tgoop.com/germanreichcf/12370
Last Update:
2/3
Геббельс замер, его дыхание сбилось. Он открыл рот, чтобы возразить, но Гитлер прищурился, и в его взгляде мелькнула угроза.
— Ты сделаешь это добровольно, — добавил фюрер, и в его голосе звучала садистская насмешка. — Докажи, что твоя хвалёная преданность — не пустой звук.
Йозеф сглотнул, его плечи напряглись, но под взглядом фюрера медленно завёл руки за спину, ощущая, как сердце колотится в груди.
Гитлер подошёл, и наручники защёлкнулись с лёгким звоном. Холод металла обжёг кожу, и Геббельс невольно дёрнулся, но сопротивляться не посмел.
Фюрер отступил, окинув его взглядом. Затем он достал чёрные кожаные перчатки. Надевая их с медленной, почти театральной тщательностью, Гитлер бросил:
— Такого грязного и мерзкого, как ты, противно касаться голыми руками.
Геббельс стиснул зубы, но промолчал. Фюрер взял в руки чёрный кожаный стек с маленьким золотым орлом на ручке. Его губы растянулись в тонкой, зловещей улыбке.
— Ты — гений слова, Йозеф, — начал он, и его голос стал низким, проникающим, — но посмотри, с какой грязью ты смешиваешь этот дар.
Гитлер приблизился и медленно провёл кончиком стека по груди Геббельса. Йозеф вздрогнул — прохладная черная кожа скользила по телу, оставляя за собой дорожку мурашек.
Ощущение было одновременно пугающим и странно завораживающим: холодок вызывал дрожь, а предчувствие того, что может последовать, сжимало желудок. Дыхание Геббельса участилось, и он невольно напрягся, ожидая удара, который пока не приходил. Страх мешался с предвкушением, и где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что он ещё может избежать этого, если сейчас сдастся.
— Ты мог бы исправиться, Йозеф, — продолжал Гитлер, водя стеком вдоль его ключицы, затем вниз, к рёбрам. — Признай свои грехи, и я, возможно, пощажу тебя. Но ты ведь не хочешь, правда? Ты слишком гордый, слишком упрямый для этого.
Геббельс сглотнул, его голос был хриплым, но в нём всё ещё звучала нотка вызова:
— Мой фюрер, вы слишком суровы ко мне... Я не так уж плох.
Гитлер прищурился, и его улыбка стала хищной. Он с силой наступил сапогом на бедро Геббельса, вдавливая каблук в мышцу. Йозеф охнул, боль прострелила ногу, и он невольно согнулся, стиснув зубы.
— Не так уж плох? — Гитлер убрал ногу, но тут же пнул Йозефа носком сапога в бок.
— Посмотри на себя, — сказал он, обходя Геббельса по кругу, словно осматривая добычу. — Ты смеешь называть себя мужчиной, позоря свою жену с каждой шлюхой, что попадается на пути? Думаешь, что твои измены — это сила? Нет, это лишь вопли твоей внутренней пустоты. Твоя душа — болото, где твой талант гниёт в слабости.
Фюрер снова провёл стеком по его телу: по руке, затем по щеке. Холодный кончик оставлял следы мурашек, от которых у Геббельса перехватывало дыхание. Гитлер наклонился ближе, почти шепча:
— Последний шанс, Йозеф. Раскайся. Или я начну.
Геббельс стиснул зубы, его гордость всё ещё боролась с нарастающим страхом. Он выдавил:
— Вы перегибаете, мой фюрер. Это слишком...
Гитлер выпрямился, его лицо потемнело. Он резко ударил Геббельса по щеке ладонью в перчатке, звук хлопка эхом разнёсся по комнате. Йозеф дёрнулся, глаза расширились от неожиданности.
— Перегибаю? — прорычал Гитлер. Он снова наступил на бедро Геббельса, на этот раз сильнее, каблук впился в кожу, и Йозеф зашипел от боли, чувствуя, как мышца протестующе сжимается.
— Я выжигаю твою распущенность, Йозеф. Ты нужен мне острым, как клинок, а не тупым от своих низменных утех.
Он убрал ногу и впервые ударил стеком — резкий шлепок обжёг грудь Геббельса, оставив красное пятно. Йозеф коротко выдохнул, боль смешалась с холодком, который он чувствовал до этого.
Шлепки стека теперь следовали один за другим — по торсу, по рукам, по щекам. Гитлер чередовал их с пинками сапогом, сопровождая удары комментариями: «Это за твою жену», «Это за твою ложь», «А это за то, как ты корчишься, будто тебе это нравится».
#рейхтейк
BY German Reich confession
Share with your friend now:
tgoop.com/germanreichcf/12370