“Роман без вранья” Анатолия Мариенгофа: дико, дерзко, как пуля резко о настоящих поэтах.
Знаменитости окутаны туманом собственной славы, а обыватели ко всему прочему глядят на них сквозь поволоку ожиданий, предрассудков и попросту чужих мнений. А где под всем этим истинное лицо “звезды”, кто его покажет? Родственники в суждениях часто односторонни и склонны к замалчиванию нежелательного, собственно творчество часто цензурированно и трактовки его неоднозначны, да и сама “звезда” может любить розыгрыши и мистификации. Остаётся друг. Близкий друг. Бывший близкий друг. Тут, конечно, можно поспорить об истинности, подозревая бывшего друга в корысти, желании погреться в лучах посмертной славы (б-р-р, мерзко), но давайте-ка допустим иное: 1) друг был настоящим и 2) на момент написания мемуаров был в здравом уме. Такой человек напишет без вранья. Полагаю, Анатолий Мариенгоф оказался именно таким человеком. Смею также предположить, что грубоватое название для воспоминаний о Есенине явилось реакцией на мемуары, байки и анекдоты от неисчислимых якобы друзей-собутыльников и всякой литературной шушеры, зашевелившейся в этом направлении ещё при жизни поэта. Живая легенда могла постоять за себя - или подыграть - по обстоятельствам. Мариенгоф же по сути вступился за друга после его гибели, бросая вызов и литсообществу, и лицемерным или недалёким любителям поэзии. Ну, прямо Рыцарь, Смерть и литтусовка.
Сразу надо сказать, Сергей Есенин в “Романе без вранья” ангелом был лишь по словам Исидоры. Хитрый, мнительный, умеющий, как сейчас скажут, себя продвигать, он стал бы супер-звездой и в наше время без пап, мам и литературных продюсеров. Такое ощущение, что первой и главной есенинской заповедью являлось “хочешь жить, умей вертеться”. Он умел. Нам ли его судить? Автор тоже не судит, в самые неприятные моменты нет этакой снисходительной псевдодружеской оценки, а там, где оценка или характеристика дана, она дана им обоим, мне особенно эта понравилась, от дежурного в отделении милиции: “известное дело <...> имажинисты”. Мариенгоф умело смеётся над собой, и я смеялась вместе с ним. В голосину. Роман, к слову, идеален для растаскивания на цитаты: не привожу их больше, потому что рискую процитировать вообще весь текст. И чтобы ВСЕХ ЗАИНТРИГОВАТЬ, АХАХАХА!
За всеми этими хихоньками и хахоньками однако встаёт и набросок портрета эпохи, и многогранная личность поэта Сергея Есенина, который даже со всеми своими выкрутасами стал мне симпатичнее и интереснее, чем когда либо раньше.
“Роман без вранья” Анатолия Мариенгофа: дико, дерзко, как пуля резко о настоящих поэтах.
Знаменитости окутаны туманом собственной славы, а обыватели ко всему прочему глядят на них сквозь поволоку ожиданий, предрассудков и попросту чужих мнений. А где под всем этим истинное лицо “звезды”, кто его покажет? Родственники в суждениях часто односторонни и склонны к замалчиванию нежелательного, собственно творчество часто цензурированно и трактовки его неоднозначны, да и сама “звезда” может любить розыгрыши и мистификации. Остаётся друг. Близкий друг. Бывший близкий друг. Тут, конечно, можно поспорить об истинности, подозревая бывшего друга в корысти, желании погреться в лучах посмертной славы (б-р-р, мерзко), но давайте-ка допустим иное: 1) друг был настоящим и 2) на момент написания мемуаров был в здравом уме. Такой человек напишет без вранья. Полагаю, Анатолий Мариенгоф оказался именно таким человеком. Смею также предположить, что грубоватое название для воспоминаний о Есенине явилось реакцией на мемуары, байки и анекдоты от неисчислимых якобы друзей-собутыльников и всякой литературной шушеры, зашевелившейся в этом направлении ещё при жизни поэта. Живая легенда могла постоять за себя - или подыграть - по обстоятельствам. Мариенгоф же по сути вступился за друга после его гибели, бросая вызов и литсообществу, и лицемерным или недалёким любителям поэзии. Ну, прямо Рыцарь, Смерть и литтусовка.
Сразу надо сказать, Сергей Есенин в “Романе без вранья” ангелом был лишь по словам Исидоры. Хитрый, мнительный, умеющий, как сейчас скажут, себя продвигать, он стал бы супер-звездой и в наше время без пап, мам и литературных продюсеров. Такое ощущение, что первой и главной есенинской заповедью являлось “хочешь жить, умей вертеться”. Он умел. Нам ли его судить? Автор тоже не судит, в самые неприятные моменты нет этакой снисходительной псевдодружеской оценки, а там, где оценка или характеристика дана, она дана им обоим, мне особенно эта понравилась, от дежурного в отделении милиции: “известное дело <...> имажинисты”. Мариенгоф умело смеётся над собой, и я смеялась вместе с ним. В голосину. Роман, к слову, идеален для растаскивания на цитаты: не привожу их больше, потому что рискую процитировать вообще весь текст. И чтобы ВСЕХ ЗАИНТРИГОВАТЬ, АХАХАХА!
За всеми этими хихоньками и хахоньками однако встаёт и набросок портрета эпохи, и многогранная личность поэта Сергея Есенина, который даже со всеми своими выкрутасами стал мне симпатичнее и интереснее, чем когда либо раньше.
On Tuesday, some local media outlets included Sing Tao Daily cited sources as saying the Hong Kong government was considering restricting access to Telegram. Privacy Commissioner for Personal Data Ada Chung told to the Legislative Council on Monday that government officials, police and lawmakers remain the targets of “doxxing” despite a privacy law amendment last year that criminalised the malicious disclosure of personal information. “Hey degen, are you stressed? Just let it all out,” he wrote, along with a link to join the group. Healing through screaming therapy Click “Save” ; Telegram offers a powerful toolset that allows businesses to create and manage channels, groups, and bots to broadcast messages, engage in conversations, and offer reliable customer support via bots.
from us
