Ну что, итоги года?
Спойлер - их не будет.
Это был год, в котором фраза “это был сложный год” как никогда обесценилась.
Я думала написать что-то про сложности, войну, эмиграцию, самые большие перемены в моей жизни. И еще немного про то, что в этом году получилось быть как никогда близкой со своими друзьями, несмотря на то, что многие из них были непривычно далеко.
Про то, что я боролась, старалась и жила как будто две жизни - в одной из которых война, ужас и постоянный страх, в другой повседневность, вкусная еда, невероятные люди и новые страны.
Но, на самом деле, в этом году в моей жизни случилось нечто большее. В моей жизни случилась любовь.
(Дальше будет очень мило, так что, если не готовы, смело листайте в конец).
В общем-то, в моей жизни была любовь и до этого. Я редко была ей обделена. Но настоящая случилась только сейчас. Она очень отличается от всех остальных. Любовь до этого для меня всегда была с примесью “но”: “я люблю его/ее, но…”. Я всегда была уверена, что все эти “но” преодолею, но, конечно, никогда не преодолевала. И все заканчивалось. И мне радостно от того, что все случилось именно так, потому что сейчас появилось что-то большое. Что-то без всяких “но”.
Я всегда думала, что настоящая любовь может случится только с теми, кто пережил и отпустил все свои предыдущие травмы, кто эмоционально стабилен и по-настоящему вырос. Но, оказалось, иногда человек приходит в твою жизнь и говорит “твои травмы мне не страшны”. И постепенно по шажочкам помогает тебе от них избавиться. Конечно, вы никогда не договариваетесь об этом и даже никогда не произносите это вслух. Вместо этого вы тысячу раз говорите друг другу, что любите. И всегда обнимаетесь. И, оказывается, фраза “я люблю тебя такой, какая ты есть” порой лечит лучше, чем годы, проведённые у психолога. Оказывается, твои недостатки, твой характер, твои старые ранки кому-то когда-то не покажутся такими уж страшными.
Я всегда думала, что настоящая любовь бывает с теми, кто ее не ждет и в ней не нуждается. Но со мной она случилась тогда, когда поддержка мне нужна была больше всего на свете.
Она пришла и все мои вопросы “зачем?”, обращенные к прошлому, получили свои ответы. Все до этого было не зря. Все было, чтобы Это случилось.
И так много еще случится.
Любовь не делает нас всегда счастливыми и не решает множество наших внутренних проблем. Но любовь дала мне понять, что иногда просто хорошо быть тем человеком, кто ты есть. Потому что иногда тебя любят просто так.
А еще в этом году я наконец-то влепила пощечину. И не кому-нибудь. А тому, кто этого действительно заслужил.
Под бой курантов вместе с миллионами людей по всему миру (ну как вместе, каждый там сам в своем часовом поясе постарается) буду загадывать одно желание. И пусть оно, пожалуйста, сбудется.
Вот такой получился год.
Спойлер - их не будет.
Это был год, в котором фраза “это был сложный год” как никогда обесценилась.
Я думала написать что-то про сложности, войну, эмиграцию, самые большие перемены в моей жизни. И еще немного про то, что в этом году получилось быть как никогда близкой со своими друзьями, несмотря на то, что многие из них были непривычно далеко.
Про то, что я боролась, старалась и жила как будто две жизни - в одной из которых война, ужас и постоянный страх, в другой повседневность, вкусная еда, невероятные люди и новые страны.
Но, на самом деле, в этом году в моей жизни случилось нечто большее. В моей жизни случилась любовь.
(Дальше будет очень мило, так что, если не готовы, смело листайте в конец).
В общем-то, в моей жизни была любовь и до этого. Я редко была ей обделена. Но настоящая случилась только сейчас. Она очень отличается от всех остальных. Любовь до этого для меня всегда была с примесью “но”: “я люблю его/ее, но…”. Я всегда была уверена, что все эти “но” преодолею, но, конечно, никогда не преодолевала. И все заканчивалось. И мне радостно от того, что все случилось именно так, потому что сейчас появилось что-то большое. Что-то без всяких “но”.
Я всегда думала, что настоящая любовь может случится только с теми, кто пережил и отпустил все свои предыдущие травмы, кто эмоционально стабилен и по-настоящему вырос. Но, оказалось, иногда человек приходит в твою жизнь и говорит “твои травмы мне не страшны”. И постепенно по шажочкам помогает тебе от них избавиться. Конечно, вы никогда не договариваетесь об этом и даже никогда не произносите это вслух. Вместо этого вы тысячу раз говорите друг другу, что любите. И всегда обнимаетесь. И, оказывается, фраза “я люблю тебя такой, какая ты есть” порой лечит лучше, чем годы, проведённые у психолога. Оказывается, твои недостатки, твой характер, твои старые ранки кому-то когда-то не покажутся такими уж страшными.
Я всегда думала, что настоящая любовь бывает с теми, кто ее не ждет и в ней не нуждается. Но со мной она случилась тогда, когда поддержка мне нужна была больше всего на свете.
Она пришла и все мои вопросы “зачем?”, обращенные к прошлому, получили свои ответы. Все до этого было не зря. Все было, чтобы Это случилось.
И так много еще случится.
Любовь не делает нас всегда счастливыми и не решает множество наших внутренних проблем. Но любовь дала мне понять, что иногда просто хорошо быть тем человеком, кто ты есть. Потому что иногда тебя любят просто так.
А еще в этом году я наконец-то влепила пощечину. И не кому-нибудь. А тому, кто этого действительно заслужил.
Под бой курантов вместе с миллионами людей по всему миру (ну как вместе, каждый там сам в своем часовом поясе постарается) буду загадывать одно желание. И пусть оно, пожалуйста, сбудется.
Вот такой получился год.
Про одиночество
Я последнее время очень редко пишу. Потому что почти никогда не бываю одна. А для каждого текста мне нужно время, чувство тотального одиночества и огромное количество мыслей, которым уже “совсем не терпится так, что невозможно больше ни на что отвлекаться”.
Вообще с “одиночеством” у меня долгие странные неровные взаимоотношения. В периоды вне отношений, я очень страдала и тяготилась одиночеством. Я была тотально несчастлива с самой собой и само осознание того, что я одна, было мне в тягость. Ни одного вечера я не могла провести просто дома, всегда куда-то уезжала, с кем-то виделась, кого-то вытаскивала на ужин.
Потом я повзрослела и мне захотелось одиночества. Я полюбила долгие поездки Москва - Сочи вдвоем со Скуби в машине, я научилась четко выговаривать “мне столик на одного, пожалуйста” и открыла для себя светлую мысль: “если ты один, тебе не нужно ни с кем договариваться”. Я до сих пор помню свое ощущение искреннего счастья, когда, зайдя в маленькую пиццерию в Германии, я поняла, что я могу заказать ту пиццу, которую хочу только я.
Конечно же, быть в хороших здоровых отношений всегда лучше, чем быть одной. И мне лучше. Но в отношениях одиночество - это привилегия. Когда вы живете вне привычной среды обитания, работаете удаленно и путешествуете, очень часто “побыть в одиночестве” - это днями и неделями недоступная мне опция. Я пока не знаю, как мне защитить свое право на “саму себя”, не обидев и не ранив человека напротив. Как показать и подсказать, что “я хочу побыть одна” не равно “я не хочу побыть с тобой”?
Поэтому я часами набираюсь смелости, чтобы встать как-нибудь утром и сказать “я пойду позавтракаю одна”, убеждая себя, что растерянность в глазах человека - это все мне просто кажется.
Удивительно, конечно, наблюдать, как иногда со скрипом расставляются какие-то границы двух очень близких людей. И в каких новых точках соприкосновения вам еще предстоит к друг другу притереться. Но это интересная игра. Игра, в которую хочется играть с энтузиазмом и получая удовольствие от процесса.
Я последнее время очень редко пишу. Потому что почти никогда не бываю одна. А для каждого текста мне нужно время, чувство тотального одиночества и огромное количество мыслей, которым уже “совсем не терпится так, что невозможно больше ни на что отвлекаться”.
Вообще с “одиночеством” у меня долгие странные неровные взаимоотношения. В периоды вне отношений, я очень страдала и тяготилась одиночеством. Я была тотально несчастлива с самой собой и само осознание того, что я одна, было мне в тягость. Ни одного вечера я не могла провести просто дома, всегда куда-то уезжала, с кем-то виделась, кого-то вытаскивала на ужин.
Потом я повзрослела и мне захотелось одиночества. Я полюбила долгие поездки Москва - Сочи вдвоем со Скуби в машине, я научилась четко выговаривать “мне столик на одного, пожалуйста” и открыла для себя светлую мысль: “если ты один, тебе не нужно ни с кем договариваться”. Я до сих пор помню свое ощущение искреннего счастья, когда, зайдя в маленькую пиццерию в Германии, я поняла, что я могу заказать ту пиццу, которую хочу только я.
Конечно же, быть в хороших здоровых отношений всегда лучше, чем быть одной. И мне лучше. Но в отношениях одиночество - это привилегия. Когда вы живете вне привычной среды обитания, работаете удаленно и путешествуете, очень часто “побыть в одиночестве” - это днями и неделями недоступная мне опция. Я пока не знаю, как мне защитить свое право на “саму себя”, не обидев и не ранив человека напротив. Как показать и подсказать, что “я хочу побыть одна” не равно “я не хочу побыть с тобой”?
Поэтому я часами набираюсь смелости, чтобы встать как-нибудь утром и сказать “я пойду позавтракаю одна”, убеждая себя, что растерянность в глазах человека - это все мне просто кажется.
Удивительно, конечно, наблюдать, как иногда со скрипом расставляются какие-то границы двух очень близких людей. И в каких новых точках соприкосновения вам еще предстоит к друг другу притереться. Но это интересная игра. Игра, в которую хочется играть с энтузиазмом и получая удовольствие от процесса.
Про злость
Последнее время часто пытаюсь анализировать, что стоит за злостью, которую я чувствую?
Для меня злость - это никогда не одиночное чувство. Оно всегда скрывает что-то еще. Злость - это чувство-защитник, оно оберегает другие более ранимые наши эмоции от выхода наружу.
Для меня за злостью часто стоит страх. Я могу злиться на других людей за то, что не могу или боюсь позволить себе сама. Я часто злюсь на тех, кто слабее и уязвимее, потому что сама себе с трудом прощаю любое проявление слабости.
Еще злость часто скрывает зависть. Я злюсь на тех, кто счастливее, богаче, проще, ярче, популярнее, потому что я завидую вещам, которые мне недоступны.
Но самое страшное - это злость на саму себя. Потому что часто за ней открывается вина, стыд и боль. Злиться на саму себя - ужасно. Можно разозлиться на другого человека, накричать на него, выплеснуть эмоции, а потом взять паузу и немного друг от друга отдохнуть. Но взять паузу от себя невозможно. Поэтому все мое существование превращается в один большой внутренний конфликт, в котором нет ни победителей, ни проигравших. Моя “злая часть” часто бывает очень жестокой, унижая и насмехаясь над источником своих эмоций. И это сложно, правда очень сложно.
Я часто злюсь. Для меня злость - простой способ выхода эмоций. Я могу сорваться, могу повысить голос или сказать что-то грубое. Но, стоит мне заглянуть внутрь себя, я понимаю, что злость - это никогда не про человека напротив, это всегда про меня.
Злость - это чувство, дающее сигнал “друг мой, с тобой что-то не так, какая-то твоя часть страдает”. Жалко, что вместо замечания этой части, я часто перевожу стрелки на кого-то другого, будь это другой человек или просто кто-то еще внутри меня.
С другой стороны, я особенно ценю те редкие минуты, когда удаётся остановиться и задать себе вопрос: “а что со мной на самом деле?”. И заглянуть внутрь с любопытством. И обнаружить в себе что-то новое, настоящее, большое. Что-то требующее заботы и внимания гораздо больше, чем простое “злюсь”.
