Кто-то забыл любовь
в зале забытых вещей,
и закрутило его
в вихре холодных дней.
Но без вниманья любовь
долго не может лежать
и поспешила она
новое сердце искать.

Кто-то забыл мечту
в зале забытых вещей
и по ночам иногда
сильно скучает по ней.
Чахнет без дела мечта,
краски поблекли её.
Тот, кто её потёрял,
жизнь не свою проживёт.

Кто-то забыл себя
в зале забытых вещей,
и с того самого дня
стал его мир без идей.
Он грустно смотрит в окно,
с тихим отчаяньем ждёт,
что осчастливит его
тот, кто его заберёт.

Как приговорённый к смертной казни
обречённо сбросил лес одежду…
Почему сдались с тобой мы сразу
и решились погубить надежду?

Там, где было зелено и шумно,
снежным пухом ветви засыпает.
Ты хотел, чтоб было всё разумно.
Видимо, в природе так бывает.

Мы решили, хватит ей и лета,
если захворала — нету смысла…
И пора кончать с любовью этой.
В небе одиночество повисло.

Пусть никто не помнит, как недавно
пели здесь цветы и счастье было.
И сверчки восторженно шептали
о любви. Но мы её убили!

Оба соучастники и судьи.
Как она безропотно смотрела…
Что поделать? Мы всего лишь люди,
нам она перечить не посмела.

Там же закопали на два метра
и сровняли с мерзлою землёю.
Молча разошлись как в поле ветер,
не особо каясь пред собою.

Тихие свидетели молчали —
клёны и осины в даль смотрели.
Птицы на прощанье закричали,
улетая в поисках апреля.

И следя за чёрной птичьей стаей,
виновато в небо мы взглянули:
сосны на опушке леса с краю
как в молитве к солнцу ввысь тянулись.

Кроны их — зелёная улика,
вечной жизни верная примета
о любви бессмертной и великой,
что живёт в душе не только летом…

Пришлось мне землю обойти
и переплыть все семь морей,
чтобы вернуться и найти
тебя. И нет тебя нужней…

И только так могло всё быть,
и всё быстрее скорость света!
Ведь ты не смог меня забыть —
у неба есть свои ответы.

Восходит солнце для того,
чтоб было добрым твоё утро.
Нет в мире больше никого
в эти волшебные минуты.

За сердцем искренним лети
и улыбнись навстречу дню.
У нас с тобой всё впереди.
Ты знал, что я тебя люблю?

Южный город, утомленный жаркой негой,
растворился в пьяном мареве заката.
Оглушительно в ночи поют цикады.
Я чужая здесь, мне снятся горы снега…

Одиночество сковало словно кокон,
и тоска теперь моё второе имя.
И мелодия звучит невыносимо
из распахнутых бесстыдно ярких окон.

Пахнет воздух сладким мускусом и мятой,
люди в хлопотах счастливой тихой жизни.
Почему я слышу ноты укоризны
в голосах на языке мне непонятном?

Бьёт озноб, а мне пора домой вернуться!
Я как пленница в объятьях липких ночи —
этот город отпускать меня не хочет.
Я больна, но не могу никак проснуться…

И, скитаясь по чужбине бесприютной,
понимаю я, что нет тебя дороже.
Ну и что, что мы во многом не похожи?
Я вернусь, хотя дорога будет трудной…

Любовь нельзя

Любовь нельзя купить, забыть,
добиться или заслужить,
уговорить и убедить —
она умеет всё простить.

Она способна замечать
прекрасное и в мелочах,
о счастье на всю мощь кричать!
Где надо — промолчать…

Бесценна, но даётся в дар.
И, если зла не обойти,
себя подставит под удар.
Но не легко её найти.

А кто твердит «за деньги — да»,
продаст и маму без труда.
Но не причем любовь тогда!
И только так. Всегда.

Что-то я подустала, правда.
Тяжелея, слипаются веки,
список дел не осилить вовеки.
Ты спросил: «А кому это надо?»

