Бродскому восемьдесят пять

Я не праведник (хотя стараюсь не выводить совесть из равновесия) и не мудрец; не эстет и не философ. Я просто нервный, в силу обстоятельств и собственных поступков, но наблюдательный человек. Как сказал однажды мой любимый Акутагава Рюноске, у меня нет принципов, у меня есть только нервы.

Весь день с перерывами читаю его венецианское эссе «Набережная неисцелимых» 1989-го года, историю семнадцатилетних отношений поэта с городом, — такой красоты, масштаба воображения и полета мысли за раз не вместить, как и не сформулировать вразумительные впечатления.

Ибо красота есть место, где глаз отдыхает. Эстетическое чувство — двойник инстинкта самосохранения и надежнее этики. Главное орудие эстетики, глаз, абсолютно самостоятелен. В самостоятельности он уступает только слезе.

Все эти открытые ставни, напоминающие крылья ангелов, баржи — помесь консервной банки и бутерброда, каменные узкие улочки, вечерами похожие на проходы между стеллажами огромной пустой библиотеки, тайная подводная драма водорослей, яйца как пищевые консервы органического производства, знаменитый венозный мрамор…

В те дни мы отождествляли стиль с сущностью, красоту с интеллектом. Все-таки мы были публикой книжной, а в известном возрасте, веря в литературу, предполагаешь, что все разделяют или должны разделять твои вкусы и пристрастия. Поэтому если кто-то хорошо смотрится, то он свой.

Это двуязычное издание 2005-го года с вклеенными фотографиями самого маэстро досталось мне по наследству и живет со мной почти двадцать лет.

Но хочу заметить, что идея превращения Венеции в музей так же нелепа, как и стремление реанимировать ее, влив свежей крови. Во-первых, то, что считается свежей кровью, всегда оказывается в итоге обычной старой мочой. И во-вторых, этот город не годится в музеи, так как сам является произведением искусства, величайшим шедевром, созданным нашим видом. Вы ведь не оживляете картину, тем более статую. Вы оставляете их в покое, оберегаете их от вандалов — орды которых могут включать и вас.

#перваястраница #цитаты

«Середина» родилась из сотрудничества индийской писательницы Ричи Джа, которая создала специализирующееся на иллюстрированных книгах независимое издательство, и испанской художницы Эвы Санчес Гомес, которая проиллюстрировала более тридцати книг из разных стран, и стала первой индийской историей в портфеле издательства Поляндрия, которую для русскоязычного читателя перевела филолог и библиотекарь Елена Шпаковская, исследующая в Индии международное образование и ведущая книжные уроки для детей.

Прекрасные и странные иллюстрации — молчаливо-кричащие взгляды и мимика фантастических существ — заворожили с первого мартовского анонса и не отпускают до сих пор. Эва Санчес Гомес, работающая в смешанной технике (карандаши + акварель), с помощью простого карандаша, удивительного оттенка желтого, добавленного цифровым способом, и полной визуальной свободы создала уникальный метафорический мир образов и эмоций, оживив плюшевых игрушек из своего детства.

История девочки Азмы, которая поглощала книги дни напролет, — поддерживающее послание Ричи Джа творцам, книжникам и всем, кто находится в творческом процессе или в затруднительной ситуации, о том, что ответы уже есть внутри: стоит лишь остановиться и прислушаться, чтобы увидеть всю сложность и красоту замысла, осознать потенциал и продолжить идти вперед, а еще о том, что каждый автор своей жизни.
История вне времени и возраста для ценителей литературы с иллюстрациями (в компанию к «Чистому холсту»), которую
можно бесконечно рассматривать, думая о своем, — она откликнется.

Подробности о пути «Середины» можно узнать в выпуске Радио Поляндрия и из интервью с художницей (а также онеметь от красоты ее работ здесь: одна авторская "Dimenticare Berni" чего стоит).