Эллиниcтика

Тот же, кто не подвергся этому процессу, становится ни жив, ни мёртв: теперь это охотник до влаги, вампир: «в европейском фольклоре зачастую упоминается мертвец, продолжающий активную ночную жизнь, — его могилу вскрывают и обнаружи­вают там полнокровное тело, в котором по-прежнему обитает дух». Только кремация способна надёжно предотвратить подобное существование.

Как пишет Онианс, «умершие испытывали величайшую потребность во влаге, в жизненной жидкости … или хотя бы в самой простой … которая возвратила бы им состояние „живущего“, „влажного“» . Вот почему «жертвоприношения умершим чаще всего совершались в виде возлияний»; стоит отдельно упомянуть «поверье, согласно которому непосвященные тщетно пытаются добыть воды в подземном царстве, наполнить протекающий сосуд»: таковы, например, Данаиды, а также Тантал.

Одиссей, добравшись до Аида, потчует мёртвых мёдом, вином и водой. Однако всё же самой вкусной влагой для тех была та, что течёт по венам смертных, она давала наибольший эффект: вот почему герой далее «барана и овцу над ямой глубокой зарезал; черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою души усопших». Испив этой влаги, тени мёртвых на какое-то время словно возвращаются к жизни: Тересий «напившися, мог … по правде пророчить». Сам прорицатель подтверждает этот факт, говоря Одиссею: «та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови дашь ты, разумно с тобою начнет говорить»; так, например, «мать [Одиссея] … напилася и сына узнала».

До крови более всего были охочи т.н. «хтонические», принадлежащие земле (или χθών) существа, к которым в первую очередь безусловно относятся любые мёртвые, а кроме того — Эринии, богини мщения, одна из которых у Эсхила грозит Оресту: «Я у тебя, живого, высосу густой и красный сок. Из жил твоих я досыта напьюсь напитком страшным»; другая подхватывает: «Иссохнув, ты сойдешь под землю заживо».

Подобно тому, как в своё время был деконструирован (а точнее реконструирован) не кем иным как yours truly популярный образ оборотней, который ничем не похож на то, во что действительно верили древние, следует, учитывая уместность, сейчас поступить так и с вампирами, хотя бы и лишь вкратце.

Хотя, учитывая, что было сказано об иссушении, может показаться, что Солнце, оказывающее как раз такой эффект, вполне логично полагать угрозой для вампиров, которые, как известно, от него погибают, в действительности такая их уязвимость впервые появляется только в фильме «Носферату» (1922), а вот, скажем, Дракула у Б. Стокера (1897) ещё преспокойно разгуливает при свете дня. В этом они подобны оборотням, которые стали умирать от серебра только в произведениях XX в., не ранее; в итоге какие-нибудь, да простят меня боги, «Сумерки» оказываются (по крайней мере, в ряде вещей) едва ли не реконструкцией.

Сапковский в своё время прибег к пересмотру образа вампира как кровососущего трупа, предположив, что такое сочинили люди, не способные принять существование организма, более совершенного, чем они, и компенсировавшие это в своей голове тем, что приписали вампирам бытие живого мертвеца. Как мы, однако, видим, вампир изначально это undead par exellence, которого за пределы подобного существования способна вывести только кровь и, реже, иная влага, да и то ненадолго.

#cremation
⬅️⬆️ «Почему христиане запрещали кремацию, а греки считали, что её нужно заслужить?», 7/14 ⤴️➡️

www.tgoop.com/hellenistics/346

4.3K viewsedited  Sep 20, 2023 at 11:43

Тот же, кто не подвергся этому процессу, становится ни жив, ни мёртв: теперь это охотник до влаги, вампир: «в европейском фольклоре зачастую упоминается мертвец, продолжающий активную ночную жизнь, — его могилу вскрывают и обнаружи­вают там полнокровное тело, в котором по-прежнему обитает дух». Только кремация способна надёжно предотвратить подобное существование.

Как пишет Онианс, «умершие испытывали величайшую потребность во влаге, в жизненной жидкости … или хотя бы в самой простой … которая возвратила бы им состояние „живущего“, „влажного“» . Вот почему «жертвоприношения умершим чаще всего совершались в виде возлияний»; стоит отдельно упомянуть «поверье, согласно которому непосвященные тщетно пытаются добыть воды в подземном царстве, наполнить протекающий сосуд»: таковы, например, Данаиды, а также Тантал.

Одиссей, добравшись до Аида, потчует мёртвых мёдом, вином и водой. Однако всё же самой вкусной влагой для тех была та, что течёт по венам смертных, она давала наибольший эффект: вот почему герой далее «барана и овцу над ямой глубокой зарезал; черная кровь полилася в нее, и слетелись толпою души усопших». Испив этой влаги, тени мёртвых на какое-то время словно возвращаются к жизни: Тересий «напившися, мог … по правде пророчить». Сам прорицатель подтверждает этот факт, говоря Одиссею: «та из безжизненных теней, которой приблизиться к крови дашь ты, разумно с тобою начнет говорить»; так, например, «мать [Одиссея] … напилася и сына узнала».

До крови более всего были охочи т.н. «хтонические», принадлежащие земле (или χθών) существа, к которым в первую очередь безусловно относятся любые мёртвые, а кроме того — Эринии, богини мщения, одна из которых у Эсхила грозит Оресту: «Я у тебя, живого, высосу густой и красный сок. Из жил твоих я досыта напьюсь напитком страшным»; другая подхватывает: «Иссохнув, ты сойдешь под землю заживо».

Подобно тому, как в своё время был деконструирован (а точнее реконструирован) не кем иным как yours truly популярный образ оборотней, который ничем не похож на то, во что действительно верили древние, следует, учитывая уместность, сейчас поступить так и с вампирами, хотя бы и лишь вкратце.

Хотя, учитывая, что было сказано об иссушении, может показаться, что Солнце, оказывающее как раз такой эффект, вполне логично полагать угрозой для вампиров, которые, как известно, от него погибают, в действительности такая их уязвимость впервые появляется только в фильме «Носферату» (1922), а вот, скажем, Дракула у Б. Стокера (1897) ещё преспокойно разгуливает при свете дня. В этом они подобны оборотням, которые стали умирать от серебра только в произведениях XX в., не ранее; в итоге какие-нибудь, да простят меня боги, «Сумерки» оказываются (по крайней мере, в ряде вещей) едва ли не реконструкцией.

Сапковский в своё время прибег к пересмотру образа вампира как кровососущего трупа, предположив, что такое сочинили люди, не способные принять существование организма, более совершенного, чем они, и компенсировавшие это в своей голове тем, что приписали вампирам бытие живого мертвеца. Как мы, однако, видим, вампир изначально это undead par exellence, которого за пределы подобного существования способна вывести только кровь и, реже, иная влага, да и то ненадолго.

#cremation
⬅️⬆️ «Почему христиане запрещали кремацию, а греки считали, что её нужно заслужить?», 7/14 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика