tgoop.com/iamsniper/5771
Last Update:
Море потом часто мне снилось. Ласковый, холодный декабрьский Азов. Солнце, запутавшееся в тихой ряби воды. Хруст галечного пляжа. Соль на губах. Шезлонг, сколоченный из оружейных ящиков.
Однажды я разозлилась на них. Так, что от предательских спазмов стало тяжело дышать. Знала — еще секунда и я начну рыдать огромными глупыми слезами от бессилия и эту безобразную истерику будет уже ничем не остановить. Бить было некого и я выбрала бежать. В секунду вылетела из нашей «виллы», схватит по пути куртку и сунув ноги в резиновые сапоги. Прямо в глухую густую темноту зимнего блэкаута. За эти дни дорогу было уже не обязательно видеть. На пляже с помощью фонарика в айфоне нашла шезлонг и села. Слезы душили, но еще больше мук причиняла тонкая неуловимая и еще до конца не оформившаяся мысль: а вдруг? Вдруг…. Дальше я себе просто запрещала думать.
За полчаса до этого позвонил Двина.
— А ты давно общалась с нашим другом?
Был четверг. Я гнала от себя любые мысли, кроме спасительной — про полное отсутствие связи в Рубежном.
— В субботу.
— Ты сидишь? Ты сядь…
Остальное доносилось сквозь вату.
— Жив! Да жив, говорю, все нормально. Ранен….
Я поняла, что умоляюще смотрю на своих друзей, когда Вал крякнул и взялся за телефон.
— Але, брат? Здорово. У тебя были, вроде, завязки в госпиталях? Да? Такой-то.. Посмотри. Среди тяжелых.
Вата, вата… обморок где-то рядом. Кто из них троих подсунул мне воду или это был коньяк?
Ожидание тянулось липко и душно. Телефон замигал.
— Нет? Отлично, спасибо, дорогой, — и следом уже мне:
— Нет его в списках тяжелых и двухсотых. Значит, легкая-средняя, в полевом перевяжется и полежит. Но. Если после он снова вернется на войну, он с нее не уйдет уже никогда. Будь готова.
Слова доходят не сразу. Вернется — это как? Конечно же, он вернется на войну. Куда еще может вернуться воин? Поле пахать?
Мы никогда за все немалые годы дружбы не обсуждали личную жизнь друг друга. Я знала, что у одного есть девушка, а у другого — сын. От первого брака. В третьего были влюблены все наши подруги, но человек выбрал войну и затворничество как стиль жизни. Поэтому когда Грин вдруг заговорил, я обалдела:
— Он прав. Получайте страховку и бегите отсюда подальше.
Я все еще не могла понять, о чем мы все-таки говорим.
— Зачем? Вы же воюете всю жизнь…
— Мы — другое дело, — вставляет Вал.
— Да ладно? — начинаю закипать.
— Найди нормального, — Грин повышает голос, — у которого нет войны в башке и валите подальше, пока все это не закончится.
И тут крышку с кастрюльки сносит мощным паровым ударом.
— Да какое ты имеешь право мне давать советы?!
— А такое, что я тебя все эти годы от этого говна ограждал! А ты в самую гущу вляпалась!
— ТЫ?!
— Я.
— Кто вообще дал тебе право решать за всех?!
Дерево импровизированного шезлонга уже отдало тепло и впитывает ночную сырость. На часах то ли 8, то ли 9 вечера, темно — глаз выколи. Сползаю по шезлонгу. Небо в серебре звезд. Нахожу Большую Медведицу.
— Пап, ты тут?
Медведица на секунду гаснет и вновь вспыхивает. Тут.
— Пап, как он мог? Он же все знает с самого начала. Знает, что я другая.
Не помню, в какой момент я поняла, что «нормальные» просто не имели шансов мне даже понравится. Возможно, дорогостоящие психоаналитики докопались бы до мечты стать военкором или до стажировок в «Криминальной хронике». А может, я сама рассказала бы им про одну странную встречу, мне потом сказали, что это был реальный экстрасенс. Не из битвы и телевизора. И он сообщил мне еще в 2019, что будет война и я найду на ней все. И поменяю чей-то план, встав «между ними и смертью».
А теперь я сижу на шезлонге и разговариваю с отцом. Медведица мигает. Все будет хорошо. Я знаю. План уже поменялся, я уже стою.
— Грин сказал, ты, скорее всего, тут.
— И?
— Обратно пойдем. Тут мины везде.
— Но вы же такие. Он сам такой. Почему?
— Не знаю, Ленк. Я его таким никогда не видел.
Возвращаемся. Медведица вдруг вспыхивает. И я все понимаю.
«И если Бог создал того, кто носит внутри войну,
Он создает и ту, что хранит для него тишину…»
©️Ловец
ДНЕВНИК МРАКОБОРЦЕВ
Подписаться
