Forwarded from Retail Today
Начало торговли с Китаем: Кяхта и Великий Чайный Путь.
Во второй половине XVI века выяснилось, что где-то за краем осваиваемых Россией земель существует огромное государство, называемое «Китай».
Учитывая собственную малочисленность и удаленность от центра страны, русские изо всех сил заверяли соседа, Китайскую империю, в своих мирных намерениях, при этом строя свои крепости и облагая данью местных.
Направляемые царями в Пекин посольства, с целью «застолбить» захваченное, не давали никакого эффекта — китайский двор, считавший «народы, населяющие вселенную», своими подданными, просто принимал дары как «дань» от русских.
Наконец, в 1689 году родился договор — как итог «албазинской войны» — права на закрепление Забайкальских земель были куплены у воцарившейся маньчжурской династии ценой потери (до 1860 года) уже освоенного Приамурья.
Договорились и о торговле: караваны, отправляемые раз в три года, были «казенными» — иметь свои товары и торговать имели право только попавшие в штат. Караваны формировались в Москве и поспешая, «елико возможно», двигались по Сибирскому тракту до Пекина.
Путешествие занимало год.
Государственная торговля с Китаем оказалась дико неэффективной, и с 1714 года, разрешена была частная торговля, но казенные караваны будут бессмысленно мотаться от Москвы до Пекина еще 50 лет.
В 1727 году дипломат Савва Рагудзинский-Владиславич сумел договориться с Китаем об открытии нового торгового пункта в приграничной Кяхте — так, по местной реке, назвали торговую слободу, примыкающая к возведенной Рагудзинским крепости — Троицесавску — т.е. построенному на Троицу Саввой..
На китайской стороне быстро вырос и расцвел торговый «брат-близнец» Кяхты — Маймачен.
Начинается расцвет Кяхты, «Венеции пустыни», как ее избыточно поэтично называли местные купцы и чиновники. Вряд ли жители бурятского городка видели Венецию, но образ вошел в употребление.
Славу и деньги Кяхте приносит открывшийся «чайный путь», протянувшийся от Уханя до Санкт-Петербурга.
Торговля велась в большинстве своем двумя товарами: пушниной из России, доля которой достигала 95% русского экспорта, и чаем из Китая, достигавшем тех же 95%.
Вскоре пушнина отходит на второй план — отчасти вследствие «истощения пушного зверя», отчасти — вследствие появлением «нового золота» в России — дешевого и качественного ситца — на самом излете кяхтинской торговли его доля в экспорте составляла уже 50%.
Именно чай был главной целью русских купцов — груз компактный, в цене дорожает с каждой верстой, да и отлично шел на экспорт.
Сложилось распределение чая: дорогие сорта доставлялись в Европу морем — можно вспомнить гонки чайных клиперов в Англии, — дешевые же неспешно шли в Европу через Кяхту.
«Великий чайный путь», при всей медлительности, был важен: чай, для богатых, добирался из Лондона в Санкт-Петербург, а чай, для бедняков, кяхтинский, переправлялся из Санкт-Петербурга в Лондон.
В середине XIX века половину потребностей жителей Европы в чае перекрывали поставки «русского чая». Перед Крымской кампанией в Европе угроза его отсутствия вызвала беспокойство, что стало причиной разведения и роста чайных плантаций в Индии.
Но не индийский и цейлонский чай поставил крест на кяхтинском маршруте, а открытие Суэцкого канала в 1869 году.
Сам «Великий чайный путь» умер не вдруг, а медленно растаял, но в 1909 году оборот чая, проходящего через Кяхту, снизился, по сравнению с серединой XIX века, в сто раз.
Во времена прокладки Транссиба был шанс «зацепиться» за дешевый железнодорожный транспорт, но кяхтинские купцы возжелали, чтобы «железка» прошла подальше от их мест, желая сохранить свои торговые преимущества.
Взятки творили чудеса: дорога прошла мимо, и Кяхта оказалась за бортом главных торговых путей нового времени.
С тех пор исчезло многое, в том числе и кяхтинский язык, объединивший русскую лексику и китайскую грамматику, «моя твоя понимать нет» не шутка, а фраза на кяхтинском.
Память о тех временах хранит английский бренд чая Caravan, которому около 250 лет.