На рассвете почистила небо
и восточного дома оконце,
чтоб светило в него ярко солнце,
и без счастья никто чтобы не’ был.

А потом раздавала надежду
всем подряд без разбора прохожим.
Радость с взглядом встречаться похожим
и улыбку носить как одежду.

Износила чугунные латы,
закаляя железную волю,
чтоб смиренно принять свою долю
и забыть про былые утраты.

И как птица летать научилась,
обретая величие духа...
Ты не верь от завистников слухам,
что с луны я однажды свалилась.

Торопилась, порой спотыкалась —
круче гор лишь упрямый характер.
Не боится задания мастер,
хоть и что-то непросто давалось.

На вопрос твой — кому это надо —
есть ответ незатейливо честный:
В моём мире ты явно не местный,
тем не менее я тебе рада!

В образах новых, странах и повестях,
в телеграме блуждая, сканируя новости,
в синих глазах несгибаемой совести
просто ищу себя.

Где эта девочка, честная, чистая,
с миром на ты и глазами лучистыми?
Я не сломалась, но даже игристое
вечно не может ждать.

Я ещё здесь, и тому доказательство
не равнодушие, ложь и стяжательство,
словно навеки взяла обязательство
быть на пути добра.

Ты позвони, приезжай, и без повода.
Встречи люблю, но не долгие проводы.
Значит, ещё что-то будет до холода,
значит, ещё жива...

Здравствуй, мама!

В моей сказке есть названье,
словно все названья сразу.
Сквозь года и расстоянье
берегла меня от сглаза.

Мама, мама,
эта земля прекрасна!
Мама, мама,
Долго живи и здравствуй.

Ты — моя родная память
об уюте и покое.
Что бы ни случилось, мама,
от одной тебя не скрою.

Быстро дети повзрослели,
дни летят как птичьи стаи.
Долго-долго, не старея,
ты живи, моя родная.

Снова бой, и в холодном окопе
разрывается мир на куски.
И застыла реальность на стопе.
И всё ближе подходят враги.

По команде поднимется рота.
Слава Богу за то, что живой.
Ниоткуда, как с линии фронта,
не хотелось так сильно домой.

Правда между землёю и небом,
на крыле беспилотника смерть.
И кто в этом чистилище не был,
тот не хочет так много успеть:

выпить свежей воды из колодца
и обнять постаревшую мать,
знать, что завтра увидишь ты солнце,
здесь о большем не смеют мечтать.

И сжимая затвор автомата,
только Богом храним я держусь.
Помолись за простого солдата,
что стоит за священную Русь.

Море волнуется — раз!
Ему переждать бурю негде.
Конечно, скучает о нас
и ждёт, что мы снова приедем.

Море волнуется — два.
Оно неизменно и верно
и помнит как я родилась,
и как была юной, наверно.

Море волнуется — три.
Надежду я с ним обретаю.
Морская фигура, замри…
Сейчас всё вернётся, я знаю.

И если бывает прибой,
то лишь для того, чтобы снова
мы счастливы были с тобой,
чтоб всё закрутилось по новой…

Небо цену набивало
и декабрь весь торговалось.
Люди хмурились устало —
что до Нового осталось?

Тёмный день, промозглый ветер,
всё и завтра повторится…
Был бы снег — он чист и светел,
в нём надежда отразится.

И мороз был как не русский,
словно не родной, не ясный.
Коридор затмений узкий,
очень лживый и опасный.

На мою простую душу —
хоть до пазухи сугробы!
Кто проклятие разрушит,
возвратить снежинки чтобы?

Но наутро разбудила,
молча затаив дыханье,
и как в детство возвратила
город тайна мирозданья:

белым кружевом пушистым
вся укутана планета.
Как спокойно с сердцем чистым
в мире из добра и света…

В пробке гудели машины,
злились уставшие люди.
Город с тоскливой картины —
низкое небо на блюде.

