Ночные метаморфозы в изоляции, творчество и возвращение к себе в фильме Nightbitch
В сумеречном пространстве между материнством и искусством, в той пограничной зоне, где личность растворяется, а новая еще не оформилась, рождается дикая, первобытная сила. Фильм «Nightbitch» Мариэль Хеллер с Эми Адамс в главной роли.
История о женщине, чей творческий голос был заглушен бесконечной рутиной жареных драников, детского плача и монотонных дней, сливающихся в один бесконечный цикл самоотречения.
Когда у художницы начинает расти шерсть
Искусство требует пространства не только физического, но и ментального. Художница, ставшая матерью, внезапно обнаружила себя в клетке из обязанностей, загнанной в угол собственного дома, лишенной той самой пустоты, из которой рождается творчество. Её холсты покрылись пылью, кисти высохли, а внутренний голос постепенно затих, уступив место непрекращающемуся внутреннему диалогу о потребностях другого маленького существа, полностью зависящего от неё.
Видимо, в силу влияния Эми Адамс, игравшей в «Больших глазах» Тима Бёртона, оба фильма соединились и меня в одну параллельную историю. В одном фильме происходит прямое присвоение творчества – муж Маргарет буквально подписывает её работы своим именем. В другом кража происходит иначе – безликая, бестелесная, через социальные ожидания и ежедневные требования. Здесь нет злодея с узнаваемым лицом, есть только система, превращающая женщину в функцию, в тень самой себя. И большие детские глаза.
Животное начало как форма сопротивления
Метаморфоза героини в собаку – очень крутой сюрреалистический приём! Это язык, на котором говорит подавленная природа, когда все другие слова иссякли. Человек рациональный, но загнанный в угол, внезапно обращается к своей древней, животной сущности – к той части себя, которая существовала до социальных ролей и масок.
Шерсть, прорастающая на коже женщины – не проклятие, а форма освобождения. Когда цивилизованные способы самовыражения недоступны, тело находит свои пути. Острые зубы, обострённые чувства как инструменты выживания в мире, где твои потребности систематически игнорируются. Ночью, когда засыпает ребёнок, когда отступает дневная суета, она выходит на охоту. Правда, не за добычей, а за собой, той частью себя, которая была утрачена.
Сцены, где героиня поедает сырое мясо, отталкивающие на первый взгляд, на самом деле раскрывают глубинный голод, экзистенциальный. Художник, лишённый возможности творить, испытывает такой же голод, как тело, лишённое пищи.
Отсутствующий муж и украденная идентичность
Муж героини, постоянно отсутствующий из-за работы, не крадёт её картины, как Уолтер Кин в «Больших глазах». Но его отсутствие, его неспособность понять её состояние – другая форма кражи. Он крадёт её время, её возможность быть собой. Его непонимание не злой умысел, а проявление системы.
1/2
#скрытыесмыслы
В сумеречном пространстве между материнством и искусством, в той пограничной зоне, где личность растворяется, а новая еще не оформилась, рождается дикая, первобытная сила. Фильм «Nightbitch» Мариэль Хеллер с Эми Адамс в главной роли.
История о женщине, чей творческий голос был заглушен бесконечной рутиной жареных драников, детского плача и монотонных дней, сливающихся в один бесконечный цикл самоотречения.
Когда у художницы начинает расти шерсть
Искусство требует пространства не только физического, но и ментального. Художница, ставшая матерью, внезапно обнаружила себя в клетке из обязанностей, загнанной в угол собственного дома, лишенной той самой пустоты, из которой рождается творчество. Её холсты покрылись пылью, кисти высохли, а внутренний голос постепенно затих, уступив место непрекращающемуся внутреннему диалогу о потребностях другого маленького существа, полностью зависящего от неё.
Видимо, в силу влияния Эми Адамс, игравшей в «Больших глазах» Тима Бёртона, оба фильма соединились и меня в одну параллельную историю. В одном фильме происходит прямое присвоение творчества – муж Маргарет буквально подписывает её работы своим именем. В другом кража происходит иначе – безликая, бестелесная, через социальные ожидания и ежедневные требования. Здесь нет злодея с узнаваемым лицом, есть только система, превращающая женщину в функцию, в тень самой себя. И большие детские глаза.
Животное начало как форма сопротивления
Метаморфоза героини в собаку – очень крутой сюрреалистический приём! Это язык, на котором говорит подавленная природа, когда все другие слова иссякли. Человек рациональный, но загнанный в угол, внезапно обращается к своей древней, животной сущности – к той части себя, которая существовала до социальных ролей и масок.
Шерсть, прорастающая на коже женщины – не проклятие, а форма освобождения. Когда цивилизованные способы самовыражения недоступны, тело находит свои пути. Острые зубы, обострённые чувства как инструменты выживания в мире, где твои потребности систематически игнорируются. Ночью, когда засыпает ребёнок, когда отступает дневная суета, она выходит на охоту. Правда, не за добычей, а за собой, той частью себя, которая была утрачена.
Сцены, где героиня поедает сырое мясо, отталкивающие на первый взгляд, на самом деле раскрывают глубинный голод, экзистенциальный. Художник, лишённый возможности творить, испытывает такой же голод, как тело, лишённое пищи.
Отсутствующий муж и украденная идентичность
Муж героини, постоянно отсутствующий из-за работы, не крадёт её картины, как Уолтер Кин в «Больших глазах». Но его отсутствие, его неспособность понять её состояние – другая форма кражи. Он крадёт её время, её возможность быть собой. Его непонимание не злой умысел, а проявление системы.
