Рубрика «„Гзом“ отвечает»: что представляют собой и зачем нужны конструкции типа «вот же ж»?
Вообще говоря, стечение частиц со сходной грамматической функциональностью и семантикой в русском языке не редкость, например: «Дык она жеведь не знала, кто такой ваш Махакала».
Прежде всего, это явление не «большого синтаксиса», а микросинтаксиса (в других терминах — грамматики конструкций), находящегося на пересечении собственно синтаксиса и лексики. Чем дальше, тем интенсивнее российские лингвисты, и впереди прочих Леонид Лейбович Иомдин, занимаются вопросами микросинтаксиса, но никем не охваченных тем в нём пока тьма-тьмущая.
К нашему «же ж». Примечательно, что такой плеонастический повтор встречается в текстах на русском языке по крайней мере с начала XIX века, в XX веке они стали ещё более распространены. А первое вхождение «же ж», согласно Национальному корпусу русского языка, фиксируется аж в первой половине XVIII века.
«Равно у калмык все богослужение на одном тангутском языке отправляется, котораго я совершенно знаю, что во всем калмыцком народе едва 3 или 4 знающих сыщется ль, а протчие научены токмо читать; недуховному же ж книгу церковную в руки взять грех поставляют». (В. Татищев, «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах», 1733)
«― Да як же ж, Боже мий… усех знаю!» (И. Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923)
В речевой обиход русского языка эта микроконструкция, по-видимому, вошла ещё раньше.
I. Главное назначение второй, усечённой частицы, «ж», — амплификация усилительной функции первой, причём часто это происходит с формированием пейоративного, негативно-оценочного модуса. При этом субъективно-модальный характер высказывания задаёт уже модальная частица «вот», в сочетании с которой чаще всего и встречается «же ж» (другие распространённые коллокации — «как же ж» и «это же ж»), например: «Вот же ж попали мы! Попали так попали».
II. С учётом того, что, судя по всему, в большинстве случаев «же ж» фигурирует в высказываниях установочной модальности, правомочно интерпретировать вторую частицу, «ж», как элемент, добавляющий дополнительное измерение субъективной оценки в отношении диктума (того, применительно к чему в пределах предложения сообщается новая информация), например нотки иронии, сожаления и пр. Ср. «Вот же заваруха» с «Вот же ж заваруха» и с «Вот же ж заваруха, а?», — они различаются в том числе по иллокутивной силе, то есть по тому, с какой интенсивностью реализуется целеустановка говорящего. В довершение всего сама контактная, близкососедская комбинация двух форм частицы, полной и усечённой, накладывает на высказывание отпечаток агональности, придаёт ему отчасти игровой характер.
III. Также конструкцию микросинтаксиса «же ж» есть резон рассматривать с точки зрения лингвистики дискурса: она обеспечивает дополнительный уровень структурирования высказывания и маркирует отношение говорящего к обсуждаемому предмету, к собеседнику, к речевой ситуации. Например, у Всеволода Крестовского в «Панурговом стаде» (1869) читаем:
«— Надо поскорее бы… ― Поскорей не можно… поскорей опять неловко будет: как же ж так-таки сразу после спектакля?.. Мало ль что может потом обернуться!»
Здесь к «же ж» добавляется наречная частица «так-таки», выражающая сомнение и недоверие к реплике собеседника. Таким образом, за счёт избыточных, смыкающихся друг с другом дискурсивов обозначается эмоционально заряженное, критическое, сомневающееся отношение второго собеседника к пожеланию первого и вместе с тем приглашение к ведению диалога в неформальном регистре.
IV. Впрочем, не всегда в подобных сочетаниях имеет место повтор частицы per se. К примеру: «Надо жеж какой дождь!» (где «надо же» — междометие).
V. С точки зрения лексикографической, в свою очередь, «вот же ж» — это семантический фразеологизм, степень устойчивости которого, впрочем, ниже, чем у более регулярного «вот же».
Рубрика «„Гзом“ отвечает»: что представляют собой и зачем нужны конструкции типа «вот же ж»?
Вообще говоря, стечение частиц со сходной грамматической функциональностью и семантикой в русском языке не редкость, например: «Дык она жеведь не знала, кто такой ваш Махакала».
