Смерть на рейве

Не чудесно ли, что альтушки румянят носы? Недавно мы видели одну такую – носик у нее был накрашен неровно, и она сама смущалась своей дерзости. Глупая девица из спального района, пустая и очаровательная, вертится перед зеркалом – чтобы быть похожей не на живую актрису, а на 2д-девочку из любимого аниме с его заведомо неправдоподобными эмоциями. Это кажется нам восхитительным – как и всякое другое сочетание абсурдного футуризма с подлинной архаикой. Так могла бы румяниться перед старым серебряным зеркалом, в отблесках свечей, придворная дама Екатерины Великой, превращая себя в совершенную фарфоровую куклу.

Власть – театр, но важнее знать что театр – власть, причем власть политическая здесь только производное от той власти над миром и над собой, которую дает театрализация действительности. Модернистские государства либо узурпировали театр в своих узких практических целях, либо загнали его в глубокое подполье. Хлеб и вино перестали превращаться в плоть и кровь. Скала, клетка, гробница, адская пасть, марципан, город Рим, уздечка Тамерлана и даже крылья Меркурия были объявлены бутафорской дешевкой, и зрители в недоумении разошлись. Но теперь происходит утечка театра, то есть утечка власти. Благодаря интернету государство утратило монополию на театр – а значит, вскоре оно утратит все остальные свои монополии, включая монополию на насилие.

Современность – это игра во взрослых, придуманная глупыми и злыми детьми. Она однообразна и она всем надоела. Театр возвращается в мир; воображаемое так или иначе смоет плотину реального. У кабаков на Некрасова будут курить длинные трубки гусары в отороченных мехам доломанах, Петроградскую сторону захватят банды бретеров-живописцев, на Васильевском ваганты будут обменивать стихи на марсалу, у решетки Летнего сада начнут швартоваться шебеки берберских пиратов. Совершится деиндустриализация сознания – жалкий бутафорский доспех ко всеобщему ужасу и восторгу вдруг cнова сделается настоящим.

Следует не только требовать невозможного, но и активно добиваться его. Объективное – домен Князя Мира Сего, территория Машины. Как отряд повстанцев в горах, скрывайтесь от Машины в пространстве вымышленного и совершайте оттуда дерзкие набеги. Акт сознательной веры в дальнейшем будет не только способом существования, но единственной доступной его формой.

Люди заново учатся играть себя. Оркестр настраивается, и уже слышен глухой барабанный бой и гнусавый похоронный тон гобоев – первые такты увертюры. Впереди длинная ночь, во тьме которой исполнят свой балет Ballet de la Nuit ведьмы, демоны, упыри и вурдалаки. Но в финале, с рассветом, явится Король – таков сценарий. И – таков сценарий – он будет ослепителен.

www.tgoop.com/iamaliveandyouaredead/605

20.8K viewsApr 2, 2024 at 12:28

Не чудесно ли, что альтушки румянят носы? Недавно мы видели одну такую – носик у нее был накрашен неровно, и она сама смущалась своей дерзости. Глупая девица из спального района, пустая и очаровательная, вертится перед зеркалом – чтобы быть похожей не на живую актрису, а на 2д-девочку из любимого аниме с его заведомо неправдоподобными эмоциями. Это кажется нам восхитительным – как и всякое другое сочетание абсурдного футуризма с подлинной архаикой. Так могла бы румяниться перед старым серебряным зеркалом, в отблесках свечей, придворная дама Екатерины Великой, превращая себя в совершенную фарфоровую куклу.

Власть – театр, но важнее знать что театр – власть, причем власть политическая здесь только производное от той власти над миром и над собой, которую дает театрализация действительности. Модернистские государства либо узурпировали театр в своих узких практических целях, либо загнали его в глубокое подполье. Хлеб и вино перестали превращаться в плоть и кровь. Скала, клетка, гробница, адская пасть, марципан, город Рим, уздечка Тамерлана и даже крылья Меркурия были объявлены бутафорской дешевкой, и зрители в недоумении разошлись. Но теперь происходит утечка театра, то есть утечка власти. Благодаря интернету государство утратило монополию на театр – а значит, вскоре оно утратит все остальные свои монополии, включая монополию на насилие.

Современность – это игра во взрослых, придуманная глупыми и злыми детьми. Она однообразна и она всем надоела. Театр возвращается в мир; воображаемое так или иначе смоет плотину реального. У кабаков на Некрасова будут курить длинные трубки гусары в отороченных мехам доломанах, Петроградскую сторону захватят банды бретеров-живописцев, на Васильевском ваганты будут обменивать стихи на марсалу, у решетки Летнего сада начнут швартоваться шебеки берберских пиратов. Совершится деиндустриализация сознания – жалкий бутафорский доспех ко всеобщему ужасу и восторгу вдруг cнова сделается настоящим.

Следует не только требовать невозможного, но и активно добиваться его. Объективное – домен Князя Мира Сего, территория Машины. Как отряд повстанцев в горах, скрывайтесь от Машины в пространстве вымышленного и совершайте оттуда дерзкие набеги. Акт сознательной веры в дальнейшем будет не только способом существования, но единственной доступной его формой.

Люди заново учатся играть себя. Оркестр настраивается, и уже слышен глухой барабанный бой и гнусавый похоронный тон гобоев – первые такты увертюры. Впереди длинная ночь, во тьме которой исполнят свой балет Ballet de la Nuit ведьмы, демоны, упыри и вурдалаки. Но в финале, с рассветом, явится Король – таков сценарий. И – таков сценарий – он будет ослепителен.

BY Смерть на рейве