А вы что скрываете за злостью?
Последнее время часто пытаюсь анализировать, что стоит за злостью, которую я чувствую?
Для меня злость - это никогда не одиночное чувство. Оно всегда скрывает что-то еще. Злость - это чувство-защитник, оно оберегает другие более ранимые наши эмоции от выхода наружу.
Для меня за злостью часто стоит страх. Я могу злиться на других людей за то, что не могу или боюсь позволить себе сама. Я часто злюсь на тех, кто слабее и уязвимее, потому что сама себе с трудом прощаю любое проявление слабости.
Еще злость часто скрывает зависть. Я злюсь на тех, кто счастливее, богаче, проще, ярче, популярнее, потому что я завидую вещам, которые мне недоступны.
Но самое страшное - это злость на саму себя. Потому что часто за ней открывается вина, стыд и боль. Злиться на саму себя - ужасно. Можно разозлиться на другого человека, накричать на него, выплеснуть эмоции, а потом взять паузу и немного друг от друга отдохнуть. Но взять паузу от себя невозможно. Поэтому все мое существование превращается в один большой внутренний конфликт, в котором нет ни победителей, ни проигравших. Моя “злая часть” часто бывает очень жестокой, унижая и насмехаясь над источником своих эмоций. И это сложно, правда очень сложно.
Я часто злюсь. Для меня злость - простой способ выхода эмоций. Я могу сорваться, могу повысить голос или сказать что-то грубое. Но, стоит мне заглянуть внутрь себя, я понимаю, что злость - это никогда не про человека напротив, это всегда про меня.
Злость - это чувство, дающее сигнал “друг мой, с тобой что-то не так, какая-то твоя часть страдает”. Жалко, что вместо замечания этой части, я часто перевожу стрелки на кого-то другого, будь это другой человек или просто кто-то еще внутри меня.
С другой стороны, я особенно ценю те редкие минуты, когда удаётся остановиться и задать себе вопрос: “а что со мной на самом деле?”. И заглянуть внутрь с любопытством. И обнаружить в себе что-то новое, настоящее, большое. Что-то требующее заботы и внимания гораздо больше, чем простое “злюсь”.
А вы что скрываете за злостью?
Про самолеты, но, на самом деле, не про них
Мои близкие (да и не близкие) друзья знают, что я давно страдаю аэрофобией. Я лечу ее уже больших двух лет, была у двух психологов, пробовала четыре разных метода и вот недавно прошла полноценный курс.
И, знаете что, я все еще боюсь летать.
И мой страх появляется не в момент посадки в самолет, а задолго до. У нас еще не куплены билеты с Бали, а я уже хожу и боюсь.
Конечно, это страх никогда не про самолеты. Я хорошо понимаю всю физику полета, знаю примерно большинство процессов, которые происходят до, во время и после полета, могу объяснить любому человеку рядом, почему сейчас в самолете мы чувствуем то или иное. И все равно боюсь.
Но удивительно то, что за последний месяц у меня было два полета - один прошел прекрасно, во втором полете мы попали в турбулентность (да, я знаю, что это абсолютно безопасно), и я минут 15 (до первого стакана вина) паниковала и переживала о своей нелегкой судьбе. Мы приземлились, и я сказала себе: “Катя, ты плохо провела этот полет, ты недостаточно времени не боялась”. И страх вернулся.
Но почему-то, при этом, я не подумала о том, что вообще-то я за 5 дней дважды летала на самолете, один раз больше 8 часов (первый раз в своей жизни), из которых 6 я спала, и только минут пятнадцать боялась. Почему-то, вместо того, чтобы сказать себе “ты красавчик, потому что ты старался” я сказала себе “ты отстой, потому что ты достигла недостаточно”. Вместо того, чтобы вспомнить, что в мире существует 500 миллион аэрофобов, из которых 60% в принципе никогда не садятся в самолет, я обвинила себя в неидеальном результате. Ты уже лучше 60%. Но тебе, конечно, этого не хватает.
Я пишу “почему-то”, но, на самом деле, я знаю ответ на этот вопрос. Аэрофобия - это последствие перфекционизма. А перфекционизм - это болезнь (номер MB28.C в международной классификации болезней). И это никогда не про “карандаши, которые ровно лежат на столе” или “футболки, разложенные в шкафу по цветам”. Перфекционизм - это когда ты по жизни в принципе не умеешь “отъебаться от себя”. Когда все должно быть сделано или никак, или perfect. Когда хвалишь себя только за невероятно хороший результат. Когда запрещаешь и винишь себя за негативные эмоции. Когда у тебя отсутствует хоть какая-то адекватная устойчивость к неожиданным переменам.
Когда, в конце концов, всю жизнь и все вокруг стараешься держать под абсолютным контролем. Но в мире есть место, в котором ты не можешь ничего держать под контролем (даже под иллюзией контроля). И это самолет. И ты боишься не самого самолета, а отсутствия возможности повлиять на его полет хоть как-то. И боишься ты не полета, а своего страха. Потому что страх - это плохая эмоция, а испытывать плохие эмоции нельзя. Потому что плохие эмоции делают нас неидеальными.
Для меня эта вся тема жутко интересна. Из простого желания вылечить аэрофобию я раскапываю все больше и больше внутренних слоев, связок и причин. И это я только начала вам рассказывать. И я обязательно продолжу (буду думать, что вам интересно).
Когда-нибудь, честное слово, я сделаю клевое международное приложение для аэрофобов. А то совсем ничего стоящего на рынке не осталось.
(два поста за два дня, сама себя удивляю)
Мои близкие (да и не близкие) друзья знают, что я давно страдаю аэрофобией. Я лечу ее уже больших двух лет, была у двух психологов, пробовала четыре разных метода и вот недавно прошла полноценный курс.
И, знаете что, я все еще боюсь летать.
И мой страх появляется не в момент посадки в самолет, а задолго до. У нас еще не куплены билеты с Бали, а я уже хожу и боюсь.
Конечно, это страх никогда не про самолеты. Я хорошо понимаю всю физику полета, знаю примерно большинство процессов, которые происходят до, во время и после полета, могу объяснить любому человеку рядом, почему сейчас в самолете мы чувствуем то или иное. И все равно боюсь.
Но удивительно то, что за последний месяц у меня было два полета - один прошел прекрасно, во втором полете мы попали в турбулентность (да, я знаю, что это абсолютно безопасно), и я минут 15 (до первого стакана вина) паниковала и переживала о своей нелегкой судьбе. Мы приземлились, и я сказала себе: “Катя, ты плохо провела этот полет, ты недостаточно времени не боялась”. И страх вернулся.
Но почему-то, при этом, я не подумала о том, что вообще-то я за 5 дней дважды летала на самолете, один раз больше 8 часов (первый раз в своей жизни), из которых 6 я спала, и только минут пятнадцать боялась. Почему-то, вместо того, чтобы сказать себе “ты красавчик, потому что ты старался” я сказала себе “ты отстой, потому что ты достигла недостаточно”. Вместо того, чтобы вспомнить, что в мире существует 500 миллион аэрофобов, из которых 60% в принципе никогда не садятся в самолет, я обвинила себя в неидеальном результате. Ты уже лучше 60%. Но тебе, конечно, этого не хватает.
Я пишу “почему-то”, но, на самом деле, я знаю ответ на этот вопрос. Аэрофобия - это последствие перфекционизма. А перфекционизм - это болезнь (номер MB28.C в международной классификации болезней). И это никогда не про “карандаши, которые ровно лежат на столе” или “футболки, разложенные в шкафу по цветам”. Перфекционизм - это когда ты по жизни в принципе не умеешь “отъебаться от себя”. Когда все должно быть сделано или никак, или perfect. Когда хвалишь себя только за невероятно хороший результат. Когда запрещаешь и винишь себя за негативные эмоции. Когда у тебя отсутствует хоть какая-то адекватная устойчивость к неожиданным переменам.
Когда, в конце концов, всю жизнь и все вокруг стараешься держать под абсолютным контролем. Но в мире есть место, в котором ты не можешь ничего держать под контролем (даже под иллюзией контроля). И это самолет. И ты боишься не самого самолета, а отсутствия возможности повлиять на его полет хоть как-то. И боишься ты не полета, а своего страха. Потому что страх - это плохая эмоция, а испытывать плохие эмоции нельзя. Потому что плохие эмоции делают нас неидеальными.
Для меня эта вся тема жутко интересна. Из простого желания вылечить аэрофобию я раскапываю все больше и больше внутренних слоев, связок и причин. И это я только начала вам рассказывать. И я обязательно продолжу (буду думать, что вам интересно).
Когда-нибудь, честное слово, я сделаю клевое международное приложение для аэрофобов. А то совсем ничего стоящего на рынке не осталось.
(два поста за два дня, сама себя удивляю)
Еще немного про аэрофобию, но, на самом деле, про страх
Это грустный текст с хорошим концом.
У меня “непереносимость” страха. Я не умею испытывать страх, я его боюсь, я его неприемлю и отрицаю. Для меня страх напрямую ассоциируется с опасностью и/или болью. “Страшно = опасно” — уравнение, много лет назад вбитое в мою совсем детскую голову. Не буду вдаваться в подробности, но так бывает с детьми, для которых семья не смогла создать безопасную среду для жизни и не дала понять, что мир - безопасный.
Я часто спрашиваю своих друзей: “почему ты не боишься летать? Как это - не бояться летать?”. И все мне отвечают что-то вроде: “от меня это зависит? Нет. Статистически это безопасно? Да.” И это логика здорового человека. Человека, который воспринимает мир безопасным. Человека, который по умолчанию считает, что все вокруг благосклонно к нему, пока ему не доказали обратное.
Мой мир не такой. Мой мир - опасный. И только мой собственный контроль над этим миром позволяет мне в нем выживать.
Моя стандартная реакция на страх в целом и аэрофобию в частности - злость. Никто не учил меня принимать свой страх. Аэрофобия началась у меня в переходном возрасте, после множества полетов, пропадала на несколько лет и потом вернулась снова. И многие, даже самые близкие люди, не понимали моего страха и относились к нему пренебрежительно. Им не хотелось, чтобы кто-то своей паникой в самолете мешал им читать книжку, смотреть в иллюминатор или просто наслаждаться мыслями о предстоящем отпуске. Они злились на меня, и в какой-то момент я посчитала, что мой страх порицаем и неуместен, и начала злиться сама на себя.
Аэрофобия - это болезнь. И, как и любая болезнь, она требует долгого разного лечения. Это очень тяжело, правда. Иногда у меня опускаются руки. Иногда мне кажется, что мой страх сильнее меня и он в итоге меня поглотит. Иногда я ищу в интернете пароходы Бали - ОАЭ.
Но, в конце концов, я закрываю глаза и, думаю, что, если я откажусь от полетов сейчас, через много-много лет, лежа перед своими внуками и правнуками, в ответ на их вопрос, о чем я жалею, я отвечу: “о том, что не летала”. И это будет честный ответ.
И я выбираю другой путь. Путь, в котором я буду рассказывать своим внукам, что, не смотря ни на что, я никогда (никогда!) не переставала летать. Что я увидела много стран, побывала в невероятных местах и всегда находила в себе достаточно сил и решимости, чтобы сесть в самолет.
Я не могу выбрать не бояться, но я могу выбрать летать. У каждого свои посильные выборы, чего уж тут.
Это грустный текст с хорошим концом.
У меня “непереносимость” страха. Я не умею испытывать страх, я его боюсь, я его неприемлю и отрицаю. Для меня страх напрямую ассоциируется с опасностью и/или болью. “Страшно = опасно” — уравнение, много лет назад вбитое в мою совсем детскую голову. Не буду вдаваться в подробности, но так бывает с детьми, для которых семья не смогла создать безопасную среду для жизни и не дала понять, что мир - безопасный.
