Про некоторые книги говорят, что их «хочется растащить на цитаты». А есть книги, которые ты растаскиваешь на цитаты, а потом обнаруживается, что они растаскивают на куски тебя.

В общем, написал про текст, который меня сильнее всего за последнее время поразил — «дневник одной зимы» Джона Алека Бейкера (1926—1987), странного человека, который десять лет наблюдал в эстуарии Темзы за сапсанами, а потом сочинил книгу о духовной тоске и преображении, рядящуюся в записки бёрдвотчера.

Когда Харауэй пытается преодолеть линейность человеческого зрения, она в том числе, пишет о глазах птиц. Другое зрение позволяет иначе познавать мир, показывает, что взгляд исследователя быть другим. И эту книгу хочется прочесть.

Не идти против ветра

1/7. За три года работы и исследований, обсуждений в центральноазиатском пространстве, у меня все больше ощущение, что методологии, которые были созданы и отработаны в американской количественной социологии здесь просто не работают. Качественные - работают, если не завязаны на жёстком гайде / отборе. Сложности перевода делают исследования жёстко зависимыми от уровня экспертизы перводчика-полевика.

2/7. Подобное ощущение у меня уже было один раз, когда я начинала только препарировать городское планирование сквозь призму социо-правовых исследований (socio-legal). И ответ там - как он остался в статьях - связан прежде всего с культурными паттернами, то есть, особенностями социальных взаимодействий. Однако, вопрос в чем воплощается материально эти культурные взаимодействия? И кажется, в том, что можно было бы назвать морфологией отношений: не настолько жесткой как структура, и не настолько изменчивой, как сеть.

3/7. И тут ключевое - для какой морфологии создавались методы социальных исследований в Америке первой половины ХХ века? Страна после Великой депрессии, которая очень пыталась увидеть свою структуру нововременным способом, в том смысле, какой был у Фуко: превратить глубокие сложные семейные или клановые сети в мелкую нарезку нуклеарных ячеек, которые будут зависеть не от связей, а от государства и взаимодействовать с ним.

4/7. Это, конечно, очень упрощенное описание, но тем не менее, оно позволяет увидеть, что такой общей сетки на Глобальном Востоке (термин Мюллера и Трубиной) - нет. О том как это отображается в искажениях методов много писал уважаемый ДМ Рогозин, но не показывал, как это связано с другой морфологией.

5/7. В исследованиях по Алматы у нас в какой-то момент возникли две метафоры - Алматы как Барселона и Алматы как Венеция (даже в СМИ осталось благодаря градостроительным пресс-конференциям). Барселона - это та самая имитация модернистской сетки, которой так славится город. Но если копнуть глубже - и это видно также на структуре отношений и чем дальше, тем больше - город распадается на очень небольшие "острова" / группы, связанные природным или социальным языком / отношениями. Внутри групп есть своя иерархия, срезы по горизонтали могут давать ощущение, что есть модернистская сетка, если взять достаточно насыщенный слой, а если разреженный - то что существует резкое неравенство, которое не ясно как компенсируется. И эту скрытую морфологию методы не учитывают, потому что пытаются просто найти достаточно насыщенный слой.

6/7. С другой стороны - глубокие каньоны, которые есть в таком ландшафте, позволяют проходить через него достаточно большим потокам. Это не плоская равнина, а четко обозначенные пути и также как в обычном горном ландшафте ты можешь идти по каньону и тогда с тебя возьмут пошлину за то, что ты здесь прошел, а можешь взять проводника, который покажет тебе более простой путь, или в обход застав. И главное здесь - не пытаться срезать пути оптимальным и эффективным образом, потому что они тогда идут против ветра - и против сложившейся морфологии.

7/7. Что это значит для методологии? Наверное, надо очень точно прицеливаться, к кому ты хочешь попасть, как ты делаешь срез. Нужен скальпель хирурга, а не фармацея. Обычная демография тут мало что дает. И это уже создает проблемы: кажется, что понятно, кто нужен на исследование, но ты видишь ТЗ, видишь задачу и понимаешь, как выстраивается паттерн практик человека под эту задачу. А иначе - не то, не так, перекосы, искажения и на выходе то, что вообще не предполагается данным методом.

**
Степь показывает уязвимости методов и учит меня не идти против ветра - но это очень новое чувство. Надеюсь, этой заметкой я начала разматывать новый большой клубок

Много лет аналитического чтения меняют способ слушать / смотреть на текст - нужно пройти его несколько раз, чтобы до конца схватить смысл. Но если соскальзываешь в середине совсем грустно - а это частый паттерн

Вертятся в голове две поговорки: «хвост виляет собакой» / «что в костях заложено, то из мяса не выбьешь».

