Зачем философам классификации? В какую тему не загляни, все бегают со своими «-измами». Будто бы этого мало, так ещё каждый второй норовит предложить свои деления, внести правки в уже существующие, переиначить или скрестить пару таксономий.
История философских классификаций, пожалуй, может быть отдельной формой истории философии. Зачастую уже по ним можно понять многое. Например, когда человек разделяет «эмпириков» и «сенсуалистов», то вполне вероятно, что когда-то в его философский бэкграунд пробралась частичка советской философии.
Некоторые философы, выдав деление на одних «-истов» и других «-истов», твердо и четко заявляют, что так оно и есть. Подобный безудержный реализм порой не видит перед собой никаких преград, а верующий в реальность классификации становится подобен студенистому кубу, который растворяет все многообразие рассматриваемых философий в единую и заведомо известную массу.
Может, тогда лучше вообще от них отказаться, раз есть риск, что за классификациями позиций можно не увидеть самих позиций? Полагаю, к этой мысли приходили многие, но в целом быстро становится ясно, что совсем уж без каких-либо попыток составления карт дикая местность философских дискуссий оказывается малопроходимой.
Ввиду этого я бы сказал, что классификация в философии – это определенно номинальная вещь, но возникающая из реальной необходимости. По этой необходимости и стоит оценивать предлагаемые разделения. В историческом контексте можно задаваться вопросом, что мотивировало философов использовать классификацию такого вида? Предположу, что порой ответ на этот вопрос может идти не от теории, а от внешних по отношению к концептуальным проблемам факторов – некоторые классификации вполне себе могут существовать как в первую очередь институционально закрепленные посредством преподавания и т.д.
В контексте актуальных дискуссий стоит задаться вопросом о том, что может мотивировать использование определенной классификации? Грубо говоря, какую проблему она решает? На хороших примерах, вроде деонтологии и консеквенциализма, можно увидеть типичное преимущество: если эти классификации применены верно, то они в сжатом виде сообщают нам информацию о содержании некоторой позиции и даже исследовательской традиции, в которую она встраивается.
Если же ближе к проблемам, то введение в классификацию «эпистемического перспективизма» частично решает проблему «эпистемического релятивизма» как ярлыка, вмещающего в себя слишком много позиций. И проблема здесь не в том, что между релятивистами в содержательном смысле мало общего, а в многообразии выражения общих моментов. Отсюда и возникает запрос на проведение различия, который и удовлетворяется введением перспективистов.
На мой взгляд, в том и дело, что начальный вопрос затрагивает самое важное, что нам могут предложить философские классификации. Соответственно, оценивать их стоит исходя из того, как выглядит ответ на вопрос о том, зачем же они нужны. Если абстрактность ответа достигает уровня «чтобы лучше отобразить действительность», то сами понимаете. Не подумайте, я не против даже такого варианта, но мне видится, что прежде заявлений о том, что классификация позволяет нам понять как оно есть, стоит найти пару более приземленных резонов в её пользу.
Зачем философам классификации? В какую тему не загляни, все бегают со своими «-измами». Будто бы этого мало, так ещё каждый второй норовит предложить свои деления, внести правки в уже существующие, переиначить или скрестить пару таксономий.
История философских классификаций, пожалуй, может быть отдельной формой истории философии. Зачастую уже по ним можно понять многое. Например, когда человек разделяет «эмпириков» и «сенсуалистов», то вполне вероятно, что когда-то в его философский бэкграунд пробралась частичка советской философии.
Некоторые философы, выдав деление на одних «-истов» и других «-истов», твердо и четко заявляют, что так оно и есть. Подобный безудержный реализм порой не видит перед собой никаких преград, а верующий в реальность классификации становится подобен студенистому кубу, который растворяет все многообразие рассматриваемых философий в единую и заведомо известную массу.
Может, тогда лучше вообще от них отказаться, раз есть риск, что за классификациями позиций можно не увидеть самих позиций? Полагаю, к этой мысли приходили многие, но в целом быстро становится ясно, что совсем уж без каких-либо попыток составления карт дикая местность философских дискуссий оказывается малопроходимой.
Ввиду этого я бы сказал, что классификация в философии – это определенно номинальная вещь, но возникающая из реальной необходимости. По этой необходимости и стоит оценивать предлагаемые разделения. В историческом контексте можно задаваться вопросом, что мотивировало философов использовать классификацию такого вида? Предположу, что порой ответ на этот вопрос может идти не от теории, а от внешних по отношению к концептуальным проблемам факторов – некоторые классификации вполне себе могут существовать как в первую очередь институционально закрепленные посредством преподавания и т.д.
В контексте актуальных дискуссий стоит задаться вопросом о том, что может мотивировать использование определенной классификации? Грубо говоря, какую проблему она решает? На хороших примерах, вроде деонтологии и консеквенциализма, можно увидеть типичное преимущество: если эти классификации применены верно, то они в сжатом виде сообщают нам информацию о содержании некоторой позиции и даже исследовательской традиции, в которую она встраивается.
Если же ближе к проблемам, то введение в классификацию «эпистемического перспективизма» частично решает проблему «эпистемического релятивизма» как ярлыка, вмещающего в себя слишком много позиций. И проблема здесь не в том, что между релятивистами в содержательном смысле мало общего, а в многообразии выражения общих моментов. Отсюда и возникает запрос на проведение различия, который и удовлетворяется введением перспективистов.
На мой взгляд, в том и дело, что начальный вопрос затрагивает самое важное, что нам могут предложить философские классификации. Соответственно, оценивать их стоит исходя из того, как выглядит ответ на вопрос о том, зачем же они нужны. Если абстрактность ответа достигает уровня «чтобы лучше отобразить действительность», то сами понимаете. Не подумайте, я не против даже такого варианта, но мне видится, что прежде заявлений о том, что классификация позволяет нам понять как оно есть, стоит найти пару более приземленных резонов в её пользу.
The best encrypted messaging apps How to create a business channel on Telegram? (Tutorial) As five out of seven counts were serious, Hui sentenced Ng to six years and six months in jail. While the character limit is 255, try to fit into 200 characters. This way, users will be able to take in your text fast and efficiently. Reveal the essence of your channel and provide contact information. For example, you can add a bot name, link to your pricing plans, etc. Hui said the messages, which included urging the disruption of airport operations, were attempts to incite followers to make use of poisonous, corrosive or flammable substances to vandalize police vehicles, and also called on others to make weapons to harm police.
from us