Я часто спрашиваю своих друзей: “почему ты не боишься летать? Как это - не бояться летать?”. И все мне отвечают что-то вроде: “от меня это зависит? Нет. Статистически это безопасно? Да.” И это логика здорового человека. Человека, который воспринимает мир безопасным. Человека, который по умолчанию считает, что все вокруг благосклонно к нему, пока ему не доказали обратное.
Мой мир не такой. Мой мир - опасный. И только мой собственный контроль над этим миром позволяет мне в нем выживать.
Моя стандартная реакция на страх в целом и аэрофобию в частности - злость. Никто не учил меня принимать свой страх. Аэрофобия началась у меня в переходном возрасте, после множества полетов, пропадала на несколько лет и потом вернулась снова. И многие, даже самые близкие люди, не понимали моего страха и относились к нему пренебрежительно. Им не хотелось, чтобы кто-то своей паникой в самолете мешал им читать книжку, смотреть в иллюминатор или просто наслаждаться мыслями о предстоящем отпуске. Они злились на меня, и в какой-то момент я посчитала, что мой страх порицаем и неуместен, и начала злиться сама на себя.
Аэрофобия - это болезнь. И, как и любая болезнь, она требует долгого разного лечения. Это очень тяжело, правда. Иногда у меня опускаются руки. Иногда мне кажется, что мой страх сильнее меня и он в итоге меня поглотит. Иногда я ищу в интернете пароходы Бали - ОАЭ.
Но, в конце концов, я закрываю глаза и, думаю, что, если я откажусь от полетов сейчас, через много-много лет, лежа перед своими внуками и правнуками, в ответ на их вопрос, о чем я жалею, я отвечу: “о том, что не летала”. И это будет честный ответ.
И я выбираю другой путь. Путь, в котором я буду рассказывать своим внукам, что, не смотря ни на что, я никогда (никогда!) не переставала летать. Что я увидела много стран, побывала в невероятных местах и всегда находила в себе достаточно сил и решимости, чтобы сесть в самолет.
Я не могу выбрать не бояться, но я могу выбрать летать. У каждого свои посильные выборы, чего уж тут.
Про слова
Ого, я пропала больше, чем на два месяца. Я даже не ожидала, если честно.
Я записала эту строчку в заметках пару дней назад и потом ходила-думала, почему так? Я действительно не притрагивалась к текстам и заметкам все это время. И это время было особенным.
Я никуда не стремилась, не ставила перед собой никаких больших целей и вообще ни к чему не шла. Пока мой новоиспеченный муж искал 1000 и 1 способ переехать в Европу или США, я собирала пазлы в самой лучшей (как по мне) квартире в Ереване и говорила: “мне и в Армении хорошо”. Я жила здесь и сейчас, радовалась маленьким вещам и запрещала себе смотреть в будущее. Существует только сегодняшний день. И этот сегодняшний день был мне жизненно необходим.
Примерно тогда же, когда я написала свой последний пост, была моя последняя сессия с психологом. На этой сессии я честно призналась, что отказываюсь думать о будущем сейчас, она спросила “почему?”, а потом добавила, что я и сама это рано или поздно пойму.
И вот я поняла.
Чуть больше двух месяцев назад мне отказали в визе талантов в UK. Знаете, что забавно? Первая мысль, которая у меня возникла: “почему ей/ему дали визу, а мне нет?” И дальше очень длинный список имен. Как будто меня заставили где-то расписаться в том, что я хуже, чем все они. Мне всегда казалось, что я талантлива и профессиональна, но реальность оказалась другой. И меня носом тыкнули, в то, что я может быть и не так хороша.
Потом было много других мыслей, я убедила себя, что я скоро подам заново, учту свои ошибки, напишу все в сотню раз лучше, и у меня обязательно получится. Но сама мысль о повторной подаче вызывала у меня жуткий страх.
Спустя два месяца, считай, пару дней назад, я начала постепенно пересобирать свой кейс. И все эмоции, отложенные на это время, снова вернулись ко мне. И красной нитью через все мое сознание прошли слова моего отца, сказанные мне прошлым летом: “Катя, у тебя не получится уехать никуда дальше Еревана”.
Нам говорят, что наши родители оказывают сильное влияние на нас в детстве. Мы вспоминаем и залечиваем эти раны в кабинетах психологов и за дружескими пьянками. Мы осознаем и избавляемся от них. Но никто не объясняет, что какие-то слова могут уничтожить в нас веру в будущее даже когда нам без одного месяца 27 и когда мы уже “все понимаем”.
Когда я подавалась на визу, я думала о том, что, получив ее, я выложу сториз со словами: “я знаю, что ты это читаешь, так вот, выкуси”. Но пока что я могу только выкладывать Ереванские закаты.
Я знаю, что нужно набраться сил, отпустить слова этого человека и, не смотря ни на что, двигаться дальше. Но как?
Ого, я пропала больше, чем на два месяца. Я даже не ожидала, если честно.
Я записала эту строчку в заметках пару дней назад и потом ходила-думала, почему так? Я действительно не притрагивалась к текстам и заметкам все это время. И это время было особенным.
Я никуда не стремилась, не ставила перед собой никаких больших целей и вообще ни к чему не шла. Пока мой новоиспеченный муж искал 1000 и 1 способ переехать в Европу или США, я собирала пазлы в самой лучшей (как по мне) квартире в Ереване и говорила: “мне и в Армении хорошо”. Я жила здесь и сейчас, радовалась маленьким вещам и запрещала себе смотреть в будущее. Существует только сегодняшний день. И этот сегодняшний день был мне жизненно необходим.
Примерно тогда же, когда я написала свой последний пост, была моя последняя сессия с психологом. На этой сессии я честно призналась, что отказываюсь думать о будущем сейчас, она спросила “почему?”, а потом добавила, что я и сама это рано или поздно пойму.
И вот я поняла.
Чуть больше двух месяцев назад мне отказали в визе талантов в UK. Знаете, что забавно? Первая мысль, которая у меня возникла: “почему ей/ему дали визу, а мне нет?” И дальше очень длинный список имен. Как будто меня заставили где-то расписаться в том, что я хуже, чем все они. Мне всегда казалось, что я талантлива и профессиональна, но реальность оказалась другой. И меня носом тыкнули, в то, что я может быть и не так хороша.
Потом было много других мыслей, я убедила себя, что я скоро подам заново, учту свои ошибки, напишу все в сотню раз лучше, и у меня обязательно получится. Но сама мысль о повторной подаче вызывала у меня жуткий страх.
Спустя два месяца, считай, пару дней назад, я начала постепенно пересобирать свой кейс. И все эмоции, отложенные на это время, снова вернулись ко мне. И красной нитью через все мое сознание прошли слова моего отца, сказанные мне прошлым летом: “Катя, у тебя не получится уехать никуда дальше Еревана”.
Нам говорят, что наши родители оказывают сильное влияние на нас в детстве. Мы вспоминаем и залечиваем эти раны в кабинетах психологов и за дружескими пьянками. Мы осознаем и избавляемся от них. Но никто не объясняет, что какие-то слова могут уничтожить в нас веру в будущее даже когда нам без одного месяца 27 и когда мы уже “все понимаем”.
Когда я подавалась на визу, я думала о том, что, получив ее, я выложу сториз со словами: “я знаю, что ты это читаешь, так вот, выкуси”. Но пока что я могу только выкладывать Ереванские закаты.
Я знаю, что нужно набраться сил, отпустить слова этого человека и, не смотря ни на что, двигаться дальше. Но как?
Пожинать плоды
Я была бы не я, если бы не писала свои тексты в европейских электричках, идущих из “прекрасного города А” в “прекрасный город Б”. Надо сказать, что за четыре года, которые прошли с момента моего последнего Евротрипа, поезда тут обрели целый новый этаж и смешную сине-розовую оклейку, прям как самолеты Wizz Air.
Когда началась война, и я, из всей такой осознанной, счастливой, в Сочи и с собакой, превратилась в человека в Армении с абсолютным нулем внутренних опор и с одной внешней, я задавала себе вопрос: “почему тот путь, который я прошла раньше, никак не помогает мне выдержать сейчас?”.
Как известно, вопросы без ответа не помогают выжить, поэтому я прошла через страх, боль, торг, гнев, желание полежать на асфальте, полную апатию, небольшую депрессию, и далее по списку. Каждый из этих этапов я старательно проживала, принимала, прорабатывала и все прочие “про”, обратив в борьбу примерно год своей жизни, четыре страны, два вейк-парка, одного мужа, больше десяти друзей и два новых хобби.
А потом, в марте этого года, я поняла, что я взобралась. Ну как взобралась, я бы сказала, что я висела на краю обрыва, и, спустя год, смогла вылезти и прилечь на краюшке на солнышке. Мне принесли лежак, зонтик, водички со льдом и апероль с трубочкой в виде макаронины. Проще говоря, меня отпустило, и я поняла, что, благодаря всему накопленному когда-то опыту и всему пройденному сейчас, я готова жить достаточно хорошо. Жить так, чтобы получать удовольствие.
Я временно отменила терапию, перестала общаться со всеми, кто меня раздражает, остановила все процессы бесконечного роста и развития, перестала читать бизнес-книги, ушла с работы, отъебалась от себя, и неплохо так, знаете, поспала. Готовила себе завтраки, читала “граф Монте-Кристо”, могла целый день не вставать с кровати, лежала у бассейна, играла в игрушки, пила апероль в 11 часов утра, отправилась путешествовать по Европе. Я сняла с себя 99% ответственности, и поняла, что все-таки я снова чувствую себя счастливой. Что какие-то базовые настройки во мне умеют жить достаточно хорошо, процессить сложные чувства, выдерживать серьезные разговоры, поддерживать близких и просто очень тихо и мягко кайфовать.
Сейчас, спустя несколько месяцев, я ловлю себя на мысли, что я отдохнула достаточно, чтобы продолжить бежать свой марафон успеха - эмиграции - проектов - любви - общения - развития. Как будто я уже соскучилась по этому рваному темпу, кратким пит-стопам, бессонным ночам, работе над собой и вечных сомнениях, а туда ли я иду.
Оказывается, я разучилась писать тексты со стройной единой мыслью, но разве это важно, если смысл в том, что все плохое обязательно закончится, а счастье и наслаждение жизнью пробьют себе дорогу даже с самого глубокого и илистого дна?
Я была бы не я, если бы не писала свои тексты в европейских электричках, идущих из “прекрасного города А” в “прекрасный город Б”. Надо сказать, что за четыре года, которые прошли с момента моего последнего Евротрипа, поезда тут обрели целый новый этаж и смешную сине-розовую оклейку, прям как самолеты Wizz Air.
Когда началась война, и я, из всей такой осознанной, счастливой, в Сочи и с собакой, превратилась в человека в Армении с абсолютным нулем внутренних опор и с одной внешней, я задавала себе вопрос: “почему тот путь, который я прошла раньше, никак не помогает мне выдержать сейчас?”.
Как известно, вопросы без ответа не помогают выжить, поэтому я прошла через страх, боль, торг, гнев, желание полежать на асфальте, полную апатию, небольшую депрессию, и далее по списку. Каждый из этих этапов я старательно проживала, принимала, прорабатывала и все прочие “про”, обратив в борьбу примерно год своей жизни, четыре страны, два вейк-парка, одного мужа, больше десяти друзей и два новых хобби.
А потом, в марте этого года, я поняла, что я взобралась. Ну как взобралась, я бы сказала, что я висела на краю обрыва, и, спустя год, смогла вылезти и прилечь на краюшке на солнышке. Мне принесли лежак, зонтик, водички со льдом и апероль с трубочкой в виде макаронины. Проще говоря, меня отпустило, и я поняла, что, благодаря всему накопленному когда-то опыту и всему пройденному сейчас, я готова жить достаточно хорошо. Жить так, чтобы получать удовольствие.
