Подход, которому научили британские коллеги из образования, приезжавшие раньше в МАРШ, и который для меня является образцом командной работы, -- аргументированно поддерживать идеи других и пытаться дать им ход или развитие, особенно, если этот человек ответственен за этой часть работы (или это работа этого студента).
И только потом, уже исходя из этой цели критиковать / показывать, что мешает в существующем подходе. Не всегда получается, но база - здесь.
И на самом деле сходу понять, как именно можно развить то, о чем тебе рассказывают совсем не просто - в этом в принципе заключается главная сложность критика на презентации -- у тебя должно хватать включенности и бэкграунда, чтобы быстро, корректно, доброжелательно и конструктивно среагировать на то, что тебе показывают.
И эти уроки считаю для себя бесценными, поскольку они меня научили именно в этих ситуациях оставлять свой перфекционизм за дверью. И вообще сначала смотреть на людей и их живые реакции
И только потом, уже исходя из этой цели критиковать / показывать, что мешает в существующем подходе. Не всегда получается, но база - здесь.
И на самом деле сходу понять, как именно можно развить то, о чем тебе рассказывают совсем не просто - в этом в принципе заключается главная сложность критика на презентации -- у тебя должно хватать включенности и бэкграунда, чтобы быстро, корректно, доброжелательно и конструктивно среагировать на то, что тебе показывают.
И эти уроки считаю для себя бесценными, поскольку они меня научили именно в этих ситуациях оставлять свой перфекционизм за дверью. И вообще сначала смотреть на людей и их живые реакции
Если закрытые сообщества - это те, которые вы не видите, то воображаемые сообщества или невидимый колледж - яркий пример - они и есть, и их нет
Forwarded from melamed melamed
В Самокате вышла книга Димы Комиссарова и его жены Татьяны "Видимо-невидимо: как дружить с незрячими". Она посвящена их незрячему сыну Федору, тому, как он воспринимает мир. Для меня это огромная радость и гордость. Книгу Дима начал как диплом на онлайн-курсе в Британке в 2021, который я тогда курировал, и при поддержке моей, Ани Журко и Тани Иванковой сделал потрясающую вещь, мощный пример того, что я считаю небессмысленной творческой работой. Это социально важная, начатая в сильном личном опыте, точная в деталях, с точно отстроенным от задачи визуальным языком, остроумная и прочувствованная, вознаграждающая внимательного зрителя книга.
Лист про зоопарк разбил мне сердце.
Дима, спасибо.
#учени_цы https://samokatbook.ru/book/vidimo-nevidimo
Лист про зоопарк разбил мне сердце.
Дима, спасибо.
#учени_цы https://samokatbook.ru/book/vidimo-nevidimo
И для меня это особенно важно сейчас - я не очень верю в-помощь-на-расстоянии, в благотворительность и прочее, и понимаю ограниченность своего пространства действия кругом живого общения. что-то не смогла, где-то ошиблась, где-то порушилось, человек обиделся. мир не совершенен, я несовершенна, это не попытка оправдаться. но принять это не очень просто, отойти, оставить ситуацию как есть, не делать из нее занозу. и пытаться дальше делать что получается - как лучшая форма надежды, как непростая форма веры себе, в себя и в других
seeing like a...
Это кажется было у кого-то из древних, но не могу вспомнить у кого - ты становишься тем, на что ты смотришь.
И здесь как раз работает формула - seeing like a - потому что смотря на что-то ты учишься хорошо это различать - смотря на радость - радость, наблюдая горе - горе и горечь, видя и проживая боль - будешь видеть болевые точки.
Но в реальности это сильное искажение взгляда, потому что в какой-то момент возникает риск, что ты видишь только то, что привык наблюдать. И в этот момент этот опыт начинает давать сдачи - ты невольно начинаешь воспроизводить привычные паттерны, даже если это последнее чего ты бы хотел.
И самый трудный вопрос - требующий большой ясности, внимания и аккуратности - как так изменить точку взгляда, способ смотреть, чтобы научиться видеть иное, чтобы видеть не болевые точки - а моменты их отсутствия и радости, не обиду - а мир, не раздражение - а ценность.
трудности перевода
Это кажется было у кого-то из древних, но не могу вспомнить у кого - ты становишься тем, на что ты смотришь.
И здесь как раз работает формула - seeing like a - потому что смотря на что-то ты учишься хорошо это различать - смотря на радость - радость, наблюдая горе - горе и горечь, видя и проживая боль - будешь видеть болевые точки.
Но в реальности это сильное искажение взгляда, потому что в какой-то момент возникает риск, что ты видишь только то, что привык наблюдать. И в этот момент этот опыт начинает давать сдачи - ты невольно начинаешь воспроизводить привычные паттерны, даже если это последнее чего ты бы хотел.
И самый трудный вопрос - требующий большой ясности, внимания и аккуратности - как так изменить точку взгляда, способ смотреть, чтобы научиться видеть иное, чтобы видеть не болевые точки - а моменты их отсутствия и радости, не обиду - а мир, не раздражение - а ценность.
трудности перевода
Режимы повседневных фотографий:
Пейзаж Ротко
Пейзаж Вермеера
Голландский натюрморт
Девочка с жемчужиной серёжкой
Кабаре Тулуз-Лотрека
Ночной дозор Рембрандта
...
продолжение следует
Пейзаж Ротко
Пейзаж Вермеера
Голландский натюрморт
Девочка с жемчужиной серёжкой
Кабаре Тулуз-Лотрека
Ночной дозор Рембрандта
...
продолжение следует
Forwarded from Нежный урбанизм
Кибер-феминистки против умных городов
Соблазнительная идея максимальной автоматизации городских процессов имеет свою темную сторону. Там, где речь о городском благе, возникает фигура ненасытной корпорации, получающей в свои руки множество данных и огромные финансовые ресурсы. Там, где цифровые инструменты видятся проводниками демократии, доступ к принятию решений оказывается для многих закрыт. Там, где говорят о безопасности и камерах, страдают представители расовых меньшинств. Стандарты, вписанные в технологии и алгоритмы, только кажутся объективными, а на деле они репрессивны и действуют в собственной логике, которая может быть далека от образа цифровой утопии.
Хорошо, что есть кибер-феминистки -- они всегда готовы поломать репрессивные системы и открыть возможности там, где цифровые сервисы и IT корпорации их закрывают. Хак за хаком, они стремятся создать альтернативу технологиям, в которых работают закрытые неподконтрольные алгоритмы и применяются классификации, ведущие к неравенству. Майя-Ли Войт наблюдала за такими коллективами «хак-феминисток» в Германии и Австрии и написала для статью «We build this city on rocks and (feminist) code: hacking corporate computational designs of cities to come» (2023).
Только представьте: самодельный домике на дереве где-то в модном районе Берлина на самом деле важное пространство цифрового города, ведь именно там хакерши собираются и коллективно ломают системы, создавая возможности для преодоления неравенства. Майя-Ли исследовала несколько подобных коллективов и рассказала о том, как «хакнуть код» превращается в «хакнуть патриархальный порядок».
Примеры в статье, кажется, не самые показательные: среди них создание некоммерческой анонимной платформы для видеозвонков (альтернативы Zoom) и критический арт-проект, в котором хакерши создают безопасное гибридное онлайн/оффлайн пространство для слома гендерных бинарностей. Вероятно, многие проекты остаются невидимыми, хотя и ярче отражают пути решения задачи дать уязвимым группам возможность участия и доступа. Но все же с надеждой ждем расширения сфер интереса хак-феминисток. Как насчет поломок систем уличного слежения? Имитация оплаченного билета для тех, у кого совсем нет денег? Взлома рекламных баннеров для демонстрации на них полезной информации? Если у вас тоже есть идеи, поделитесь в комментарииях :)
А что касается Германии, вангуем появление безмерно благодарных мигрантов, которым хакерши наколдуют бота для записи на прием в миграционную службу 🫶
О том, что такое кибер-феминистская урбанистика, можно послушать еще и в подкасте с участием Майи-Ли. Подкаст очень нагруженный, но вдруг вам приглянется что-то из множества затронутых внутри тем?
Соблазнительная идея максимальной автоматизации городских процессов имеет свою темную сторону. Там, где речь о городском благе, возникает фигура ненасытной корпорации, получающей в свои руки множество данных и огромные финансовые ресурсы. Там, где цифровые инструменты видятся проводниками демократии, доступ к принятию решений оказывается для многих закрыт. Там, где говорят о безопасности и камерах, страдают представители расовых меньшинств. Стандарты, вписанные в технологии и алгоритмы, только кажутся объективными, а на деле они репрессивны и действуют в собственной логике, которая может быть далека от образа цифровой утопии.
Хорошо, что есть кибер-феминистки -- они всегда готовы поломать репрессивные системы и открыть возможности там, где цифровые сервисы и IT корпорации их закрывают. Хак за хаком, они стремятся создать альтернативу технологиям, в которых работают закрытые неподконтрольные алгоритмы и применяются классификации, ведущие к неравенству. Майя-Ли Войт наблюдала за такими коллективами «хак-феминисток» в Германии и Австрии и написала для статью «We build this city on rocks and (feminist) code: hacking corporate computational designs of cities to come» (2023).
Только представьте: самодельный домике на дереве где-то в модном районе Берлина на самом деле важное пространство цифрового города, ведь именно там хакерши собираются и коллективно ломают системы, создавая возможности для преодоления неравенства. Майя-Ли исследовала несколько подобных коллективов и рассказала о том, как «хакнуть код» превращается в «хакнуть патриархальный порядок».
Примеры в статье, кажется, не самые показательные: среди них создание некоммерческой анонимной платформы для видеозвонков (альтернативы Zoom) и критический арт-проект, в котором хакерши создают безопасное гибридное онлайн/оффлайн пространство для слома гендерных бинарностей. Вероятно, многие проекты остаются невидимыми, хотя и ярче отражают пути решения задачи дать уязвимым группам возможность участия и доступа. Но все же с надеждой ждем расширения сфер интереса хак-феминисток. Как насчет поломок систем уличного слежения? Имитация оплаченного билета для тех, у кого совсем нет денег? Взлома рекламных баннеров для демонстрации на них полезной информации? Если у вас тоже есть идеи, поделитесь в комментарииях :)
А что касается Германии, вангуем появление безмерно благодарных мигрантов, которым хакерши наколдуют бота для записи на прием в миграционную службу 🫶
О том, что такое кибер-феминистская урбанистика, можно послушать еще и в подкасте с участием Майи-Ли. Подкаст очень нагруженный, но вдруг вам приглянется что-то из множества затронутых внутри тем?
Forwarded from Колпинец
Друзья, важное объявление: я больше не работаю в «Теллер блоге». Это был насыщенный год. Под занавес моей работы главным редактором удалось выпустить два великолепных текста: Ани Щетвиной про алгоритмический фольклор в современных исследованиях медиа и Димы Никитина об эмоциональных машинах и «Элизе» Джозефа Вейценбаума.
Сколько невероятно крутых текстов вышло за этот год и с какими фантастическими авторами мне удалось познакомиться и поработать. Аня Щетвина, Ваня Неткачев, Катя Крылова, Ольга Кай, Катя Киселева, Илья Смирнов, Маша Глухова, Максим Мирошниченко, Дима Никитин, Алексей Алехин, Ната Волкова, Маша Нестеренко – всем вам хочется сказать огромное спасибо за работу, участие и, в особенности, за согласие писать для проекта на самом старте, до запуска обновленной версии сайта. Работа проделана огромная, за этот год мне вместе с коллегами удалось выпустить больше 50 крутых текстов.
Пока я взяла передышку в связи с академическими делами, но, что называется, «открыта новым предложениям». Интересуют прежде всего исследования и работа с текстами.