Александр Иванов, #торговыйпуть
@retailtoday
Во второй половине XVI века выяснилось, что где-то за краем осваиваемых Россией земель существует огромное государство, называемое «Китай».
Учитывая собственную малочисленность и удаленность от центра страны, русские изо всех сил заверяли соседа, Китайскую империю, в своих мирных намерениях, при этом строя свои крепости и облагая данью местных.
Направляемые царями в Пекин посольства, с целью «застолбить» захваченное, не давали никакого эффекта — китайский двор, считавший «народы, населяющие вселенную», своими подданными, просто принимал дары как «дань» от русских.
Наконец, в 1689 году родился договор — как итог «албазинской войны» — права на закрепление Забайкальских земель были куплены у воцарившейся маньчжурской династии ценой потери (до 1860 года) уже освоенного Приамурья.
Договорились и о торговле: караваны, отправляемые раз в три года, были «казенными» — иметь свои товары и торговать имели право только попавшие в штат. Караваны формировались в Москве и поспешая, «елико возможно», двигались по Сибирскому тракту до Пекина.
Путешествие занимало год.
Государственная торговля с Китаем оказалась дико неэффективной, и с 1714 года, разрешена была частная торговля, но казенные караваны будут бессмысленно мотаться от Москвы до Пекина еще 50 лет.
В 1727 году дипломат Савва Рагудзинский-Владиславич сумел договориться с Китаем об открытии нового торгового пункта в приграничной Кяхте — так, по местной реке, назвали торговую слободу, примыкающая к возведенной Рагудзинским крепости — Троицесавску — т.е. построенному на Троицу Саввой..
На китайской стороне быстро вырос и расцвел торговый «брат-близнец» Кяхты — Маймачен.
Начинается расцвет Кяхты, «Венеции пустыни», как ее избыточно поэтично называли местные купцы и чиновники. Вряд ли жители бурятского городка видели Венецию, но образ вошел в употребление.
Славу и деньги Кяхте приносит открывшийся «чайный путь», протянувшийся от Уханя до Санкт-Петербурга.
Торговля велась в большинстве своем двумя товарами: пушниной из России, доля которой достигала 95% русского экспорта, и чаем из Китая, достигавшем тех же 95%.
Вскоре пушнина отходит на второй план — отчасти вследствие «истощения пушного зверя», отчасти — вследствие появлением «нового золота» в России — дешевого и качественного ситца — на самом излете кяхтинской торговли его доля в экспорте составляла уже 50%.
Именно чай был главной целью русских купцов — груз компактный, в цене дорожает с каждой верстой, да и отлично шел на экспорт.
Сложилось распределение чая: дорогие сорта доставлялись в Европу морем — можно вспомнить гонки чайных клиперов в Англии, — дешевые же неспешно шли в Европу через Кяхту.
«Великий чайный путь», при всей медлительности, был важен: чай, для богатых, добирался из Лондона в Санкт-Петербург, а чай, для бедняков, кяхтинский, переправлялся из Санкт-Петербурга в Лондон.
В середине XIX века половину потребностей жителей Европы в чае перекрывали поставки «русского чая». Перед Крымской кампанией в Европе угроза его отсутствия вызвала беспокойство, что стало причиной разведения и роста чайных плантаций в Индии.
Но не индийский и цейлонский чай поставил крест на кяхтинском маршруте, а открытие Суэцкого канала в 1869 году.
Сам «Великий чайный путь» умер не вдруг, а медленно растаял, но в 1909 году оборот чая, проходящего через Кяхту, снизился, по сравнению с серединой XIX века, в сто раз.
Во времена прокладки Транссиба был шанс «зацепиться» за дешевый железнодорожный транспорт, но кяхтинские купцы возжелали, чтобы «железка» прошла подальше от их мест, желая сохранить свои торговые преимущества.
Взятки творили чудеса: дорога прошла мимо, и Кяхта оказалась за бортом главных торговых путей нового времени.
С тех пор исчезло многое, в том числе и кяхтинский язык, объединивший русскую лексику и китайскую грамматику, «моя твоя понимать нет» не шутка, а фраза на кяхтинском.
Память о тех временах хранит английский бренд чая Caravan, которому около 250 лет.
Александр Иванов, #торговыйпуть
@retailtoday
tgoop.com/ivanovdirect/1252
Create:
Last Update:
Last Update:
Начало торговли с Китаем: Кяхта и Великий Чайный Путь.