Я временно отменила терапию, перестала общаться со всеми, кто меня раздражает, остановила все процессы бесконечного роста и развития, перестала читать бизнес-книги, ушла с работы, отъебалась от себя, и неплохо так, знаете, поспала. Готовила себе завтраки, читала “граф Монте-Кристо”, могла целый день не вставать с кровати, лежала у бассейна, играла в игрушки, пила апероль в 11 часов утра, отправилась путешествовать по Европе. Я сняла с себя 99% ответственности, и поняла, что все-таки я снова чувствую себя счастливой. Что какие-то базовые настройки во мне умеют жить достаточно хорошо, процессить сложные чувства, выдерживать серьезные разговоры, поддерживать близких и просто очень тихо и мягко кайфовать.
Сейчас, спустя несколько месяцев, я ловлю себя на мысли, что я отдохнула достаточно, чтобы продолжить бежать свой марафон успеха - эмиграции - проектов - любви - общения - развития. Как будто я уже соскучилась по этому рваному темпу, кратким пит-стопам, бессонным ночам, работе над собой и вечных сомнениях, а туда ли я иду.
Оказывается, я разучилась писать тексты со стройной единой мыслью, но разве это важно, если смысл в том, что все плохое обязательно закончится, а счастье и наслаждение жизнью пробьют себе дорогу даже с самого глубокого и илистого дна?
Выбор
Как вы совершаете важные выборы в своей жизни? Эмоционально или рационально?
Я недавно оказалась перед очередной важной развилкой в своей жизни, взяла себе достаточно времени на отдохнуть и подумать, выслушала все советы своих умных друзей о том, что мне нужно все взвесить, расписать, подумать, рассмотреть разные варианты, но все равно поступила невероятно эмоционально. Мое решение возникло перед мной так внезапно, как это только могло быть, я влюбилась в это решение до мозга костей, и за три дня его приняла. Из положительного - целый месяц, отложенный мной на обдумывание и размышление, пригодился на Апероль и вино в Европе.
Я не знаю, правильно ли я поступила, потому что уже после того, как решение было принято, сомнения и нерешенные вопросы захватили меня. А правильно ли это? А учла ли я все факторы? А не торгуюсь ли я с собой? А не будет ли ничего лучше?
И все равно я адепт эмоциональных решений. Мне кажется, посвящать жизнь нужно тому, к чему у тебя лежит душа. А душа - штука незамысловатая, и свои симпатии она показывает очень быстро. Проще говоря, решить “мое или не мое” можно за неполных две минуты, а все остальное поверх - наш разум, который создан как существо, пытающееся отговорить нас от всех тех безумных идей, которые мы себе наворотили.
Как будто в важных решениях имеет значение только то самое первое ощущение, которое говорит нам “да” или “нет”. И, если оно кричит “бери! бери и не сомневайся!”, то мы на верном пути, и нужно скорее соглашаться, пока наш внутренний рационализатор не взял над нами верх.
Конечно, рациональные решения важны. Во-первых, иногда нам не слышно наш внутренний голос. И тогда нам нужно сесть, взвесить все “за” и “против”, написать три тысячи списков, поговорить со всеми близкими, подумать утром и вечером, трезвым и пьяным, и все равно прийти к тому, к чему мы бы пришли, услышав свои эмоции. С другой стороны, есть пути и развилки, в которых нам не нравится ни один из предложенных нам вариантов, и, когда весь наш внутренний мир протестует, у нас нет опций, кроме как обратиться к нашему разумному, чтобы из двух зол выбрать меньшее, и решить хоть что-нибудь.
И все равно нет ничего прекраснее, чем почувствовать в какой-то момент этот огонь, который загорается внутри, почувствовать невероятную силу и энергию, которая готова нести нас вперед тому самому варианту и гармонирующему с нами выбору.
Итак, если я так уж защищаю свои эмоциональные решения, то возникает вопрос: почему же я до сих пор сомневаюсь?
Как вы совершаете важные выборы в своей жизни? Эмоционально или рационально?
Я недавно оказалась перед очередной важной развилкой в своей жизни, взяла себе достаточно времени на отдохнуть и подумать, выслушала все советы своих умных друзей о том, что мне нужно все взвесить, расписать, подумать, рассмотреть разные варианты, но все равно поступила невероятно эмоционально. Мое решение возникло перед мной так внезапно, как это только могло быть, я влюбилась в это решение до мозга костей, и за три дня его приняла. Из положительного - целый месяц, отложенный мной на обдумывание и размышление, пригодился на Апероль и вино в Европе.
Я не знаю, правильно ли я поступила, потому что уже после того, как решение было принято, сомнения и нерешенные вопросы захватили меня. А правильно ли это? А учла ли я все факторы? А не торгуюсь ли я с собой? А не будет ли ничего лучше?
И все равно я адепт эмоциональных решений. Мне кажется, посвящать жизнь нужно тому, к чему у тебя лежит душа. А душа - штука незамысловатая, и свои симпатии она показывает очень быстро. Проще говоря, решить “мое или не мое” можно за неполных две минуты, а все остальное поверх - наш разум, который создан как существо, пытающееся отговорить нас от всех тех безумных идей, которые мы себе наворотили.
Как будто в важных решениях имеет значение только то самое первое ощущение, которое говорит нам “да” или “нет”. И, если оно кричит “бери! бери и не сомневайся!”, то мы на верном пути, и нужно скорее соглашаться, пока наш внутренний рационализатор не взял над нами верх.
Конечно, рациональные решения важны. Во-первых, иногда нам не слышно наш внутренний голос. И тогда нам нужно сесть, взвесить все “за” и “против”, написать три тысячи списков, поговорить со всеми близкими, подумать утром и вечером, трезвым и пьяным, и все равно прийти к тому, к чему мы бы пришли, услышав свои эмоции. С другой стороны, есть пути и развилки, в которых нам не нравится ни один из предложенных нам вариантов, и, когда весь наш внутренний мир протестует, у нас нет опций, кроме как обратиться к нашему разумному, чтобы из двух зол выбрать меньшее, и решить хоть что-нибудь.
И все равно нет ничего прекраснее, чем почувствовать в какой-то момент этот огонь, который загорается внутри, почувствовать невероятную силу и энергию, которая готова нести нас вперед тому самому варианту и гармонирующему с нами выбору.
Итак, если я так уж защищаю свои эмоциональные решения, то возникает вопрос: почему же я до сих пор сомневаюсь?
Про контакт
Мне кажется, одна из самых грустных и тревожных вещей (для меня), которые могут произойти в отношениях - это потеря контакта. Когда вот вчера ты чувствовал как незримая нить понимания, эмпатии и взаимной поддержки окутывала вас, как вы были единой целой большой силой и каждый из вас давал другому гигантскую массивную опору для ежедневного существования, а сегодня вы уже ходите вдвоем по квартире так, как будто эти квартиры в двух разных полушариях.
Вы не перестали друг с другом разговаривать, не перестали писать друг другу и спрашивать “как дела”, и уж тем более не перестали любить друг друга, но тот самый “тайный канал связи”, которым вы общались друг с другом незримо, но очень нежно, трещит по швам.
Каждый из вас конечно подумал, что что-то не так. Ты винишь во всем его усталость, он - твое нежелание переезжать. Вы умные и взрослые, вы все обсудили, и даже пришли к какому-то согласию. Но вот вы опять в одной квартире в двух разных мирах. Ты в поисках контакта уходишь к друзьям, он - в работу, и вечером вы мчитесь каждый по своим делам. “Люблю, целую, увидимся”.
Это сложный неизбежный этап отношений. Вы долгое время были едины, и вот вы обязаны сепарироваться. Вы были на вершине этой синусоиды, и вот вы перешли через ноль.
Это должно было произойти, я об этом знала. Жалко, что не распознала сразу. Долго думала, что просто дело во мне.
Мне всегда грустно проживать эти этапы. Я знаю, что они неизбежные. Я знаю, что нужно собрать силы и восстановить, собрать этот контакт по кусочкам. Я знаю, что он соберется и я знаю, что оно того стоит.
Но мне каждый раз грустно, что я не распознаю это сразу.
Мне кажется, одна из самых грустных и тревожных вещей (для меня), которые могут произойти в отношениях - это потеря контакта. Когда вот вчера ты чувствовал как незримая нить понимания, эмпатии и взаимной поддержки окутывала вас, как вы были единой целой большой силой и каждый из вас давал другому гигантскую массивную опору для ежедневного существования, а сегодня вы уже ходите вдвоем по квартире так, как будто эти квартиры в двух разных полушариях.
Вы не перестали друг с другом разговаривать, не перестали писать друг другу и спрашивать “как дела”, и уж тем более не перестали любить друг друга, но тот самый “тайный канал связи”, которым вы общались друг с другом незримо, но очень нежно, трещит по швам.
Каждый из вас конечно подумал, что что-то не так. Ты винишь во всем его усталость, он - твое нежелание переезжать. Вы умные и взрослые, вы все обсудили, и даже пришли к какому-то согласию. Но вот вы опять в одной квартире в двух разных мирах. Ты в поисках контакта уходишь к друзьям, он - в работу, и вечером вы мчитесь каждый по своим делам. “Люблю, целую, увидимся”.
Это сложный неизбежный этап отношений. Вы долгое время были едины, и вот вы обязаны сепарироваться. Вы были на вершине этой синусоиды, и вот вы перешли через ноль.
Это должно было произойти, я об этом знала. Жалко, что не распознала сразу. Долго думала, что просто дело во мне.
Мне всегда грустно проживать эти этапы. Я знаю, что они неизбежные. Я знаю, что нужно собрать силы и восстановить, собрать этот контакт по кусочкам. Я знаю, что он соберется и я знаю, что оно того стоит.
Но мне каждый раз грустно, что я не распознаю это сразу.
Привет, мой дорогой друг
Привет, мой дорогой друг. Последние дни особенно сильно чувствую тревогу и усталость. Спустя 1 год 5 месяцев и 21 день эмиграция уже не кажется ни для кого чем-то удивительным. Грустить вдали от дома давно стало мейнстримом. Ее уже не обсуждают с психологами, не жалуются друзьям и не сетуют о ней на встречах с новыми знакомыми. То, что наша жизнь поломана и поделена на до и после - это уже, знаешь ли, мой друг, вовсе не новость. А слово “понимаю” до того в нас заело, что даже уже и не тошнит.
Нас никто не спросил, а не устали ли мы понимать. У нас никто не уточнял, как нам тут, в этой “эмиграции”. Нас никто не спрашивал, сколько еще можно у нас отнять и в какой момент мы все-таки поломаемся. За нас никто не просил, когда определил нам через 5 месяцев переезжать снова и никто о нас не думал, когда мы в икее покупали свечи в пятнадцатую за год квартиру, надеясь, что это наконец навсегда.
Я устала считать, сколько всего у меня отняли уже и отнимут еще. Потери стали гимном этих полутора лет, и читай-не читай книги эмигрантов двадцатого века, кажется уже, что и они тебя не поймут.
Мы свободны в своих передвижениях и в своих решениях, и от этого невероятно связаны. Нас никто не держит и никто не останавливает, и от этого мы вообще никуда не можем идти. Я столько выплакала уже слез по своей прошлой жизни и столько сил потратила, чтобы выстроить новую, что мне кажется, я вся - один сплошной остаток от целого.
В марте это все было глупой шуткой, месячным приключением, каким-то проклятым отпуском. А сейчас муж мой задает мне вопрос: “что я буду делать, если там, в Европе, ты найдешь себе новых друзей?”. А я думаю, что я буду делать, если не найду. Все, кого я имела, теперь где-то там, в других городах. Со всеми, кого приобрела, расстаюсь. Я всю жизнь боялась быть одинокой и вот одиночество стало для меня неизбежностью.
Я хочу уничтожить в себе привычку привыкать. Не влюбляться в квартиры, в которых живу, не покупать дорогих ваз, не сближаться с людьми, не находить себе новые увлечения. Но, вместо этого, я, как последний пьяница, допиваю в этой жизни все до дна.
Я еще никогда столько не смеялась, не гуляла и не занималась тем, что меня увлекает. Я еще никогда так не жила.