По всем вопросам можно писать в личные сообщения @katyakolpinets
Сколько невероятно крутых текстов вышло за этот год и с какими фантастическими авторами мне удалось познакомиться и поработать. Аня Щетвина, Ваня Неткачев, Катя Крылова, Ольга Кай, Катя Киселева, Илья Смирнов, Маша Глухова, Максим Мирошниченко, Дима Никитин, Алексей Алехин, Ната Волкова, Маша Нестеренко – всем вам хочется сказать огромное спасибо за работу, участие и, в особенности, за согласие писать для проекта на самом старте, до запуска обновленной версии сайта. Работа проделана огромная, за этот год мне вместе с коллегами удалось выпустить больше 50 крутых текстов.
Пока я взяла передышку в связи с академическими делами, но, что называется, «открыта новым предложениям». Интересуют прежде всего исследования и работа с текстами.
По всем вопросам можно писать в личные сообщения @katyakolpinets
Teller
Алгоритмический фольклор как практика свободы
Народное творчество в соцсетях и монструозные порождения искусственного интеллекта. Новые фольклорные формы цифрового настоящего и будущего.
Forwarded from Антрополог на районе
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Из Анн Шутценбергер: во французском есть выражение «плохо вылизанный медведь» - ours mal léché, когда речь идёт о плохой социализации
Open-call: Чикагская школа и полевые эксперименты
Тематический номер журнала "Городские исследования и практики"
Приглашенные редакторы номера – Ната Волкова (МВШСЭН), Марат Невлютов, к. арх. (МАРШ).
В российском и русскоязычном научном мире вряд ли существует тесная ассоциативная связь между Чикагской школой социологии и экспериментальными подходами в социологии. Тем не менее, подобная перспектива активно развивается в последние 5 лет в европейской и американской социологической мысли – из ключевых текстов можно назвать статью 2020 года Нортье Маррес и Дэвида Старка «Put to the test: For a new sociology of testing» и книгу Тани Богузц (Tanja Bogusz) «Experimentalism and Sociology: From Crisis to Experience» 2022 года. Оба текста так или иначе отталкиваются от классической статьи Роберта Парка «Город как социальная лаборатория», однако показывают, что характер этой лаборатории и тестов в ней отличается от сложившейся традиции лабораторных тестов: это полевые тесты / тесты в естественных условиях, направленные на проверку гипотез в сети повседневных отношений и практик.
Переосмысление наследия Чикагской школы социологии в эксперименталистском ключе включает ее в давние дебаты, которые ведут социологи второй половины ХХ века с Поппером о том, является ли социология эмпирической наукой или же ее удел оставаться в мире культуры и идей. Из этой перспективы иначе видятся и работы Чикагской школы, ставшие классическими и фокусирующиеся на различных крайностях социальной жизни и ее окраинных территориях – преступности, притонах, уличных бандах и гетто. Пограничный характер этих историй позволяет исследователям представлять их как естественный эксперимент с социальными нормами и условиями существования социального порядка, подвергая сомнению саму его возможность.
Исходя из двух описанных подходов – переосмысления наследия Чикагской школы в рамках развития экспериментальных практик в социологии и классических работ Чикагской школы социологии – мы приглашаем к участию в номере авторов с текстами, которые касаются полевой практики социологии, связанной с городом или с пространственным развитием, или с переосмыслением уже существующей традиции Чикагской школы социологии.
Полные тексты ждем к 1 марта 2025 года на мейлы - chestrek@gmail.com, mnevlyutov@gmail.com, предварительно до 30 декабря готовы рассмотреть резюме текстов до 300 слов, чтобы согласовать тему и общее направление текста.
Номер планируется 2 / 3 в 2025 году, ВАК (обещают, но пока нет), входит в список рекомендованных журналов ВШЭ
Тематический номер журнала "Городские исследования и практики"
Приглашенные редакторы номера – Ната Волкова (МВШСЭН), Марат Невлютов, к. арх. (МАРШ).