1/2
tgoop.com/kinovidenie/2315
Create:
Last Update:
Last Update:
Ночные метаморфозы в изоляции, творчество и возвращение к себе в фильме Nightbitch
В сумеречном пространстве между материнством и искусством, в той пограничной зоне, где личность растворяется, а новая еще не оформилась, рождается дикая, первобытная сила. Фильм «Nightbitch» Мариэль Хеллер с Эми Адамс в главной роли.
История о женщине, чей творческий голос был заглушен бесконечной рутиной жареных драников, детского плача и монотонных дней, сливающихся в один бесконечный цикл самоотречения.
Когда у художницы начинает расти шерсть
Искусство требует пространства не только физического, но и ментального. Художница, ставшая матерью, внезапно обнаружила себя в клетке из обязанностей, загнанной в угол собственного дома, лишенной той самой пустоты, из которой рождается творчество. Её холсты покрылись пылью, кисти высохли, а внутренний голос постепенно затих, уступив место непрекращающемуся внутреннему диалогу о потребностях другого маленького существа, полностью зависящего от неё.
Видимо, в силу влияния Эми Адамс, игравшей в «Больших глазах» Тима Бёртона, оба фильма соединились и меня в одну параллельную историю. В одном фильме происходит прямое присвоение творчества – муж Маргарет буквально подписывает её работы своим именем. В другом кража происходит иначе – безликая, бестелесная, через социальные ожидания и ежедневные требования. Здесь нет злодея с узнаваемым лицом, есть только система, превращающая женщину в функцию, в тень самой себя. И большие детские глаза.
Животное начало как форма сопротивления
Метаморфоза героини в собаку – очень крутой сюрреалистический приём! Это язык, на котором говорит подавленная природа, когда все другие слова иссякли. Человек рациональный, но загнанный в угол, внезапно обращается к своей древней, животной сущности – к той части себя, которая существовала до социальных ролей и масок.
Шерсть, прорастающая на коже женщины – не проклятие, а форма освобождения. Когда цивилизованные способы самовыражения недоступны, тело находит свои пути. Острые зубы, обострённые чувства как инструменты выживания в мире, где твои потребности систематически игнорируются. Ночью, когда засыпает ребёнок, когда отступает дневная суета, она выходит на охоту. Правда, не за добычей, а за собой, той частью себя, которая была утрачена.
Сцены, где героиня поедает сырое мясо, отталкивающие на первый взгляд, на самом деле раскрывают глубинный голод, экзистенциальный. Художник, лишённый возможности творить, испытывает такой же голод, как тело, лишённое пищи.
Отсутствующий муж и украденная идентичность
Муж героини, постоянно отсутствующий из-за работы, не крадёт её картины, как Уолтер Кин в «Больших глазах». Но его отсутствие, его неспособность понять её состояние – другая форма кражи. Он крадёт её время, её возможность быть собой. Его непонимание не злой умысел, а проявление системы.
1/2
#скрытыесмыслы
В сумеречном пространстве между материнством и искусством, в той пограничной зоне, где личность растворяется, а новая еще не оформилась, рождается дикая, первобытная сила. Фильм «Nightbitch» Мариэль Хеллер с Эми Адамс в главной роли.
История о женщине, чей творческий голос был заглушен бесконечной рутиной жареных драников, детского плача и монотонных дней, сливающихся в один бесконечный цикл самоотречения.
Когда у художницы начинает расти шерсть
Искусство требует пространства не только физического, но и ментального. Художница, ставшая матерью, внезапно обнаружила себя в клетке из обязанностей, загнанной в угол собственного дома, лишенной той самой пустоты, из которой рождается творчество. Её холсты покрылись пылью, кисти высохли, а внутренний голос постепенно затих, уступив место непрекращающемуся внутреннему диалогу о потребностях другого маленького существа, полностью зависящего от неё.
Видимо, в силу влияния Эми Адамс, игравшей в «Больших глазах» Тима Бёртона, оба фильма соединились и меня в одну параллельную историю. В одном фильме происходит прямое присвоение творчества – муж Маргарет буквально подписывает её работы своим именем. В другом кража происходит иначе – безликая, бестелесная, через социальные ожидания и ежедневные требования. Здесь нет злодея с узнаваемым лицом, есть только система, превращающая женщину в функцию, в тень самой себя. И большие детские глаза.
Животное начало как форма сопротивления
Метаморфоза героини в собаку – очень крутой сюрреалистический приём! Это язык, на котором говорит подавленная природа, когда все другие слова иссякли. Человек рациональный, но загнанный в угол, внезапно обращается к своей древней, животной сущности – к той части себя, которая существовала до социальных ролей и масок.
Шерсть, прорастающая на коже женщины – не проклятие, а форма освобождения. Когда цивилизованные способы самовыражения недоступны, тело находит свои пути. Острые зубы, обострённые чувства как инструменты выживания в мире, где твои потребности систематически игнорируются. Ночью, когда засыпает ребёнок, когда отступает дневная суета, она выходит на охоту. Правда, не за добычей, а за собой, той частью себя, которая была утрачена.
Сцены, где героиня поедает сырое мясо, отталкивающие на первый взгляд, на самом деле раскрывают глубинный голод, экзистенциальный. Художник, лишённый возможности творить, испытывает такой же голод, как тело, лишённое пищи.
Отсутствующий муж и украденная идентичность
Муж героини, постоянно отсутствующий из-за работы, не крадёт её картины, как Уолтер Кин в «Больших глазах». Но его отсутствие, его неспособность понять её состояние – другая форма кражи. Он крадёт её время, её возможность быть собой. Его непонимание не злой умысел, а проявление системы.
1/2
BY KINOVIDENIE
Share with your friend now:
tgoop.com/kinovidenie/2315