Привет, мой дорогой друг. Последние дни особенно сильно чувствую тревогу и усталость. Спустя 1 год 5 месяцев и 21 день эмиграция уже не кажется ни для кого чем-то удивительным. Грустить вдали от дома давно стало мейнстримом. Ее уже не обсуждают с психологами, не жалуются друзьям и не сетуют о ней на встречах с новыми знакомыми. То, что наша жизнь поломана и поделена на до и после - это уже, знаешь ли, мой друг, вовсе не новость. А слово “понимаю” до того в нас заело, что даже уже и не тошнит.
Нас никто не спросил, а не устали ли мы понимать. У нас никто не уточнял, как нам тут, в этой “эмиграции”. Нас никто не спрашивал, сколько еще можно у нас отнять и в какой момент мы все-таки поломаемся. За нас никто не просил, когда определил нам через 5 месяцев переезжать снова и никто о нас не думал, когда мы в икее покупали свечи в пятнадцатую за год квартиру, надеясь, что это наконец навсегда.
Я устала считать, сколько всего у меня отняли уже и отнимут еще. Потери стали гимном этих полутора лет, и читай-не читай книги эмигрантов двадцатого века, кажется уже, что и они тебя не поймут.
Мы свободны в своих передвижениях и в своих решениях, и от этого невероятно связаны. Нас никто не держит и никто не останавливает, и от этого мы вообще никуда не можем идти. Я столько выплакала уже слез по своей прошлой жизни и столько сил потратила, чтобы выстроить новую, что мне кажется, я вся - один сплошной остаток от целого.
В марте это все было глупой шуткой, месячным приключением, каким-то проклятым отпуском. А сейчас муж мой задает мне вопрос: “что я буду делать, если там, в Европе, ты найдешь себе новых друзей?”. А я думаю, что я буду делать, если не найду. Все, кого я имела, теперь где-то там, в других городах. Со всеми, кого приобрела, расстаюсь. Я всю жизнь боялась быть одинокой и вот одиночество стало для меня неизбежностью.
Я хочу уничтожить в себе привычку привыкать. Не влюбляться в квартиры, в которых живу, не покупать дорогих ваз, не сближаться с людьми, не находить себе новые увлечения. Но, вместо этого, я, как последний пьяница, допиваю в этой жизни все до дна.
Я еще никогда столько не смеялась, не гуляла и не занималась тем, что меня увлекает. Я еще никогда так не жила.
Спектры эмоций
Мы на 10 дней приехали в Люксембург подать документы на получение ВНЖ. Сам переезд планируется только в конце года, но, стоило мне выйти из самолета в Люксе, я как будто первый раз поняла, что этот переезд все-таки состоится.
И очень много чувств одновременно нахлынуло на меня.
Когда я переезжала первый раз в марте 23-го, я с удивлением смотрела на всех, кто страдал. В России у меня не было ничего, и от этого мне нечего было терять. Сейчас у меня четкое ощущение, что я теряю все.
В Ереване я, так же как и в Сочи когда-то, смогла оторваться от чужих мнений, традиций и привычек, и построила такую жизнь, которой мне хотелось жить каждый день. Я собрала себе из кирпичиков мир, который, если уж не делал меня счастливой, то, во всяком случае, позволял всегда оставаться на плаву. Квартирка, кофе по утрам, мафия, компы, поездки, барчики и ночные прогулки. Это все, казалось бы, такая мелочь, но она оказалась так важна для меня.
Сейчас мне удивительно, что я ужасно скучаю по людям, большинство из которых я вряд ли смогу назвать друзьями. Но это люди, которые, сами того не ведая, сделали мою жизнь полной и яркой.
И я очень злюсь, потому что мне кажется, что они про меня даже не вспоминают. А, если и вспоминали, то уже забыли. И еще сильнее злюсь на себя, потому что я уехала всего четыре дня назад, а уже так сильно сдала позиции.
И мне очень страшно от ощущения, что я вернусь в Ереван, и ничего из того, к чему я привыкла, уже не будет.
Впрочем, я знаю, что “и это пройдет”. А пока, город засыпает, и я пойду.
Мы на 10 дней приехали в Люксембург подать документы на получение ВНЖ. Сам переезд планируется только в конце года, но, стоило мне выйти из самолета в Люксе, я как будто первый раз поняла, что этот переезд все-таки состоится.
И очень много чувств одновременно нахлынуло на меня.
Когда я переезжала первый раз в марте 23-го, я с удивлением смотрела на всех, кто страдал. В России у меня не было ничего, и от этого мне нечего было терять. Сейчас у меня четкое ощущение, что я теряю все.
В Ереване я, так же как и в Сочи когда-то, смогла оторваться от чужих мнений, традиций и привычек, и построила такую жизнь, которой мне хотелось жить каждый день. Я собрала себе из кирпичиков мир, который, если уж не делал меня счастливой, то, во всяком случае, позволял всегда оставаться на плаву. Квартирка, кофе по утрам, мафия, компы, поездки, барчики и ночные прогулки. Это все, казалось бы, такая мелочь, но она оказалась так важна для меня.
Сейчас мне удивительно, что я ужасно скучаю по людям, большинство из которых я вряд ли смогу назвать друзьями. Но это люди, которые, сами того не ведая, сделали мою жизнь полной и яркой.
И я очень злюсь, потому что мне кажется, что они про меня даже не вспоминают. А, если и вспоминали, то уже забыли. И еще сильнее злюсь на себя, потому что я уехала всего четыре дня назад, а уже так сильно сдала позиции.
И мне очень страшно от ощущения, что я вернусь в Ереван, и ничего из того, к чему я привыкла, уже не будет.
Впрочем, я знаю, что “и это пройдет”. А пока, город засыпает, и я пойду.
“Знаешь, моя душа рваная”
Мне кажется, мы зачерствели. Нам еще даже нет тридцати, а мы уже чувствуем себя так как будто “все попробовали”. Нас уже мало что пугает, удивляет или восхищает. Мы, знаете, этакие “пожившие жизнь”, которые так и не начали жить.
Нам уже не хватает простого доброго светлого, мы скитаемся по миру в поиске острых ощущений и невероятных приключений. Мы гонимся за сильными эмоциями как последние наркоманы за очередной дозой, наплевав на правила и забыв про все предосторожности, пока наш очередной дилер не сдаст нас со всеми потрохами.
Если эмоции - это наша валюта, то, кажется, мы давно и безбожно продались.
В какой момент мы потерялись? Почему мы забыли, что самое ценное - это спокойствие и равновесие души? Когда мы отвернулись от простых привычных вещей? Зачем перестали их ценить так же, как раньше?
В моей жизни на этих выходных впервые за последние пару месяцев не происходило ничего особенного. Семейные разговоры, завтраки в обед, отмененные планы, коктейли в уютной компании. И стало очень хорошо от ощущения спокойствия, от того, что ничего не происходит и не произойдет. От того, что вокруг абсолютное доверие, которое никто не в силах разрушить, как бы сильно не пытался. От того, что можно спокойно смотреть в глаза тому, кого любишь. Впервые за последние пару месяцев в моей жизни ничего не происходило, и от этого так много всего произошло.
И, если эмоции - это наша валюта, то, кажется, я вернула все кредиты сполна.
Мне кажется, мы зачерствели. Нам еще даже нет тридцати, а мы уже чувствуем себя так как будто “все попробовали”. Нас уже мало что пугает, удивляет или восхищает. Мы, знаете, этакие “пожившие жизнь”, которые так и не начали жить.
Нам уже не хватает простого доброго светлого, мы скитаемся по миру в поиске острых ощущений и невероятных приключений. Мы гонимся за сильными эмоциями как последние наркоманы за очередной дозой, наплевав на правила и забыв про все предосторожности, пока наш очередной дилер не сдаст нас со всеми потрохами.
Если эмоции - это наша валюта, то, кажется, мы давно и безбожно продались.
В какой момент мы потерялись? Почему мы забыли, что самое ценное - это спокойствие и равновесие души? Когда мы отвернулись от простых привычных вещей? Зачем перестали их ценить так же, как раньше?
В моей жизни на этих выходных впервые за последние пару месяцев не происходило ничего особенного. Семейные разговоры, завтраки в обед, отмененные планы, коктейли в уютной компании. И стало очень хорошо от ощущения спокойствия, от того, что ничего не происходит и не произойдет. От того, что вокруг абсолютное доверие, которое никто не в силах разрушить, как бы сильно не пытался. От того, что можно спокойно смотреть в глаза тому, кого любишь. Впервые за последние пару месяцев в моей жизни ничего не происходило, и от этого так много всего произошло.
И, если эмоции - это наша валюта, то, кажется, я вернула все кредиты сполна.
Добро пожаловать в Европейский Союз
Ну что, официально, я в Люксембурге! Во вторник заберу свою голубую карточку европейского жителя, и все станет совсем официально. Если бы пять лет назад меня попросили бы составить потенциальный список стран, в которых я могу оказаться, Люкса точно не было бы ни в первой десятке, ни в первой двадцатке, ни в списке вообще. Мне кажется, последний раз, когда я произносила вслух слово “Люксембург” был урок географии в восьмом классе, на котором мы учили европейские столицы.
Но жизнь такая - научила нас не загадывать и принимать достойно все новые ее повороты. Поэтому у меня есть для вас парочка историй из моей первой недели в жизни в очень дорогой и очень красивой европейской деревне.
Машины
Решила я тут значит приобщиться к современной европейской эко-культуре и арендовать электрокар. Выбрала себе чудесный миникупер и со словами “это будет весело” поехала знакомиться с окрестными супермаркетами. Спойлер - весело было недолго, где-то в среднем 100 км или ровно столько, сколько эта малышка способна ездить без подзарядки.
Потом встал вопрос “как заряжать”. Зарядок в Люксе очень много, но, оказывается, они все оплачиваются не с банковской карты, а со специальной “charging card”, которую, как вы понимаете, люди берут неизвестно откуда и потом уносят в неизведанном направлении.
Но я не из тех, кто отчаивается. Выделила себе время в субботу, доехала до родного Shell и пошла бодрым шагом к тетенькам на кассе просить зарядить мне машинку. Оказалось, зарядки для электрокаров Shell и заправка Shell — это две разных компании, и они в своем бензиновом мире знать не знают как эта зарядка работает. Ладно, я пошла караулить к зарядной станции, поймала какого-то пожилого француза и заставила его поставить мою машину на зарядку. Он на своем ломаном английском и со словами “ай воз ин ер плейс” запустил за меня весь процесс.
Дальше открылась новая вселенная - оказалось, что как телефоны не заряжаются мгновенно, так и машины требуют некоторого времени. Мой малыш четко дал мне знать, что раньше чем через два часа он никуда не поедет, и я на автобусе (тоже, кстати, электрическом) отправилась в торговый центр.
Вернулась через два часа, активировала следующий уровень квеста - сними электрокар с зарядки. Казалось бы, все просто - приложи карту, которой платил, вытащи кабель и все, “аревуар”. Но нет, автомат со словами “вронг карт” отправил меня разбираться со службой поддержки. 1,5 часа, 4 сброшенных звонка, 2 отказа системы на стороне Shell, 1 русское матерное слово, 3 специалиста техподдержки, 2 языка общения, и я справилась.
Что мы говорим богу электрокаров? Правильно! “Больше никогда!”
Языки
В Люксембурге четыре официальных языка общения. Я говорю на двух, третий просто понимаю. Как вы думаете, на каком говорят все? Правильно, на французском! Это ужас. Я на французском знаю только “бонжур”, и то я говорю его так, что все сразу понимают, что я приезжая и сочувственно отвечают “хеллоу”.
Если вам кто-то скажет, что в Люксембурге говорят на английском, не верьте им. Да, во всех государственных учреждениях вы можете общаться на английском, но люди в супермаркетах вчера приехали из французской деревни, а манали ваши все международные языки общения. И, если мне в госучреждения нужно ходить раз в год, то за вином каждый день, поэтому я пока что жутко страдаю.