Очень хочу море, хвойный лес и чернику. Месяца на два или три. Не думать о проектах, данных, дедлайнах и обязательствах. Не ломать голову с разными удаленными, заблокированными, разблокированными отношениями. Не думать о статусах (и страусах), психологии и нормах. А просто гулять, дышать и смеяться

шаббат шалом

Гоффман в "Анализе фреймов" вводит понятие фабрикации, как создание заведомо ложного представления о реальности у окружающих. Фабрикации представляют у него предельную форму рефрейминга, но чаще всего довольно рациональную - заговор или интрига. Но он почти не говорит об эмоциональных / иррациональных эффектах фабрикации, в которых человек не только видит реальность иначе, но и сильно вовлекается в нее. И вот эту эмоциональную фабрикацию, кажется можно называть манипуляциями. Надо почитать, что есть на эту тему у гофманианцев - где-то на стыке с разговорами про эмоциональный труд Иллуз.

В таких уголках едва можно понять, где еще продолжается строительство, а где уже пошел процесс постепенного разрушения. Потому что ничто не доводится до завершения. Пористая податливость сочетается не только с беспечностью южного ремесленника, но и — прежде всего — со страстью к импровизации. Простор и возможность для импровизации должны оставаться в любом случае. Здания превращаются в сцену народного театра. Все они распадаются на бесчисленное множество площадок, на которых идет игра. Балкон, крыльцо, окно, подворотня, лестница, крыша — всё становится подмостками и ложами одновременно. Даже самое жалкое существо ощущает свою самобытность в этом смутном двойственном осознании причастности, несмотря на собственную ничтожность, к одному из никогда не повторяющихся представлений неаполитанской улицы, возможность при всей бедности наслаждаться праздностью, наблюдать грандиозную панораму. Сцены, разыгрывающиеся на лестницах, достойны высокой школы режиссуры. Лестницы никогда не бывают открытыми, но и не скрываются полностью, как в северном доме-ящике, а выскакивают то тут, то там за контуры дома, переламываются на повороте и исчезают, чтобы обнаружиться в другом месте.

Беньямин. Неаполь

Иногда важно отпускать старые, сложные истории. И идти дальше

Неаполь, 1994, Барбара Клемм

Из заметок на полях курса про геймификцию - четкое ощущение, что UX и истории про образовательный / пользовательский / клиентский опыт растут из геймерской и геймификационной среды. Для социологов это будет не совсем обычно: когда мы смотрим на приложение мы будем соотносить его с разными практиками пользования в сети, но не с различными сценариями, моделями поведения пользователей.

Перспектива моделей поведения пользователя отдает лютым бихевиоризмом и кажется слишком упрощенной. Но можно сделать финт и рассматривать модели не как жесткие сценарии, а как набор параметров, которые определяют логику действий. И этот - топологический - подход позволяет увидеть сценарии использования как набор различных практик и за счет исследования прочертить существующие тропы и попытаться нащупать, где вероятнее всего можно пробивать новые.

Так геймификация + топология дает инструменты для картирования практик пользования UX. И их истоки можно найти в исследованиях игр - как практической форме теории действия / драматизма, базовой для социологии ХХ века: роли / акторы, действия / механики, агентность / динамика, объекты / награды, сцены/ циклы взаимодействий.

И детальный обзор - Krath, J., Schürmann, L., & Von Korflesch, H. F. (2021). Revealing the theoretical basis of gamification: A systematic review and analysis of theory in research on gamification, serious games and game-based learning. Computers in human behavior, 125, 106963.

все мы - #homoludens

Critical Incident Technique (CIT), часть 1.

В этом семестре веду у шанинских магистров второго года обучения курс по качественным методам в социологии. Само по себе это, конечно, отлично, за исключением того обстоятельства, что качметоды в шанинской магистратуре -- это вещь, противоречащая здравому смыслу.

Во-первых, бОльшая часть людей в нашей магистратуре уже имеет опыт прикладной проектной работы в исследованиях, так что ни один препод в этой части не сможет им рассказать больше, чем они и так уже знают, а делать чисто учебный проект с выдуманными целями и задачами никому неохота (обычно студенты занимаются этим на работе в больших и маленьких исследовательских конторах). Во-вторых, чисто теоретический курс о методах в принципе является абсурдом -- ремеслу нельзя научить по учебникам, надо просто идти и делать, а потом разбираться с ошибками/кейсами. В-третьих, те из магистров, кого еще не покалечило поле, как правило хотят от жизни вообще другого: читать тексты и поменьше соприкасаться с внешним миром. И их вполне можно понять.

Казалось бы, выкрутиться сложно. Но кого и когда останавливали парадоксальные обстоятельства шанинской учебы.

Придумали в этом году вообще не говорить про священную триаду качметодов: интервью, ФГ и наблюдение. Будем работать с дневниковыми исследованиями, которым обычно уделяется достаточно мало внимания (на курсах по этнографии/антропологии изучают так называемое "ведение заметок", но это другое и курс у нас другой). Магистральная техника, которую станем исследовать -- это Critical incident technique Джона Флэнагана. А читать станем все подряд -- начиная от дневников викторианской эпохи и заканчивая бортовыми журналами капитанов торгового флота.

На фото Флэнаган.

