обращаются к тому, каким образом в арабских сообществах происходят брачные договоренности: замужество с Ouled 3ammou, т.е. с сыном дяди по отцу. Таким образом, невыносимость этой ситуации при осмыслении в колониях могла, по мнению автором, сниматься попыткой сузить круг «своих женщин». Однако, провозглашение Алжиром независимости расширяет границы чести, распространяя национальную честь на всех граждан, включая женщин. Таким образом, вне зависимости от того, изображены ли на фотографиях женщины из низших слоев общества, это теперь «свои женщины», и защита их чести, хотя бы путем сокрытия имен и запрета (?) на распространение этих образов внутри Алжира становится единственным умозрительным пока выходом.


Текст: Pouillon F., Mégnin M. Le miroir aux alouettes: destin sociologique des images du nu indigène. L’Année du Maghreb [En ligne], VI | 2010.

#деколонизация@freewomenoftheeast
#манифесты@freewomenoftheeast

L'Hob [Любовь]

Тунис, 1995. Фотограф Harry Gruyaert

#Тунис@freewomenoftheeast

Уважаемые коллеги!

Международный центр антропологии НИУ ВШЭ приглашает Вас принять участие в круглом столе «Вещь не на своем месте: К проблемам музеефикации, археологии и сохранения артефактов»

Цель круглого стола – обсуждение политики памяти и постколониализма в контексте духовных и материальных ценностей в современном мире.

В фокусе внимания круглого стола находятся Россия, страны Ближнего Востока, Средней Азии и Закавказья.
На круглый стол мы хотели бы пригласить молодых исследователей, студентов и аспирантов. Ждем заявки от историков, археологов, музеологов, антропологов и других специалистов-гуманитариев.

Дата и место проведения: 2 декабря 2024 года, Факультет Гуманитарных Наук НИУ ВШЭ (Москва, Старая Басманная 24/1).

Заявки принимаются до 18 октября 2024 года

Подробнее с условиями участия в мероприятии Вы можете ознакомиться в информационном письме, прикрепленным ниже.

Также будем благодарны за репосты и распространение информации о мероприятии среди тех, кого оно могло бы заинтересовать.