Прежде всего, это явление не «большого синтаксиса», а микросинтаксиса (в других терминах — грамматики конструкций), находящегося на пересечении собственно синтаксиса и лексики. Чем дальше, тем интенсивнее российские лингвисты, и впереди прочих Леонид Лейбович Иомдин, занимаются вопросами микросинтаксиса, но никем не охваченных тем в нём пока тьма-тьмущая.
К нашему «же ж». Примечательно, что такой плеонастический повтор встречается в текстах на русском языке по крайней мере с начала XIX века, в XX веке они стали ещё более распространены. А первое вхождение «же ж», согласно Национальному корпусу русского языка, фиксируется аж в первой половине XVIII века.
«Равно у калмык все богослужение на одном тангутском языке отправляется, котораго я совершенно знаю, что во всем калмыцком народе едва 3 или 4 знающих сыщется ль, а протчие научены токмо читать; недуховному же ж книгу церковную в руки взять грех поставляют». (В. Татищев, «Разговор дву приятелей о пользе науки и училищах», 1733)
«― Да як же ж, Боже мий… усех знаю!» (И. Шмелёв, «Солнце мёртвых», 1923)
В речевой обиход русского языка эта микроконструкция, по-видимому, вошла ещё раньше.
I. Главное назначение второй, усечённой частицы, «ж», — амплификация усилительной функции первой, причём часто это происходит с формированием пейоративного, негативно-оценочного модуса. При этом субъективно-модальный характер высказывания задаёт уже модальная частица «вот», в сочетании с которой чаще всего и встречается «же ж» (другие распространённые коллокации — «как же ж» и «это же ж»), например: «Вот же ж попали мы! Попали так попали».
II. С учётом того, что, судя по всему, в большинстве случаев «же ж» фигурирует в высказываниях установочной модальности, правомочно интерпретировать вторую частицу, «ж», как элемент, добавляющий дополнительное измерение субъективной оценки в отношении диктума (того, применительно к чему в пределах предложения сообщается новая информация), например нотки иронии, сожаления и пр. Ср. «Вот же заваруха» с «Вот же ж заваруха» и с «Вот же ж заваруха, а?», — они различаются в том числе по иллокутивной силе, то есть по тому, с какой интенсивностью реализуется целеустановка говорящего. В довершение всего сама контактная, близкососедская комбинация двух форм частицы, полной и усечённой, накладывает на высказывание отпечаток агональности, придаёт ему отчасти игровой характер.
III. Также конструкцию микросинтаксиса «же ж» есть резон рассматривать с точки зрения лингвистики дискурса: она обеспечивает дополнительный уровень структурирования высказывания и маркирует отношение говорящего к обсуждаемому предмету, к собеседнику, к речевой ситуации. Например, у Всеволода Крестовского в «Панурговом стаде» (1869) читаем:
«— Надо поскорее бы… ― Поскорей не можно… поскорей опять неловко будет: как же ж так-таки сразу после спектакля?.. Мало ль что может потом обернуться!»
Здесь к «же ж» добавляется наречная частица «так-таки», выражающая сомнение и недоверие к реплике собеседника. Таким образом, за счёт избыточных, смыкающихся друг с другом дискурсивов обозначается эмоционально заряженное, критическое, сомневающееся отношение второго собеседника к пожеланию первого и вместе с тем приглашение к ведению диалога в неформальном регистре.
IV. Впрочем, не всегда в подобных сочетаниях имеет место повтор частицы per se. К примеру: «Надо жеж какой дождь!» (где «надо же» — междометие).
V. С точки зрения лексикографической, в свою очередь, «вот же ж» — это семантический фразеологизм, степень устойчивости которого, впрочем, ниже, чем у более регулярного «вот же».
For crypto enthusiasts, there was the “gm” app, a self-described “meme app” which only allowed users to greet each other with “gm,” or “good morning,” a common acronym thrown around on Crypto Twitter and Discord. But the gm app was shut down back in September after a hacker reportedly gained access to user data. 2How to set up a Telegram channel? (A step-by-step tutorial) The court said the defendant had also incited people to commit public nuisance, with messages calling on them to take part in rallies and demonstrations including at Hong Kong International Airport, to block roads and to paralyse the public transportation system. Various forms of protest promoted on the messaging platform included general strikes, lunchtime protests and silent sit-ins. “[The defendant] could not shift his criminal liability,” Hui said. Joined by Telegram's representative in Brazil, Alan Campos, Perekopsky noted the platform was unable to cater to some of the TSE requests due to the company's operational setup. But Perekopsky added that these requests could be studied for future implementation.
from us
