здесь были драконы

Увидел у коллеги несколько интересных постов о достоверности и решил поделиться своей позицией. Мне представляется, что достоверность – это степень соответствия пропозициональных конструкций известным фактам. Под пропозициональным конструкциями я подразумеваю гипотезы, теории, концепции, убеждения, сценарии, позиции, взгляды и другие вещи, которые аналогичным образом сотканы из суждений.

О достоверности мы говорим в двух основных ситуациях: (1) там, где нет возможности говорить об истинности теории; (2) там, где нам нужно эпистемически оценить заведомо ложную теорию. Иначе говоря, если нечто истинно, то говорить о его достоверности излишне. Естественно, нечто может быть истинным, но не казаться нам достоверным, поскольку не все факты могут быть нам известны. И наоборот – ограниченное знание фактов может создавать чувство достоверности, несоизмеримое с реальной достоверностью позиции.

Если чувство достоверности и достоверность – это разные вещи, то связаны ли они каким-то образом? Если такой связи нет, то нет смысла и говорить о каком-то отдельном чувстве. Но является ли обсуждаемое чувство чем-то, что присуще человеку по его природе или скорее чем-то, чему мы научаемся? Нативизм здесь может быть обоснован указанием на эволюцию, поскольку чувство достоверности (и, следовательно, способность, например, предпочитать более безопасный сценарий опасному) может быть способом адаптации к среде. Такой подход не лишен смысла, однако, поскольку чувство достоверности взаимодействует с пропозициональными конструкциями, то оно скорее является тем, чему мы научаемся в ходе нашей жизни.

Можно даже более конкретно заметить, что достоверность – это концепт характерный конкретно для философов и учёных. В обычной жизни люди не так уж и часто явно апеллируют к достоверности одних сценариев, позиций или убеждений перед другими. Таким образом даже примерно ясна область, в которой мы узнаем о концепте достоверности и во взаимодействии с которой обучаемся чувствовать этот самый концепт. Всё это не исключает того, что на базовом уровне к научению чувствовать достоверность нас может подталкивать какая-то форма эволюционной адаптации к среде.

Тогда чувство достоверности можно по-релайабилистски представить как когнитивный процесс, характеризующийся той или иной надежностью. Это значит, что чувство достоверности одного человека чаще позволяет ему адекватно судить о достоверности каких-то суждений, а чувство достоверности другого реже. При этом можно говорить об общей надежности чувства достоверности людей, но это уже экспериментальный вопрос. Следовательно, связь между достоверностью и его чувством – это связь между свойством и способом его распознания.

Нетрудно заметить мета-проблему, связанную с достоверностью способов распознания достоверности. С одной стороны, она может лениво сниматься предположением о том, что чувство достоверности просто применимо к самому себе – нет ничего удивительного в сомнении или уверенности в своих же чувствах. С другой стороны, удобен здесь и натурализм, который будет апеллировать к биологическим фактам.

Как бы то ни было, мне видится, что мы действительно обучаемся чувствовать достоверность тех же теорий и взглядов, когда всерьез взаимодействуем с ними. Не когда по сиюминутному смущению отбрасываем гипотезу или из перманентного согласия защищаем, а тогда, когда мы намернно приостанавливаем подобные реакции. Возможно, ненадежное чувство достоверности чаще возникает почти мгновенно, тогда как надежное требует некоторого отложенного действия. Тогда получается, что мы научаемся адекватно чувствовать достоверность только тогда, когда позволяем себе не доверять его мгновенным значениям.

www.tgoop.com/here_was_dragons/150

2.4K viewsMay 21, 2023 at 12:54

Увидел у коллеги несколько интересных постов о достоверности и решил поделиться своей позицией. Мне представляется, что достоверность – это степень соответствия пропозициональных конструкций известным фактам. Под пропозициональным конструкциями я подразумеваю гипотезы, теории, концепции, убеждения, сценарии, позиции, взгляды и другие вещи, которые аналогичным образом сотканы из суждений.

О достоверности мы говорим в двух основных ситуациях: (1) там, где нет возможности говорить об истинности теории; (2) там, где нам нужно эпистемически оценить заведомо ложную теорию. Иначе говоря, если нечто истинно, то говорить о его достоверности излишне. Естественно, нечто может быть истинным, но не казаться нам достоверным, поскольку не все факты могут быть нам известны. И наоборот – ограниченное знание фактов может создавать чувство достоверности, несоизмеримое с реальной достоверностью позиции.

Если чувство достоверности и достоверность – это разные вещи, то связаны ли они каким-то образом? Если такой связи нет, то нет смысла и говорить о каком-то отдельном чувстве. Но является ли обсуждаемое чувство чем-то, что присуще человеку по его природе или скорее чем-то, чему мы научаемся? Нативизм здесь может быть обоснован указанием на эволюцию, поскольку чувство достоверности (и, следовательно, способность, например, предпочитать более безопасный сценарий опасному) может быть способом адаптации к среде. Такой подход не лишен смысла, однако, поскольку чувство достоверности взаимодействует с пропозициональными конструкциями, то оно скорее является тем, чему мы научаемся в ходе нашей жизни.

Можно даже более конкретно заметить, что достоверность – это концепт характерный конкретно для философов и учёных. В обычной жизни люди не так уж и часто явно апеллируют к достоверности одних сценариев, позиций или убеждений перед другими. Таким образом даже примерно ясна область, в которой мы узнаем о концепте достоверности и во взаимодействии с которой обучаемся чувствовать этот самый концепт. Всё это не исключает того, что на базовом уровне к научению чувствовать достоверность нас может подталкивать какая-то форма эволюционной адаптации к среде.

Тогда чувство достоверности можно по-релайабилистски представить как когнитивный процесс, характеризующийся той или иной надежностью. Это значит, что чувство достоверности одного человека чаще позволяет ему адекватно судить о достоверности каких-то суждений, а чувство достоверности другого реже. При этом можно говорить об общей надежности чувства достоверности людей, но это уже экспериментальный вопрос. Следовательно, связь между достоверностью и его чувством – это связь между свойством и способом его распознания.

Нетрудно заметить мета-проблему, связанную с достоверностью способов распознания достоверности. С одной стороны, она может лениво сниматься предположением о том, что чувство достоверности просто применимо к самому себе – нет ничего удивительного в сомнении или уверенности в своих же чувствах. С другой стороны, удобен здесь и натурализм, который будет апеллировать к биологическим фактам.

Как бы то ни было, мне видится, что мы действительно обучаемся чувствовать достоверность тех же теорий и взглядов, когда всерьез взаимодействуем с ними. Не когда по сиюминутному смущению отбрасываем гипотезу или из перманентного согласия защищаем, а тогда, когда мы намернно приостанавливаем подобные реакции. Возможно, ненадежное чувство достоверности чаще возникает почти мгновенно, тогда как надежное требует некоторого отложенного действия. Тогда получается, что мы научаемся адекватно чувствовать достоверность только тогда, когда позволяем себе не доверять его мгновенным значениям.

BY здесь были драконы