В российском и русскоязычном научном мире вряд ли существует тесная ассоциативная связь между Чикагской школой социологии и экспериментальными подходами в социологии. Тем не менее, подобная перспектива активно развивается в последние 5 лет в европейской и американской социологической мысли – из ключевых текстов можно назвать статью 2020 года Нортье Маррес и Дэвида Старка «Put to the test: For a new sociology of testing» и книгу Тани Богузц (Tanja Bogusz) «Experimentalism and Sociology: From Crisis to Experience» 2022 года. Оба текста так или иначе отталкиваются от классической статьи Роберта Парка «Город как социальная лаборатория», однако показывают, что характер этой лаборатории и тестов в ней отличается от сложившейся традиции лабораторных тестов: это полевые тесты / тесты в естественных условиях, направленные на проверку гипотез в сети повседневных отношений и практик.
Переосмысление наследия Чикагской школы социологии в эксперименталистском ключе включает ее в давние дебаты, которые ведут социологи второй половины ХХ века с Поппером о том, является ли социология эмпирической наукой или же ее удел оставаться в мире культуры и идей. Из этой перспективы иначе видятся и работы Чикагской школы, ставшие классическими и фокусирующиеся на различных крайностях социальной жизни и ее окраинных территориях – преступности, притонах, уличных бандах и гетто. Пограничный характер этих историй позволяет исследователям представлять их как естественный эксперимент с социальными нормами и условиями существования социального порядка, подвергая сомнению саму его возможность.
Исходя из двух описанных подходов – переосмысления наследия Чикагской школы в рамках развития экспериментальных практик в социологии и классических работ Чикагской школы социологии – мы приглашаем к участию в номере авторов с текстами, которые касаются полевой практики социологии, связанной с городом или с пространственным развитием, или с переосмыслением уже существующей традиции Чикагской школы социологии.
Полные тексты ждем к 1 марта 2025 года на мейлы - chestrek@gmail.com, mnevlyutov@gmail.com, предварительно до 30 декабря готовы рассмотреть резюме текстов до 300 слов, чтобы согласовать тему и общее направление текста.
Номер планируется 2 / 3 в 2025 году, ВАК (обещают, но пока нет), входит в список рекомендованных журналов ВШЭ
Forwarded from Колпинец
Собрала список лучших, по моему мнению, текстов, вышедших в Теллере за этот год. Тексты идут в рандомном порядке, так что начинайте с любого, не ошибетесь.
Итак:
Ностальгия по медиа. Как аналоговое фото помогает обживать цифровое пространство
Пощёчина, нокаут, смерть. Как вирусные видео запустили новый вид спорта
Оптимизация близости. Любовь, дружба и воскрешение мертвых в эпоху ИИ
От бедного образа к среднему. Как происходит трансформация цифровой образности в интернет-эпоху
Театр продуктивности. Саботаж возвращения в офисы и будущее удаленной работы
От спиритических сеансов до ChatGPT. Краткая история автоматического письма
От «Элизы» до «Реплики». Как люди перестали доверять себе и полюбили «эмоциональные машины»
Терапевтический поворот. Как Россия перестала бояться и полюбила поп-психологию
Зомби-медиа. Что говорят исчезнувшие технологии о настоящем и будущем
Как технологии определяют характерное звучание тех или иных артистов и как гаджеты становятся их соавторами
«Богатым — „Оземпик“, бедным — бодипозитив». Как препарат от диабета стал медийным феноменом
Витамин C(uteness). О чем говорит мода на трогательных животных в соцсетях
Что такое некономика и как миллионы кошек приводят в чувство экономику Японии
Пираты, анархисты и хакеры. Краткая история интернет-утопий
«Выйти из интернета». Почему это стало привилегией и кому она доступна
Первому игроку приготовиться. С чего начать путешествие по метавселенным
Цифровая вера: религиозные, эзотерические и деструктивные сообщества обживают метаверс
От Лооса к Ле Корбюзье. Как архитектура стала медийной
Итак:
Ностальгия по медиа. Как аналоговое фото помогает обживать цифровое пространство
Пощёчина, нокаут, смерть. Как вирусные видео запустили новый вид спорта
Оптимизация близости. Любовь, дружба и воскрешение мертвых в эпоху ИИ
От бедного образа к среднему. Как происходит трансформация цифровой образности в интернет-эпоху
Театр продуктивности. Саботаж возвращения в офисы и будущее удаленной работы
От спиритических сеансов до ChatGPT. Краткая история автоматического письма
От «Элизы» до «Реплики». Как люди перестали доверять себе и полюбили «эмоциональные машины»
Терапевтический поворот. Как Россия перестала бояться и полюбила поп-психологию
Зомби-медиа. Что говорят исчезнувшие технологии о настоящем и будущем
Как технологии определяют характерное звучание тех или иных артистов и как гаджеты становятся их соавторами
«Богатым — „Оземпик“, бедным — бодипозитив». Как препарат от диабета стал медийным феноменом
Витамин C(uteness). О чем говорит мода на трогательных животных в соцсетях
Что такое некономика и как миллионы кошек приводят в чувство экономику Японии
Пираты, анархисты и хакеры. Краткая история интернет-утопий
«Выйти из интернета». Почему это стало привилегией и кому она доступна
Первому игроку приготовиться. С чего начать путешествие по метавселенным
Цифровая вера: религиозные, эзотерические и деструктивные сообщества обживают метаверс
От Лооса к Ле Корбюзье. Как архитектура стала медийной
У меня есть любимая метаформа "мобильной техники", то есть, техники, которая путешествует между различными странами, правовыми культурами и принципами социальной организации. Одно из основных открытий связанных с этим концептом относится к Элен Верран, которая в середине 1990х годов написала статью, которая на русский не переведена и не так чтобы широко известна, - об отстаивании коренных жителей Австралии своего права на свои земли, которые были заняты переселенцами из Европы еще в 18 веке.
Верран показывает как утроены разные представления об организации пространства у европейских австралийцев и коренных австралийцев: для первых оно объективное и универсальное, для вторых изменчивое и субъективное. И между этими двумя представлениями - пропасть, если не считать одного небольшого "но": по своей структуре эти представления синонимичны, но кардинально различаются вплоть до непримиримого конфликта по сути.
Фактически в этой ситуации "понаехавшие" европейские австралийцы - это и есть мобильные акторы, которые пытаются встроиться в новую среду, но поскольку сделать этого не могут вступают с ней просто в конфронтацию, завоевывая ее и подчиняя себе.
У STS есть и более мягкие примеры подобного встраивания, как например идея анемии или насоса для подкачки воды, которые существуют одновременно в европейском и африканском пространстве, но существенным образом различаются, хотя и сохраняют общий принцип действия. Здесь в отличие от истории с австралийцами изменяется один и тот же объект, поэтому он остается единым и между версиями возникают противоречия, но не явный конфликт.
Почему эти истории так важны? в ситуациях "глобальности" или скажем так "пост-глобальности" число переносимых объектов чрезвычайно велико, но их переносят каждый раз непроблематично, как будто они остаются одними и теми же. Но нет - каждый перенос влечет за собой изменения, и чем более он дальний, тем глубже различия
Верран показывает как утроены разные представления об организации пространства у европейских австралийцев и коренных австралийцев: для первых оно объективное и универсальное, для вторых изменчивое и субъективное. И между этими двумя представлениями - пропасть, если не считать одного небольшого "но": по своей структуре эти представления синонимичны, но кардинально различаются вплоть до непримиримого конфликта по сути.
Фактически в этой ситуации "понаехавшие" европейские австралийцы - это и есть мобильные акторы, которые пытаются встроиться в новую среду, но поскольку сделать этого не могут вступают с ней просто в конфронтацию, завоевывая ее и подчиняя себе.
У STS есть и более мягкие примеры подобного встраивания, как например идея анемии или насоса для подкачки воды, которые существуют одновременно в европейском и африканском пространстве, но существенным образом различаются, хотя и сохраняют общий принцип действия. Здесь в отличие от истории с австралийцами изменяется один и тот же объект, поэтому он остается единым и между версиями возникают противоречия, но не явный конфликт.
Почему эти истории так важны? в ситуациях "глобальности" или скажем так "пост-глобальности" число переносимых объектов чрезвычайно велико, но их переносят каждый раз непроблематично, как будто они остаются одними и теми же. Но нет - каждый перенос влечет за собой изменения, и чем более он дальний, тем глубже различия