Во второй половине XVI века выяснилось, что где-то за краем осваиваемых Россией земель существует огромное государство, называемое «Китай».
Учитывая собственную малочисленность и удаленность от центра страны, русские изо всех сил заверяли соседа, Китайскую империю, в своих мирных намерениях, при этом строя свои крепости и облагая данью местных.
Направляемые царями в Пекин посольства, с целью «застолбить» захваченное, не давали никакого эффекта — китайский двор, считавший «народы, населяющие вселенную», своими подданными, просто принимал дары как «дань» от русских.
Наконец, в 1689 году родился договор — как итог «албазинской войны» — права на закрепление Забайкальских земель были куплены у воцарившейся маньчжурской династии ценой потери (до 1860 года) уже освоенного Приамурья.
Договорились и о торговле: караваны, отправляемые раз в три года, были «казенными» — иметь свои товары и торговать имели право только попавшие в штат. Караваны формировались в Москве и поспешая, «елико возможно», двигались по Сибирскому тракту до Пекина.
Путешествие занимало год.
Государственная торговля с Китаем оказалась дико неэффективной, и с 1714 года, разрешена была частная торговля, но казенные караваны будут бессмысленно мотаться от Москвы до Пекина еще 50 лет.
В 1727 году дипломат Савва Рагудзинский-Владиславич сумел договориться с Китаем об открытии нового торгового пункта в приграничной Кяхте — так, по местной реке, назвали торговую слободу, примыкающая к возведенной Рагудзинским крепости — Троицесавску — т.е. построенному на Троицу Саввой..
На китайской стороне быстро вырос и расцвел торговый «брат-близнец» Кяхты — Маймачен.
Начинается расцвет Кяхты, «Венеции пустыни», как ее избыточно поэтично называли местные купцы и чиновники. Вряд ли жители бурятского городка видели Венецию, но образ вошел в употребление.
Славу и деньги Кяхте приносит открывшийся «чайный путь», протянувшийся от Уханя до Санкт-Петербурга.
Торговля велась в большинстве своем двумя товарами: пушниной из России, доля которой достигала 95% русского экспорта, и чаем из Китая, достигавшем тех же 95%.
Вскоре пушнина отходит на второй план — отчасти вследствие «истощения пушного зверя», отчасти — вследствие появлением «нового золота» в России — дешевого и качественного ситца — на самом излете кяхтинской торговли его доля в экспорте составляла уже 50%.
Именно чай был главной целью русских купцов — груз компактный, в цене дорожает с каждой верстой, да и отлично шел на экспорт.
Сложилось распределение чая: дорогие сорта доставлялись в Европу морем — можно вспомнить гонки чайных клиперов в Англии, — дешевые же неспешно шли в Европу через Кяхту.
«Великий чайный путь», при всей медлительности, был важен: чай, для богатых, добирался из Лондона в Санкт-Петербург, а чай, для бедняков, кяхтинский, переправлялся из Санкт-Петербурга в Лондон.
В середине XIX века половину потребностей жителей Европы в чае перекрывали поставки «русского чая». Перед Крымской кампанией в Европе угроза его отсутствия вызвала беспокойство, что стало причиной разведения и роста чайных плантаций в Индии.
Но не индийский и цейлонский чай поставил крест на кяхтинском маршруте, а открытие Суэцкого канала в 1869 году.
Сам «Великий чайный путь» умер не вдруг, а медленно растаял, но в 1909 году оборот чая, проходящего через Кяхту, снизился, по сравнению с серединой XIX века, в сто раз.
Во времена прокладки Транссиба был шанс «зацепиться» за дешевый железнодорожный транспорт, но кяхтинские купцы возжелали, чтобы «железка» прошла подальше от их мест, желая сохранить свои торговые преимущества.
Взятки творили чудеса: дорога прошла мимо, и Кяхта оказалась за бортом главных торговых путей нового времени.
С тех пор исчезло многое, в том числе и кяхтинский язык, объединивший русскую лексику и китайскую грамматику, «моя твоя понимать нет» не шутка, а фраза на кяхтинском.
Память о тех временах хранит английский бренд чая Caravan, которому около 250 лет.