Сумрак спустился с полудня.
Долгие зимние ночи.
В наши бескрайние будни
солнце вернуться не хочет.

Завтра опять та же пытка:
взвизгнет будильника жало.
И с Новым годом открытка
как неизбежность прижала.

Всё понесётся по кругу
и повторятся ошибки.
Старому верному другу
ты не подаришь улыбки.

Столько проблем есть на свете —
снова отыщешь причину.
Вдруг ты заметишь как ветер
снег раздувает с рябины.

Словно забытое счастье
алые всполохи лета,
в тихой рябиновой власти
близкие сердцу ответы…

Пусть озарится надеждой
этот декабрьский вечер.
И мы зажжём, как и прежде,
предновогодние свечи.

Зимняя рябина

Стихи Ирина Волынец
Музыка Сергей Будников

Враг будет разбит, а Победа — за нами!
Так было и будет во веки веков.
Скажите другим и запомните сами,
что русские люди не носят оков.

А если забыли как было доколе,
То может напомнить великий народ.
Видать, не учили историю в школе,
Которая снова по кругу идёт.

Суворов, Донской, Рокоссовский и Невский —
Апостолы русских священных побед.
Бойцы Сталинграда и крепости Брестской
Хранят сквозь века землю нашу от бед.

Небесная рать и солдаты земные,
Как прежде едины в решающий час.
Отцы и мужья, наши братья родные,
Мы верим и молимся Богу за вас.

Мы воины света, и правда за нами!
Врага ждёт бесславный печальный итог...
Воочию это увидите сами.
Мы — русские! С нами всегда будет Бог!

Вера, надежда, любовь

Кончается год високосный,
Минуты его сочтены.
А мы в этом мире лишь гости —
Живём от весны до весны.

И снова мы верим как дети
Под бой полуночных часов,
Что будут царить на планете
Лишь вера, надежда, любовь.

Останется в прошлом ненастье
И горести тягостных дней.
Желаем друг другу мы счастья,
Но время торопим — скорей!

И с грустью в глазах вспоминаем,
Что стали мы старше на год.
Как прежде опять загадаем:
Пусть радость он нам принесёт…

Пока мы живые, любите…

Пока мы живые, любите!
Простая основа основ.
Почаще улыбки дарите
И грейте теплом добрых слов.

Ушедших любить, может, проще,
Что стали обрывками снов.
У каждого в памяти роща
Из многих былых голосов.

Порою друг друга нам сложно
Бывает простить и понять.
Но время вернуть невозможно,
Успейте спасибо сказать.

Ведь люди уходят как годы
И гаснут как искры в ночи.
Любите любую погоду
И пламя келейной свечи.

Признания смело пишите
Всем тем, кто от вас далеко,
И радовать близких спешите.
Поверьте мне, это легко.

Горячие горькие слёзы,
Когда твой букет опоздал.
Печальны две чёрные розы,
Пустой одинокий вокзал…

Любите, пока мы живые,
И радуйтесь дням всем подряд!
Всего лишь мы гости земные
Без даты возврата назад…

Верните папу!

Бывает такое на свете,
Растут сыновья без отцов.
Ни в чем не виновные дети
Страдают меж двух берегов.

Верните папу ребёнку,
Ведь бывших отцов не бывает.
Наполните дом смехом звонким,
Ребёнок по папе скучает.

Он позже о многом узнает.
Ты детскую душу согрей!
Хоть всякое в жизни бывает —
Не может быть бывших детей.

Не вещь, не игрушка ребёнок,
Не чьё-то победное знамя.
Имеет он право с пеленок
Обоих любить — папу с мамой.

Игрушки и дальние страны
Не дарят счастливое детство.
Без папы душевные раны
Навечно в истерзанном сердце.

Верните папу ребёнку,
Ведь бывших отцов не бывает.
Наполните дом смехом звонким,
Ребёнок по папе скучает.