Воображение -- это всегда риск. Тот, кто берет на себя риски должен обладать воображением. Тот, кто придумывает, неизбежно рискует. Главное, сохранять ясность ума

Городское право, которым занимаюсь последние 5 лет (если не дольше) область не только узкая, но исчезпюще-ненужная. Точнее, я умею об этом говорить в узком кругу друзей-коллег, но за пределами - это и не модная урбанистика, и не социология в чистом виде, а для социолога-теоретика тема чересчур приземленная. Но попробую поговорит на эту скучную тему.

Начнем с того, что городского права как отдельной отрасли строго говоря нет. Есть земельное право, связанное с собственностью на землю, есть различные аспекты кадастрировагия и постановки на учёт земли, а также управления этим ресурсом, есть различные технические нормы, связанные преимущественно с вопросами безопасности - от огня, глаза и меча, а также прилета инопланетян, землясений, наводнений и прочих климатических катаклизмов - есть нормы ГО и ЧС, есть геология и экология и связанное с ними право. Но все это не является городским правом.

И здесь начинается интересное. Потому управление земельными отношениями не умещается в пространство карт и фиксированных границ. Социологи-конструктивисты сказали бы, что границы постоянно меняются, пересматриваются и переопределяются. Но и это не совсем верно.

Если посмотреть на огромный пул накопленных знаний о городах, земле и управлении ими, то городское право оказывается чем-то либо не совсем правовым, в новоевропейской смысле (потому что нет четких правовомочий у материальных объектов), либо не до конца регуляторным. Мы сталкиваемся с различными способами описания города (языками, системами знания и действия), но будет опрометчиво пойти в глубь - утонешь.

Придется искать пути по поверхности. Продолжение следует)

Брат собрал альбом своих мелодий - он утверждает, что любительство, а для меня как продолжение старых музыкальных разговоров, хоть я и вообще не музыкант. Особенно начиная со второго трека.

Среда - это маленькая пятница, так что делюсь! (Всегда таскаю у знакомых музыку и не обзаведусь взрослым самостоятельным вкусом и плейлистом - музыкальный кочевник).

В разговорах об ИИ мне нравится как всплывают почти классические сюжеты из области лингвистики. Например, есть проблемы с прочитыванием ИИ синтаксиса в том числе в коде и из-за этого возникает идея семантического моделирования, то есть создания единого кода, который может работать как система понятий - универсальная. Но это возвращает нас к идеям универсального языка - лучший рассказ о них это книга Эко "Поиски совершенного языка в европейской культуре". Как любой универсалистский проект идея универсального языка может существовать только в узком и строго дисциплинированном сообществе и за пределами его проваливается. Вариант введения в такое сообщетво описан на примере Яндекса.

Но здесь как раз возникает пространство, где происходит стыковка технического и социального, или как материальность технологии пытается чинить социальность. Например идея блокчейна с подтверждением и авторизацией пользователей рассматривается как основа для создания распределенной семантической сети, но с валидацией вносимых знаний (в каком-то смысле такой системой в более простом и социальном варианте является вики).

Далее, возникает и возрождается вопрос о доверии - но уже не людям, а описание технооптимизма как вопроса доверия ИИ и агоритмам. И этот разговор про возможность доверительного отношения с алгоритмами работает с очень старой метафорой "белого ящика" и "черного ящика". Но если классическая наука Нового времени строится вокруг идеи "черного ящика" и экспериментов построенных с ним, то век алгоритмов показывает, что в машинах чернота - как анализ глубинных структур и непроницаемость - становятся препятствиями на пути к познанию. И это возможно уже парадигмальный сдвиг или его начало: глубина анализа и экспертность, на которой он строится, становится объектом недоверия, а не признаком знания и аналитической мощи.

И тут кажется важными возникновение двух понятий "алгоритмической прозрачности" и "объяснимый искусственный интеллект (XAI)" - последний активно возвращается в разговор в 2020-х годах с поворотом к необходимости объяснять принятие решений на основе ИИ в медицине и юриспруденции. В какой-то степени, это похоже на введение определенного уровня формализации в действия ИИ (что сложно) для получения более предсказуемых и валидных ответов, которые можно оценивать не только по тому, как они представлены, но и по возможности реконструировать цепочку рассуждений (алгоритм), который ее породил.

И кажется представление о том, что такое знание, как оно описывается и как мы можем и должны работать с экспертизой меняется на глазах. И социологам здесь есть что обсуждать - и с точки зрения новых методов, и с точки зрения теории.

Сегодня вечером мне очень везло на собеседников.

Из совсем других разговоров - исследователи средневековой алхимии часто проводят параллели между представлением о магии того времени и современной психологией. Получается Гарри Поттер - это часть терапевтического поворота?

Выше классический текст Фичино о "Пире" Платона.

Друзья, в конце ноября снова делаем крутую конфу в ЕУ СПб. На этот раз про воду в самом широком. Запить съедобное и несъедобное, так сказать) Уверен, в вашем творческом чулане есть та самая нужная баночка с вкусным варевом. Я собираюсь податься с рассказом про байкальский лед и астрофизиков. Дедлайн 20 октября. Подробности но ссылке

Автор коллажа: Гриша Винокуров