Вчера приняла реальность, открыла дуолинго, начала искать репетитора, записалась в государственную школу языка на февраль. Хочется задать маме вопрос - “мам, ты когда меня в 7-ом классе отдала на немецкий, ты чем руководствовалась? куда мне теперь с моим ауфвидерзейен тут?”
Еда
Если питаться в Люксембурге так же, как в Ереване (то есть доставками и в ресторанах), то получается, что вся моя зарплата будет уходить на еду. Да, я зарабатываю меньше мужа, но все-таки. А как же вино, крема и приключения?
Поэтому пришлось экстренно перестраиваться, вспоминать как готовить завтраки и просить чат GPT составить рецепт простых блюд из мяса.
Ну что, официально, я в Люксембурге! Во вторник заберу свою голубую карточку европейского жителя, и все станет совсем официально. Если бы пять лет назад меня попросили бы составить потенциальный список стран, в которых я могу оказаться, Люкса точно не было бы ни в первой десятке, ни в первой двадцатке, ни в списке вообще. Мне кажется, последний раз, когда я произносила вслух слово “Люксембург” был урок географии в восьмом классе, на котором мы учили европейские столицы.
Но жизнь такая - научила нас не загадывать и принимать достойно все новые ее повороты. Поэтому у меня есть для вас парочка историй из моей первой недели в жизни в очень дорогой и очень красивой европейской деревне.
Машины
Решила я тут значит приобщиться к современной европейской эко-культуре и арендовать электрокар. Выбрала себе чудесный миникупер и со словами “это будет весело” поехала знакомиться с окрестными супермаркетами. Спойлер - весело было недолго, где-то в среднем 100 км или ровно столько, сколько эта малышка способна ездить без подзарядки.
Потом встал вопрос “как заряжать”. Зарядок в Люксе очень много, но, оказывается, они все оплачиваются не с банковской карты, а со специальной “charging card”, которую, как вы понимаете, люди берут неизвестно откуда и потом уносят в неизведанном направлении.
Но я не из тех, кто отчаивается. Выделила себе время в субботу, доехала до родного Shell и пошла бодрым шагом к тетенькам на кассе просить зарядить мне машинку. Оказалось, зарядки для электрокаров Shell и заправка Shell — это две разных компании, и они в своем бензиновом мире знать не знают как эта зарядка работает. Ладно, я пошла караулить к зарядной станции, поймала какого-то пожилого француза и заставила его поставить мою машину на зарядку. Он на своем ломаном английском и со словами “ай воз ин ер плейс” запустил за меня весь процесс.
Дальше открылась новая вселенная - оказалось, что как телефоны не заряжаются мгновенно, так и машины требуют некоторого времени. Мой малыш четко дал мне знать, что раньше чем через два часа он никуда не поедет, и я на автобусе (тоже, кстати, электрическом) отправилась в торговый центр.
Вернулась через два часа, активировала следующий уровень квеста - сними электрокар с зарядки. Казалось бы, все просто - приложи карту, которой платил, вытащи кабель и все, “аревуар”. Но нет, автомат со словами “вронг карт” отправил меня разбираться со службой поддержки. 1,5 часа, 4 сброшенных звонка, 2 отказа системы на стороне Shell, 1 русское матерное слово, 3 специалиста техподдержки, 2 языка общения, и я справилась.
Что мы говорим богу электрокаров? Правильно! “Больше никогда!”
Языки
В Люксембурге четыре официальных языка общения. Я говорю на двух, третий просто понимаю. Как вы думаете, на каком говорят все? Правильно, на французском! Это ужас. Я на французском знаю только “бонжур”, и то я говорю его так, что все сразу понимают, что я приезжая и сочувственно отвечают “хеллоу”.
Если вам кто-то скажет, что в Люксембурге говорят на английском, не верьте им. Да, во всех государственных учреждениях вы можете общаться на английском, но люди в супермаркетах вчера приехали из французской деревни, а манали ваши все международные языки общения. И, если мне в госучреждения нужно ходить раз в год, то за вином каждый день, поэтому я пока что жутко страдаю.
Вчера приняла реальность, открыла дуолинго, начала искать репетитора, записалась в государственную школу языка на февраль. Хочется задать маме вопрос - “мам, ты когда меня в 7-ом классе отдала на немецкий, ты чем руководствовалась? куда мне теперь с моим ауфвидерзейен тут?”
Еда
Если питаться в Люксембурге так же, как в Ереване (то есть доставками и в ресторанах), то получается, что вся моя зарплата будет уходить на еду. Да, я зарабатываю меньше мужа, но все-таки. А как же вино, крема и приключения?
Поэтому пришлось экстренно перестраиваться, вспоминать как готовить завтраки и просить чат GPT составить рецепт простых блюд из мяса.
Из примечательного - в Люксе очень (прям очень!) развиты полуфабрикаты. Я пока тестирую все подряд. На прошлой неделе был кордон блю, лазанья, свиной шницель и круассаны. На этой неделе я осмелела и купила попробовать пасту, ризотто и даже полуфабрикатную пюрешку. Не знаю, сколько килограмм я планирую набрать, но вставить в свой и без того двенадцати часовой рабочий день еще и готовку трех приемов пищи в день я пока не готова.
Зато во второй день после приезда нашла в соседнем ТЦ большой вкусный латте с собой. Ну чем не жизнь.
А что с обратной стороны?
А с обратной стороны невероятное ощущение спокойствия и безопасности, чистейшие улицы, бесплатные автобусы, все возможные и невозможные виды сыров в магазине, хамон в пешей доступности, люксембургский рислинг за 6 евро, два часа до Парижа и билеты в Барселону за 80 евро.
Жить можно, получается.
Зато во второй день после приезда нашла в соседнем ТЦ большой вкусный латте с собой. Ну чем не жизнь.
А что с обратной стороны?
А с обратной стороны невероятное ощущение спокойствия и безопасности, чистейшие улицы, бесплатные автобусы, все возможные и невозможные виды сыров в магазине, хамон в пешей доступности, люксембургский рислинг за 6 евро, два часа до Парижа и билеты в Барселону за 80 евро.
Жить можно, получается.
Привет! Как дела?
Четыре простых способа понять, что ты на собственном эмоциональном дне - купила третий домашний костюм, полностью отказалась от полетов, не хочешь выходить из дома и вместо всего этого важного обсуждаешь с психологом как тяжело тебе отправить сообщение малознакомому человеку.
И знаете, что самое обидное? Если тебя в воскресенье накрыло тоской и пустотой, и ты хочешь забить это ощущение затратным безрассудным шоппингом, растворившись в зимних сейлах зары, будь добр, подожди до понедельника. Потому что ближайшая работающая сегодня Зара в 200 км от меня в Нидерландах.
Поэтому мне остается сидеть и смотреть в свое панорамное окно на садящиеся самолетики. Смотреть и думать: “как эти люди нашли здесь свое счастье?”.
Господи, вы бы знали, как мне иногда хочется домой. Домой в 2014-ый, видимо. В тот “домой”, которого уже не существует. Мне недавно мама сказала: “Кать, ну ты же всегда хотела пожить в Европе”. И правда. Наши желания очевидно наказуемы. Когда я, окрыленная и счастливая, в 20 рассказывала маме на кухне, как я уеду в Европу, я забыла уточнить, что мне бы хотелось иметь возможность при желании вернуться домой.
Я стараюсь ко всему относиться философски. Понимаю, что на адаптацию требуется примерно год, и сейчас самые тяжелые месяцы, и надо пережить. Что надо помогать себе и дать себе время.
Но иногда мне кажется, что это состояние не закончится. Что я буду как те люди, которые после 10 лет эмиграции так и не нашли ни дом, ни счастье, ни спокойствие. Что я всегда буду чувствовать себя лишней.
Да, все наложилось. Ощущение, что я теряю друзей, политическая позиция мамы, неработающее отопление, куча бюрократических трудностей, недоспланированный отпуск и, в конце концов, неработающая в воскресенье Зара.
Мне сложно заканчивать свой рассказ чем-то позитивным, потому что я еще сама не до конца верю в то, что все будет хорошо. Но я буду стараться. Во всяком случае, я буду делать что-нибудь, надеясь, что это поможет. Голову пойду помою, в конце концов. Ведь, как говорил один мой друг, “если тебе грустно, сделай макияж и выйди на улицу”. Выходить на улицу пока не готова, посижу в тональнике дома, пожалуй.
Четыре простых способа понять, что ты на собственном эмоциональном дне - купила третий домашний костюм, полностью отказалась от полетов, не хочешь выходить из дома и вместо всего этого важного обсуждаешь с психологом как тяжело тебе отправить сообщение малознакомому человеку.
И знаете, что самое обидное? Если тебя в воскресенье накрыло тоской и пустотой, и ты хочешь забить это ощущение затратным безрассудным шоппингом, растворившись в зимних сейлах зары, будь добр, подожди до понедельника. Потому что ближайшая работающая сегодня Зара в 200 км от меня в Нидерландах.
Поэтому мне остается сидеть и смотреть в свое панорамное окно на садящиеся самолетики. Смотреть и думать: “как эти люди нашли здесь свое счастье?”.
Господи, вы бы знали, как мне иногда хочется домой. Домой в 2014-ый, видимо. В тот “домой”, которого уже не существует. Мне недавно мама сказала: “Кать, ну ты же всегда хотела пожить в Европе”. И правда. Наши желания очевидно наказуемы. Когда я, окрыленная и счастливая, в 20 рассказывала маме на кухне, как я уеду в Европу, я забыла уточнить, что мне бы хотелось иметь возможность при желании вернуться домой.
Я стараюсь ко всему относиться философски. Понимаю, что на адаптацию требуется примерно год, и сейчас самые тяжелые месяцы, и надо пережить. Что надо помогать себе и дать себе время.
Но иногда мне кажется, что это состояние не закончится. Что я буду как те люди, которые после 10 лет эмиграции так и не нашли ни дом, ни счастье, ни спокойствие. Что я всегда буду чувствовать себя лишней.
Да, все наложилось. Ощущение, что я теряю друзей, политическая позиция мамы, неработающее отопление, куча бюрократических трудностей, недоспланированный отпуск и, в конце концов, неработающая в воскресенье Зара.
Мне сложно заканчивать свой рассказ чем-то позитивным, потому что я еще сама не до конца верю в то, что все будет хорошо. Но я буду стараться. Во всяком случае, я буду делать что-нибудь, надеясь, что это поможет. Голову пойду помою, в конце концов. Ведь, как говорил один мой друг, “если тебе грустно, сделай макияж и выйди на улицу”. Выходить на улицу пока не готова, посижу в тональнике дома, пожалуй.
Я всех сейчас ненавижу.
Я так сейчас всех ненавижу. Тех, кто постит в инстаграм фотографии с пляжа, тех, кто просто идет по улице и улыбается, тех, кто завтра поверит в то, что им скажут “это все случайность”. И даже не могу понять, кого больше.
Я всегда думала, что я ненавижу Путина. Ненавижу за войну, за несправедливось, за все трудности, за невозможность жить в своей стране, за насилие и постоянное чувство небезопасности.
Но сейчас поняла, что нет. Я не испытываю ненависти. Я презираю его. Я обязательно дождусь того момента, когда я проснусь утром, куплю букет тюльпанов, надену свое лучшее платье, сяду в машину, включу песню группы Порнофильмы “Это пройдет” и поеду в Гаагу. И это будет прекрасный день.
Я задаю себе вопрос: “почему убийство Навального ощущается мной как что-то настолько личное?”. Вспоминаю себя на первом митинге. Это было давным-давно. Вокруг - умные прекрасные люди разных возрастов и достатков. Все очень приятные, приличные и милые друг с другом. Все верят в большое, хорошое и светлое. В то, что можно жить иначе.
Нас всех что-то объединяло. Мы все хотели жить по-другому. И когда нам было страшно, был кто-то, кто говорил: “все будет хорошо”. Для меня он был человеком-верой, человеком-надеждой. Мне казалось, если кто-то и сможет все изменить, то обязательно он. Случится чудо, он выйдет и все изменит. Если он как-то всегда находил в себе силы на борьбу, значит и я уж точно всегда найду.
А теперь всего этого как будто нет. Мрак и пустота. Ощущение, что это навсегда. Раз за разом пересматриваю одно и то же видео.
Не сдавайтесь.
«Не сдавайтесь. Если это произошло, это означает, что мы необыкновенно сильны в этот момент, раз они решили меня убить. Помните, что мы огромная сила, которая находится под гнетом чуваков вот этих плохих лишь потому, что мы не можем осознать насколько действительно мы сильны»
Я так сейчас всех ненавижу. Тех, кто постит в инстаграм фотографии с пляжа, тех, кто просто идет по улице и улыбается, тех, кто завтра поверит в то, что им скажут “это все случайность”. И даже не могу понять, кого больше.
Я всегда думала, что я ненавижу Путина. Ненавижу за войну, за несправедливось, за все трудности, за невозможность жить в своей стране, за насилие и постоянное чувство небезопасности.
Но сейчас поняла, что нет. Я не испытываю ненависти. Я презираю его. Я обязательно дождусь того момента, когда я проснусь утром, куплю букет тюльпанов, надену свое лучшее платье, сяду в машину, включу песню группы Порнофильмы “Это пройдет” и поеду в Гаагу. И это будет прекрасный день.
Я задаю себе вопрос: “почему убийство Навального ощущается мной как что-то настолько личное?”. Вспоминаю себя на первом митинге. Это было давным-давно. Вокруг - умные прекрасные люди разных возрастов и достатков. Все очень приятные, приличные и милые друг с другом. Все верят в большое, хорошое и светлое. В то, что можно жить иначе.
Нас всех что-то объединяло. Мы все хотели жить по-другому. И когда нам было страшно, был кто-то, кто говорил: “все будет хорошо”. Для меня он был человеком-верой, человеком-надеждой. Мне казалось, если кто-то и сможет все изменить, то обязательно он. Случится чудо, он выйдет и все изменит. Если он как-то всегда находил в себе силы на борьбу, значит и я уж точно всегда найду.
А теперь всего этого как будто нет. Мрак и пустота. Ощущение, что это навсегда. Раз за разом пересматриваю одно и то же видео.
Не сдавайтесь.
«Не сдавайтесь. Если это произошло, это означает, что мы необыкновенно сильны в этот момент, раз они решили меня убить. Помните, что мы огромная сила, которая находится под гнетом чуваков вот этих плохих лишь потому, что мы не можем осознать насколько действительно мы сильны»
Обычные люди
Я недавно поняла, что хочу быть обычной. Жить обычную жизнь и обыкновенно ей радоваться. Мне так нравится. Нравится высыпаться на выходных и долго потом валяться в кровати, ездить в магазин за продуктами, играть в компьютерные игры и ходить в кино. Нравится покупать себе новую одежду, запах чистого постельного белья и отсутствие пыли. Нравится иногда заканчивать работать в 19, а порой и вовсе целый день бездельничать. Нравится ездить на машине и кататься на самых разных досках. Нравится просто жить эту жизнь.
И в этом желании “просто жить” я чувствую так много внутреннего бунтарства. Вся мое школьное время было пронизано мыслью о достигаторстве - оценки, экзамены, поступления. Вся студенческая - мыслью о “необычности” и “не такой как все”. Все вокруг говорили мне, что нужно быть особенным. И я как-то по-дурацки в это верила, и как-то не очень была счастлива. А потом мне захотелось узнать саму себя по-лучше, и я поняла, что просто хочу быть обычной. Собой.
Привнести в мир немного добра, немного любви и еще немного себя. Составлять свою жизненную радость из маленьких удовольствий. И не пытаться стать “лучше всех”. Даже может не всегда пытаться стать лучше “себя вчерашнего”. А просто жить. И быть счастливой.
И за такую жизнь мне почему-то хочется бороться. Такую жизнь я боюсь потерять. Может быть просто не всем даровано изменить мир? Может быть чья-то цель - это добавить от себя чуть-чуть? И когда-нибудь это “чуть-чуть” перевесит на чаше весов, и всем станет хорошо.
Я недавно поняла, что хочу быть обычной. Жить обычную жизнь и обыкновенно ей радоваться. Мне так нравится. Нравится высыпаться на выходных и долго потом валяться в кровати, ездить в магазин за продуктами, играть в компьютерные игры и ходить в кино. Нравится покупать себе новую одежду, запах чистого постельного белья и отсутствие пыли. Нравится иногда заканчивать работать в 19, а порой и вовсе целый день бездельничать. Нравится ездить на машине и кататься на самых разных досках. Нравится просто жить эту жизнь.
И в этом желании “просто жить” я чувствую так много внутреннего бунтарства. Вся мое школьное время было пронизано мыслью о достигаторстве - оценки, экзамены, поступления. Вся студенческая - мыслью о “необычности” и “не такой как все”. Все вокруг говорили мне, что нужно быть особенным. И я как-то по-дурацки в это верила, и как-то не очень была счастлива. А потом мне захотелось узнать саму себя по-лучше, и я поняла, что просто хочу быть обычной. Собой.
Привнести в мир немного добра, немного любви и еще немного себя. Составлять свою жизненную радость из маленьких удовольствий. И не пытаться стать “лучше всех”. Даже может не всегда пытаться стать лучше “себя вчерашнего”. А просто жить. И быть счастливой.
И за такую жизнь мне почему-то хочется бороться. Такую жизнь я боюсь потерять. Может быть просто не всем даровано изменить мир? Может быть чья-то цель - это добавить от себя чуть-чуть? И когда-нибудь это “чуть-чуть” перевесит на чаше весов, и всем станет хорошо.
От переизбытка
Недавно меня спросили, сколько любви было в моей жизни. Я тогда ответила “три”, но сейчас думаю, что все-таки две - Гоша и все остальные. Где Гоша тянет на полторы, потому что он кормил меня сыром и дарил “Лего” пока я плакала от ужаса “всех остальных”.
Я очень долго в любви была прямолинейна как бык. Расстроилась - успокой, не справляюсь - помоги, проблема - поддержи, плохо - будь рядом, ну и дальше по списку. И, конечно, я неустанно всем (и себе, в первую очередь) твердила, что я сильная и независимая. И все могу сама. Но только не могу. Я шла в любовь за чем-то: энергией, поддержкой, вниманием, успокоением, временем, весельем. Я шла туда из недостатка и нехватки. Ребенок во мне, несправедливо недолюбленный в детстве, требовал и требовал до бесконечности, пока не получал желаемого. А я жертвовала и жертвовала - силами, временем, энергией, эмоциями. Жертвовала последнее, чтобы получить хоть что-нибудь.
С Гошей все по-другому. Я люблю его от переизбытка. Подхожу обнять его не когда “хочу, чтобы обняли меня”, а когда хочу обнять сама. Разговариваю о большом и важном, когда чувствую в себе силы и ресурсы, и прошу паузу, когда понимаю, что занята и не хочу. Слушаю полноценно и с максимальным вниманием, а не из уважения или не чтобы высказаться в ответ. Готовлю нам ужины, когда понимаю, что хочу и есть время, а не когда “надо” и “дома есть нечего”.
Когда мне плохо, грустно или я злюсь стараюсь сначала прожить сама в себе. Если не могу - подхожу и вслух называю причину. “Я злюсь не на тебя, а потому что не выспалась”, “мне грустно не из-за тебя, а потому что на работе сложности”.
Я поделила наше счастье на три кучки - свое, его и наше. И когда-то попросила его не ставить мое в приоритет. “Сначала маску на себя, а потом на ребенка”. Сейчас моя ценность отношений не в том, чтобы забирать и не в том, чтобы “жертвовать последнее”, а в том, чтобы отдавать избыточное. Отдавать из того, что уже не нужно тебе самому.
“Я тебе благодарна за то, что ты делаешь мне чай с медом, когда я болею. Но я не злюсь, если ты занят и сейчас не можешь”.
И тогда все становится иначе. И тогда вы уже два здоровых человека, не тянущих друг из друга силы и ресурсы. Способные восстанавливаться и порознь, и вместе. И имеющие каждый силы что-то друг для друга сделать.
Для меня это невероятное жизненное открытие. Какой-то новый уровень любви, спокойствия и взаимопонимания.
И вместо “я сильная и независимая” я наконец-то могу спокойно признать свою здоровую зависимость от другого человека. В конце концов, Гоша кучу вещей делает лучше меня. Он лучше водит машину, лучше держит дом в порядке, лучше разбирается с документами, лучше умеет подобрать нужные слова в трудных ситуациях, лучше договаривается с людьми, лучше умеет дружить и многое-многое другое. Сейчас он уехал, и порядок у нас в квартире, даже при наличии двух роботов-пылесосов, стремится к нулю. Мне лень даже за продуктами съездить - перебиваюсь сыром и остатками пиццы. Вернулась вчера из Германии, и не то что вещи не разобрала, даже из машины их не достала. Будь он дома, ничего этого не было бы, потому что даже в процессах кормления меня Гоша лучше справляется.
Мне кажется, что мы просто с ним такие люди. Как там говорится про пазлики? Просто подошли друг другу.
Недавно меня спросили, сколько любви было в моей жизни. Я тогда ответила “три”, но сейчас думаю, что все-таки две - Гоша и все остальные. Где Гоша тянет на полторы, потому что он кормил меня сыром и дарил “Лего” пока я плакала от ужаса “всех остальных”.
Я очень долго в любви была прямолинейна как бык. Расстроилась - успокой, не справляюсь - помоги, проблема - поддержи, плохо - будь рядом, ну и дальше по списку. И, конечно, я неустанно всем (и себе, в первую очередь) твердила, что я сильная и независимая. И все могу сама. Но только не могу. Я шла в любовь за чем-то: энергией, поддержкой, вниманием, успокоением, временем, весельем. Я шла туда из недостатка и нехватки. Ребенок во мне, несправедливо недолюбленный в детстве, требовал и требовал до бесконечности, пока не получал желаемого. А я жертвовала и жертвовала - силами, временем, энергией, эмоциями. Жертвовала последнее, чтобы получить хоть что-нибудь.
С Гошей все по-другому. Я люблю его от переизбытка. Подхожу обнять его не когда “хочу, чтобы обняли меня”, а когда хочу обнять сама. Разговариваю о большом и важном, когда чувствую в себе силы и ресурсы, и прошу паузу, когда понимаю, что занята и не хочу. Слушаю полноценно и с максимальным вниманием, а не из уважения или не чтобы высказаться в ответ. Готовлю нам ужины, когда понимаю, что хочу и есть время, а не когда “надо” и “дома есть нечего”.
Когда мне плохо, грустно или я злюсь стараюсь сначала прожить сама в себе. Если не могу - подхожу и вслух называю причину. “Я злюсь не на тебя, а потому что не выспалась”, “мне грустно не из-за тебя, а потому что на работе сложности”.
Я поделила наше счастье на три кучки - свое, его и наше. И когда-то попросила его не ставить мое в приоритет. “Сначала маску на себя, а потом на ребенка”. Сейчас моя ценность отношений не в том, чтобы забирать и не в том, чтобы “жертвовать последнее”, а в том, чтобы отдавать избыточное. Отдавать из того, что уже не нужно тебе самому.
“Я тебе благодарна за то, что ты делаешь мне чай с медом, когда я болею. Но я не злюсь, если ты занят и сейчас не можешь”.
И тогда все становится иначе. И тогда вы уже два здоровых человека, не тянущих друг из друга силы и ресурсы. Способные восстанавливаться и порознь, и вместе. И имеющие каждый силы что-то друг для друга сделать.
Для меня это невероятное жизненное открытие. Какой-то новый уровень любви, спокойствия и взаимопонимания.