Александр Иванов, #торговыйпуть
@retailtoday
Во второй половине XVI века выяснилось, что где-то за краем осваиваемых Россией земель существует огромное государство, называемое «Китай».
Учитывая собственную малочисленность и удаленность от центра страны, русские изо всех сил заверяли соседа, Китайскую империю, в своих мирных намерениях, при этом строя свои крепости и облагая данью местных.
Направляемые царями в Пекин посольства, с целью «застолбить» захваченное, не давали никакого эффекта — китайский двор, считавший «народы, населяющие вселенную», своими подданными, просто принимал дары как «дань» от русских.
Наконец, в 1689 году родился договор — как итог «албазинской войны» — права на закрепление Забайкальских земель были куплены у воцарившейся маньчжурской династии ценой потери (до 1860 года) уже освоенного Приамурья.
Договорились и о торговле: караваны, отправляемые раз в три года, были «казенными» — иметь свои товары и торговать имели право только попавшие в штат. Караваны формировались в Москве и поспешая, «елико возможно», двигались по Сибирскому тракту до Пекина.
Путешествие занимало год.
Государственная торговля с Китаем оказалась дико неэффективной, и с 1714 года, разрешена была частная торговля, но казенные караваны будут бессмысленно мотаться от Москвы до Пекина еще 50 лет.
В 1727 году дипломат Савва Рагудзинский-Владиславич сумел договориться с Китаем об открытии нового торгового пункта в приграничной Кяхте — так, по местной реке, назвали торговую слободу, примыкающая к возведенной Рагудзинским крепости — Троицесавску — т.е. построенному на Троицу Саввой..
На китайской стороне быстро вырос и расцвел торговый «брат-близнец» Кяхты — Маймачен.
Начинается расцвет Кяхты, «Венеции пустыни», как ее избыточно поэтично называли местные купцы и чиновники. Вряд ли жители бурятского городка видели Венецию, но образ вошел в употребление.
Славу и деньги Кяхте приносит открывшийся «чайный путь», протянувшийся от Уханя до Санкт-Петербурга.
Торговля велась в большинстве своем двумя товарами: пушниной из России, доля которой достигала 95% русского экспорта, и чаем из Китая, достигавшем тех же 95%.
Вскоре пушнина отходит на второй план — отчасти вследствие «истощения пушного зверя», отчасти — вследствие появлением «нового золота» в России — дешевого и качественного ситца — на самом излете кяхтинской торговли его доля в экспорте составляла уже 50%.
Именно чай был главной целью русских купцов — груз компактный, в цене дорожает с каждой верстой, да и отлично шел на экспорт.
Сложилось распределение чая: дорогие сорта доставлялись в Европу морем — можно вспомнить гонки чайных клиперов в Англии, — дешевые же неспешно шли в Европу через Кяхту.
«Великий чайный путь», при всей медлительности, был важен: чай, для богатых, добирался из Лондона в Санкт-Петербург, а чай, для бедняков, кяхтинский, переправлялся из Санкт-Петербурга в Лондон.
В середине XIX века половину потребностей жителей Европы в чае перекрывали поставки «русского чая». Перед Крымской кампанией в Европе угроза его отсутствия вызвала беспокойство, что стало причиной разведения и роста чайных плантаций в Индии.
Но не индийский и цейлонский чай поставил крест на кяхтинском маршруте, а открытие Суэцкого канала в 1869 году.
Сам «Великий чайный путь» умер не вдруг, а медленно растаял, но в 1909 году оборот чая, проходящего через Кяхту, снизился, по сравнению с серединой XIX века, в сто раз.
Во времена прокладки Транссиба был шанс «зацепиться» за дешевый железнодорожный транспорт, но кяхтинские купцы возжелали, чтобы «железка» прошла подальше от их мест, желая сохранить свои торговые преимущества.
Взятки творили чудеса: дорога прошла мимо, и Кяхта оказалась за бортом главных торговых путей нового времени.
С тех пор исчезло многое, в том числе и кяхтинский язык, объединивший русскую лексику и китайскую грамматику, «моя твоя понимать нет» не шутка, а фраза на кяхтинском.
Память о тех временах хранит английский бренд чая Caravan, которому около 250 лет.
Александр Иванов, #торговыйпуть
@retailtoday
BY история экономики
Share with your friend now:
tgoop.com/ivanovdirect/1252