И вместо “я сильная и независимая” я наконец-то могу спокойно признать свою здоровую зависимость от другого человека. В конце концов, Гоша кучу вещей делает лучше меня. Он лучше водит машину, лучше держит дом в порядке, лучше разбирается с документами, лучше умеет подобрать нужные слова в трудных ситуациях, лучше договаривается с людьми, лучше умеет дружить и многое-многое другое. Сейчас он уехал, и порядок у нас в квартире, даже при наличии двух роботов-пылесосов, стремится к нулю. Мне лень даже за продуктами съездить - перебиваюсь сыром и остатками пиццы. Вернулась вчера из Германии, и не то что вещи не разобрала, даже из машины их не достала. Будь он дома, ничего этого не было бы, потому что даже в процессах кормления меня Гоша лучше справляется.
Мне кажется, что мы просто с ним такие люди. Как там говорится про пазлики? Просто подошли друг другу.
Живучесть
Я тут поняла, что я ужасно “живучий” человек. Путь от “я никогда не буду счастлива здесь” до “Люксембург - это прекрасная страна для жизни” занял у меня 2 месяца. Хочу поделиться тем, что мне помогло.
1) Пострадать
Мне кажется, фраза “переезд - это расставание” стала уже почти мейнстримом. Мы все уже четко осознали, что эмиграция дается морально тяжело. Ее необходимо отгоревать. Не делать вид, что все в порядке, а честно себе сказать “все плохо” и отгоревать. И я горевала. Справедливости ради, в то время я была совершенно невыносимым человеком. Меня кидало из тревоги в злость по семь раз на дню. Я плакала в супермаркетах, потому что не могла найти яйца и кричала, что я уеду жить в Амстердам. Иногда одновременно. В минуты душевного просвета я, как мантру, повторяла: “мне нужно время”. Мне предрекали год, но я справилась за месяц. Да, было сложно. Сложнее всего было ничего не делать, никуда не стремиться и ничего не решать прямо сейчас. Но я справилась.
2) Составить план и двигаться маленькими шажочками
Когда я почувствовала в себе силы, я пополнила запас валерьянки для мужа и занялась любимым делом перфекциониста - составила план. Я поставила себе три цели на квартал, обозначила ожидаемый результат, расписала первые шаги и честно пообещала, что все, что вне фокуса, идет лесом. Да, у меня есть личные OKR-ы. Цели составляла не исходя из того, что “надо”, а исключительно из “хочу” и “считаю важным”. Так, из трех, только одна не была для меня приятной. И за первые четыре месяца года в мою жизнь вернулась мафия (да, это спорт), вылечились волосы, оплатилось лечение зубов, купились билеты на миллион и один концерт, заказалась мебель и рамки (много рамок!). Ощущение выполненных целей и восстанавливающейся жизни - бесценно, для всего остального был использован револют.
3) Действительно забить на все остальное
По пути мне попадалось миллиард соблазнов и возможностей, и все они казались важными и нужными прямо сейчас. Так я решилась на внеплановые уроки французского. Но правило есть правило - как только я устала вставать два раза в неделю в семь утра, я перестала на него ходить. Все, что вне фокуса - не важно. Это мой способ не перегрузить себя. Да, я буду двигаться медленно, но я буду двигаться хоть как-нибудь и знаю, что не упаду. Не решен вопрос с налогами - не важно, это цель третьего квартала. В квартире нет обеденного стола - возвращайтесь через месяц, я не занималась спортом четыре месяца - пожалуйста, перезвоните мне в июне. Да, это сложно и давит. Но маленький шаг сейчас лучше, чем “да пошло оно все” потом.
4) Принять наличие регрессии
Это я только тут пишу, что у меня все получается. В целом, конечно, оно и так. Но иногда становится очень тоскливо и грустно. Тогда я звоню маме. Она рассказывает про ужин, который приготовила, про матрац, который купила домой и про свое ближайшее путешествие. Или пишу друзьям, спросить “как дела” и убедиться, что они меня еще помнят и любят. И становится проще. Потому что в моменты, когда нам кажется, что мы потеряли все, нам жизненно необходим кто-то, кто напомнит нам, что есть вещи, которые невозможно потерять.
Я не могу сказать, что я справляюсь лучше всех или как-то невероятно круто адаптируюсь. Но иногда я действительно горжусь тем, что умею маленькими шажочками возвращать себе нормальную жизнь, где бы я не оказалась.
Я тут поняла, что я ужасно “живучий” человек. Путь от “я никогда не буду счастлива здесь” до “Люксембург - это прекрасная страна для жизни” занял у меня 2 месяца. Хочу поделиться тем, что мне помогло.
1) Пострадать
Мне кажется, фраза “переезд - это расставание” стала уже почти мейнстримом. Мы все уже четко осознали, что эмиграция дается морально тяжело. Ее необходимо отгоревать. Не делать вид, что все в порядке, а честно себе сказать “все плохо” и отгоревать. И я горевала. Справедливости ради, в то время я была совершенно невыносимым человеком. Меня кидало из тревоги в злость по семь раз на дню. Я плакала в супермаркетах, потому что не могла найти яйца и кричала, что я уеду жить в Амстердам. Иногда одновременно. В минуты душевного просвета я, как мантру, повторяла: “мне нужно время”. Мне предрекали год, но я справилась за месяц. Да, было сложно. Сложнее всего было ничего не делать, никуда не стремиться и ничего не решать прямо сейчас. Но я справилась.
2) Составить план и двигаться маленькими шажочками
Когда я почувствовала в себе силы, я пополнила запас валерьянки для мужа и занялась любимым делом перфекциониста - составила план. Я поставила себе три цели на квартал, обозначила ожидаемый результат, расписала первые шаги и честно пообещала, что все, что вне фокуса, идет лесом. Да, у меня есть личные OKR-ы. Цели составляла не исходя из того, что “надо”, а исключительно из “хочу” и “считаю важным”. Так, из трех, только одна не была для меня приятной. И за первые четыре месяца года в мою жизнь вернулась мафия (да, это спорт), вылечились волосы, оплатилось лечение зубов, купились билеты на миллион и один концерт, заказалась мебель и рамки (много рамок!). Ощущение выполненных целей и восстанавливающейся жизни - бесценно, для всего остального был использован револют.
3) Действительно забить на все остальное
По пути мне попадалось миллиард соблазнов и возможностей, и все они казались важными и нужными прямо сейчас. Так я решилась на внеплановые уроки французского. Но правило есть правило - как только я устала вставать два раза в неделю в семь утра, я перестала на него ходить. Все, что вне фокуса - не важно. Это мой способ не перегрузить себя. Да, я буду двигаться медленно, но я буду двигаться хоть как-нибудь и знаю, что не упаду. Не решен вопрос с налогами - не важно, это цель третьего квартала. В квартире нет обеденного стола - возвращайтесь через месяц, я не занималась спортом четыре месяца - пожалуйста, перезвоните мне в июне. Да, это сложно и давит. Но маленький шаг сейчас лучше, чем “да пошло оно все” потом.
4) Принять наличие регрессии
Это я только тут пишу, что у меня все получается. В целом, конечно, оно и так. Но иногда становится очень тоскливо и грустно. Тогда я звоню маме. Она рассказывает про ужин, который приготовила, про матрац, который купила домой и про свое ближайшее путешествие. Или пишу друзьям, спросить “как дела” и убедиться, что они меня еще помнят и любят. И становится проще. Потому что в моменты, когда нам кажется, что мы потеряли все, нам жизненно необходим кто-то, кто напомнит нам, что есть вещи, которые невозможно потерять.
Я не могу сказать, что я справляюсь лучше всех или как-то невероятно круто адаптируюсь. Но иногда я действительно горжусь тем, что умею маленькими шажочками возвращать себе нормальную жизнь, где бы я не оказалась.
Про дом
Недавно вспомнила почему вообще появился этот канал. Пять лет назад я настолько не могла найти свое место в жизни, что бросила все и уехала одна в Европу. Тогда Евротрип казался мне чем-то невероятно экстравагантным и меняющим весь обычный уклад моей жизни. По правде говоря, так и было.
Сейчас из экстравагантного во всем этом мне кажется только то, что я одна полетела на самолете. К сожалению, пока больше не могу себе такого позволить.
Евротрип стал не просто частью моей жизни, но обыденностью. В прошлом месяце я была в Брюсселе, Барселоне, Кельне, Франкфурте, Белграде, Триере и немного в Метце. В этом планирую побывать в Амстере, Базеле, Бонне, Кельне, Брюсселе и возможно в Париже.
Раньше мне все время хотелось куда-то уехать. Сейчас я могу уехать куда угодно, но больше всего мне хочется домой.
Мне потребовалось примерно пять лет моей жизни, один телеграмм-канал, миллион советов друзей и два переезда, чтобы действительно понять, что, куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя.
Мне казалось, что быть диджитал номадом и постоянно путешествовать - это мой путь к счастью. Столько эмоций, столько новых людей, столько интересных событий. Сейчас я смотрю на это как на попытку сбежать от самого себя.
Пять лет (блин, это же так много) я потратила на то, чтобы понять, что мой путь к счастью - это обустроить свой простой ежедневный мир так, чтобы он приносил мне радость. Пусть этот мир будет сложен из очень маленьких и простых вещей - уютной квартиры, желтого аймака, вкусного кофе, красивого вида с балкона, синей машинки и тайского массажа по вечерам. Но оно все вместе складывается для меня в настолько мой мир, что я до ужаса боюсь его потерять.
Раньше я гордилась тем, что могу работать откуда угодно. Сейчас я ценю возможность провести день за своим любимым рабочим столом. Раньше мне было без разницы где жить, сейчас мой дом и моя квартира для меня точно в тройке жизненных приоритетов.
И видимо поэтому за ближайшие два месяца я проведу дома два выходных:) Ну, что же, ценность дома познается в сравнении.
Недавно вспомнила почему вообще появился этот канал. Пять лет назад я настолько не могла найти свое место в жизни, что бросила все и уехала одна в Европу. Тогда Евротрип казался мне чем-то невероятно экстравагантным и меняющим весь обычный уклад моей жизни. По правде говоря, так и было.
Сейчас из экстравагантного во всем этом мне кажется только то, что я одна полетела на самолете. К сожалению, пока больше не могу себе такого позволить.
Евротрип стал не просто частью моей жизни, но обыденностью. В прошлом месяце я была в Брюсселе, Барселоне, Кельне, Франкфурте, Белграде, Триере и немного в Метце. В этом планирую побывать в Амстере, Базеле, Бонне, Кельне, Брюсселе и возможно в Париже.
Раньше мне все время хотелось куда-то уехать. Сейчас я могу уехать куда угодно, но больше всего мне хочется домой.
Мне потребовалось примерно пять лет моей жизни, один телеграмм-канал, миллион советов друзей и два переезда, чтобы действительно понять, что, куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя.
Мне казалось, что быть диджитал номадом и постоянно путешествовать - это мой путь к счастью. Столько эмоций, столько новых людей, столько интересных событий. Сейчас я смотрю на это как на попытку сбежать от самого себя.
Пять лет (блин, это же так много) я потратила на то, чтобы понять, что мой путь к счастью - это обустроить свой простой ежедневный мир так, чтобы он приносил мне радость. Пусть этот мир будет сложен из очень маленьких и простых вещей - уютной квартиры, желтого аймака, вкусного кофе, красивого вида с балкона, синей машинки и тайского массажа по вечерам. Но оно все вместе складывается для меня в настолько мой мир, что я до ужаса боюсь его потерять.
Раньше я гордилась тем, что могу работать откуда угодно. Сейчас я ценю возможность провести день за своим любимым рабочим столом. Раньше мне было без разницы где жить, сейчас мой дом и моя квартира для меня точно в тройке жизненных приоритетов.
И видимо поэтому за ближайшие два месяца я проведу дома два выходных:) Ну, что же, ценность дома познается в сравнении.